21 декабря в Октябрьском районном суде Омска продолжились прения сторон
по делу бывшего заместителя начальника УМВД России по Омской области Сергея КЛЕВАКИНА. Напомним, его обвиняют в превышении должностных полномочий и получении взятки за предоставление привилегий фирме Виктора МЕДВЕДОВСКОГО при проведении в 2012 году аукциона на поставку служебных квартир для сотрудников полиции в муниципальных районах. В марте 2016 года Октябрьский суд в лице судьи Евгения БАЛАЦЫРЯ оправдал КЛЕВАКИНА, однако уже в июне уголовная коллегия Омского областного суда отменила приговор и направила дело на пересмотр в тот же Октябрьский районный суд. Новый процесс ведет судья Александр МАТЫЦИН.
Прокурор Лилия ШАКУНЕНКО на предыдущем заседании попросила назначить Сергею КЛЕВАКИНУ наказание в виде 9 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима, а также взыскать с него штраф в размере 80 млн рублей. По сравнению с прошлым процессом, когда речь шла о 12 годах и 280 млн рублей, требования гособвинения стали скромнее.
21 декабря прения начались с выступления представителя потерпевшего. Она затронула некоторые обстоятельства, касающиеся приобретения УМВД служебных квартир в 2012 году.
Затем с эмоциональной речью выступила общественный защитник:«Я не намерена давать подробную оценку следствию в доказывании умысла КЛЕВАКИНА на совершение вмененных ему преступлений. Это подробно и грамотно сделает профессиональный защитник и адвокат. Как общественный защитник, выражающий мнение определенной части общества, в том числе тех, кто подписал письмо в защиту КЛЕВАКИНА, тех, кто сейчас присутствует на заседании, хочу остановиться на следующих моментах. Умысел. На что был направлен умысел КЛЕВАКИНА, когда одним из направлений его служебной деятельности было приобретение служебных квартир? На совершение действий, явно выходящих за пределы его полномочий, на существенное нарушение прав и законных интересов? В чем заключается превышение служебных полномочий: в том, что КЛЕВАКИН вынужденно привлек своего знакомого к участию в аукционе, чтобы решить вопрос о приобретении служебных квартир?» Она задала еще много риторических вопросов, рассказала, что сама жила в служебной квартире, отметила, что невыполнение приказа для сотрудников правоохранительных органов не приемлемо, поэтому Сергей КЛЕВАКИН поступал как должно.
«А следствие так и не разобралось в вопросах, в чем же выразились тяжкие последствия, как не разобралось, кому причинен материальный ущерб, в каком размере, как существенно были нарушены права и законные интересы граждан. О тех ли гражданах идет речь, которые живут в служебных квартирах и выполняют свой долг? Так в чем же конкретно выразилось превышение полномочий подсудимого?» – говорилось в выступлении общественного защитника.
После такой эмоциональной речи слово предоставили адвокату Наталье РОМАНОВСКОЙ. Ее выступление продолжалось более двух часов. Началось оно с истории знакомства адвоката и подсудимого в августе 2015 года: «Не скрою, первое впечатление от дела не вселяло особого оптимизма, ведь тогда Сергей Никитич находился под стражей. Притом от мира свободных людей его отделяли не только стены СИЗО, но и обвинение в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления. Это была казавшаяся несокрушимой громада из 25 томов уголовного дела, родившегося в недрах столь серьезного ведомства, которое не привыкло совершать ошибки».
В своей вступительной речи адвокат опиралась на трактовку «дела КЛЕВАКИНА» средствами массовой информации: «Была оскорбительная, грязная шумиха в прессе про разоблаченного коррупционера, который прятался до поры до времени за погонами полковника полиции. Однако сразу же после изучения дела стало понятно, что обвинение – это лишь колосс на глиняных ногах и что имеет место не просто ошибка, а намеренное искажение фактов реальной действительности в угоду модной теме радения за бюджетные деньги. Несостоятельность и надуманность обвинения были столь очевидны, что защита сразу же изложила свою позицию в мотивированном ходатайстве о прекращении уголовного дела, однако в удовлетворении ходатайства было отказано, и дело пошло в суд. С этого момента и началось принципиальное, причем публичное сражение. Планомерно, день за днем, защита разрушала горы мистификаций, воздвигнутые обвинением, защита не молчала, не выжидала стратегически удобного момента, когда аргументы обвинения иссякнут, а постоянно говорила, доказывала и убеждала. Ходатайства, заявления и комментарии звучали практически в каждом судебном заседании, и вот что характерно: представители средств массовой информации, которые сначала дружно собрались потоптаться на костях разоблаченного коррупционера, вдруг поняли, что поторопились навешивать ярлыки, и резко сменили вектор. Они осознали, что есть жареный факт, но вовсе не тот, что думали, в кого тыкали пальцем, вовсе не виноват, а наказывать нужно тех, кто затеял этот позорный процесс».
Адвокат раскритиковала позицию и методы работы обвинения: «Прокурор выступил в прениях – и что мы слышим? Мне непонятно, в расчете на кого был написан этот текст выступления. Создается впечатление: или прокурор отсутствовал во время судебного следствия, или все, что здесь говорилось, он просто не услышал, или текст специально рассчитан на тех, кто вообще ничего про дело не знает, а если и знает, то в самых общих чертах. Прокурор, с одной стороны, тенденциозно изложил факты, а с другой, все то, что обвинению было не удобно, предпочел не заметить. По сути, ни один из аргументов защиты, которые были известны обвинению, исследован не был. А ведь смысл прений заключается как раз в публичном споре, где каждая из сторон обосновывает свою точку зрения, анализируя доводы противоположной стороны. В данном случае спора не состоялось. То, что мы услышали из уст прокурора, является особым видом художественного творчества, где автор сначала изобретает некоторую модель, а потом с жаром начинает ее разбивать».
Постепенно от общих слов Наталья РОМАНОВСКАЯ перешла к конкретным фактам и обстоятельствам. Так, ссылаясь на речь прокурора, она заметила: «Совершенно недопустимо юристам, а особенно представителям прокуратуры до такой степени игнорировать закон, чтобы начать оправдывать стремление бизнесмена обналичивать деньги через обналичника. Да, якобы это же ему выгоднее, чем снять деньги со своего счета в банке, там ведь проценты теряются. А ничего, что при этом обе стороны обналички совершают преступление? Почему это никого не волнует? А ведь именно на этих потоках и строится настоящее обвинение. Вам не страшно?» – обратилась она к слушателям, среди которых были и журналисты, и группа поддержки Сергея КЛЕВАКИНА.
Защитник отметила, что роль Сергея КЛЕВАКИНА представлена обвинением в искаженном свете: «Его действия интерпретируются обвинением не как стремление выполнить распоряжение руководства, обеспечить жильем сотрудников, а как активная помощь МЕДВЕДОВСКОМУ в расчете на его благодарность. Все обстоятельства, которые обвинение не хотело видеть и слышать, были названы прокурором «мелкими деталями» и оставлены в стороне».
Свое выступление адвокат разбила на несколько глав. В одной из них речь зашла о том, что документы, о которых идет речь, подписаны бывшим начальником областного УМВД Юрием ТОМЧАКОМ. «По мнению обвинения, итогом преступной деятельности КЛЕВАКИНА явилось то, что УМВД России по Омской области приобрело квартиры по ценам, явно превышающим фактическую стоимость, однако кто подписывал документацию? Все 18 контрактов подписаны ТОМЧАКОМ Юрием Иосифовичем. Следствие деликатно умалчивает об этом, очевидно, по той причине, что у него нет оснований утверждать, что ТОМЧАК в чем-либо заблуждался, подписывая эти контракты. Ведь он знал о причинах, по которым не состоялись предыдущие аукционы. Начальник УМВД, вне всяких сомнений владел проблемой. Обвинение и не утверждает обратного. Совершенно очевидно, что руководитель УМВД ТОМЧАК отдавал себе отчет, документы какого содержания подписывает. При этом он был убежден, что поступает в соответствии с законом, что соблюдает все нормы, по которым определяется начальная максимальная цена, понимал законность своих действий. Никаких претензий к КЛЕВАКИНУ даже после возбуждения уголовного дела у него не было, – отметила Наталья РОМАНОВСКАЯ и продолжила: – И КЛЕВАКИН ведь тоже был убежден в законности своих действий, в законности определения начальной максимальной цены. Однако контракты он не подписывал, так почему же именно он обвиняется в неэффективном использовании выделенных лимитов. Почему отвечать на вопросы об оправданности цены приходится КЛЕВАКИНУ, который выполнял лишь технические функции при организации работы. Он не был наделен полномочиями на принятие решений, не принимал эти решения и не вводил никого в заблуждение. Не сказано в обвинении, что КЛЕВАКИН ввел в заблуждение ТОМЧАКА, и ТОМЧАК об этом не говорил. Я прошу понять меня правильно: я не пытаюсь переложить вину КЛЕВАКИНА на кого-либо. Виновных нет вообще. Все сделано по закону. Сказанное – как риторический прием, призванный привлечь внимание к незаконности и нелогичности обвинения».
