«Я выросла на викторианских романах».
Название романа Джо УОЛТОН «Tooth and Claw» взято из поэмы Альфреда Теннисона «In Memoriam А.-Г. X.». Та же самая цитата — в заголовке моей заметки, но в другом переводе. Как и предыдущий обозреваемый мною роман Джо УОЛТОН, «Клык и коготь» выбивается из стандартного ряда и оба они цепляют эмоционально. На автора, мало знакомого русскоязычному читателю, стоит обратить особое внимание. Впрочем, других ее книг пока не перевели.
«Клык и коготь» в слегка (стилизация лишь чуть-чуть обозначена) старомодной манере начинается со сцены умирания главы семейства Бона Агорнина. В преддверие конца съехались пятеро его детей. Стоит вопрос о наследстве. Проблема в том, что старший сын Пенн – священник, поэтому на наследство претендовать не может, а младший – Эйван, хотя и служит чиновником в столице, еще молод и слаб, чтобы противостоять соседям, которые сразу же начнут испытывать его на прочность. Поэтому поместье перейдет под управление мужа старшей дочери Даверака до тех пор, пока один из его сыновей, повзрослев, не станет полноценным владельцем. Даверак имеет титул повыше, чем у Бона Агорнина, – Сиятельный, поэтому выдавая за него дочь, Агорнину пришлось выделить немалое приданное, в результате чего двум младшим дочерям – Эйнар и Селендре – наследства осталось всего ничего (не на уровне фермера, конечно, но на солидную партию рассчитывать нечего). Поэтому одна из них вынуждена ехать приживалой в семью Даверака, другая – в семью брата-Пенна. А далее – о надеждах, чувствах, разочарованиях этих девушек и их братьев: практически – «Гордость и предубеждение» или «Разум и чувства». Одно лишь уточнение: все эти персонажи – драконы. А Бон Агорнин имеет длину 21 метр.
Но… Это в рассказе можно повествовать о чем-либо якобы обычном, а в последнем абзаце все неожиданно перевернуть. В романе Джо УОЛТОН мы изначально знаем, что речь идет о драконах (как сразу же узнаЕм в детективном сериале о Коломбо, кто убийца).
Более того, роман предваряют «Посвящения, благодарности и замечания», в которых автор сразу же признается, что книга во многом обязана викторианскому роману Энтони Троллопа «Фрамлейский приход» 1861 года.
И действительно, найдя в сети дореволюционный перевод «…прихода» я сравнил: у Троллопа, похоронив, почтенного отца, священник Марк Робартс (его жена Фанни – человеческая копия жены Пенна Фелин) взял к себе сестру Люси, на которую положил глаз сын Леди Лофтон Людовик, в то время как мать хочет женить его на холодной красавице Гризельде, дочери важного церковного чина (и Людовик и его мать и Гризельда – имеют полных аналогов в «Клыке и когте», последнюю здесь зовут Геленер, она дочь священника, занимающего высокое положение в церковной иерархии, и ее, как и у Троллопа, потенциальный жених зовет «ледышкой»).
О том, как возникла идея романа, Джо УОЛТОН пишет на своем сайте:
— Это сентиментальный викторианский роман, в котором все персонажи — драконы, поедающие друг друга. Идея пришла мне в голову в один прекрасный день, когда читала Троллопа, а муж пошел на работу. Днем позвонили из библиотеки и сказали, что у них появилась заказанная мною книга, и я пошла за ней. Это был роман Урсулы Ле Гуин «На иных ветрах». Я отвлеклась от Троллопа и сразу же начала ее читать. Поэтому, когда Эммет вернулся домой, я уже погрузилась в нее.
— Как книга? – спросил он.
— Довольно хорошо, но автор не понимает драконов, — сказала я.
Эммет удивленно посмотрел на меня:
— Троллоп не понимает… драконов?
И в этот миг меня озарило, что как раз Троллоп прекрасно понимает драконов. А вот когда он пытается писать о людях (особенно о женщинах), его книги теряют психологический реализм. Но драконы могут быть именно такими. Они могут быть связаны биологическими императивами, чтобы вести себя как люди из сентиментального викторианского романа. Я начала хихикать. Я приготовила ужин и упорядочила в своей голове все построение мира. И решила позаимствовать сюжет «Фрамлейского прихода».
В другом эссе она пишет, что «Эйвана, брата, я в основном взяла из другого романа Троллопа под названием «Три клерка». И далее продолжает:
— Троллоп, похоже, искренне верил, что ни одна женщина не только совершенно неспособна зарабатывать себе на жизнь (несмотря на то, что его мать содержала их семью), но и в то, что женщины могут любить только один раз, что они существуют в непробужденном состоянии, а когда они впадают в любовь они запечатлевают ее, как утята, и никогда больше не смогут полюбить ни при каких обстоятельствах. Я превратила это причудливое убеждение в физическую биологию для своих драконов — у драконьих девиц золотая чешуя, и когда неродственный дракон-самец находится слишком близко, нарушая их интимное пространство, — бац, их чешуя становится розовой, что видно всем. Если после этого не будет официальной помолвки, то девушка — опозорена.
При всем при том, «Клык и коготь» — не еще одна «Гордость и предубеждение и зомби». Это не пародия. Автору удалось достоверно передать сословные и денежные отношения/ограничения и так пройти по острию сюжетного ножа, сделав свою иронию буквально воздушной, что начинаешь поневоле переживать несчастным «девушкам» Эйнар и Селендре, которым брат Эйван судебным иском против Даверака чуть не разрушил судьбы. Ну, а в конце, как это и положено в викторианском романе, — «вознаграждения и свадьбы», где «рассказчик вынужден признаться, что потерял счет как предложениям, так и признаниям».
Джо УОЛТОН даже обнаружила в «Фрамлейском приходе» упоминание дракона, хотя и в переносном смысле:
— Я полагаю, моя мать хотела бы женить меня на какой-нибудь драконице. Так бы, право, и сделал это, чтобы ей самой житья в доме не было от этого создания. Вот поделом бы ей было!
Это один из двух эпиграфов.
Второй эпиграф, понятно, из «In Memoriam…» Теннисона. Один, правда, нюанс: в процитированном переводе Татьяны Стамовой слово «драконы», которое в оригинале было – «Dragons of the prime, That tare each other in their slime», к сожалению, исчезло:
— Чудовище, каких
Не знают толщи недр земных.
Кстати, точно так же, как и у Джо УОЛТОН, – «Tooth and Claw» (с неуказанной ссылкой на Теннисона) называется серия сезона 2006 года из «Доктора Кто», в которой Доктор с Роуз попали в XIX век, где встретились с королевой Викторией и спасли ее от оборотня (или не спасли – история темная). Эта серия знаменательна тем, что дала старт очень неплохому вбоквелу «Торчвуд».
Существование стимпанка показывает, что викторианская эпоха вполне созвучна фантастике. Любопытно, кстати, что переводчица Нила СТИВЕНСОНА, Уильяма ГИБСОНА и Грега ИГАНА Екатерина ДОБРОХОТОВА-МАЙКОВА одновременно переводит Энтони Троллопа и Шарлотту Бронте (к сожалению, ее недавнего перевода «Фрамлейского прихода» в свободном допуске не обнаружил, пришлось воспользоваться изданием 1861 года из «Русского Вестника»).
