Юрий ШАНИН

Юрий ШАНИН, генеральный директор ОАО «Омская страховая компания»: «Мы хотим быть нужными городу»
Юрий Михайлович один из самых авторитетных омских страховщиков. Он является бессменным членом комитета по страховой деятельности Омской торгово-промышленной палаты, не раз представлял интересы омичей на региональных и всероссийских конференциях. Надеемся, что его точка зрения на ситуацию, сложившуюся на нашем страховом рынке, будет интересна многим. А поводом для беседы стало его назначение на должность генерального директора компании, в которой он работает с момента ее основания.

— Видимо, ваше назначение ни для кого не стало сюрпризом?

— Директором я стал без особого энтузиазма, поскольку считал, что на это место должен прийти молодой. А я готов был ему всеми силами помогать. Но учредители решили иначе...

— А кто ваши учредители?

— Основной — городская администрация. Ее доля сегодня 65%, а остальные 35% — это Иртышское речное пароходство, банк СИБЭС, речной порт и еще ряд юридических и физических лиц. Вначале мы по предложению Валерия РОЩУПКИНА назывались «Омская муниципальная страховая компания». Получалось очень красиво: сокращенно — «ОМСК». Но поскольку это не унитарное предприятие, антимонопольное управление потребовало слово «муниципальная» убрать.

— То, что администрация — ваш основной учредитель, наверное, сказывается?

— Мы прежде всего хотим быть нужными городу, готовы участвовать в городских инвестиционных программах. Допустим, через страхование обеспечить решение каких-то проблем, связанных с жилищно-коммунальным хозяйством, его реформой. Сейчас администрация рассматривает несколько наших предложений, в том числе об организации городской ипотечной программы.

— А куда вы вкладываете собранные средства сейчас?

— В банки, небольшие коммерческие программы. Поддерживаем индивидуальных предпринимателей с гарантированным обеспечением. А вообще ведь существуют правила размещения страховых резервов, где четко сказано, куда и сколько мы имеем право вкладывать.

— Насколько эти правила соответствуют нынешним реалиям? Нужны или не нужны
сейчас жесткие нормативы?

— Нормативы сегодня, на стадии нестабильности, все же нужны. Но нам должны дать и самостоятельность. Чтобы не получилось, как в 1998 году, когда многие страховые компании погорели на ГКО. У нас ведь около миллиона рублей в государственных ценных бумагах как тогда зависли, так и висят до сих пор. Обещано рассчитаться в 2004 году, но мы постоянно волнуемся, выполнят ли это
обязательтво.

Кое-что нам вернули, еще один вид ГКО обещали закрыть в декабре. Но ведь сколько времени прошло! Конечно, если бы эти деньги работали, то они уже приросли бы раза в два. Но их нет как нет, а ведь мы должны вовремя рассчитываться с нашими страхователями, чтобы не было никаких обид с их
стороны.

— А сейчас нормативы не изменились?

— Нет, все те же. Но мы постоянно нормативы нарушаем и делаем это сознательно, потому что очень настороженно относимся к государственным бумагам: один раз обожглись на молоке, теперь дуем на воду.

Конечно, за выполнением нормативов следят, делают нам замечания, дают срок на исправление. Тогда мы начинаем все поправлять... Но моя позиция сегодня заключается в том, что деньги терять нельзя — мы и так очень много потеряли.Это ведь деньги страхователей, и они могли бы работать для города. Чтобы крыши не бежали, чтобы на улицах не было ям, в том числе и на окраинах.

— И каким образом этого можно добиться?

— Скажем, обеспечить страховой защитой всю принадлежащую городу и сдаваемую в аренду недвижимость. Сейчас государственные структуры (органы внутренних дел, школы, «оборонка» и так далее) зачастую не платят даже арендную плату, потому что не имеют достаточных средств. Какое тут может быть страхование? И именно эти объекты сейчас особенно тревожат.

Да и коммерческие структуры страхуют помещения далеко не всегда. Если бы администрация проявила волю, характер и требовательность, ситуацию можно было бы изменить. Надо беспокоиться о том, чтобы имущество было сохранено и использовалось нормально. Конечно, в большинстве случаев вид зданий улучшается за счет нового оформления, но все равно надо очень бережно и осторожно относиться к любым переделкам.

Хорошо, что в Омске в последнее время стали появляться не панельные коробки, а красивые здания. Я вечерами иногда выхожу прогуляться, любуюсь и радуюсь! А днем видишь: дороги разбиты, светофоры не работают... Меня все это просто убивает. Хочется, чтобы город был красив всегда.

А вот заработать побольше лично для себя у меня особого интереса нет. Гораздо важнее, чтобы работники компании могли иметь более достойную зарплату, но только за высокие результаты. И, может быть, еще более важно, чтобы акционеры тоже получали хорошие дивиденды.

В наш наблюдательный совет (совет директоров) входят люди неравнодушные, болеющие душой за Омск: Юрий ГЛЕБОВ, Геннадий ПАВЛОВ, Иван ЯНОВСКИЙ. Дивиденды у нас небольшие, потому что прибыль сейчас заработать не так-то просто. Но они не ропщут, а говорят в основном об интересах города.

— Вы окончили аспирантуру, но диссертацию не защитили. Почему?

— Кафедра была против. Завкафедрой Афанасий КУДРЯВЦЕВ, кандидат технических и доктор экономических наук при каждой встрече меня спрашивал: «Ты тему еще не сменил?» Тему я взял сложную — о том, как должны зависеть друг от друга производительность и оплата труда.

Наверное, я был слишком амбициозным: все же председатель научного общества во время учебы в институте, при поступлении в аспирантуру выдержал конкурс 7 человек на место. Мой научный руководитель Леонид КОСТИН работал в ЦК партии — при таком руководителе вообще без проблем можно было бы защититься. Но я хотел всего добиться сам, без посторонней помощи.

Тогда считалось, что опережающий рост производительности труда — это закон экономики. А я вывел, что на определенном этапе могло быть и наоборот. Об этом говорила и статистика по народному хозяйству, которую тогда можно было получить. Но мой вывод, что в той ситуации можно было усилить стимулирующую роль заработной платы, расходился с линией партии — мне это открыто заявляли.

А Леонид Алексеевич говорил: «Отрицательный результат — это тоже результат. Так что смело иди вперед!» Но кафедра один раз вернула мне диссертацию на доработку, другой раз вернула... Ну, время было такое! В общем, третью главу я так и не привел в соответствие с их требованиями — разобиделся и не стал защищать диссертацию. Вернулся в Омск, стал работать.

— И уже на практике применять то, что раньше изучали в теории?

— Да, конечно. Причем на практике как раз подтверждались мои выводы. Особенно когда началась перестройка. Наш завод работал поначалу довольно успешно — мы получали знамена, премии и зарабатывали хорошие деньги. И стимулирующие показатели у нас несколько опережали показатели производительности труда.Работа в профсоюзах помогла мне узнать жизнь, научиться общаться с самыми разными людьми, и сегодня это дает мне определенные преимущества.

— А как вы пришли в страхование?

— Меня пригласил первый директор компании Виктор БОБРИКОВ, с которым мы были знакомы еще по профсоюзам. Мне пришлось непосредственно работать с городской администрацией — убеждать войти в состав учредителей, определять направления
сотрудничества, нормы поведения и так далее.

Сегодня меня очень огорчает то, что поведение некоторых участников нашего страхового рынка далеко от каких бы то ни было норм. Прежде всего это неуважительное отношение к партнерам, коллегам, конкурентам (можно назвать как угодно, потому что мы и конкуренты, и коллеги в одно и то же время). А еще — занятие не тем страхованием, принципы которого были заложены многовековой практикой.

Взять хоть те же «зарплатные схемы», когда страхуют ответственность работодателя за несвоевременную выплату заработной платы, а потом эту зарплату (сознательно или нет) не выплачивают, и человек получает вместо нее страховое возмещение. И в результате эти деньги уводятся из-под налогообложения.

Впрочем, я не готов очень жестко критиковать своих коллег за эту практику. Потому что это рынок создал такие условия, когда зарплату действительно трудно выплачивать. И если бы не подоспели страховые компании со своим предложением, предприятия нашли бы какой-то другой выход. Хотя наша компания никогда этим не занималась и зарплату своих сотрудников тоже не скрывает.

Другая проблема — демпинг, неоправданное занижение тарифов с целью привлечь клиентов, круг которых очень ограничен. Почему сегодня страховое поле задействовано не более чем на 20-30%, а у нас в области и того меньше? Да потому, что просто денег нет! Предприятия и граждане, конечно, тревожатся за свое имущество, за свою жизнь, за свое благосостояние, но где найти деньги на страхование? Авось пронесет! На этом «авось» мы и жили, и продолжаем жить. В Америке или Европе — совсем иное дело.

— Но ведь у них традиции страхования складывались веками, а у нас?

— У нас тоже еще во времена Павла I был принят закон «Страх от огня». В 1917 году традиция была прервана государственной монополией на страхование, что дискредитировало саму идею и смысл страхования. Появился Госстрах.

При переходе на рыночные отношения в результате гиперинфляции люди потеряли огромные деньги и вместе с ними утратили веру в страхование. И сейчас они относятся ко всем нашим предложениям с большой долей неоправданной иронии. Я имею в виду и частных клиентов, и руководителей предприятий. Они ведь тоже живые люди! И потому переносят полученные лично ими уроки на нынешнее положение своего предприятия.

— Как вы считаете, можно ли с этим что-то сделать?

— Я думаю, только время поставит все на свои места. Капля камень точит... Рано или поздно сама жизнь заставит страховщиков объединиться, создать кодекс профессиональной чести и вести себя порядочно, а народ поверит в глубокий экономический смысл и целесообразность страхования, его необходимость.