Родственники погибших пока не уверены в том, что виноват в трагедии именно Константин ИВАНОВ
11 июля в Куйбышевском районном суде прокурор Зульфия АБИШОВА зачитала обвинительное заключение государственному инспектору Сибирского управления Ростехнадзора Константину ИВАНОВУ. По версии гособвинения, из-за его халатности (ст. 293 ч. 3 УК РФ) с башенным краном, принадлежащим ООО "ИПК "Жилстрой" 26 октября 2015 года произошла трагедия на улице Маршала Жукова, унесшая жизнь четырех человек – семьи БОГДАНОВЫХ (молодые супруги с младенцем, ехавшие в автомобиле Toyota RAV 4) и водителя микроавтобуса "Соболь" Игоря ФИЛИППОВА. Потерпевшими признаны четверо близких родственников погибших: мать Дмитрия БОГДАНОВА, отец его супруги Юлии, жена и дочь Игоря ФИЛИППОВА. Их интересы представляет адвокат Андрей МОТОВИЛОВ. Константина ИВАНОВА защищает адвокат Дмитрий СТЕПАНОВ. Дело ведет судья Сергей МУРАСТОВ.
Обвинение
Государственный инспектор Константин ИВАНОВ обвиняется в том, что, работая в межрегиональном отделе по государственному строительному надзору, надзору за СРО и подъемными механизмами Сибирского управления Ростехнадзора с 1 апреля по 26 октября 2015 года, он допустил халатность – "неисполнение своих обязанностей вследствие небрежного отношения к обязанностям по должности, повлекшее по неосторожности смерть четырех лиц".
Как сказано в обвинителльном заключении, принадлежащий ООО "ИПК "Жилстрой" и ставший причиной трагедии башенный кран КБ-403А с заводским номером 699 был зарегистрирован в качестве опасного производственного объекта в Сибирском управлении Ростехнадзора 12 января 2011 года. 5 марта 2013 года по заявке "Жилстроя" компания "Сибирская экспертиза" выдала заключение о том, что кран соответствует требованиям промышленной безопасности и должен быть заново проверен в декабре 2014 года.
Гособвинение указывает, что ИВАНОВ, в чьи обязанности согласно приказу руководителя Сибирского управления Ростехнадзора входил контроль за деятельностью ИПК "Жилстрой", согласно должностному регламенту самостоятельно принимал решения о возбуждении дел об административных правонарушениях, а также готовил и направлял руководству служебные записки в том числе о том, что подведомственные ему объекты могут быть небезопасны и требуют внеплановых проверок.
Что до самой компании "Жилстрой", в ее законные обязанности входило своевременное проведение экспертизы эксплуатируемых опасных производственных объектов. Результаты застройщик должен был направлять в Ростехнадзор. Отчет о печально известном башенном кране необходимо было представить до 1 апреля 2015 года. Как выяснилось в ходе предварительного расследования, после декабря 2014 года кран не проверялся, отчет о нем не поступал, о чем, как утверждает прокуратура, "было достоверно известно ИВАНОВУ". Инспектор в такой ситуации должен был направить служебную записку в адрес руководителя своего структурного подразделения и инициировать проведение внеплановой проверки, однако он на это никак не прореагировал. В этом и выразилась, согласно обвинительному заключению, его "преступная халатность". По закону отсутствие экспертизы являлось основанием для привлечения ИПК "Жилстрой" к административной ответственности по ст. 9.1 КоАП РФ, предусматривающей санкции вплоть до приостановления деятельности организации до устранения выявленных нарушений.
ИВАНОВ все же подготовил и направил в адрес компании уведомление о необходимости явки ее представителя для составления протокола об административном правонарушении, однако произошло это более чем двумя месяцами позже нормативного срока – 19 июня 2015 года. Но когда в указанную дату (24 июня) из "Жилстроя" никто не пришел, ИВАНОВ в нарушение ст. 28.2 КоАП РФ протокол все равно не составил.
В результате падения крана 26 октября 2015 года погибли четыре человека: Дмитрий БОГДАНОВ 1984 года рождения, Юлия БОГДАНОВА 1982 года рождения, их сын 2015 года рождения и Игорь ФИЛИППОВ 1962 года рождения.
– Причиной падения башенного крана явился сход крана с рельсового пути, чему способствовали следующие нарушения: установка и крепление тупиковых упоров не соответствовали требованиям ГОСТа; тупиковые упоры не соответствовали требованиям и рекомендациям по проектированию, изготовлению и эксплуатации тупиковых упоров; не работал один тормоз при движении крана; рельсовый путь не соответствовал требованиям федеральных норм и правил в области промышленной безопасности, – перечислила прокурор АБИШОВА, отметив, что ни одно из этих нарушений не было выявлено Ростехнадзором по той причине, что положенные внеплановая проверка и административное расследование не проводились.
«Назначенный» виновный
Обвиняемый Константин ИВАНОВ не стал высказывать свою позицию – он заявил, что сделает это по завершении судебного расследования. А его адвокат Дмитрий СТЕПАНОВ обратился к потерпевшим и их представителю Андрею МОТОВИЛОВУ:
– Как ИВАНОВ, так и я хотим, чтобы за это преступление – смерть четырех людей – были наказаны действительно виновные лица. Именно виновные, а не назначенные – как назначен ИВАНОВ. Я просил ИВАНОВА не высказывать свое отношение к данной вине в связи с тем, что считаю, что все-таки его вину нужно оценивать в суде после того, как будут допрошены все свидетели, и будет установлено, а действительно ли виноват ИВАНОВ. Только после этого потерпевшие, представитель потерпевших вправе будут высказать свое отношение к назначению наказания для ИВАНОВА, к его виновности. Единственное, что я сейчас просил бы потерпевших, – дать оценку и высказать отношение к наказанию по мере того, как мы все здесь услышим все доказательства, которые будут предъявлены суду.
Во время допроса потерпевших прокурор Зульфия АБИШОВА спрашивала о том, каким образом они узнали о трагедии. Она предложила родственникам погибших высказать свое мнение относительно вины ИВАНОВА и о том, какую меру наказания они пожелали бы подсудимому в том случае, если он будет признан виновным: строгую, нестрогую либо на усмотрение суда. Также гособвинитель поинтересовалась, желают ли потерпевшие заявить гражданские иски о возмещении морального вреда. Все четверо потерпевших заявили, что виновные должны понести наказание, но более конкретно свою позицию, как и просила защита, решили высказать по завершении судебного следствия, когда услышат все доказательства. Пока в том, что именно Константин ИВАНОВ виноват в трагедии, никто из них не уверен. Гражданские иски о возмещении морального вреда родственники погибших желают заявить, но тоже позже.
Как родственники узнавали о трагедии
Ольга БОГДАНОВА, мать Дмитрия БОГДАНОВА:
– Когда я пришла с работы, у нас были представители МЧС, психологи, которые сказали о том, что наши дети погибли. Старший внук попал в больницу. О его состоянии пока не было ничего известно. И сейчас очень тяжело об этом говорить, конечно.
Наталья ФИЛИППОВА, жена Игоря ФИЛИППОВА:
– Игорь с работы приезжал в разное время. Не обязательно в шесть. Мог позже, мог раньше. Интуиция, наверное: я стала звонить часов в шесть вечера, а телефон не отвечает. Такого не было, чтобы я позвонила, а он мне не перезвонил в пределах нескольких минут. Я звонила на протяжении часа, а телефон не отвечал. Волнение, конечно, потому что такого раньше не было. Я просто интуитивно открыла Интернет. На первой полосе сообщение, что в аварию попала газель «Соболь». Я сразу поняла, что это он. Позвонила сестре, сестра пришла. Когда уже дальше стали смотреть, я увидела номера машины. Это были номера его. Никто мне не позвонил, никто мне ничего не сказал – ни МЧС, ни скорая. Вообще никто. Все приходилось узнавать самой. Спасибо родственникам. У меня родственники очень хорошие. Позвонили в больницу, куда отвезли мужа. В больнице нам сказали, что идет операция. Вообще столько было этого – что он жив. Когда через некоторое время опять звоним: "Как идет операция? Как он?" И нам говорят: "Нет, произошла ошибка. Ваш муж погиб, умер в карете скорой помощи". Потом пришла милиция. Я очень хотела узнать – вдруг это ошибка. Бывает же такое. Я просто умоляла: "Скажите, он жив?" Они говорят: "Мы не знаем". Ко мне в квартиру пришел священник – родственники пригласили, чтобы морально успокоить меня. И родственники поехали в больницу, чтобы посмотреть, он это или нет. Потому что мне надо было звонить дочери. Дочь отдыхала в это время за границей, на Кипре. Мне надо было, чтобы она приехала. Надо было звонить срочно сообщать. Только благодаря сестре и моему брату мы узнали в тот же день, что он погиб. Это было очень проблематично, оказывается, узнать. Сказать людям, что погиб человек. Так я узнала.
Сергей ЩЕРБАК, отец Юлии БОГДАНОВОЙ:
– В это время я был на работе. В районе 20 часов мне позвонила жена, сказала, что произошла авария. Она не знала, где, что и как. Я отпросился у руководства. По направлению к дому я проезжал по этому кольцу на Маршала Жукова. Там было оцепление ДПС. Я подъехал к полицейскому, спросил, что произошло. Я не знал, какая авария произошла. Упал кран. Я думал сначала, упал кран колесный. Я спросил: "Кто погиб?" Сказали: "Погибла семья и ребенок". Я говорю: "Как ребенок? Мне сказали, что ребенок вроде как в больнице". Я не думал, что малый ребенок погиб. Приехал домой, рассказал жене, мы поехали в больницу сразу. Оказалось, что погиб-то малый ребенок. Я думал, что он находится у свекрови.
Анастасия ТАРАСОВА, дочь Игоря ФИЛИППОВА:
– 26 октября мы с семьей отдыхали, проводили отпуск на море. Уже практически ночью муж сказал мне, что звонила мама. Что отец погиб, что на него упал строительный кран. Конечно, эмоционально это было очень тяжело, потому что я отдыхала с мужем, с маленьким ребенком. Нужно было срочно искать какие-то билеты, чтобы успеть прилететь на похороны. Здесь мама уже рассказала, что произошло. Что никто не позвонил, не сказал. Информационной поддержки никто не оказал. При отце были документы, мобильный телефон. Я просто была потрясена тем, как такое могло произойти.
