Главный налоговик региона приезжал в гости к творческому коллективу «Коммерческих вестей» в минувший четверг. В неформальной обстановке, за чашкой чаю, Владимир РЕПИН, задержавшийся на редакционной кухне более двух часов, охотно отвечал на любые, даже самые каверзные вопросы журналистов. Предлагаем вниманию читателей «Коммерческих вестей» фрагмент из этих «кухонных посиделок».
— Владимир Валерьевич, переход в 2013 году на патентную систему налогообложения заставляет волноваться муниципальные власти. Они опасаются, что сократятся поступления в бюджет. А каков ваш прогноз?
— Патент — это все лишь еще одна возможность для налогоплательщика выбрать тот или иной налоговый режим. Конечная сумма получаемых муниципалитетом налогов от введения патентной системы, я думаю, не изменится. Это у нас предполагаются изменения в вопросах администрирования.
— Как это не изменится сумма собираемых налогов? Если предприниматели захотят получать патенты, то лишь по одной причине, чтобы платить меньше. Разве нет?
— Согласен. Но при этом предполагается, что количество плательщиков возрастет. Хотя, конечно, прогнозирование в этой части — дело затруднительное. Патентная система не предполагает ведение отчетности. И сказать конкретно, что потерял или приобрел бюджет, можно будет по прошествии, скажем, полугода, когда мы подсчитаем количество приобретенных за это время патентов.
— А потери муниципального бюджета по земельному налогу в связи с новой кадастровой оценкой земли — они какие? Все почему-то называют разные цифры...
— Общую налоговую базу по земельному налогу 2012 года мы узнаем 1 апреля 2013 года, когда нам сдадут декларации все плательщики этого налога. А сегодня налоговая служба оперирует только информацией о текущих платежах по налоговым декларациям. Причем 2012 год был специфическим, поскольку в 1 квартале у нас были платежи, размеры которых считались исходя еще из предыдущей кадастровой оценки. Мы прогнозируем, что по земельному налогу в 2013 году поступления в городской бюджет составят 1,3 млрд рублей. Реальную цифру увидим в апреле 2014 года.
— В 2012 году сколько будет?
— 1,8 млрд рублей.
— Не такое уж критическое сокращение, как нас пытаются уверить городские финансисты...
— В этом налоге у органов местного самоуправления, и мы об этом всегда говорим, заложена возможность увеличения налоговой базы. Это касается и Омска, и районов области, и сельских поселений. Вопрос связан с межеванием и оформлением земельных участков, с качеством работы земельного контроля. Финансовое бремя за оформление земли может взять на себя в том числе муниципалитет, как бюджетополучатель.
— Под многоэтажками город уже много лет оформляет землю за свой счет...
— Правильно, оформляет. И что сделано на сегодняшний день? Ведь ТСЖ, условно говоря, не является собственником земли. Собственники — это граждане, члены ТСЖ, владельцы недвижимости в домах, которые находятся на этих земельных участках. А если у граждан не выделены доли, то они не платят и земельный налог. Первая часть была сделана, вторая — нет. Если кто-то надеялся в свое время, что граждане пойдут и самостоятельно оформят свои доли, — это были иллюзии. И только в этом году руководство города нас услышало. А ведь речь идет, по нашим оценкам, о дополнительных 170-180 млн рублей, которые могут поступать ежегодно в городской бюджет. А в сельских поселениях ситуация еще сложней. Другой налогооблагаемой базы в сельских районах мы, налоговики, на сегодняшний день не видим.
— Могут ли предприниматели сами оценить, придет ли к ним налоговая с проверкой или не придет? Каковы критерии, по которым выбираются предприятия для проверок?
— Критерии мы не скрываем, они известны, и опубликованы на официальном сайте ФНС. Любая организация может самостоятельно сделать вывод, находится ли она в зоне риска. Еще один повод — это информация, которую мы получаем из различных источников, в том числе из СМИ. Я не стану скрывать, мы очень внимательно отслеживаем все публикации, анализируем на предмет выявления возможных нарушений налогового законодательства. А сейчас по заказу ФНС России разрабатывается специальный программный комплекс, который будет в автоматическом режиме анализировать все рисковые критерии. Чтобы инспектор не перебирал чуть ли не руками все налоговые и бухгалтерские отчеты, а пользовался результатом программного анализа, у которого субъективность исключена. И в 2013 году ряд территорий будет уже внедрять передовые методы.
— Ну а крупные предприятия?
— Все крупные предприятия всегда находятся в поле нашего зрения. Понимаете, можно набегаться за сельскими предпринимателями, как охотник за зайцами по лесам, найти нарушений на 20 тысяч рублей, в то время как руководители крупных предприятий могут себе позволить совершенно спокойно НДФЛ не заплатить на несколько сотен миллионов.
— По каким критериям оценивается эффективность выездной проверки? По сумме доначисленных налогов?
— Нет такого критерия. Никто не требует от инспекторов, чтобы они обязательно нашли побольше нарушений. Эффективность контрольных мероприятий оценивается по факту взыскания. Чтобы было взыскано именно столько, сколько доначислено. А если решение отменено судом, то и вывод понятен. И проблема здесь не только в том, что инспектор плохо поработал в ходе проверки. Сразу возникает вопрос о качестве предпроверочных мероприятий.
— В предпринимательском сообществе, и это не секрет, бытует мнение, что если платить все налоги честно, то весь бизнес придется сразу закрывать...
— Я в ответ всегда привожу примеры омских предприятий, которые живут по правилам. Тяжело, но живут. Но и тем, кто живет не по правилам, тоже, я думаю, не легко. Могут ведь и посадить, в конце концов. Для предпринимательской деятельности вообще характерны высокие риски. Я всегда говорил и говорю: у предпринимателя должно быть две настольных книги — Налоговый кодекс РФ и Уголовный кодекс РФ. Как только первый нарушаешь — сразу читай второй. Предпринимательство — это сегодня профессия. Такая же, как врач, учитель, инженер. И если человек хочет зарабатывать деньги этой профессией, то должен ей учиться, знать хотя бы основы законодательства о налогах и о бухгалтерском учете, и нести все риски очень осознанно.
— Как боретесь с оптимизацией налогообложения?
— В соответствии с Налоговым кодексом, а как же еще? Оптимизация — она логично вытекает из системы, в которой существует надзорный орган. Но уж позвольте мне, как руководителю налогового органа, эти лазейки не комментировать.
— Пользуетесь оперативной информацией о неблагонадежных налогоплательщиках?
— Информацию мы получаем, как я уже говорил, разными способами. В том числе в ходе допросов. Вот многие удивляются: может ли налоговая служба проводить допросы? Может. Если мы считаем, что данному лицу что-то известно о налоговом правонарушении. И если гражданин отказывается сообщить известную ему информацию, мы имеем право применить к нему административные меры в виде штрафа. Если нет первичной документации — Налоговый кодекс позволяет использовать расчетный метод. Когда нам говорят: у нас документация сгорела, нас затопило, у нас украли — а мы видим иные основания, то расчетным методом все прекрасно посчитаем. Это трудно потом доказывать в судах, но мы используем этот метод. И решение о налоговом правонарушении, вынесенное на основании расчетного метода, точно так же может стать основанием для возбуждения уголовного дела. Мы стали использовать и совместные проверки с правоохранительными органами. Эффективность, скажу откровенно, в разы повышается.
— В этом году было много уголовных дел, фигурантами которых стали сами работники налоговой службы. На ваш взгляд, это закономерность или случайность?
— На мой взгляд, закономерность в том, что мы эту информацию не прячем, не скрываем, более того, стараемся выявлять преступления сами. В этом году провели уже 156 служебных проверок и пять служебных расследований, в настоящее время проводится еще одно служебное расследование в отношении ряда налоговых инспекторов, которых мы подозреваем в криминальной деятельности. После таких расследований, а они на пустом месте не проводятся, следует уже передача материалов в правоохранительные органы. Нам важно, чтобы налоговые инспекторы понимали, что их работа прозрачна, она на виду и любая противоправная деятельность рано или поздно станет известной. Получится ли у нас донесли эту несложную мысль — посмотрим.
Сегодня в налоговых органах региона работают около двух тысяч человек. Наверное, как и в любом другом ведомстве, у нас есть какая-то часть людей недобросовестных. Наверное, есть люди, которые могли поддаться сиюминутному соблазну. Но это вовсе не означает, что если человек работает налоговым инспектором, то он по определению коррупционер. Я много слышал различных упреков от предпринимателей на различных предпринимательских совещаниях, но по факту у нас за весь 2012 год было только одно реальное обращение от предпринимателя с указанием фактов коррупции со стороны инспекторов. Почему-то все об этом говорят, но заявить официально ни у кого не хватает смелости.
— В последние годы слишком часто, на наш взгляд, возникали скандалы, связанные с возвратом НДС...
— Скажу больше, все служебные расследования, о которых я уже упоминал, они касаются нарушений именно в этом налоге. Поэтому сегодня ФНС России использует разные заборы в этой части. Определены, например, верхние пределы сумм, выше которых инспекция не имеет права принимать решение о возврате НДС без согласования с управлением.
Внимание к теме налоговых возвратов и вычетов в этом году вообще повышено. Я всегда говорю так: если растет налоговый вычет, значит, где-то в другом налоге предприятие обязательно должно прирасти. У компаний, занимающихся капитальным строительством, которые получали вычет по НДС, по итогу обязательно возрастет налог на имущество. А если у экспортера растет вычет, то обязательно увеличивается объем производства, увеличивается фонд заработной платы, а за ним и НДФЛ. И мы этот рост НДФЛ действительно видим по омским предприятиям. В 2012 году в целом по области он вырастет резко, по нашим предварительным оценкам,на 30%. А вот по некоторым предприятиям такой тенденции мы не наблюдаем. Хотя суммы, предъявляемые к возврату, у них тоже растут. К ним у нас будут вопросы. Как вы знаете, проверять мы можем предшествующие три года.
— Но есть и добросовестные экспортеры, которые жаловались, что налоговая служба практикует искусственное затягивание процесса возврата НДС. За каждый, мол, вычет приходилось судиться.
— Это оценочные категории — была практика, не было практики. Для меня важнее, что происходит сегодня. Сейчас никто не жалуется?
— Честно сказать, давно не было жалоб.
— Поверьте, я далек от мысли убеждать вас, что вся налоговая служба белая и пушистая. За текущий год управлением в досудебном порядке было рассмотрено более 450 жалоб налогоплательщиков, из них порядка 40% были удовлетворены. А до конца года, я думаю, количество отменяемых решений, которые выносились нашими инспекциями, приблизится к 50%. Подчеркну, что все это происходит в рамках досудебного урегулирования налоговых споров. Да, мы высекаем сами себя. И далеко не всем работниками налоговых органов этот процесс нравится. Наверняка рядовые инспекторы недовольны тем, что они поработали, а их решения взяли и отменили. Но другого способа навести порядок нет. А как быть, если они наработали так, что мы придем в суд и заведомо проиграем, потратив при этом массу сил и времени? Более того, с 1 января, в случае принятия изменений в Налоговый кодекс, мы начнем рассматривать жалобы не только на решения налоговых органов, но и на действия и бездействия самих налоговых работников. ФНС России в этой части говорит однозначно, что мы сами у себя порядок будем наводить.
— Значит, в судах вы теперь проигрываете реже?
— По итогам 9 месяцев 2012 года мы выиграли в судах 72% от общего числа налоговых споров. В среднем по России в пользу налоговых органов за это же время было вынесено судами 64% решений.
— В «КВ» довольно регулярно появляются материалы про ООО «Омск-Полимер». Какова позиция налогового органа по этому громкому банкротству?
— Конечно мы заинтересованы, чтобы это предприятие скорейшим образом вышло из банкротства, все, кто привели его к банкротству, были наказаны, а деньги заплачены в бюджет. Наша доля в реестре кредиторов ООО «Омск-Полимер» очень небольшая и, прямо скажем, не решающая. Как правило, в таких ситуациях мы обращаем внимание на вопрос искусственного доведения до банкротства, но по этому вопросу правоохранительные органы, насколько мне известно, уже работают.
— По официальным данным, в Омской области задекларировали доходы за 2011 год шесть миллиардеров и 483 мультимиллионера, у которых годовой доход превысил 10 млн рублей. Кто эти люди? К каким социальным группам они относятся? Это промышленники, владельцы торговых предприятий или это заслуженные врачи и учителя?
— Не могу ответить на ваш вопрос, поскольку существует такое понятие, как налоговая тайна. И даже если не стану называть фамилий, а просто скажу, какую деятельность ведет тот или иной человек, заплативший налог со своего высокого дохода, догадаться будет нетрудно. Могу лишь сказать, что это точно не работники социальной сферы, а очень успешные бизнесмены. Еще отмечу, что в сравнении с 2010 годом количество миллиардеров в Омске увеличилось на 2 человека.
— А как же быть со списками должников из числа юридических лиц, которые официально публиковались налоговыми органами? Разве эта информация не относится к налоговой тайне?
— Не буду говорить за всех, но мы считаем, что на сегодняшний день публикация списка должников — это нарушение. Чтобы приставы могли публиковать списки своих должников, понадобилось внести изменения в закон. Вот когда внесут соответствующие изменения в Налоговый кодекс РФ, позволяющие налоговым органам публиковать эту информацию на своем официальном сайте, тогда у нас будет такое право. А сейчас мы даже не можем разглашать такого рода информацию в служебной переписке. Если только не по запросу из суда или правоохранительных органов в рамках возбужденного уголовного дела.
— Журналисты, присутствующие на заседании суда, все равно узнают...
— В данном случае не мы являемся источником информации, а суд.
— Еще вы публиковали адреса массовой регистрации юридических лиц...
— Мы продолжаем публиковать их и сейчас. Более того, каждый может воспользоваться электронным сервисом «Проверь себя и контрагента» и узнать перед подписанием важного договора информацию о своем потенциальном партнере. Является ли человек учредителем фирмы, есть ли у его фирмы задолженность по налогам, не входит ли ваш потенциальный партнер в список лиц, отказавшихся в суде от своего участия в организации и так далее.
— Общая сумма долгов по налогам в регионе растет?
— Нет, она даже снижается. По этому году общая задолженность снизилась на 4%. А вот собираемость растет по сравнению с 2011 годом. В федеральный бюджет — на 20, в областной — на 25%, в территориальные бюджеты — на 21%.
— Можете озвучить максимальный долг, погашенный в этом году?
— Самый большой — 140 млн рублей. Должник рассчитался, но мы, конечно, принимали к нему меры принудительного взыскания.
— В Омске, как известно, много предприятий оборонной промышленности. Отражается ли на бюджете региона увеличение гособоронзаказа?
— Заявляю смело — у тех омских предприятий, которые зарегистрированы в Омске и являются прямыми исполнителями гособоронзаказа, а таковых в 2012 году было 13, наблюдается положительная динамика.
— Почему люди продолжают получать извещения о необходимости уплаты налога на имущество, которым они давно не владеют? Неужели в наше время трудно синхронизировать свои базы с базами Росреестра, ГИБДД?
— Соглашусь, очень трудно объяснить человеку, который получил уведомление об уплате налога за давно проданную квартиру или автомобиль, что в налоговый орган поступила неверная информация из другого ведомства. Именно поэтому наша служба приняла решение в этом году рассылать вместе с уведомлением еще и заявление, чтобы налогоплательщики могли сразу отреагировать. И даже конверт бесплатный прикладывали, чтобы люди могли отправить нам свое заявление.
— Много получили ответов в виде заполненных заявлений?
Около 0,6% от количества разосланных уведомлений. Как раз сейчас мы подводим итоги кампании по имущественным налогам и смотрим, что получилось. Я далек от мысли считать, что небольшое количество поступивших заявлений говорит о малом количестве ошибок, скорей всего, имели место какие-то другие причины, поэтому мы продолжим эту работу. Но на самом деле есть у нас простой и очень эффективный электронный сервис, который называется «Личный кабинет налогоплательщика», с помощью которого можно самому исправлять все неточности. Я как налогоплательщик сам пользовался этим сервисом, направлял запрос в свою налоговую инспекцию с просьбой разъяснить, почему у меня в объектах налогообложения числится давно проданная квартира, а моей нынешней квартиры, за которую я уплатил налог, до сих пор нет. Через три недели получил ответ по электронной почте. Мне сообщили, что проверка по моему обращению проведена, нарушения устранены.
— Хотелось бы вернуться к НДС и задать дилетантский вопрос. Почему мы платим НДС, когда покупаем железнодорожный билет, а когда покупаем билет в автобусе — не платим?
— Боюсь, мой ответ вас не обрадует. На волне всех этих разговоров про убыточность городских пассажирских перевозок я на минувшей неделе дал поручение провести предпроверочный анализ автотранспортных предприятий, причем всех, не только муниципальных, но и частных. Мы тоже хотим понять, какова налоговая нагрузка на транспортные предприятия, насколько она отражает налоговые поступления. Как завершим анализ, я вам расскажу, есть ли у этих предприятий НДС, платят ли они этот налог, включен ли НДС в билет. Заодно и таксомоторные предприятия проверим. Мне, например, до сих пор непонятно, кто и как именно контролирует наличие кассового аппарата в такси. А если выдается лицензия на осуществление таксомоторных пассажирских перевозок без кассового аппарата, то кто проверяет выдачу квитанций, выписанных от руки. Я лично несколько писем на этот счет направлял в областной минпром. Если в минпроме работает какая-то комиссия, то почему бы не включить в состав этой комиссии и наших работников. Пусть минпром проверяет выполнение лицензионных условий, а мы будем проверять кассовую выручку.
— Вас послушаешь, складывается впечатление, что нагрузка на работников налоговых органов с каждым годом увеличивается. Тем не менее недавно было объявлено о сокращении штатов в налоговых инспекциях Омской области более чем на 200 человек. Тогда не совсем понятна логика этого решения...
— Сокращение штатов — тема болезненная. Со мной можно соглашаться или не соглашаться, но, по моей оценке, мы сокращаем далеко не балласт, а людей, которые нам нужны сегодня и очень бы пригодились завтра. К тем людям, которые попадут под сокращение в январе 2013 года, у меня как у руководителя управления нет вопросов. Нерадивые у нас долго не задерживаются и уходят сами. Но есть соответствующий указ президента, который обязателен для исполнения всеми органами власти. И мы его исполняем. Сокращения происходят не только в ФНС России, но и в других структурах федерального Минфина.
— А если ваши профессионалы, с которыми жалко расставаться, уйдут в коммерческие структуры и станут специалистами по оптимизации налогообложения?
— Есть и такая опасность, поскольку человек, работающий в налоговой службе, обладает специальными познаниями. Мы и раньше всегда оценивали риски, когда от нас уходили работники. По закону о госслужбе каждый уволившийся обязан в течение некоторого времени после увольнения сообщать информацию о том, куда именно он устроился на работу. И есть уже примеры, на которые мы обратили особое внимание. Их не много, всего два, но тем не менее.
— То есть вы заносите в особый список те предприятия, куда уходят ваши бывшие работники?
— Этот вопрос разрешите оставить без ответа. Скажу только, что все вышесказанное не относится к случаям, когда наши работники попадают под сокращение. Только если они уходят по собственной инициативе.
— Не секрет, что многие зарегистрированные фирмы — это пустышки. Как сегодня идет процесс ликвидации?
— В этом году в принудительном порядке было ликвидировано 5,5 тысячи юридических лиц, не имеющих ни отчетности, ни движения по расчетным счетам. Если учесть, что за предыдущие семь лет, с 2005 года, было ликвидировано порядка 15 тысяч, то можно сказать, что эту работу мы активизировали.
— В городе сейчас обсуждается новость, что в управлении появится еще одна ставка вашего заместителя, которым станет Виктор МАХНЕВ. Это так?
— Нет, это не так. Виктор Александрович занимает ответственную должность, возглавляет одну из крупнейших в городе налоговых инспекций, контракт с ним продлен, и я надеюсь, что он будет и дальше в этой должности трудиться.
— При подготовке областных инвестиционных законов, насколько мы знаем, правительство консультировалось с налоговой службой. Какие-то предложения были приняты?
— Были приняты все наши предложения. В том числе предложение по принятию областного закона об инвестиционном налоговом кредите. И мы этому очень рады. Инвестиционный налоговый кредит — очень четкий и прозрачный механизм. И новый для России. На сегодняшний день его используют всего два или три региона.
— При прежнем правительстве работала межведомственная комиссия, на которой «прорабатывались» руководители предприятий, снизившие по тем или иным причинам налоговые платежи. Сейчас этой комиссии почему-то нет. Или она работала вхолостую?
— На одной из первых наших встреч губернатор меня спросил о том же самом: есть ли необходимость в такой комиссии? Я ему честно ответил, что не вижу в ней необходимости. Весь инструментарий все равно у нас. А при управлении уже действуют межведомственные комиссии и по легализации налоговой базы, и по работе с неплательщиками. Сейчас в состав этих комиссий входят представители регионального минфина, и у нас идет нормальный рабочий процесс. Нам для этого телекамеры не нужны. А вот в областной комиссии по защите трудовых прав работников необходимость мы видим. И эффективность ее мы оцениваем высоко.
— Помнится, одно время омские предприниматели перерегистрировали свои предприятия в Новосибирск и в другие соседние города. Этот тренд себя уже исчерпал?
— Да, процесс перерегистрации, если не сказать беготни, в Сибири несколько поутих. Все поняли, что смысла уже никакого нет. Ну и что произойдет, если предприниматель перерегистрирует свое предприятие из Омской в Новосибирскую область? Контрольные мероприятия, если мы их уже начали, в любом случае будут доведены до конца.
— И напоследок личный вопрос: не возникали у вас сложности при переходе на государственную службу из коммерческой структуры?
— У меня и до этого уже был опыт работы на государственных должностях, поэтому я вполне нормально воспринял этот переход. Конечно, есть бытовые вещи, которых я себе позволить уже не могу. Я практически не пользуюсь сейчас сотовым телефоном. Номер рано или поздно узнают, а постоянно менять телефон — это утомительно.
— Хотите нас уверить, что в вашей жизни почти ничего не изменилось?
— Нет, изменения были. Я снова стал носить костюмы и галстуки.
— В налоговой службе есть дресс-код?
— У нас даже форма есть. И мы ее носим. Не ежедневно, конечно, но для официальных мероприятий форма у нас обязательна.
