Омский союз архитекторов опубликовал множество открытых писем по многим животрепещущим вопросам, но никакой реакции ни от мэра, ни от губернатора не последовало.
Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ обнародовало индекс качества городской среды городов страны. Из всех 576 городов России размером более 25 тысяч населения, Омск является самым худшим по благоприятности городской среды. Почему? О причинах того подробно рассказал обозревателю «Коммерческих вестей» Анастасии ПАВЛОВОЙ еще в сентябре председатель омской областной общественной организации «Союз архитекторов России» Александр БЕГУН. По его мнению, это закономерный итог деятельности нынешнего руководства Омска (о том же, кстати, недавно заявили и руководители проектных организаций Омска).
– Александр Вениаминович, вы довольны консенсусом между властями и общественностью по улице Бударина?
– Этот консенсус пока носит декларативный характер. Безусловно, некоторые позиции удалось отстоять, и особенно радует, что администрация все-таки обязуется впредь вовремя доводить до экспертов и в целом омичей свои идеи, затрагивающие всех. Касаемо Бударина это, естественно, правильно, поскольку речь идет не просто о ремонте дорог, а о создании общественного пространства. К сожалению, как раз тема общественного пространства и ускользнула в этом диалоге. Первоначально ведь речь шла о том, чтобы превратить заброшенный участок города в место притяжения, учитывая, что там есть все для этого предпосылки – и удачное местоположение, и транспортная доступность, и близость к отреставрированной улице Ленина, Камергерскому переулку, реке. В 2017 году КБ «Стрелка» как раз и ставило именно такую задачу.
– Была разработана концепция не только улицы Бударина, но и улицы Интернациональной, набережной Иртыша, Театральной площади. Какова судьба этих проектов?
– Понятия не имею. Идея была в создании, повторюсь, ключевых общественных пространств и просмотровых площадок в 40 городах России к проведению Чемпионата мира по футболу 2018 года. «Стрелка» выступала идеологом, курировал воплощение Минстрой РФ. В 30 городах удалось достичь задуманного, в Омске – нет.
– А как вы вообще попали в программу?
– Мне пришло письмо с приглашением в ней поучаствовать. Олегу Михайловичу (ФРЕЙДИНУ, главе архитектурного ателье «Рим». – Прим. авт.) тоже пришло. Еще кому-то присылали. Мы откликнулись, заполнили формы, подготовили краткие презентации по заданной теме, нас позвали на некое подобие собеседования, где нам задавали различные уточняющие вопросы. Потом было вынесено коллегиальное решение чиновников и архитекторов взять мое бюро и бюро Олега Михайловича на борт. Мы заключили договоры, нас снабдили материалами в помощь. Потом нас неоднократно инспектировали московские и иностранные специалисты, что-то подсказывали, корректировали. То есть не было такого «что хочу, то и ворочу». По большому счету мы справились с поставленной задачей, нам выплатили деньги, наше портфолио пополнилось любопытными работами, они получили общественное признание. Мы докладывали о них на высшем уровне. А уж то, что эти работы легли в стол... Омским чиновникам это оказалось не столь интересно, к сожалению. Получилось, это как раз все происходило в момент смены властей, городская архитектура была обезглавлена – в том смысле, что у города не было главного архитектора, как нет его и сейчас.
– Но если брать историю с Бударина, чиновники ведь сказали, что концепция реконструкции, предложенная ФРЕЙДИНЫМИ, чересчур дорогостоящая. Я, например, между строк читаю, мол, энтузиасты нарисовали идеалистическую картинку...
– На мой взгляд, это голословные утверждения о том, что кто-то просил миллиард, ведь процедура попросту не была проведена. Можно было объявить тендер на разработку рабочей документации на основе уже готовой концепции. И вносить коррективы в техническое задание по ходу дела – абсолютно нормально. Поэтому я бы не говорил об идеализме, чиновники даже не удосужились изучить готовый проект. Тем более что речь идет о стоимости вообще всего благоустройства, включая набережные. Произошла подмена понятий, и, конечно, позиция архитекторов теперь выглядит в глазах общественности искаженно. И есть еще один некрасивый нюанс – уж не знаю специально идет такая подача или неосознанно – визуализация авторства «Рима» и «Стрелки» сопровождала в статьях совершенно иной проект, новый. Полагаю, это ввело многих в заблуждение.
– Выходит, мы оказались «в пролете» только из-за того, что нет главного архитектора?!
– Его значение не стоит умалять... Это тот человек, который на высшем уровне доносит до власти все первоочередные задачи в этой сфере, цементирует все архитектурное сообщество и как раз примиряет его с чиновниками. Помню, что за Альбертом Минихановичем КАРИМОВЫМ было, как за каменной стеной. Можно сколько угодно спорить о вкусах, но он реально всегда отстаивал интересы архитектуры города. Например, он говорил, что право строить в центре Омска нужно заслужить... Мы же живем по принципу 44-ФЗ, а там кто за меньшие деньги построит, тот и победит. Понятно, что мы стали заложниками федеральных законов, но ведь в других городах все-таки как-то работают! А мы лишь слышим: «нравится – участвуйте в конкурсе, не нравится – не жалуйтесь». Плюс, думаю, имеет место быть факт отсутствия преемственности между администрациями. Любые наработки предшественников просто забываются...
– Получается, у омского Союза архитекторов даже нет возможностей пролоббировать свои уже готовые проекты?
– А на каком уровне их лоббировать, кому? Существуй главный архитектор, с ним можно было бы разговаривать. Вот есть генплан. Да, его пора обновить, на мой взгляд, он стал тормозом в развитии города. Только представьте, некоторым жителям частного сектора десятки лет не разрешают перестраивать и расширять свои дома под предлогом, что эта земля зарезервирована под строительство автомобильных дорог и их дома будут сносить. Но этого не происходит. Сменяются поколения жителей, а по закону ничего нельзя сделать, есть утвержденный документ. Мне кажется, что пришла пора сказать: мы живем не в развивающемся городе, а пока, к сожалению, в стагнирующем, и в ближайшие полвека мы не увидим никаких перемен. Так почему мы мешаем людям спокойно жить прямо сейчас? Почему нельзя принять документ не запрещающий, а разрешающий?
– Что насчет нынешнего директора департамента архитектуры и градостроительства?
– Он юрист, человек совершенно новый, из другого региона, с отделением Союза архитекторов он не встречается.
– Вас даже не приглашали знакомиться?
– По большому счету я сам напросился. Но это ни к чему не привело.
– Значит, нет шансов выйти на чиновников напрямую?
– Ну вот в случае с Бударина бросили на амбразуру Олега ЗАРЕМБУ. При всем моем уважении к вице-мэру, он архитектором не является и, соответственно, не обладает соответствующими знаниями, навыками, компетенциями, чтобы курировать благоустройство. Спасибо ему, конечно, но в целом эта ситуация глубоко ненормальна. Чиновники по большому счету помогают, подсказывают что-то юридически, организационно, да, это тоже обязательно и важно, но они не могут и не должны брать на себя функции архитектора, на которого должен быть замкнут любой проект.
– Подозреваете, что люди попросту опасаются идти на должность главного архитектора?
– Не исключаю этого. Но, повторюсь, в других городах ведь такого нет. Департамент архитектуры прорабатывает юридические, земельные вопросы, то есть насущные, а главный архитектор, напрямую подчиняясь мэру или губернатору, реализует творческие замыслы, он ответственен за общую картину, за городскую среду. Это крайне важно для Омска, потому что тогда бессмысленно вести речи о поиске инвесторов. Взять провалившиеся торги по Старой крепости. Ранее были проведены конкурсы – профессиональные, общественные – по сбору идей, как можно организовать там пространство. Все эти озарения Омскгражданпроект собрал воедино. Но никто даже не удосужился все это поднять и изучить перед тем, как объявлять торги! Опять не было никакого общественного обсуждения. Надо ведь показать потенциальным инвесторам, каковы варианты использования места! Тогда предприниматели смогли бы составить на базе предложений бизнес-планы, прикинуть свои вложения, с учетом того, будет ли там находиться фонтан или, допустим, клумба, огороженная коваными решетками... Старая крепость – не чемодан: пожалуйста, заберите ее себе и сделайте с ней хоть что-нибудь. Это неправильно. По идее, как раз главный архитектор должен был этим заняться, созвать градсовет и объяснить всем, что стоит вот такая задача, которую сообща надо выполнить.
– Что обсуждали на последнем градсовете?
– Как раз потребность обустройства общественных пространств. Мэром уже была Оксана ФАДИНА, а главным архитектором – Игорь ПАВЛОВ. Тогда нас и попросили на общественных началах выполнить определенные работы. Сакен ХУСАИНОВ представил проект проспекта Культуры, Леонид ГУСЕЛЬНИКОВ – парка Молодоженов, Роман ВОРОБЬЕВ – бульвара Победы, а я – бульвара Мартынова.
– Зачем вы согласились работать бесплатно?
– Чтобы поддержать нового главного архитектора и новую градоначальницу. С моей стороны порыв помочь обновленной власти был совершенно искренен. Все-таки Союз архитекторов – общественная организация, а мы все живем в Омске и хотим видеть его красивым. Кстати, мы безвозмездно арендуем помещение для регионального отделения Союза, так что было вполне честно пойти чиновникам навстречу. Правда, потом почему-то дальнейшая разработка концепций была поручена совсем другим людям, запросившим гораздо меньше денег за этот этап работы по сравнению с нами.
– Получается, вы даже не контролируете реконструкцию Мартынова. А кто этим занимается?!
– Мэрия. Оксана Николаевна сказала, что она будет ответственным лицом.
– С вами даже никто не консультируется? Вы ведь попросту отдали визуализацию концепции – грубо говоря, картинки. Как можно их воплощать без составления автором технического задания???
– Не консультируется. Я не имел права по закону составлять техзадание. Его составляет заказчик, но учесть в нем предложения из разработанной концепции, я считаю, было можно. Когда я на градсовете поднял вопрос о том, что к подобной работе следует подходить серьезно, привлекая к ней смежных специалистов, меня спросили, на каком основании я торгуюсь, и напомнили, что я создал концепцию добровольно.
– Да, это жестко прозвучало – я читала об этом репортаж своих коллег.
– Я не ищу конфликтов, у меня полно своей работы. Просто жаль – все можно было сделать проще и гораздо эффективней. Но это опять же упирается в отсутствие у города главного архитектора.
– Вы пробовали от имени Союза обращаться по этому поводу к власти, например, в форме открытого письма?
– Мы опубликовали множество открытых писем по многим животрепещущим вопросам, но никакой реакции ни от мэра, ни от губернатора не последовало.
– Кстати, одно из писем было преисполнено коллективного недовольства по поводу реконструкции Юбилейного моста. Но к тому времени она была уже проведена. Не находите, что после драки кулаками не машут? Почему вы не поднимали эту тему в процессе строительных работ?
– В том-то и дело, это должен был быть капитальный ремонт, а состоялась реконструкция. После капремонта мост обязан был выглядеть концептуально так же, как и до него. А мы на выходе получили совсем другое. И случилось это потому, что изменения в проекте вносили без обсуждения на градсовете.
– Но ведь тогда у нас еще был главный архитектор.
– Да, но ПАВЛОВ по не известной мне причине не проявил должной настойчивости.
– Поразительный хаос.
– Абсолютно все должно обсуждаться! Мы должны быть хозяевами своего города и не принимать любые подарки бездумно. Вот затеял Газпром реставрацию Чокана Валиханова. Мы покорно берем черный ящик, даже туда не заглядывая. Уверен, предложи Я поставить там входную арку, меня бы заклевали. Но в случае с Газпромом все ок. Мне она нравится, я просто не одобряю того, что мы позволяем иногороднему архитектору творить все, что ему заблагорассудится. Жить-то здесь нам, а не ему. Спорны расположение переходов, мрачная тональность или сама суть информационных кубов, но как раз все это можно было обсудить и поправить. Или о будущей «Арене-Омск». Меня как архитектора не совсем устраивает форма здания в виде шайбы и буквы «А» на фасаде, но это мое частное мнение. Но будь проведено обсуждение вопросов, объясни авторы принятые ими решения, глядишь, многое прояснилось бы для меня и горожан. Почему все это не обсуждалось с профессионалами? Это не обязательно сопряжено с критикой, как минимум мы элементарно собираемся для обмена опытом и для обучения. И в принципе это важная часть общественного дискурса. За границей на крупных стройках стоят павильончики с макетами будущего здания и подробной информацией о нем. Это подогревает интерес к новому торговому центру или, к примеру, гостинице. Могли с нами посоветоваться, добавлю, и перед тем, как засыпать метро. Почему бы не сделать там выставочную галерею, допустим?
– Вас что-нибудь еще смущает в облике города?
– Меня возмущает бессистемность как таковая. Взять ремонт фасадов на гостевом маршруте. Понимаю, что сроки горят. Но по идее нужно было делать паспорт цветового решения каждого дома. Это позволило бы подчеркнуть архитектурные детали исторических зданий и прочее. Взялись ведь наводить порядок, например, с рекламой. Хорошо, что принято решение отказаться от подложек, они портят общий вид.
– Я просто не раз наталкивалась на критику со стороны омичей архитектуры некоторых объектов. Музыкального театра, например, или «изуродованного» цирка.
– Мы наравне с горожанами узнаем о тех или иных переменах – нас просто ставят перед фактом. С цирком – да, мне тоже не нравится его китчевый нынешний вид – не было процедуры обсуждения. Это то, о чем мы только что говорили. Были выделены федеральные деньги и дареному коню в зубы смотреть не стали. А Музыкальный театр я считаю шедевром советской архитектуры. Да, он обветшал и нуждается в реновации, но в целом он прекрасен. Как и ТЮЗ, к слову. Обычному гражданину это не всегда понятно. У нас не преподают в школах должным образом рисование, черчение, поэтому у большинства обывателей невысокий художественный вкус, увы. А он формируется именно благодаря образованию.
– Кстати, о Музыкальном театре. Сейчас Театральную площадь намерены ремонтировать. А как же ваша концепция?
– Там только собираются отремонтировать подпорные стены и ступени, поменять плитку, насколько я знаю. Не идет речи о полноценном преображении.
– А что вы предлагали там сделать?
– Мощение площади плиткой от темного к светлому, насыщенное озеленение, остановочный павильон, пункт питания, детскую площадку, локальные места для отдыха, отделенные кустарником. Ничего кардинально бы не поменялось, просто следует осовременить материалы. Например, чаша у фонтана однозначно устарела. Конечно, было бы здорово устроить там сухой фонтан, но это требует немало средств. Но хотя бы оградить его симпатично и поставить вокруг лавочки вполне посильно. В небольшом скверике проводились бы театральные представления, работали аниматоры.
– Что скажете по поводу восстановления Ильинского собора?
– Я попросил проектировщиков выйти на Леонида Константиновича с предложением все-таки провести архитектурный совет ООСАР по этой теме. Нельзя работу подобного масштаба проводить в тишине. Тем более что тема не новая, тянется с 1991 года. Хотелось наглядности. Нельзя заниматься архитектурой на словах и показывать руками в воздухе, разводить какую-то демагогию. И говорить надо, а главное – показывать наглядно, на графическом языке то, как будет трансформироваться пространство в целом, а не просто, где поставят храм. Я за его восстановление, но надо этим заниматься профессионально.
– А как быть с памятником Ленину?
– Переносить. Собор ведь появился на том месте раньше. Памятник Минину и Пожарскому кочевал по всей Красной площади, пока не обрел свое нынешнее положение. Памятник Суворову на Марсовом поле тоже. Во время сталинской реконструкции Москвы целые здания двигали! Так что не вижу проблемы. Никто ведь не говорит о том, чтобы просто свалить памятник носом в землю и бросить его там.
– Но что насчет нашего маленького гайд-парка?
– У любого храма всегда по умолчанию рядом расположен скверик. Просто это тоже нужно прописать для проектировщика в техзадании – организацию общественного пространства. Очень важна общая картинка. У нас из-за этого как раз такой бардак с дорогами. Выделяются деньги на их реконструкцию, но приводится в порядок только проезжая часть. А все потому, что в техзадании попросту не указан ремонт тротуаров, прилегающих к зданиям территорий, установка бордюров. С этими юридическими тонкостями надо разбираться. Я понимаю чиновников, они ведь рискуют быть обвиненными в нецелевом использовании средств.
– К теме закона. Регламентирующий вашу сферу нуждается в доработке?
– И еще какой! Он абсолютно выхолощен. По сути, быть архитектором может вообще кто хочет, лицензию на ведение деятельности получать не надо. Разумеется, это профанация. Должна быть серьезная подготовка, опыт – буквально как у врача. К сожалению, престиж нашей профессии значительно упал, в том числе благодаря обилию неспециалистов.
Ранее интервью было полностью доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 18 сентября 2019 года.
