В пятницу, седьмого декабря, в девять пятнадцать утра на «кухонные посиделки» в редакцию газеты «Коммерческие вести» пришел губернатор, председатель правительства Омской области Виктор НАЗАРОВ. Такое обещание – прийти через полгода – он дал журналистам «КВ» еще весной, когда был у нас в гостях первый раз. Пообещал — и сделал. И отвечал на все вопросы, которые задавали ехидные корреспонденты газеты. А потом поехал на отчетно-выборную конференцию регионального отделения «Единой России». Большую часть нашего разговора с Виктором Ивановичем мы и представляем читателям
— Когда вы у нас были в редакции весной, мы договаривались, что, когда придете на кухню «КВ» через полгода, расскажете, как вам там живется, как вы себя там, во власти, чувствуете. Какие ожидания у вас были тогда, мы помним, а что сейчас есть? Про политические элиты тоже хотели бы спросить: есть ли сопротивление, чувствуете ли вы его — старых элит, полежаевских, или новых.
— Хорошо ли мне живется? Помните такой эпизод из фильма «Щит и меч»: «Мы живем хорошо, мы еще можем сдавать кровь». У меня примерно такое же состояние. Есть определенные стадии вхождения в систему. Первой стадией было удивление. Второй — непонимание процесса, как его выстраивать: тонул, как в болоте — ногу вытаскиваешь, вторая тонет. Ну а сегодня наступает третья стадия – понимание процесса и выстраивание его так, как это необходимо для дальнейшего функционирования. Честно говоря, тяжело было входить в чиновничью структуру из бизнеса. Только через полгода начал понимать, что нужно делать. Именно в организационном функционале. А так как понимаю, что сегодня останавливаться нельзя, иначе остановится все, основной приоритет – движение вперед. Ну а движение вперед — это прежде всего стратегия развития. Отсюда и надо плясать, смотреть на болевые точки региона и репперные точки развития. Ну и наступило, наконец, понимание: если взялся за гуж, не говори, что не дюж. Поэтому будем двигаться только вперед, вперед, вперед. Сегодня есть понимание того, что необходимо делать, как выстраивать систему. Многое в этом плане дает общение с другими губернаторами. Был на учебе в Москве неделю. Нас было 14 губернаторов. Поочередно каждый день выступали министры российского правительства, обсуждали рабочие вопросы, перспективы развития. А когда вот сели пообедать с другими губернаторами, я им говорю: мужики, покоя не нахожу, мыслю, думаю, что надо делать, и услышал в ответ: да успокойся, все придет, и так же пойдешь, как мы сегодня, выстраивать тот формат отношений, который необходим для работы и перспектив развития. Вот это, наверное, больше всего повлияло: сегодня есть четкое понимание — чтобы вести регион вперед, не надо дергаться, нужно планомерно и четко ставить задачу. На данный момент эта задача определилась, цель есть, действия есть, продолжение есть.
— Но все-таки хотелось бы услышать по поводу сопротивления элиты.
— Я ожидал большего сопротивления. Большая часть политических сил либо в нейтралитете по отношению ко мне, либо с их стороны есть определенное содействие. Все понимают: если сегодня начинать войну, все встанет и мы отстанем от того уровня, который достигнут сегодня, поэтому и у крупного бизнеса, и у политических сил я нахожу определенное понимание и явного сопротивления не чувствую.
— Даже коммунисты наконец проголосовали за строчку про первых замов в уставе области. Вы с ними встретились перед голосованием, интересно, что вы им пообещали? Говорят, что пообещали с Колчаком замутырить вопрос?
— Мне юристы говорили: «Не надо выносить вопрос о первых замах в уставе на Законодательное собрание: у нас и по существующему закону можно спокойно назначить». И председатель Заксобрания был того же мнения. Мне же хотелось понимания. Перед моим утверждением я встречался с руководителями фракций, предложил им формат совместной работы, а не просто критики. Они все согласились: да, мы готовы. Я им сказал тогда: есть общественное мнение, есть экспертный совет, есть Законодательное собрание, есть просто встречи с фракциями, но я готов работать с вами еще, готов выслушивать ваши предложения, советы, ваших людей, если они действительно креативны, встраивать в команду, независимо от их партийной принадлежности. И вот почему-то появилось такое непонимание. Вопрос по изменению устава был переведен в политическую плоскость — для меня это было неожиданным. Я считал: мы договорились играть по правилам, поэтому спокойно предложил внести изменения в устав. И когда столкнулся с сопротивлением — это привело меня в недоумение: почему? Потом было уже просто непонимание — для чего? Поэтому пришлось сказать: ребята, не хотите играть по правилам, о которых мы договорились, буду это делать сам. И только когда уже в Омске мы разговаривали с фракцией в Законодательном собрании о дальнейшем внесении поправок, прозвучал вопрос: как относитесь к Колчаку. Я ответил, что у меня есть личное мнение, которое я не могу озвучивать как лицо должностное. По моему личному мнению, сегодня еще рано ставить памятник Колчаку. Мы расколем людей, расколем область. В любом случае я не понимаю, почему нужна политическая воля именно руководителя области в решении вопроса об установке этого памятника? Он же будет стоять на территории города. Поэтому считаю, что окончательное решение должно быть за мэром. Это его территория, его полномочия.
— Ну, у нас была в области такая гелиоцентричная система: солнце, вокруг которого все вращалось.
— Меня очень удивляет. Я уже как-то приводил пример, когда ко мне приходит руководитель крупной строительной фирмы и спрашивает: можно я построю, я отвечаю: «Можно, а почему вы меня спрашиваете об этом?»
— Мы даже знаем фамилию этого строителя.
— До сих пор не могу к этому привыкнуть.
— При предыдущем руководстве были примеры, когда достаточно известные строители чуть ли не год дожидались слова «да» и не строили.
— К этому надо привыкнуть. Я привыкаю, что ко мне идут люди и спрашивают. Но сразу же говорю: если строите в рамках закона, то можно всегда. Есть же определенный законом путь. Кто может запретить, если документы согласованы, прошли общественные слушания, проведены экспертизы, зачем здесь должна быть еще и политическая воля?
— Так вы по поправкам в устав коммунистам все-таки что-то пообещали?
— Я встречался почти со всей фракцией коммунистов. Разговор не шел о каких-то преференциях. Я просто напомнил им, что мы договорились работать вместе. Почему же возникло недопонимание? Обещаний от меня не было, в основном речь шла о самой процедуре в Заксобрании. Разумеется, обсуждали и памятник Колчаку. Лидер фракции доказывал, почему нельзя его ставить. А я все говорил: да зачем вы меня агитируете. В таком режиме разговор шел минут тридцать.
— Почему письма в прокуратуру о кадастре написал губернатор, хотя земельный налог – городской? По логике, их написать должен был мэр Омска или совместно — для усиления эффекта.
— Наверное, в первую очередь сказалось мое юридическое прошлое: любую несправедливость, которую вижу, стараюсь привести в соответствие. Когда обратил внимание на неправомерность проведения кадастровой оценки, у меня возникло непонимание, как можно было это сделать в таком формате. И увидел прямую коррупционную составляющую. Возможно, имела место договоренность между теми, кто производил оценку, и теми, для кого это делалось. Это и повлекло прямое обращение в правоохранительные органы о том, что необходимо провести проверку, насколько это решение соответствует законодательству. Мэр Омска тогда только приступал к обязанностям и не успел до конца, наверное, вникнуть в эту проблему, да я и не хотел нагружать его, решив озвучить проблему сам. По итогам проверки мы планировали провести совместное совещании с городом и дать оценку выводам прокуратуры.
— С другой стороны, в первом письме в прокуратуру вопрос стоит о неправомерности оценок, утвержденных комиссией, которую возглавлял ваш нынешний министр природных ресурсов Николай ЛЕБЕДЕВ, то есть все вопросы по логике и правомерности принятия этих решений должны были быть к нему. Его комиссия что-то там неправомерно принимала.
— Комиссия ссылается на несовершенство федерального законодательства, из-за которого она была не вправе отказать в утверждении результатов кадастровой оценки конкретных участков. Тем не менее считаю, что оценка была проведена, мягко говоря, нечестно. Не хочу умалять достоинство предпринимателей, которые страдали от предыдущих оценок земельных участков. Но считаю, что любая оценка должна проводиться юридически грамотно и законно. Обращение прокурору шло именно в правовом разрезе.
— По процедуре оценки?
— Да, по процедуре.
— А зачем во втором письме в прокуратуру в качестве конкретных примеров значительного занижения кадастровой оценки были названы «Газпромнефть — ОНПЗ» и «Газпромнефть — Омск»? Неужели других предприятий не было там? С политической точки зрения, согласитесь, неправильно их включили в письмо.
— Я бы так не сказал. Мы просто делали выборку, и одним из первых, где, на наш взгляд, были явные нарушения, сразу всплыло это предприятие. Понимаю подоплеку вопроса: вроде бы Газпром нам помогает, а мы же стараемся его ущемить. Но считаю, что должна быть равноудаленность от власти всех субъектов бизнеса, независимо от того, участвуют или не участвуют они в политическом процессе – мы все живем на территории Омской области, и «Газпром нефть» тоже здесь работает. Если есть нарушение, почему мы должны о нем умалчивать? Мы не искали «Газпром нефть» специально, просто явные нарушения обнаружились по первому же предприятию, которое начали смотреть.
— Ну, не нарушения, наверное, а резкое снижение кадастровой стоимости.
— Да, пока еще нарушением называть это с юридической точки зрения нельзя. Здесь было, на наш взгляд, явное несоответствие рыночной и кадастровой цены. На что мы обратили внимание и привели этот пример. Конечно, в списке могло быть любое предприятие из того десятка, которые сразу увидели.
— Какие итоги по этим двум вашим письмам в прокуратуру? Что будет дальше? Думаю, они осторожно и стандартно ответили: все сделано в рамках закона: не нравится – судитесь.
— На эту проблему уже обратили внимание и депутаты Государственной думы и правительство России, и дан посыл правительством, в том числе со стороны МЕДВЕДЕВА, что такой порядок оценки, где возможны договоренности оценщика со СРО и заказчиком, должен быть изменен. Новый порядок сейчас прорабатывается, и думаю, в конце декабря или в январе он будет изменен, чтобы не было этой коррупционной составляющей.
— Но задним числом порядок же не начнет действовать, все существующие кадастровые оценки в Омске можно попытаться опротестовать только в судебном порядке.
— Мы сейчас для себя просматриваем варианты судебного выигрыша-проигрыша. Если посчитаем, что сможем выиграть по конкретным предприятиям, то будем обращаться в суд.
— Вопрос по дольщикам все еще не ушел в прошлое, не скажу, что он обостряется, но вспыхивает и вспыхивает в связи с тем, что ряд застройщиков все же не являются добросовестными. С этим также связана ситуация с 94-ФЗ, где по итогам конкурсов и аукционов выигрывают какие-то странные компании, не имеющие ничего, кроме офисного стула, телефона и директора. Все эти строительные организации входят в разные СРО. Как вы относитесь к этим структурам, которые должны каким-то образом контролировать строительный рынок, но делают это так, что на рынок выходит немало недобросовестных субъектов?
— К сожалению, тот формат, в котором должны были работать СРО, не оправдал надежды законодателя. И поэтому сегодня есть ряд недобросовестных СРО, которые играют на том, что появляются фирмы-однодневки, выигрывают конкурсы, и потом на субподряд (есть определенная ставка в размере 10%) уже берут субподрядчиков. Они действительно часто не имеют ничего, кроме стола и стула, — никаких технических средств, техники, с помощью которой можно было бы осуществлять строительные работы. По этому вопросу мы тоже обращались в правительство. Был Госсовет, на котором губернаторы поднимали этот вопрос, и сегодня готовятся изменения в 94-ФЗ, ужесточающие ряд правил. Будет создана другая нормативная база, и наконец появятся критерии оценки предприятий, которые должны будут участвовать либо в строительстве, либо в ремонте для государственных нужд. То есть этот вопрос тоже прорабатывается. Возможно, уже в январе мы увидим изменения.
— Но если есть недобросовестные, как вы говорите, то есть же пресса, которая на них может пальцем показать: вот у него стул, вот у него стол, вот директор, вот объемы, а вот субподрядчики, которые на самом деле вместо них работают. СМИ могут все это написать и моральную атмосферу вокруг такого недобросовестного создать.
— Всего лишь только моральную. По закону он имеет право это делать. И скажет: ну написали, ну и что. У кого есть совесть, он задумается, но у кого есть стимул на этом заработать деньги, он понимает заведомо, на что идет. Я думаю, что не все так трепетно относятся к СМИ, чтобы реагировать на моральную оценку. Все мы эту проблему видим, все ее озвучивают. Я и сам говорю правоохранительным органам: так же нельзя, смотрите, что творится. Они в ответ: есть закон, который перешагнуть нельзя. На этом все и останавливается. Что касается дольщиков, сегодня у нас 24 проблемных дома – около двух тысяч человек. Ресурса областной власти на решение проблемы не хватает. Все, что мы можем сделать, – обратиться в правоохранительные органы с просьбой провести проверку. Призываем руководителей предприятий, но при этом получаем, например, в Ясной Поляне еще три дома вовремя не сданы, а застройщик уже забивает новые сваи и снова собирает деньги. А люди опять несут ему деньги.
— И что, нет никакого выхода?
— Мы пошли другим путем. Создали фонд развития жилищного строительства – у нас уже есть АЖС (Агентство жилищного строительства. — «КВ»), есть ОРИК (Омская региональная ипотечная корпорация. — «КВ») – эти структуры будут встраиваться в этот фонд. Фонд будет существовать на тех же основаниях, что и АЖС, но только с более широким спектром услуг – сбор денег с населения, ипотечные программы, программы «Молодая семья» и т.д. Мы будем людям предлагать варианты: вы можете самостоятельно пойти к застройщикам, а можете обратиться в наш фонд, который под эгидой правительства, которое несет за него ответственность, будет аккумулировать ваши денежные средства. Фонд будет брать площадку, он имеет право это делать без конкурса, так же как и АЖС, приглашать туда строителей, но рассчитываться с ними будет после сдачи дома в эксплуатацию.
— Может, имеет смысл строить доходные дома и сдавать квартиры в аренду?
— Просчитать сегодня доходность такого дома невозможно. Если в Германии строится дом и сдается в аренду, то тариф там просчитывается на десять лет и изменения не допускаются. Поэтому есть четкое понимание, каков будет доход. У нас это сделать просто невозможно. Мы пробовали это просчитать. Но даже на уровне федеральной власти предугадать все изменения невозможно.
— Как вы относитесь к идее значительного увеличения тарифа на общественный транспорт в Омске до 18 рублей, а то и больше?
— Я вижу в этом серьезную проблему, но у нас действительно шесть лет существенно не поднимался тариф на транспорт, и в итоге состояние транспортных предприятий в плане обеспечения их подвижным составом катастрофическое. Одно из обоснований, представленных городом, — если не поднимем тарифы, то не сможем покупать транспорт. Причем город утверждает, что у нас 51% льготники – на них это не отразится.
— Отразится на бюджете?
— Да, мне сразу надо будет найти 340 миллионов, чтобы дать субсидии льготникам.
— Может быть, именно этого город и добивается?
— Я говорю: изыскивайте внутри, сокращайте расходы. Я не могу согласиться на такое резкое увеличение стоимости проезда, – до 20 или даже до 18 рублей. Если бы они начали с того, что вот у нас, дескать, есть программа сокращения издержек, вот мы за три года сделали то-то и то-то, сократили издержки на 30%, но сегодня подошли к тому, что больше чем на 3% уже сократить не можем, поэтому хотим увеличить цену проезда – это бы воспринималось по-другому. И не на 80% сразу. Кстати, муниципальный транспорт почему-то всегда у нас убыточен, а частный транспорт в этом же городе – прибылен. Откуда берутся убытки, если за всех льготников областной бюджет платит полным рублем: сколько бабушек проехало в автобусе, столько город и получил. Водители и кондукторы получают не много, работают с нарушением трудового законодательства, смена иногда длится в полтора раза больше положенного, кондуктор ради плана выходит на работу еще и в выходные. — -
— Почему транспорт, попадая в муниципальные руки, сразу становится убыточным?
— В том числе, наверное, что не умеют хозяйствовать. И еще, давайте честно говорить, как получают зарплату газелисты: отработал день, тебе полторы тысячи в руки наличными. У них же нет затрат на содержание автомобилей, они ставят машины где-то на улице, а на муниципальный транспорт ложатся дополнительные гаражные и обслуживающие затраты, да и налоги от частного транспорта минимальные. Заявляются на конкурс люди, у которых нет ни одной «газели», выигрывают и берут машины на субподряд. Им владельцы маршруток платят за день определенную сумму, остальное идет черным налом. Но когда мне говорят о повышении цены проезда в общественном транспорте, я требую просчитать социальные последствия. При этом город поясняет: если мы не поднимем тарифы, к весне у нас не будет автобусов, так как их не на что будет купить.
— Слышали, что в прошлом году была возможность поучаствовать в федеральной программе и получить на условиях софинансирования новый общественный транспорт, но мы такую заявку не подали.
— К сожалению, это была программа прошлого года, мы в нее по каким-то непонятным причинам не попали, а на 2013 год этой программы уже нет — она переформатировалась и выставляет другие приоритеты.
— Почему Газпром 1,5 млрд рублей вложит именно в улицу Чокана Валиханова? В Омске нет более насущных нужд? Город в пробках стоит.
— Это была инициатива Газпрома. Их подарок Омску. МИЛЛЕР сам прошел по этой улице, осмотрел ее, удивился, скажем мягко, неприглядному виду — особенно там, где она выходит к реке. Решено сделать эту пешеходную зону города и удобной, и красивой вплоть до самого Иртыша. А для меня важно еще и то, что в рамках проекта будет, наконец, подземный переход под проспектом Маркса.
— Весной, в начале лета вы говорили, что, возможно, налоговые потоки «Газпром нефти» как-то развернутся на Омск. Получилось?
— Договоренность есть о двух с лишним миллиардах дополнительных доходов, но мы их не стали включать в бюджет, потому что это пока еще журавль в небе.
— Что происходит с районными главами, на которых чуть ли не пачками заводят уголовные дела?
— Сегодня шесть глав под следствием. Я понимаю, что сегодня, мне, возможно, надо будет искать шесть новых глав районов. Проблема в том, что некого ставить. Предлагают свои кандидатуры те люди, с которыми мы не готовы работать, но при этом есть необходимость проводить выборы. Вот был уже избран новый глава Омского района, честно говорю, я его поддержал, парень молодой, работал в Омском районе, жил там. Так же в Муромцево. Мы подыскиваем в Омске молодых ребят — тех, кто родился в селе, вырос там, закончил школу, и пытаемся вернуть их назад. Я им говорю: поезжайте и докажите, каждый в своем районе, что вы что-то можете. Сейчас мы пытаемся сформировать такой пул. Но ситуация выжженного поля сегодня в Омской области везде: с кадрами проблема.
— Мы знаем, что ситуация в омском отделении «Единой России» была неоднозначной. Была группа, которая предприняла попытку выйти в лидеры. Не будем их здесь называть. Есть такие же активные люди в других местах. То есть сейчас наблюдается активность неких элит, которые пытаются здесь занять какое-то более благоприятное место в лидерстве. А почему? Потому что, как они говорят, нет жесткой руки, которая раньше была: кто высунулся – по башке! А сейчас, как говорят, губернатор – чересчур мягкий, ни кулаком ударить по столу, ни ногой топнуть. Как вы к этим разговорам относитесь?
— Это типичный исторический процесс. При любой смене власти сразу возникают попытки проверить новую власть на прочность, прощупать, встроиться. Думаю, этот процесс мы уже почти прошли. И уже, оглядевшись, тоже начинаем выстраивать структуры. Но я не хотел бы выстраивать эти структуры, снимая шашкой головы. У меня другой стиль управления, который некоторые принимают за мягкость. Нельзя демократию строить мечом.
— Есть ли понимание, каким образом мы будем двигаться с капитальным ремонтом? Будут ли перекладывать всю эту махину финансирования капитального ремонта на население?
— Сегодня, чтобы провести в области капитальный ремонт всех домов, необходимо не менее 16 миллиардов рублей. Этот объем не в состоянии выделить ни областной, ни городской бюджеты. Однозначно будут привлекать к софинансированию граждан. Порядок софинансирования сначала должен быть определен на федеральном уровне, а потом будет встраиваться в субъекты. Первоначально на федеральном уровне было желание полностью переложить эти траты на население, потом все-таки поняли, что делать этого нельзя. Изначально проговаривалась пропорция: 60% — федерация, 35% — субъект и 5% -граждане. Но сегодня этот проект пока в Москве буксует. Федерация сопротивляется финансированию в таком объеме. Но к концу декабря закон предполагается принять.
— Вопрос по поводу второго магазина «Метро кэш&кэрри». Вы встречались с руководством сети. Но выборка участка по Черлакскому тракту произошла уже относительно давно, ритейлер изначально официально оформил эту землю под логистический центр, предполагая потом изменить целевое назначение участка под «торговый центр», однако изменилось законодательство, и это стало сделать труднее, но возможно при определенной процедуре и политической воле губернатора. Однако чуть ли не год ритейлеры пытаются сдвинуть дело с мертвой точки, но их буквально пускают по кругу. Хотя они готовы вложить в город Омск больше миллиарда рублей, построить комплекс в таком месте, которое может стать неким центром притяжения в том районе Омска, где аналогичных торговых объектов пока еще нет. Эта встреча на прошлой неделе сдвинула вопрос с мертвой точки?
— Проблема действительно была в назначении участка – в переводе его в другой формат под разрешенное строительство. Видение города было таковым, что этот формат – построение логистического центра – позволяет в том числе рассматривать участок под строительство торгового центра. Но юристы «Метро» говорят, что им этого недостаточно: мы должны четко знать, что строим именно торговый центр. Поэтому дано поручение министру имущественных отношений за два месяца привести весь пакет в соответствие. Совместно с «Метро» создали рабочую группу, чтобы найти пути быстрейшего перевода. Чтобы они в феврале могли начать проектирование и весной приступить к строительству магазина. И второй вопрос, который обсуждался, – вхождение в ритейл наших местных производителей. Омские продукты в ассортименте «Метро» занимают только 15%. Мы хотим довести это величину до 30%.
— Прилично... А мы-то сами в силах?
— Ну, если предлагать, скажем, этой сети грязную морковку, то ее брать не будут. А если ее предварительно вымыть, привести в товарный вид, упаковать… То есть мы должны подтянуться под их формат, а не их заставлять, дескать, если не возьмете наш товар, мы вас выгоним. Почему мы покупаем там израильскую картошку? Только потому, что она красиво упакована. С «Метро» мы тут достигли полнейшего понимания в отличие от ряда других сетей.
— По перерегистрации в Омск «Полипластика» и ТГК-11 что-то движется?
— «Полипластик» уже подал заявление на перерегистрацию, а по ТГК идут переговоры в рамках рабочей группы, так как они предлагают параллельно решить вопрос по тарифам и инвестициям. Но здесь идет, честно говоря, процесс, который должен определиться в начале следующего года.
— 4 апреля текущего года правительство области официально сообщило об увеличении уставного капитала ОАО «Омский аэропорт Федоровка» в 2012 году на 157,3 миллиона рублей деньгами и имуществом. В свою очередь что-то должен был вложить «Мостовик».
— На сегодня это формат компании, как вы говорите, где есть стул и стол. Обозначение было, но физически туда деньги не внесены. Проект приостановлен и переведен в формат привлечения инвестора. Мы хотим аэропорт построить, но не за свой счет. Сегодня есть, как минимум, три инвестора, с которыми ведем переговоры. Окончательный инвестор будет выбран по конкурсу. Одновременно ведем переговоры с ВЭБом о финансировании проекта и уже подписали с ним соглашение о неразглашении данных, чтобы не сорвать потом конкурс, потому что если мы кому-то преференции объявим, что мы с одним из инвесторов уже провели переговоры о конкретных планах, то уже любой потом может оспорить конкурс.
— Но ВЭБ — это не инвестор, это кредитор?
— Да. Точно так же и «Мостовик» может заявиться на конкурс со своими деньгами.
— Будет ли до конца года стратегия Омской области?
— Г-н ИДРИСОВ из Strategy Partners Group был в Омске в начале декабря, и мы проговаривали, что ко второй половине декабря должны получить документ, который уже можно подержать в руках.
— Когда в последний раз разработчики озвучивали свои первоначальные наработки, все эти проблемы и точки роста региона мы, здесь сидящие, могли бы назвать и сами.
— Они нащупали в своих исследованиях ряд вещей, которые были неявными. Вот только один пример: они выявили, что одна из действительных проблем региона – алкоголизм. Да, мы и сами знали, что в селе пьют, пьют от того, что нет хорошей работы и достойной зарплаты…
— То есть в сравнении с другими регионами мы заметно впереди?
— Да, мы высветились очень серьезно: у нас там 12%. Наркомания оказалась только на 5 месте.
— В ряде других регионов созданы подразделения, которые предметно занимаются привлечением инвестиций. У вас есть такое желание?
— В этом направлении мы переформатировали наше представительство в Москве. Раньше это был такой хозяйственный блок, который прежде всего должен был привезти-отвезти губернатора, подать сумку и надеть ему пиджак. Теперь у представительства стоит четкая задача – взаимодействие с федеральными органами, все ФЦП (федеральные целевые программы. — «КВ») они ведут, все работы с инвесторами мы проводим там. Оттуда полностью убрали гостиницу, оставили только комнату, где министру можно приехать переодеться. Создали рабочие кабинеты, убрали кабинет губернатора – там был отдельный кабинет, в котором можно было посидеть, не знаю, что там делать, ну, покурить. Сделали комнату переговоров. В общем, из представительства правительства Омской области создали представительство Омской области. Руководитель представительства на уровне заместителя председателя правительства Омской области отвечает за инновации и инвестиции. В том числе мы туда встроили землячества. Провели первую большую встречу с ними.
— Оба омских землячества были?
— Да, и Сергей БАБУРИН, и Людмила КОЗЛОВСКАЯ. Собрали всех, попили чаю в режиме круглого стола. Человек 20 было. Был сенатор Игорь ЗУГА. Обсудили, что нам необходимо объединять усилия. Все согласились. Разработали цели и задачи, которые необходимо землячествам – а это около трех тысяч человек — реализовывать на территории Москвы и Московской области. Мы дали общий посыл, что работаем вместе.
— Уже стали появляться люди, которые называют себя вашими племянниками. В связи с этим хотелось бы очертить круг ваших родственников на всякий случай.
— Дети у меня в бизнесе не работают, как и другие близкие родственники. Дочка в декретном отпуске, зять работает в структуре Газпрома. Племянник тоже работает в Трансгазе простым оператором на ГРС. Вторая племянница в декретном отпуске.
