10 августа, в свой день рождения, гендиректор компании «АСК» Валерий КОКОРИН впервые побывал на кухонных посиделках в редакции газеты «Коммерческие вести».
Интересные моменты из двухчасового разговора Валерия Михайловича с журналистами записала обозреватель «КВ» Ольга УМОВА.
– Валерий Михайлович, на прошлой неделе в Новосибирске открылся комплекс «Дельфиния», который построила ваша компания. Расскажите, что это за проект, как шло его строительство.
– Действительно, в жизни случается такое везение, а может, ты сам для этого везения почву готовишь. Этот объект своеобразный, даже уникальный, во всяком случае для меня. Комплекс «Дельфиния» технологически сложен. Например, уже сейчас там живут белухи, это огромный северный кит, который за день съедает до 100 кг рыбы, соответственно, необходима серьезная очистка и фильтрация воды. В этом комплексе тысячи тонн воды, десятки километров труб, мощная фильтрационная и насосная группа. Вода для питомцев готовится морская, есть своя лаборатория, ветеринары, большой тренерский состав. Разрешение на ввод комплекса в эксплуатацию мы получили в январе, а животных привезли в апреле, потому что в холодное время их нельзя перевозить. И за это время, до 1 августа, тренеры их многому научили и уже прошли первые представления. Дельфинарий расположен на втором этаже, интересен этот этаж тем, что похож по конструкции на оперный театр – у него купол 40 метров в диаметре над основным бассейном для выступлений и амфитеатром на 600 с лишним мест. На первом этаже мы сделали океанариум, он тоже большой, но не такой, как в Астане, конечно.
– По чьей инициативе изначально появился проект создания такого комплекса?
– Инициатором выступил директор Новосибирского зоопарка Ростислав ШИЛО, который, к сожалению, не дожил до открытия комплекса. Благодаря его пробивной силе родился проект дельфинария по принципу муниципально-частного партнерства, нашлись инвесторы. По итогам строительства объекта частным партнерам отошли дельфинарий с океанариумом, а зоопарку – обезьянник, пингвинарий, жирафятник.
– А кто выступил инвестором проекта?
– Инвесторов несколько – омские, новосибирские и московские. В частности, московский инвестор – как раз компания, которая специализируется на этой сфере, владеет несколькими дельфинариями, в том числе в Крыму и в Египте. Тренировки, выступления – это именно его компетенция, и уже успешно работает комплекс в этом направлении, практически на 90% заполняемость.
– Омским инвестором, как я понимаю, были вы?
– Да, мы и были.
– А какая из ваших компаний, у вас же их много?
– Многие и финансировали. Можно сказать, все наши компании. Объект сложный и дорогой. Но он уже работает и люди идут туда, а значит, будет окупаться.
– А какая доля вам досталась в компании, управляющей дельфинарием и океанариумом?
– Не решающая.
– И все же 5%? 10, 15, 20?
– Ну да, десять, пятнадцать, двадцать… Там еще идет процесс согласования вкладов и всего прочего. Мы еще достраиваем центр лечения, где будут размещены бассейны для дельфинотерапии, скоро его доделаем. Сейчас идет подбор животных.
– А какие еще объекты у вас сейчас в Новосибирске? Как известно, построены гостиница и торговый центр и жилье еще строится.
– Гостиница работает уже года три или четыре, это Gorskiy City Hotel, построен торговый комплекс «Горский», авторынок. Один жилой дом уже сдан, еще два дома сейчас проектируем, когда будут готовы проекты, приступим к строительству.
– Вы на строительном рынке Новосибирска уже несколько лет. Чувствуется разница с омским рынком? И как в целом туда зашли, ведь там свои строители есть, которые, наверное, тоже не любят иногородних?
– А вы разве любите иногородних?
– Мы, как и вы, за конкуренцию. Но есть такие люди, которые говорят: нечего москвичам приходить в Омск и строить здесь.
– Видите, у нас просто в Омске абсолютно негативный опыт прихода москвичей, и приходили они сюда не строить, а деньги зарабатывать, по принципу «схватил и убежал».
– Но не все успели убежать.
– Они-то убежали, а мы остались с их долгами и недостроями. И я властям всегда говорил: не будут они инвестировать, а будут строить за наши деньги и прибыль увозить. А если рынок проседает, они стройку бросают и убегают. Видимо, и в Новосибирске есть такое отношение к пришлым. Но мы уже достаточно долго туда ездим, работаем и стараемся вести себя порядочно.
А что касается разницы между Омском и Новосибирском, она понятными причинами обусловлена. Новосибирск благодаря своему расположению превратился в логистический центр, за инвестициями в строительство логистических комплексов потянулся малый бизнес, стали предприятия разные вокруг появляться, потянулись из других регионов за товарами и услугами. Плюс там по решению федеральных властей создан центр СФО, и какие-то деньги из вышестоящего бюджета тоже поступали. Соответственно, там подороже жилье, поскольку и зарплаты выше, хотя сам по себе Новосибирск производит продукции меньше, чем Омск.
– А как там жилье продается сейчас?
– Как и у нас, не продается или продается с большими скидками. Но строить там выгодней – цемент рядом, металлопрокат рядом, щебень прямо в области есть. У нас же в Омске кроме речного песка низкого качества, ила – ничего нет. У нас в этом смысле уникальный регион, нерудных ископаемых нет, видимо, в свое время ледник прошел и одну грязь оставил.
– Глина есть…
– Есть, но такого качества, из которой только кирпич делать, и то не очень хороший. Наше предприятие единственное за Уралом, кто продолжает делать керамзит, так вот если из хорошей глины из Приволжья, то керамзит получается весом 280 кг на кубический метр, то есть очень легкий, как надо. А если из нашей глины, что ни делай, легче 750 кг ничего не можем сделать. Мы в советское время примешивали к ней и навоз, и опилки, но это все влияет на цену, а результат все равно нужный не обеспечивает. В Новосибирске в силу всех этих обстоятельств себестоимость строительства ниже, а цена жилья выше, чем у нас, маржа в итоге получается весомее.
Тем не менее и у нас в Омске есть преимущества для строителей – труд человека дешевле, потому что то же жилье дешевле, продукты питания дешевле. А почему продукты дешевле? Это легко объяснимо и связано с тем, что Российская Федерация в свое время на вольные хлеба отпустила железную дорогу, отдав ее в частные руки. Мы сегодня на автомобильном транспорте везем железобетон на российский север, и это выходит дешевле, чем по железной дороге. Вот такой абсурд, глупость страшная, если не сказать, что преступление по отношению к стране. Поэтому вывозить от нас продукцию очень дорого, и могут делать это только крупные производители с высокой ценой продукции, а вот фермеры, мелкие частники то же самое мясо здесь оставлять вынуждены, и за счет этого цена у нас пониже. Вроде бы это наша беда, а в то же время наше преимущество, которое осознать надо властям, и понять, что здесь есть смысл размещать какие-то наукоемкие, трудоемкие производства, транспортные расходы на вывоз продукции которых мизерные по сравнению с ценой этой продукции.
– А в Новосибирске у вас омичи работают или там набираете?
– По-разному. Если выгоднее, берем омских. Раньше в Новосибирске сложно было найти свободных людей рабочих профессий, а сегодня в кризис и там можно любую строительную специальность привлечь, проблем нет.
– Кто-то из строителей говорил, что рынок в Новосибирске упал гораздо сильнее, чем у нас, потому что цены на жилье были выше и падали, соответственно, с высоты.
– Не знаю, я не ощущаю, что там что-то рухнуло ниже, чем у нас. Если в 2008 году мы этот кризис вдохнули, выдохнули и дальше пошли, то сейчас мы как вдохнули четыре года назад, так выдохнуть и не можем, и конца-края нет. Казалось, что хуже чем в 2015 году уже не может быть, ведь тогда казалось, что уже не на дно легли, а в овраг упали и еще и ямку выкопали. Но судя по всему, придется еще глубже яму копать.
– А в каких-то регионах, кроме Омска и Новосибирска, еще вы работаете?
– Когда было очень тяжело, в 1994-1995 годах работали в Салехарде. А в 2000 году в Ханты-Мансийске приняли участие в тендере на строительство огромного храмового комплекса и выиграли, и никто не верил, что мы выиграли честно, все спрашивали, сколько взятки дали. Этот комплекс еще в то время стоил 1,1 млрд рублей, до сих пор крупнейший в Сибири.
– А вы по каким показателям тогда оцениваете эффективность своего бизнеса?
– Вы не поверите, но до эффективности не всегда дело доходит. Вот возьмите «Рубин». Какая там выгода? Там обида. У моей дочери там была свадьба в советское время. Как-то еду мимо, смотрю: мама дорогая, что за развалины! Остановился, залез внутрь, там алкаши бродят, стекло хрустит под ногами. Обидно стало. Много лет ведь и ветераны возмущались из-за того, что «Рубин» заброшен. В итоге решили выкупить с торгов это здание. Дураки, конечно. И лучше, и дешевле было построить заново. Тем более мы же его оставили Дворцом культуры, а где это видано, чтобы культура была бизнесом. Поэтому там огромные вложения уже сделаны и много еще надо вложить. У нас ведь в стране больше разговоров про импортозамещение, чем дела. То же киношное оборудование только зарубежного производства, и оно огромных денег стоит. Сколько этих билетиков надо продать, чтобы его окупить?
Или взять Дворец бокса, который открылся в аэропорту местных линий. Сколько я лет ездил мимо него, переживал за состояние этого здания, это ведь историческая ценность наша, наше прошлое. Несколько лет договаривался с директором аэропорта БЕРМАНОМ. Предложил: давайте товарищество сделаем, вы вложите этот аэропорт, я его реконструирую, а ДВОРАКОВСКИЙ откроет там спортивную школу и будет ее содержать, и ваши же ребятишки из Авиагородка будут туда ходить. Уговорил. И пошли мы с БЕРМАНОМ к губернатору показывать проект. Смотрю, окружение на БЕРМАНА что-то косится. Доложили, проект нам одобрили. На следующий день в аэропорту совет директоров. В понедельник я звоню напрямую в кабинет директора, говорю: ну что, как? А там отвечают: а ты кто? Я говорю: КОКОРИН. – А я ТИТАРЕВ, директор теперь. И все снова застопорилось. Я года два ходил-ходил, не мог ТИТАРЕВА уговорить. Он мне: я здесь менеджер, мне надо прибыль. В итоге пришлось согласиться на все их условия. Не понимаю, почему власть не вмешалась и до сих пор не хочет вмешаться. Мне пришлось согласиться на выкуп земли по страшной цене, такой дорогой земли никто в Омске не покупал, согласиться на выкуп здания в рассрочку, подписать договор с огромными ежемесячными платежами, причем с кабальными условиями – они в одностороннем порядке могут поднимать цену выкупа. Отремонтировали здание, обошлось это в 38 млн рублей. И когда Дворец бокса запустили, я написал письмо губернатору с просьбой пересмотреть эти кабальные условия. И в это же время мне направляют из аэропорта уже от нового директора письмо о повышении цены с января 2016 года! И это тогда, когда кризис в стране, когда все снижают ставки. А я и так плачу ежемесячно аэропорту 580 тысяч рублей, чтобы дети занимались! В общем, теперь они судятся с нами, чтобы это повышение цены отстоять.
– А ремонт ДК «Кировский» во сколько обошелся?
– Дом культуры «Кировский» – это муниципальный объект, ремонтировался он на бюджетные деньги. Он с 90-х годов стоял в аварийном состоянии, кто уж это допустил, я не знаю. Лет пять назад прежняя администрация во главе со ШРЕЙДЕРОМ сделала проект реконструкции этого ДК с надстройкой на 280 млн рублей. Как только новая администрация пришла, мы в горсовете стали про этот объект им говорить. Но 280 млн взять было неоткуда. Я тогда попросил документацию, попросил ШАЛАКА меня туда проводить, пролез все сам снизу доверху, до кровли. Пришел к ДВОРАКОВСКОМУ, говорю: не надо 280 млн, давай 35 млн найдем, отремонтируем и все будет работать. Мы сделали смету, в 35-36 млн уложились и сделали в итоге не реконструкцию, а капремонт.
– Так сложилось, что в Омске вы за большое количество недостроев и аварийных зданий брались. Какие особенности у таких объектов?
– Самое сложное в том, что все приходится вручную делать. Новое построить всегда проще, чем переделывать старое, и надо много думать, как приспособить то, что есть.
– Тот же «Рубин» не проще было снести?
– Я же говорю, у меня там свадьба была у дочери! Не из-за прибыли делал. Если об экономике говорить, есть такая мысль, что зря. А если о том, что объект будет людям служить, то не зря, не все ведь деньгами меряется.
– Валерий Михайлович, вы себя кем в первую очередь считаете – предпринимателем, строителем или политиком?
– Батраком. Когда зверушка в колесе бегает, а выпрыгнуть не может, так и у меня. А если остановиться, все начнет сыпаться.
– Но ведь свой руководитель есть на каждом предприятии. Как вы, кстати, определяете, кто эффективен, а кто не туда завел?
– Если человек реально работает и не туда завел, так это со всеми бывает. Я ведь тоже в «Рубин», например, не туда завел. Если что-то не получилось, это одно, получится в другой раз. А вот когда человеку веришь, а он ворует, это самое страшное, разочаровываешься. Никому такого не пожелаешь.
– И у вас были такие случаи?
– Были.
– А как вы относитесь к молодой плеяде так называемых эффективных менеджеров, которые современные методы управления изучали? Или вы привыкли работать со старой командой?
– Мы стараемся, чтобы из нашего окружения люди росли. Со стороны руководителей привлекаем редко.
– То есть нет у вас таких, которые бы сказали: вы все не так делаете, надо делать вот так.
– Может, и говорят, но за спиной.
– То есть у вас такой авторитарный стиль управления?
– Наверное.
– Валерий Михайлович, а как случилось, что в 1993 году вы стали заместителем председателя в банке?
– История была такая. После развала Союза все субъекты как-то становились на ноги, и меня заместитель губернатора, директор экономического комитета пригласил и говорит: губернатор считает, что надо банки свои открывать в области, давай открывай банк, мы тебе поможем. Дали мне из Госбанка женщину, которая стала управляющим, изо всех наших предприятий уставный капитал туда загнали, создали «Народный банк Сибири», я там чисто формально должность заместителя занял, чтобы вникать. Как мы не разорились, как выжили, не знаю. Эта женщина за три месяца все деньги кредитами раздала, а вернуть ничего не вернула. Кстати, не только нам тогда поручали эти банки делать, так же и СВАТКОВ влетел, и другие. В общем, эта страница в моей жизни учебная, в жизни всему надо учиться и надо заниматься своим делом, а не лезть в чужие.
– Кстати, малый бизнес сегодня часто жалуется на банки, а банки говорят: мы бы рады давать, да некому. Кто здесь прав?
– Ситуация обычная: банки хотят дороже продать, а мы подешевле купить. Конечно, противоречие изначально заложено. Но надо торговаться, надо иметь какой-то послужной список. Другое дело, что можно бы те деньги, которые страна вкладывает в золотовалютные резервы, направлять на развитие и давать бизнесу кредиты по низким ставкам. Ставки, которые сегодня есть, это не ставки развития, а ставки выживания в какой-то период, перехватить на какое-то время. И правительству надо что-то делать с этим.
– Когда экономика микрорайона Чередового считалась, предполагалось, что власти направят средства в строительство сетей. Но денег на эти цели Федерация не дала. Что будет с микрорайоном теперь?
– Проект микрорайона рождался до кризиса. Мы под него тогда взяли завод КПД, финскую линию, за которую еще даже не рассчитались. Потенциал этого района – 200 га застройки, то есть 2-3 млн кв. м дешевого и качественного жилья свободно можно построить. По программе 300-летия на коммуникации закладывались деньги, и предполагалось, что мы будем держать самую низкую цену в городе, чтобы жилье могли приобретать очередники-бюджетники, а нам за это построят сети. В итоге мы микрорайон строим, а сетей-то нет. И сейчас, чтобы только на один квартал подтянуть теплотрассу, нам понадобилось 40 млн рублей. А домики там пока пятиэтажные, и один такой домик стоит всего 50 млн. Канализацию подтянуть на первую очередь застройки – а это 800 тысяч кв. м – еще 30 млн рублей стоит, другими словами, еще один домик на это уйдет. И мы вынуждены в итоге взять кредит, чтобы теплотрассу и канализацию построить.
– А поднять цену – не вариант?
– Поднять-то можно. Только никто не купит. Это ведь экономичное жилье на окраине. А сейчас в центре города огромное количество жилья понастроено и не реализовано, и получается, человеку проще чуть-чуть добавить и в центре взять. Пока в центре не распродастся, тот проект не сдвинется. А мы вынуждены тянуть как-то это дело, потому что коллектив есть, завод нельзя останавливать.
– А как вы относитесь к ситуации, в которую попал Олег ШИШОВ?
– Знаете, я на бюджетных стройках практически не работаю. Если и работаю, то немного, и по просьбе руководства. Меня попросили драмтеатр в Таре сделать, я сделал. Потом меня губернатор позвал принять участие в тендере на строительство онкологического операционного корпуса, говорит: чувствую, что воруют, не могу понять где. Ну, попросили, я поучаствовал. Нашли схему.
Дело-то в чем. Поработаешь с государством, а потом приходит проверка и начинают до мелочей докапываться. Линолеум, например, называется «Ангара», а мы постелили такой же по характеристикам, но другого оттенка, называется, например, «Бирюса». В материалах проверки приписка: линолеума «Ангара» нет. Вот такой идиотизм. Нельзя работать с бюджетом, раз такие вещи происходят. К тому же у нас слишком много в стране чиновников, которые возле бюджетного строительства кормятся различными путями. Я не хочу вникать в обвинения против ШИШОВА, просто хочу сказать, что эта ситуация понятна: вот есть коллектив, объект заканчивается, а кормить людей дальше надо. И из-за ответственности за коллектив и идут на такие вещи, когда чтобы выиграть тендер, надо сначала пойти к какому-нибудь Сидорову. Это гонка от одного объекта к другому, а еще вокруг прилипал черт знает сколько. Вот принимает работу на объекте рядовой сотрудник бюджетного заказчика и отказывается подписать, придирается. В суде выиграть можно, но на это уйдет полгода-год. Что делать человеку?
– Приходится кормить.
– Или вот я вам расскажу такую историю. Наш железобетонный комбинат отправляет баржу с ЖБИ на Север. Там ее нефтяники встречают и говорят: выгружай, мы на берегу принимаем. Мы отвечаем: нет, ты прими и мы тогда выгрузим, не примешь – мы с баржой уходим. Отказывается. Баржа уходит, ее перехватывают посредники и покупают у нас за 60 млн рублей весь объем, а нефтяникам за 80 млн продают. Это что? Это каждый на своем месте зарабатывает как может.
– Как строитель, как вы считаете, каких объектов в городе не хватает? Может быть, офисных центров?
– Поликлиник не хватает. Кабинеты врачей общей практики тоже нужны, чтобы каждому пенсионеру было удобно пешком дойти к врачу, и участкового педиатра туда же посадить. По детским садам вопрос от 3 до 7 лет решен, но, опять же, неудобно, многим детей возить приходится. И над появлением ясельных групп тоже надо работать. Если говорить об инфраструктуре, ежегодно на ремонт дорог Омску недодавали примерно по миллиарду рублей, и мы пришли к сегодняшнему грустному состоянию. Это от недостатка денег в бюджете, а чтобы бюджет наполнить, надо строить предприятия – инновационные, трудоемкие.
– Но не идут в Омскую область инвесторы.
– Надо условия создавать. Недавно на горсовете рассматривался инвестпроект по строительству ледового дворца на месте стадиона «Юность». У нас в горсовете ребята сидят и говорят: а что же это такое, подозрительно как-то, а не обманут ли нас и так далее. Я говорю: да вы что! Единственное – поправку сделайте, не отдавайте на 49 лет землю, а отдайте на нормативный период строительства. Не построят – заберите и делайте что хотите. Пусть люди эти 4-5 млрд принесут в город. Так нет же! И до тех пор, пока мы будем переживать за чужое богатство и за нашу бедность, ничего у нас не будет! Людям надо создавать условия, носить на руках, если потребуется, землю предоставлять бесплатно.
– Вы же прекрасно знаете, что в Омске, например в центре, вся земля кому-то принадлежит.
– И вы знаете, и я знаю, чьими руками это было сделано, кто-то из этих людей сегодня в бегах, кто-то под следствием. Когда возник вопрос о неразграниченной земле, был создан ГУЗР, и всю эту нераспределенку забрала область под свою юрисдикцию. Возник конфликт интересов, и пока создавался ГУЗР, за три месяца город раздал 700 участков, и они до сих пор переходят от одного к другому и не осваиваются. Кормушка прикрывалась, и надо было срочно по друзьям-родственникам все раздать. И рынок этих неосвоенных площадок до сих пор существует. Да, если сроки прошли, по закону можно отобрать, но там же тоже не дурачки, они на этом участке выкопали ямку, забили одну сваю, зарегистрировали как недострой и землю выкупили.
– У вас же когда-то была идея и в Омске зоопарк построить, уже отступились от нее?
– Когда я начал строить дельфинарий в Новосибирске, говорю Ростиславу ШИЛО, давай в Омске сделаем зоопарк. Он поддержал. Звоню ДВОРАКОВСКОМУ прямо из его кабинета, он тоже поддерживает, говорит, приезжайте. Но директор Новосибирского зоопарка заболел, умер… А идея осталась. Вы вот говорите, что к 300-летию многое не сделано. Понятно, кризис в стране. Но если бы на переправе не менялись лошади и повозки, наверное, больше бы удалось построить. Пришли новые люди, зачем они будут выполнять план к 300-летию? У них другие соображения по этому поводу, своя программа. Поэтому были большие корректировки по ходу, и от некоторых объектов, которые стоило дотягивать, новые повозки и лошади отказались.
– А что надо было дотягивать?
– Метро надо было дотягивать. Гидроузел надо было дотягивать, потому что дожди сейчас в Китае закончатся, и у нас курица пешком Иртыш перейдет.
– А в ваших торговых центрах – «Каскаде», «Континенте» и других – в нынешний кризис для арендаторов ставки снижать пришлось?
– Снизили в среднем на 15-20%, в течение последних трех лет такой процесс идет. Надо как-то поддерживать мелкий бизнес, иначе он не выдержит.
– А рядом с «Континентом» планировалось построить 30-этажное здание, что с этим недостроем сейчас?
– Да, была идея разместить там 30-этажное здание, планировалось, что какие-то правительственные ведомства туда переедут. Но раз аэропорт с территории города не перенесли, строить 30 этажей там нельзя, максимум 12, и сейчас мы перепроектируем это здание под офисный центр, будем достраивать.
– А то здание, которое вы строили для области под Дом предпринимателей?
– Там один этаж мы оборудовали под гостиницу, другие офисами заняты. Вроде бы начинает заселяться гостиница, будем по мере необходимости ее расширять, офисы сокращать. Но надо понимать, что это гостиница по типу пеналов в аэропортах, хостелами вы их называете, не знаю, как по-русски назвать.
– А пятизвездочную гостиницу в Омске вы не хотите построить? А то многие обещают, и никто пока не начал толком.
– Несколько раз заявлялись то одни, то другие, пусть строят, нехорошо дорогу переходить. Вот если уж никто не построит… Я многое, как уже говорил, делал из-за обиды за город. Раньше как было: куда ни приедешь, везде огромные комплексы торговые. Я из-за этой обиды первый «Континент» в Омске построил, КОПЕЙКИН тогда нам в чистом поле землю выделил, там же кроме 12-го микрорайона, виднеющегося вдалеке, ничего не было, бурьян сплошной. А «Каскад»? 20 лет забор в центре города стоял, вооот такие крысы там были, породистые! Это же стыд и позор. Пришлось обидеться и выкупить. То же самое было за памятником Жукову. Несколько лет я потратил, чтобы выкупить те развалины и привести в порядок.
Или вот еще пример. Не обидно вам на наших кладбищах в Омске бывать? Я предложил хорошее кладбище сделать в городе, чтобы не стыдно было перед предками. Начали смотреть законодательство, а нельзя частному бизнесу этим заниматься. В Госдуме 4 года лежит проект закона о похоронном деле в РФ, который позволит вкладывать частные деньги в кладбища, и до сих пор ни у кого до него руки не доходят. Может, остроты еще не чувствуют, молодые там все еще, а вот когда начинаешь задумываться, куда…
– А что, по-вашему, правительство должно сейчас сделать, чтобы помочь строительной отрасли?
– Правительству нужно вам, потребителям строительной продукции, дать возможность под нормальный процент – в идеале 2-3% – брать ипотеку. Но на нашем уровне вопрос, к сожалению, не решишь. Кризис ведь случился из-за того, что российским банкам прекратили давать деньги европейские банки. Наши банки получали дешевые европейские деньги под 2-3% и отдавали нам по доступной ставке, причем бывало и под 9%. И мы как-то жили. А сейчас дорогие деньги берут, процент большой, задолженность у людей растет, банки в итоге боятся дальше деньги выдавать. Но кто-то должен разрубить этот узел.
– Давно хотелось спросить. Почему выключили «Эхо Москвы» в Омске?
– «Эхо Москвы» за право его транслировать брало определенные деньги. В Омске эти деньги не отбивались, приходилось дотировать постоянно из других бизнесов. Сколько можно за наши деньги их транслировать было. Тем более сейчас ведь в Интернете все доступно, я прихожу на работу, включаю и слушаю.
– А кроме существующих проектов, не было у вас желания заняться чем-то еще, например сельским хозяйством?
– У нас есть такое предприятие, это ТПК «Элита Картофель», буквально новая отрасль в сельском хозяйстве. Коллектив в течение пяти лет вышел на промышленные объемы производства семян картофеля, суперэлитный сорт. И мы единственные, кто этим занимается сегодня, семена картофеля выращиваем из пробирки. Уже в европейскую часть России уходят эти семена.
– А почему вы решили этим заняться?
– Я ж деревенский, к земле тянет. К тому же были люди, которые этим горят.
– Года три-четыре назад говорили, что вы мигрантов много завозите на свои стройки, что они дешевле обходятся.
– Кому выгодно, тот и болтает. Мигранты работают, как и работали. Расценки для рабочих одни и те же, независимо, откуда они. А вот низкоквалифицированный труд оплачивается действительно ниже. И до кризиса хватало металлообработчиков, инженеров и так далее, а вот тех, кто лопатой бы работал, не хватало. Сейчас всех хватает и без мигрантов, и их меньше, конечно, стало.
– У нас в гостях был Азарий ЛАПИДУС, так он говорил, что когда начал строить «Изумрудный берег», не нашел добросовестных строителей в Омске, возил из Чебоксар.
– Да есть они. Просто не там искал или расценки предлагал низкие. Это же рынок. У нас много компаний, которые с монолитом работают.
– Областное правительство обещало давать строителям, которые доведут до ума недострои с обманутыми дольщиками, бесплатную землю. Выгодно по этой схеме работать сегодня?
– Желание власти за счет строительного бизнеса, а не за счет бюджета решить вопросы дольщиков понятно. Но если 20% квартир в доме обманутым дольщикам надо отдать, значит, на оставшиеся квартиры надо на эти 20% поднять цену. Это возможно только при пике спроса, а сейчас, когда квартиры не продаются, это невозможно.
– Газпром отремонтировал в Омске улицу Валиханова, Любинский проспект, и часто от строителей доводится слышать, что эти работы можно было провести гораздо за меньшие деньги. А вы как считаете?
– А вам разве не нравится, как сделали? Мне нравится. Тут дело в чем. У Газпрома ведь больше всего предприятий в северных частях России, и я строил в таких регионах, и знаю, что там везде применяют материалы, так сказать, с избытком, то есть рассчитанные на долговременную эксплуатацию в экстремальных условиях. И у нас они берут такие же материалы, а мы этого подхода не понимаем. И вот они сделали хороший гранит, и он будет стоять, а если бы сделали другой, который потоньше и подешевле, на следующий год все бы отскочило.
– Недавно на горсовете вы предложили мэрии здания Омской крепости после ремонта продать…
– Не мэрии предложил, а народу скорее. У нас 300 лет Омску, а 40% тротуаров в городе не сделаны, надо 1,1 млрд рублей на эти цели. Три года назад в год на тротуары выделялось 15 млн рублей, в этом году выделено 85 млн. Женщины надевают на туфли бахилы и идут по грязи, ну куда это годится? Я люблю свой город, но трезво понимаю, что 300 лет – это молодой город, у нас есть и города, которым по тысяче лет. Что такое Омская крепость? Это несколько зданий, приспособленных под нужды военных – склады, казармы. Я понимаю, что нам нужно иметь что-то историческое, о чем мы сможем переживать, заботиться, чем сможем гордиться. Мне кажется, Любинский проспект – как раз то, чем надо гордиться. А в Омской крепости я чего-то особого не вижу, к тому же ничего противозаконного я не предложил, ведь есть закон РФ, который позволяет объект культурного и архитектурного наследия передавать в частные руки с охранной грамотой, с обременением. Деньги выручить и построить тротуары. Честно признаться, я не рассчитываю на то, что будут сразу желающие, кризис же, просто постарался обострить восприятие вопроса о том, что нельзя жить без тротуаров.
– Валерий Михайлович, вот 300-летие прошло, и что дальше будет с городом?
– Как жили, так и будем жить. Вот у вас день рождения прошел, вы пригласили гостей, отпраздновали, ну не смогли «Хеннесси» купить, купили «Арарат», ничего ведь страшного. Город тоже жить будет. А вот чтобы развивался, надо городу дать фабрики и заводы, в том числе и инновационные, чтобы какая-нибудь местная девушка взяла да родила будущего изобретателя какого-нибудь нового Apple.
– Спасибо за интересный разговор, еще раз с днем рождения!
