Леонид СМЕТАННИКОВ в Омск приехал без всякой рекламной шумихи, без криков «звезда!», «легенда!». Просто в кассах Омской филармонии быстро закончились билеты. Просто проводницы даже не задержали на выходящем в Омске из поезда пассажире взгляда хоть чуть дольше, чем того удостаиваются вечно снующие туда- сюда по стране россияне, с колбасой, чейсами и собственными чайными пакетиками. Просто все места в Концертном зале заполнила публика, которой уже «за». Просто на сцену вышел неопознанный проводницами пассажир и спел так, что, публика испытала подлинный восторг, окончившийся, как и положено классическому искусству, катарсисом.
Не вина проводниц, что едва не самое показательное лицо всех концертов в Колонном зале Дома союзов оказалось обделено их вниманием. Не заслуга публики, что голос СМЕТАННИКОВА сохранился в сердцах слушателей, несмотря на убойные порции попсы, словно артиллерийские заряды, разрывающие круглыми сутками на просторах матушки России барабанные перепонки граждан РФ. Природа искусства СМЕТАННИКОВА, по скромному признанию самого артиста, имеет божественную природу и, стало быть, силу проникать в самое сердце. В сердце, но не дает попуска артисту в «телевизор».
СМЕТАННИКОВ же в эфир и не рвется. Профессорствует в Саратовской консерватории, поет в саратовском театре, живет в саратовской квартире и ездит с многомесячными концертами в Штаты и, с короткими, но частыми гастролями, на Урал, откуда СМЕТАННИКОВ родом. В Москву маэстро не тянуло и в хорошие времена, а сейчас и подавно, говорит, что там ничего не значат профессионализм, одаренность, съеденным или выброшенным за борт творческой жизни можно оказаться в любую минуту.
Когда в конце восьмидесятых все жанры советского искусства оказались в один удар прибиты «Ласковым маем», многие друзья СМЕТАННИКОВА по цеху оказались не в состоянии пережить слом всех ценностей и ориентиров, которыми жили они и которыми, пусть во многом притворно, жило руководство страны, и ушли в мир иной. СМЕТАННИКОВ же начал вести с самим собой долгую игру, которую он называет отвлекающим маневром. Певец выращивал на грядках овощи, строил дом да пытался студентам втолковать что-то важное. Пел на юбилеях и корпоративных вечерах, в гастрономах и сельских клубах, не задумываясь о том, что в первых рядах зрителей нет членов политбюро ЦК КПСС и первых лиц обкомов партии. Кстати, из-за одного такого лица в свое время СМЕТАННИКОВ схлопотал выговор. После его выступления в одном из городов России СМЕТАННИКОВА несколько часов разбирали на партсобрании (СМЕТАННИКОВ без партбилета за пределы Саратовской филармонии далеко бы не ехал) по причине, того, что артист вышел на сцену и не улыбнулся, а в зале сидел первый секретарь обкома партии того города. СМЕТАННИКОВ тогда не знал как однопартийцам объяснить, что образ Евгения Онегина, чью роль он тогда исполнял, улыбок не предполагает.
Зато в Омске на сцену СМЕТАННИКОВ вышел с улыбкой. Последний раз артист был в наших пределах тринадцать лет назад на каком-то закрытом мероприятии. Улыбался певец, видно было, от души (из первых лиц Омска в зале был только министр областного министерства культуры.... ТЕЛЕВНОЙ). После каждой песни подолгу не смолкало «браво!», и пока зрители отбивали себе ладоши, СМЕТАННИКОВ отходил за кулису попить, чтобы в минуты приятной паузы принять новый образ. Каждая песня, каждый романс, исполненный СМЕТАННИКОВЫМ, это полнокровная актерская работа, не только потрясающе гениальное вокальное исполнение. Тем, кто побывал на его концерте, не покажется сказочным рассказ СМЕТАННИКОВА о том, как в середине семидесятых во время гастролей певца в Мексику после каждой песни четыре тысячи зрителей вставали с мест и шли к сцене пожать гениальному русскому руку. В Сибири более спокойный темперамент, но по блеску глаз зрителей СМЕТАННИКОВ понял, что еще не все потеряно и, может быть, жизнь налаживается.
