17 января митрополит Омский и Тарский Владимир собрал свою первую пресс-конференцию на этом посту, поразив собравшихся не только информацией о состоянии епархии, но и собственной энергией и непосредственностью. «КВ» публикуют самые интересные фрагменты беседы журналистов с новым главой Омской и Тарской епархии.
Митрополит Владимир: Было определение Синода. Один митрополит ушел на покой, а меня заставили сюда приехать к вам. Конечно, я не очень хотел, но пришлось выполнить постановление синода и принять как волю Божью. 25 августа я прибыл в Омск. Послужил. Встречался с руководством Омской области, с Леонидом Константиновичем ПОЛЕЖАЕВЫМ. У нас была очень интересная беседа. После этой поездки я еще съездил в Среднюю Азию, попрощаться с верующими там. И теперь хочу войти в курс дела здесь. Мне сложно это сделать, потому что условий для работы у меня здесь никаких нет. Жить в Омске мне тоже негде — живу я за 50 км от Омска, и каждый день по 2,5 — 3 часа провожу в машине.
— Почему здесь оказалось сложно работать?
Митрополит Владимир: В управляющей епархии должно быть управление, а здесь его не было. Здесь нет канцелярии, нет бухгалтерии, вообще ничего нет. Когда я сюда приехал, то стал сначала ругаться на министерство культуры. Спрашиваю: «Что у вас здесь, советская власть? Почему министерство все за вас делает?» Они пожимают плечами, говорят: «У нас так принято». Но теперь я хочу выразить министерству благодарность, потому что только с их помощью что-то здесь делалось. А без них — ничего. Службы шли, храмы строились, а епархии не было. Настолько все было запущено — хуже некуда. Я когда уезжал из Ташкента, то назначил там ревизионную комиссию, которая записала все, что есть в епархии. Все подсчитали, сделали акт, личные дела все приготовили. Когда приехал новый архиерей, я 25 августа уехал, он в этот же день приехал. По протоколу я его не должен был встречать, и меня здесь в Омске никто не должен был встречать. Он уже имел акт, что имеется в епархии. А здесь в Омске я приехал, у меня ничего нет — пыль только кругом. Когда я только собирался сюда приехать, спросил: «А есть машина, на чем ездить?». Мне ответили, что найдут – много «Жигулей» в Омске есть. Я сейчас езжу на «Мерседесе», который вы уже прорекламировали во всех журналах. Эта машина до сих пор зарегистрирована на посольство РФ в Узбекистане. И номера у нее посольские. Но я этот «Мерседес» уже купил в Ташкенте за 12 тысяч долларов. Он выпуска 1999 года, уже старая машина, но другой нет. Меня спрашивают, какой здесь автопарк. А я не знаю, каким он был. Еще одну машину я купил здесь на епархию.
Отец Петр (Мансуров): Была ревизионная комиссия, которая составляла акт на все имеющееся в епархии имущество. Оценку проводили уже после передачи епархии, во время передачи комиссии не было. Все машины были оформлены на предыдущую управляющую епархию. Переданы были один небольшой автобус «Максус» и автобус «Икарус», пазик и еще ряд машин, которые практически не ездят... Они были подарены епархии благотворителями. Все остальные машины были подарены владыке Феодосию, и они остались у него. Поэтому есть такой вот имущественный вопрос.
— Вы можете примерно назвать, каковы бюджеты Омской епархии и той епархии, которую вы покинули?
Митрополит Владимир: Если перевести в доллары бюджет, который после меня остался в той епархии, то получится 100-150 тысяч долларов приблизительно. А здесь я никакого бюджета не нашел.
Отец Петр (Мансуров): Это связано с тем, что здесь не было бухгалтерии. Ревизионная комиссия пришла к выводу, что учесть полный оборот денег здесь было невозможно. К примеру, торговля в соборах велась как-то половинчато: половина выручки шла в собор и учитывалась, там было все нормально, а другая половина изымалась и шла на склад, и там никто не предоставил никакого отчета. Суммы это, конечно, большие. Деньги ни во что не вкладывались, так что оборота в епархии не было и о бюджете говорить нельзя.
Митрополит Владимир: Я могу сказать только, сколько было собрано с тех пор, как я прибыл в епархию. Это около 10 млн рублей, которые находятся и в наличности, и в банке. Этим мы рассчитываемся за то, что делаем в епархии. Бюджет мы сейчас формируем, но делается это не за один день. Ранее здесь епархиального бюджета не было.
— Чем была вызвана замена настоятелей в трех соборах?
Митрополит Владимир: Я с собой привез трех священников и одного заведующего канцелярией. Здесь не было настоятеля в храме Воздвижения Креста Господня, и я отца Олега назначил туда. В храм Успения Божьей Матери я нашел другого настоятеля. А бывший настоятель этого храма протоиерей Евгений.... На него было оформлено три машины. Я ему сказал: одну машину оформи на собор. Он не захотел и подал прошение освободить его от настоятельства. Поэтому я был вынужден назначить туда отца Андрея.
— Что бы вы хотели создать в Омской области?
Митрополит Владимир: Я написал уже много писем, чтобы епархии выделили землю. Я хочу здесь, как в Ташкенте и в Бишкеке, построить духовно-административный центр. Пока я этим занимаюсь. В этом году хочу открыть в Омске духовную семинарию. Есть сейчас духовное училище, мне даже неудобно сказать, но оно скорее напоминает курятник.
— А что будет в этом центре?
Митрополит Владимир: Там много чего будет. Во-первых, там должно быть несколько корпусов духовной семинарии, в которой будут учиться и мальчики, чтобы стать священниками. Но будут там и катехизаторские курсы, куда мы будем принимать девчонок. Чтобы мальчики выбирали невест, а девочки — женихов. Кроме того, я хочу там организовать большой конференц-зал, где епархия могла бы проводить свои мероприятия. В Ташкенте в административно-духовном центре у нас был свой конференц-зал на 250 человек, и даже были своя типография и киностудия, построенные по всем правилам.
— Есть сведения, что Омско-Тарская епархия разделится на несколько частей. Это правда?
Митрополит Владимир: Этот вопрос изучается. Такие мысли есть, но надо сначала сделать, а потом говорить. Вы знаете, я же по национальности молдаванин. Говорят, когда еврей молится, то просит Бога: «Господи, дай мне последнюю мысль молдаванина!» Вот когда придет ко мне последняя мысль, я ее озвучу. Я озабочен этим вопросом и даже написал уже патриарху о том, как делить епархию на четыре части. В этом случае будет и четыре епископа.
— А в чем заключается логика такого деления?
Митрополит Владимир: Знаете, логику надо спросить у святейшего патриарха. Он нам дал задание – мы выполняем. В древности были намерения создать метрополии. Каждая метрополия должна состоять из нескольких епархий. Когда пришло советское время, конечно это было невозможно, потому что епархии все позакрывали. Патриарх Кирилл, как вы слышали, решил построить все по новому закону. Полезно это будет или нет – время покажет.
— Какое у вас сложилось впечатление об омском приходе?
Митрополит Владимир: Сказать по правде, сколько было на Рождество людей в храме? Полупустые храмы, хотя великий праздник. Тридцать тысяч человек во всей Омской области! Могу сказать, что в Ташкенте в кафедральном соборе в пять раз больше было. Там же, в Узбекистане, на Крещение ко мне около двухсот тысяч приезжало получить святую водичку. И узбеки приезжали. Очереди были страшные. Пришлось даже вывести трубу из бака с 15 кубами освященной воды на улицу и врезать 64 крана. Сюда я приехал. Омичи мне нравятся! Люди с такими открытыми лицами, чисто русские люди. Но очень мало в храм ходят. Вот вы, журналисты, все — молодые, а среди вас венчанные есть? Всего трое. А почему так мало? Вот знаете, крещеных в Омской области – около 85%, а венчанных, думаю, и 10% нет. Почему так? В Ташкенте тех, кто не венчан, не допускали к причастию. Там, правда, были случаи, когда надо было допустить, потому что русские женщины часто являлись женами мусульман, иногда — вторыми. Но там свои правила, Восток – дело тонкое.
— Ходят слухи, что 22 января губернатор будет венчаться со своей супругой. Можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
Митрополит Владимир: 22-го говорите? Нет, губернатор в этот день не будет – будет другой человек из губернаторской службы венчаться. Если он согласится, я вас предупрежу и позову.
— Каковы принципы и источники формирования бюджета Омской епархии?
Митрополит Владимир: Бюджет формируется из того, что поступает в казну епархии от благотворителей, а также от продажи свечей, церковной литературы и прочего. Бывает, люди просто приходят и жертвуют. Эти деньги тоже должны идти в бухгалтерию – не потому, что их не на что потратить, а чтобы не тратить их направо и налево, а брать обоснованно, когда они нужны. Так что бюджет формируется из доходов от торговой деятельности самой епархии и приходов и из пожертвований. Есть еще такая вещь, как церковные требы разных видов. Но вот 22 января за венчание, о котором я говорил, платить не будут.
— Вы в основном о негативе говорите. Но все-таки, что вам у нас пришлось по душе, что понравилось?
Митрополит Владимир: Мне все нравится. Нравятся люди, храмы нравятся. Проезжаешь – видишь, что часовенка маленькая стоит. Это уже хорошо – значит, люди хотят быть православными, и надо им в этом помочь. Я никого не ругаю – я говорю, что есть. Мы ведь даже не можем пока установить, сколько в Омской области храмов, часовен и молитвенных домов, потому что по разным спискам — по-разному. Но еще хуже: у вас в Омской области храмы не освященные. Только окропленные святой водичкой. Совершалась литургия на неосвященных антиминсах. Это уже ни в какие рамки! Ведь есть правила церкви, причем если вдруг архиерей не может освятить храм, то это может сделать и священник, на это есть чин, как полагается, — собираются четыре-пять священников и освящают храм. Специальная служба есть на это, которая в течение часа длится. А здесь не освящены. Успенский собор освящен, потому что приехал митрополит Климент из Москвы. Храм Воздвижения Креста Господня освящен уже давно. Всего несколько храмов в Омской области освящено! Все остальные — не освященные! Вы не виноваты, и я не виноват. Что делать, если я нашел епархию в таком запустении. Я уже освятил 25 антиминсов, но их больше сотни еще надо освятить. В канцелярии мы не можем найти бумаг по ряду священников, когда и где они были рукоположены, когда и как были назначены на приход — никаких документов.
Отец Олег (заведующий канцелярией): Нет даже личных дел ряда священнослужителей. Есть священники, которые из других епархий сюда поступили, а отпускных грамот на них нет. Вы сами понимаете, что в наше время человеку очень сложно быть без документов. Если священника рукополагал какой-то епископ, он должен был выдать ему удостоверительную грамоту. Некоторым из местного духовенства такие документы не выдавались ни на руки, ни в личное дело не подшивались. Если кто-то из них будет вынужден по обстоятельствам жизни уехать в другую епархию, они не смогут никому доказать. что они священнослужители.
— А сами вы в Крещение окунаетесь в прорубь?
— Нет, я к вам только приехал. Как я могу окунаться? Вы хотите, чтобы я заболел и умер? Вы знаете, у меня есть квартира в Москве, я купил ее еще в советское время. Я заработал ее, работая в Чехословакии в Карловых Варах. Я там работал 10 лет и действительно, там многое поднял. И первый секретарь горкома тогда говорил, что нужно с меня пример брать. Потом я в Москве протрудился два года. Квартиру эту я купил в 87-м году прошлого века. Потом меня перевели в Среднюю Азию. Предыдущий епископ тогда писал патриарху, что епархию там нужно закрыть. И действительно, там было 56 приходов и сорок с чем-то священников. А когда я оттуда уехал, там уже было около 120 приходов и более 130 священников. И духовная семинария, которую пытались создать еще при царской власти, но тогда ее открыть не удалось.
— Митрополит – это ведь, по сути, монах. А может ли монах иметь что-то личное? Например, квартиру в Москве?
— Да, я монах, но я имею право на деньги, которые я сам заработал, купить себе квартиру или дом. Архиерей, монах не имеет права присвоить себе церковное имущество. Как президент страны живет в правительственной даче, но не может ее себе присвоить. А купить – почему нет? У меня там маленькая квартира, когда я приезжаю в Москву, там останавливаюсь, я там прописан с 87-го года.
— Не считаете ли вы ошибкой рукоположение Ивана ОХЛОБЫСТИНА?
Митрополит Владимир: Знаете, ОХЛОБЫСТИН — очень глубоко верующий человек. Он меня сам нашел. Мы много раз с ним встречались в Москве, потом он приехал ко мне в Ташкент. Он поступил в Ташкенте в духовную семинарию и жил там какое-то время. Когда он окончил семинарию, я его рукоположил. Прихожане со всех храмов просили, чтобы я его к ним направил, но я не направлял — держал его при себе. Потом я приехал в Москву, ко мне там подошел архиепископ Арсений и сказал: «Владыка Святейший просит вас, чтобы вы отпустили Ивана ОХЛОБЫСТИНА в Москву, чтобы он служил в отделе по связям с вооруженными силами». Когда он переехал в Москву, над ним там стали смеяться многие, вот он и сбился с толку. Может, и я в чем-то виноват был. Я вообще люблю публичных людей рукополагать. Вот отец Олег, который перед вами сейчас, был в Ленинграде актером музыкального театра. В 97-м году пришел ко мне с саблей, одетый рыцарем. Я его отправил переодеваться, а потом мы с ним поговорили. Он окончил семинарию, стал священником. Это я его рукоположил. Он стал проводить разные мероприятия в Ташкентской епархии — организовывал Рождественские елки и т. д. Вот и сюда со мной приехал работать. Я не отрицаю свою вину за ОХЛОБЫСТИНА, но обижен на то, что его от меня отобрали. Я нес бы за него ответственность, если бы он был подле меня. А теперь его личное дело до сих пор лежит в Ташкенте, я ему дал только указ, что он зачислен за штат с правом перехода в другую епархию согласно устному благословению.
— Владыка, патриарх Кирилл недавно призвал федеральные власти прислушаться к протестным настроениям граждан. Станете ли вы призывать наши региональные власти к чему-то подобному?
Митрополит Владимир: Я ни к чему пока не буду призывать, потому что я пока еще учусь, узнаю вашу жизнь, привыкаю к ней. Потом, когда начну разбираться в вас, я уже, возможно, и стану к чему-то призывать.
— Как у вас складываются отношения с вашим предшественником?
Митрополит Владимир: У меня никаких отношений с ним нет. Он был всего один раз здесь у меня, кричал на батюшек, что они предатели. Я потом его опять сюда приглашал, но он не приехал. Я был в декабре в Москве, там встречался с управляющим делами московской патриархии, и он просил передать бывшему митрополиту, что ему хотят дать приход в Москве. Он не поехал. Я не знаю почему. 7 января я был у него,поздравил с днем рождения, но он со мной чокаться не захотел. Ну, что же тут поделаешь. Хотя я старался, пел ему многие лета. По-видимому, кто-то имеет на него влияние. Человек уже в возрасте. Будет вам 85 лет, как вы будете на все смотреть? Мне его жалко, но окружение у него очень своеобразное. Я не знаю, кто эти люди, но он даже боится звонить.
— Как вы относитесь к массовому переходу людей из атеизма в неоязычество? В Муромцевском районе Омской области есть поселок Окунево — придуманная история, которая, тем не менее, вызывает ажиотаж. Власти даже иногда говорят, что это повышает туристическую привлекательность области, приводит деньги в регион, но стоит ли зарабатывать такой ценой?
— Я очень плохо к этому всему отношусь. Даже если эти деньги придут в регион, ничего хорошего от них в итоге не будет. Вот распался Советский Союз — знаете, ведь это у нас было государство. Пусть и атеистическое, но был порядок в стране. А после распада Советского Союза к нам сюда пришли тысячи сект. Но для чего? Чтобы нас разбить потом на разные части, а потом захватить и начать нами управлять. Даже Кондолиза РАЙС говорила, что в России народ так деградирует, что им здесь ничего не нужно специально делать. Кто виноват в этом? Виноваты мы — в том, что мы продаемся. А когда у нас что-то плохое появляется, мы говорим: зато деньги пришли. А что на эти деньги делается? Знаете, есть такой фонд Сороса? Вы знаете, что они перечисляют деньги сектам? В Узбекистане сектам перечислили около 60 млн долларов. Там закон такой, что если сектам там перечисляют какую-то валюту, то 50% забирает государство, то есть сектам половина — 30 млн — осталось. Они многое могли сделать, и сделали. Там есть такая секта — «пятидесятники». Сейчас они себя переименовали в «христиан полного Евангелие». Они говорят, что живут по-евангельски, а остальные не по-евангельски. Но вы попробуйте по-евангельски прожить. Я вот не могу жить в полной мере так, бывает, преступаю. Но люди к ним идут, потому что, например, после службы им раздают по килограмму сахара или по пачке печенья. Люди и считают, что им лучше туда идти, чем в православную церковь. Что будет дальше, если мы не возьмемся сами жить так, как жили наши прадеды?
— Кто из политических деятелей вам наиболее симпатичен?
Митрополит Владимир: Знаете, это уже политический вопрос. Церковь у нас отделена от государства.
— Но вы ведь все равно живете в этом обществе, в России.
Митрополит Владимир: Я очень хорошо знаю Владимира Владимировича ПУТИНА. Мы с ним пересекались, когда он еще был президентом. Мы с ним и в Москве, и в Узбекистане встречались. Хорошо знаю Светлану Владимировну МЕДВЕДЕВУ, с которой я участвовал в разных фондах. Она — очень хорошая, порядочная женщина. Но вот знаете, НЕМЦОВ есть — честное слово, я его не люблю. И других таких, как он, людей терпеть не могу, это просто болтуны. Когда я его раньше знал, при Борисе Николаевиче, он очень много хорошего говорил, но ничего не делал. Поэтому и я не хочу говорить о том, чего еще не сделал. Сначала сделать нужно, а потом говорить: «Вот, полюбуйтесь, это – вам».
— Г-н ЯКУНИН является вашим другом. Можем ли мы надеяться на восстановление Троицкой церкви в районе железнодорожного вокзала при помощи РЖД?
Митрополит Владимир: РЖД – это бюджетная организация, так что сами они помочь не могут. Сам ЯКУНИН очень много помогает церкви. Но сейчас я рассчитываю от железных дорог на здание для духовной семинарии. Мы хотим на время получить 2-этажное помещение бывшей больницы на Лермонтова,56 – на 5-8 лет, пока мы не построим новое здание.
— Сейчас людей и так мало в храмах. Вы не боитесь, что ваша сегодняшняя открытость еще больше отринет людей от веры?
Митрополит Владимир: Нет, не боюсь. Я должен говорить людям правду. Вот мы журналистов собрали. Мне говорили, что многие из журналистов – желтая пресса. А я не боюсь желтую прессу. Ведь с православной точки зрения если меня ругают, и я в этом винноват – значит, я должен быть благодарен тому человеку, который меня ругает, потому что он хочет мне добра, хочет меня спасти. А тот, кто меня хвалит, он или хочет мне зла или хочет от меня чего-то. Нужно бояться тех, кто вам льстит. Вот вы можете сказать, кто такой человек с точки зрения Священного писания? Человек – это пыль земная по сравнению со всемогуществом Божьим.
— Я всегда думала, что человек – это храм божий.
Митрополит Владимир: Человек – это очень многое. Человек – это и образ Божий. Человек в своем сердце должен создать храм Божий. Но мы от этого очень далеки. Мы собой только гордимся, себя возвышаем. А что мы на самом деле представляем из себя? По сравнению с Богом мы – ничто. Но вместе с Богом мы можем сделать многое.
