Иван ЛЮБЕНКО
Тень Азраила
М.: Эксмо, 2015 год. – 288 стр.
Тираж 5 000 экз.
«Стакан прохладного шербета»
Людителям восточной экзотики
«Беспощадное южное солнце постепенно скатывалось за линию гор, уступая место вечерней прохладе, смешанной с ароматом хамаданских роз. В шестой день месяца Шавваль 1332 года Хиджры, в полутора фарсахах от Тегерана, в местечке Зергенд, на увитой виноградом айване в плетеном кресле сидел господин лет сорока пяти. Он задумчиво вертел в руках коробочку монпансье с надписью «Георг Ландрин» и, казалось, полностью отрешился от окружающей действительности, забыв о кофе, дымящемся в крохотной фенджане, и о стакане прохладного шербета на столе». Так начинается очередная книга, которая входит в серию ретродетективов от Ивана Любенко и Антона Чижа. Сыском здесь занимается Клим Ардашев, который в бытность начальником отделения Азиатского департамента МИДа России получил при выполнении тайного поручения за рубежом сквозное ранение обеих ног.Уйдя в отставку, Клим Пантелеевич занялся восстановлением здоровья, а затем адвокатской практикой. Еще через некоторое время — в июне 1914 года — вернулся к любимому занятию. В этот раз ему пришлось оставить тихую семейную жизнь в Ставрополе и отправиться в Персию, где произошло ужасное преступление – убит второй секретарь российского посольства. Ардашеву предстоит не только найти убийцу, но и выяснить, куда пропали полмиллиона рублей, выделенные на строительство православного храма в Тегеране. В Персии, как известно, жара неимоверная, так что действие в романе развивается довольно медленно, что позволяет любителям восточной экзотики самым внимательнейшим образом разобраться с помощью автора в мелочах персидского быта, нравов и языка. К примеру, фарсах (перс.) означает «переход», меру длины, приблизительно равную семи верстам. Айван – веранда, терраса. Фенджана – маленькая фарфоровая кофейная чашечка.
Е.К.
Кирилл КОБРИН
Шерлок Холмс и рождение современности: Деньги, девушки, денди Викторианской эпохи
СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015 год. – 184 стр.
Тираж 2 000 экз.
Великий сыщик, мисс Мэри и другие
Книга для тех, кто изучает нравы
«В «Знаке четырех» Холмс олицетворяет собой совершенно асоциальный элемент викторианского общества – богему, эстета с довольно странными для того времени социальными взглядами. Конан Дойль (намеренно?) опровергает в этой повести все то, что было сказано о Холмсе в первом тексте холмсианы, в «Этюде в багровых тонах»: мол, кроме специальных книг, детектив, ничего не читает и ничего, кроме нужных для его дела сведений, знать не хочет. В «Знаке» же Холмс дважды цитирует совершенно не связанных с его деятельностью авторов – немецкого сентименталиста Жана Поля, английского романтика Томаса Карлейля и современного ему английского публициста Уинвуда Рида». Это фрагмент из книги Кирилла КОБРИНА о мире самого известного персонажа английской литературы, мире Шерлока Холмса. Кириллу Рафаиловичу, что называется, и карты в руки, покольку он живет в Лондоне и занимается литературой, историей, журналистикой. Как утверждают издатели, приключения главного детектива всех времен и народов и его верного помощника доктора Ватсона оказываются своего рода энциклопедией Викторианской эпохи. Все стороны жизни многонационального Лондона отражаются в событиях, центром которых Конан Дойл делает квартиру на Бейкер-стрит. И даже те, к примеру, которые касаются положения женщин и о которых также размышляет бывший главред Русской Службы «Радио Свобода». «Мисс Мэри Морстен – одна из тех удивительных, смелых и самостоятельных молодых викторианок, которых немало в холмсиане. Судьба этих героинь во многом схожа – ранняя смерть родителей (или отца), необходимость самостоятельно зарабатывать себе на жизнь в обществе, не очень благосклонно относящемся к подобной модели гендерного поведения. Обычно они идут в гувернантки, учителя или компаньонки. Обычно они не замужем, несмотря на часто уже не совсем юный возраст». Книга заинтересует тех, кто любит копаться в текстах.
Е.К.
Мишель УЭЛЬБЕК
Покорность
Пер. с фр.
М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2016 год. – 352 стр.
Тираж 10 000 экз.
Преподавать не возбраняется
Антиутопия ближайшего времени
«Только через две недели после возвращения я получил конверт из Парижа-III. По новому уставу Исламского университета Сорбонна, мне запрещалось там преподавать; Робер Редигер, новый ректор университета, сам лично подписал письмо; он выражал глубокое сожаление и заверял меня, что высокое качество моих научных работ не подвергается никакому сомнению. Конечно, мне не возбраняется продолжить карьеру в светском университете; в случае, если я тем не менее откажусь от этой мысли, Исламский университет Сорбонна готов незамедлительно начать выплачивать мне пенсию, ежемесячная индексация которой будет проводиться в соответствии с фактическим уровнем инфляции, – на сегодняшний день она составляет 3 472 евро». Вот такая история происходит с профессором-филологом году этак в 2022-м. «Покорность» рисует состояние типичного интеллектуала-европейца, волей-неволей оказавшегося апатридом в своей собственной стране. Притом что происходит это не вдруг, а постепенно, для чего не нужно многочисленных войск, танков, ракет и прочей многотонной военной техники. Просто в какой-то момент оказывается, что в тебе и твоей жизни больше не нуждаются. И, что называется, до смешного доходит. «Конец моей университетской карьеры лишал меня – я по-настоящему осознал это только через несколько недель – всех контактов со студентками; ну и как же быть? Что же мне теперь записаться на Meetic по примеру стольких моих предшественников? Я был человеком образованным, достигшим определенного уровня; к тому же в расцвете лет, как я уже отметил; и если бы даже по истечении пары месяцев трудоемкой переписки, когда редкие моменты воодушевления – все равно по какому поводу, будь то хоть последние квартеты Бетховена, – чуть припорошили бы постоянно растущую вселенскую скуку и замерцала бы надежда на какие-то волшебные мгновения или на некую близость, сотканную из смеха и общих восторгов, если бы по прошествии этих нескольких недель я решился бы встретиться с одной из моих многочисленных подруг по несчастью, что бы из этого вышло? Эректильный сбой с одной стороны, вагинальная сухость – с другой; спасибо, не надо». В преддверии таких кошмаров поневоле задумаешься о сотрудничестве. А там еще и многоженство дозволено.
Е.К.
Гузель ЯХИНА
Зулейха открывает глаза
М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015 год. — 508 стр.
Тираж 4 000 экз.
«Исчезнувший материк»
В декабре «Зулейха» получила премию «Большая книга»
«Этот роман принадлежит тому роду литературы, который, казалось бы, совершенно утрачен со времени распада СССР. У нас была прекрасная плеяда двукультурных писателей, которые принадлежали одному из этносов, населяющих империю, но писавших на русском языке. Фазиль Искандер, Юрий Рытхэу, Анатолий Ким, Олжас Сулейменов, Чингиз Айтматов… Традиции этой школы – глубокое знание национального материала, любовь к своему народу, исполненное достоинства и уважения отношение к людям других национальностей, деликатное прикосновение к фольклору. Казалось бы, продолжения этому не будет, исчезнувший материк. Но произошло редкое и радостное событие – пришел новый прозаик, молодая татарская женщина Гузель Яхина и легко встала в ряд этих мастеров», так предваряет книгу в предисловии Людмила УЛИЦКАЯ. Как поясняют издатели, роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь. Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь. Гузель ЯХИНА посвятила свою книгу всем раскулаченным и переселенным. Итак, роман начинается: «Зулейха открывает глаза. Темно, как в погребе. Сонно вздыхают за тонкой занавеской гуси. Месячный жеребенок шлепает губами, ища материнское вымя. За окошком у изголовья – глухой стон январской метели. Но из щелей не дует – спасибо Муртазе, законопатил окна до холодов. Муртаза – хороший хозяин. И хороший муж. Он раскатисто и сочно всхрапывает на мужской половине. Спи крепче, перед рассветом – самый глубокий сон».
Е.К.
