Здание экономического факультета на площади имени Лицкевича до сих пор не сдано в эксплуатации. Но выяснилось это после ухода тех, кто за это отвечал.
В текущем году объявлено проведение выборов ректора ОмГУ. Ученый совет вуза допустил до выборов четырех кандидатов. Одним из них является и действующий ректор Алексей ЯКУБ. Он заглянул на кухню «Коммерческих вестей», чтобы поделиться своими чаяниями и планами. Беседу записала обозреватель «КВ» Анастасия ПАВЛОВА.
О стимулах и лидерах
– Ваш ректорский срок подходит к концу. Как оцениваете результаты собственной работы? Что получилось, что не удалось?
– Пять лет назад, когда меня выбрали ректором, ситуация в университете была конфликтная. Отношения руководства университета с преподавателями были очень напряженными. Одной из ключевых задач моей программы было как раз это исправить – восстановить социальную справедливость, если можно так выразиться. Проблемы профессорско-преподавательского состава заключались в крайне низком уровне заработной платы. Преподаватели даже были вынуждены обратиться с письмом к президенту страны. Как историк, я привык оперировать фактами, так что озвучу цифры. В 2013 году оклад доцента, кандидата наук составлял 17 500 руб., доктора наук, профессора – 23 000 руб. И это были очень низкие ставки по сравнению с другими вузами.
В университете много лет существует система стимулирования «Лидер». Так вот, система стимулирующих выплат была выстроена таким образом, что фактически «стимулировались» только первые 20 победителей системы «Лидер». Первые 20 профессоров 10 кафедр. И это при численности профессорско-преподавательского состава в 500 с лишним человек! Остальные не получали ни копейки. В такой системе координат у человека пропадала заинтересованность что-либо делать.
Что касается научных изысканий – были достаточно высокие отчисления с грантов в пользу вуза.
С учетом выполнения майских указов президента, изменения базовых окладов, повышения зарплаты на уровень инфляции, итоговые суммы значительно выросли. В настоящее время базовый оклад, то есть гарантированная часть оплаты труда, полного доцента – самая массовая категория – составляет 30 600 рублей, профессора – 45 000 рублей, если профессор заведует кафедрой, его оклад 52 000. Плюс стимулирующие надбавки. Четыре года понадобилось, чтобы перестроить эту систему.
В январе каждый сотрудник университета вносит в систему «Лидер» данные о своей деятельности в течение минувшего года: сколько научных работ они опубликовали, в каких журналах, в каких конференциях поучаствовали, сколько научных пособий, монографий написали. Кстати, оценивается не только научная деятельность, но и учебная, общественная работа. Все требования адаптированы к специфике каждого факультета. Эти достижения оцениваются в баллах. И по количеству набранных баллов каждый сотрудник получает доплату. Причем это не разовые выплаты, а ежемесячные – в течение всего календарного года. В итоге очень резко пошли вверх результаты научной деятельности! Если в 2015 году у нас в университете все преподаватели набирали суммарно 7000 баллов, то сейчас 14 500. Первоначально мы платили 70 рублей за один балл, сейчас – 115. Это может показаться небольшой суммой, но при внушительном количестве баллов получается вполне ощутимая доплата к окладу. Есть у нас стахановцы, наработавшие по 250-270 баллов – это ежемесячные стимулирующие выплаты около 28 000 рублей.
Но в структуре зарплаты 70% составляет все-таки оклад, то, что человек получает гарантировано, а стимулирующие выплаты должны составлять около 30% от всей зарплаты.
– За счет чего вы смогли изменить эту систему? У вас что, в два раза увеличился бюджет?
– Большая роль в этом принадлежит федеральным средствам – 70% выплат обеспечивается за счет государственных субсидий. По субсидиям на выполнение госзадания в 2014 году мы получили 296 млн. руб., а в 2018-м уже 421млн. Что касается собственных средств, в 2014 году мы заработали 390 млн., а в 2018-м – 414 млн. Нужно учесть тот факт, что была демографическая яма, в 2017 – 2018 гг. из стен омских школ вышло наименьшее за последние годы количество выпускников, но количество внебюджетных студентов у нас не уменьшилось, а в прошлом году поток увеличился на 100 студентов. Я считаю достижением, что мы не провалились за эти два года, сумев сохранить контингент.
– А что с затратами на заработную плату?
– Они составляют 80% от общего бюджета университета.
– Бюджет уже перевалил за миллиард?
– Еще в прошлом году. В 2018 году он составил 1 млрд. 38 млн. 721 504,14 руб.
– Наука что-то зарабатывает у вас?
– Да, хотя для нас это посложнее, конечно, чем для технического университета. У них оборонка присутствует и хоздоговорная тематика. Хотя у нас есть химтехнологии, IT-технологии. Мы получаем целевые места, связанные с оборонно-промышленным комплексом по специальности «Радиофизика». Мы выполняем все мониторинговые показатели эффективности университета. Но изменилась политика распределения грантовых средств: теперь это на 85% личные деньги преподавателя. Активно развивается взаимодействие с международными фондами – фондом Фулбрайта (США), с программой «Жан Монне» – это одна из подпрограмм большой программы Erasmus+, которая финансируется Европейским союзом. Каждый год объявляется конкурс по многим программам Erasmus+, и одна из них как раз поддерживает преподавателей различных университетов мира. Этой поддержкой могут пользоваться преподаватели, которые читают учебные курсы и исследуют темы, связанные с ЕС. То есть тематика проекта обязательно должна быть посвящена Европейскому союзу. Это главное требование. Каждый грант из этих фондов – около двух-трех миллионов, переводя на рубли. А в «Лидере», кстати, учитываются в том числе и заявки на гранты.
Если вернуться к первому вашему вопросу, который я считаю очень важным – о ликвидации социального напряжения – то отмечу, что очень влияет на отношения с преподавателями характер контракта: срочный он или бессрочный. До 2014 года была практика переводов на годичные срочные контракты, и у человека не просто не было стимула писать, он постоянно находился в подвешенном состоянии. Не секрет, в том числе эта система использовалась для того, чтобы убирать недовольных. Менять ситуацию мы начали с первого года своего руководства, это было отдельным пунктом моей программы – обратный перевод преподавателей на бессрочные контракты.
Сейчас мы разрабатываем новый формат финансирования, в котором главным распорядителем внебюджетных средств станет кафедра. Раньше деньги поступали на факультеты и ими распоряжался декан. Проблемы внутреннего стимулирования будут сведены к кафедрам как основной структурной единице, потому что заведующий зачастую лучше знает то, что происходит на кафедре. Плюс это освободит преподавателей от зависимости от декана. Думаю, что в самом ближайшем будущем мы уже запустим этот формат.
– Если вернуться к теме грантов, получается, вы в основном сотрудничаете с иностранными фондами?
– Нет, основные гранты наши преподаватели получают от Российского фонда фундаментальных исследований и Российского научного фонда. Есть гранты Президента РФ, Правительства РФ, в том числе для молодых ученых. Есть гранты зарубежные фондов, я их уже упоминал. Ну и не могу не упомянуть Благотворительный фонд В. Потанина: с 2003 года и до настоящего времени из омских вузов только ОмГУ им. Ф.М. Достоевского является постоянным участником конкурса Фонда и практически все эти годы входит в ТОП-50 вузов, с которыми Фонд взаимодействует на постоянной основе. В 2017 – 2018 году в стипендиальном и грантовом конкурсах Фонда победили сразу 10 студентов-магистрантов ОмГУ и доктор экономических наук, профессор Светлана АПЕНЬКО. И кроме того, вуз занял 2 место в «Рейтинге высших учебных заведений» фонда В. Потанина. Мы обошли и вышку, и всех остальных корифеев.
– Можете сопоставить стоимость обучения в 2013 году и сейчас?
– Что касается стоимости обучения в вузе, то мы не имеем права ее устанавливать самостоятельно. Есть соответствующие нормативные документы Минобрнауки России, в которых указаны минимальные цены, ниже которых мы не можем установить стоимость обучения по образовательной программе, мы не имеем права демпинговать. Там прописаны три категории: в основную массу попадают социально-гуманитарные факультеты, затем идут естественно-научные дисциплины, третья категория – культура, IT-технологии, музеология. Но если мы ставим цену выше указанной, то обязаны это обосновать. В течение года мы имеем право повысить стоимость только с учетом инфляции. Вот 1 марта мы повысили стоимость обучения на четыре с половиной процента.
– Почему с марта?
– Мы дали людям возможность еще два месяца платить по старой схеме.
– Льготный период?
– Между прочим, это очень стимулирует. В феврале многие оплачивают почти 100% обучения.
– И какова же стоимость сейчас?
– Года два назад, насколько помню, семестр на гуманитарных факультетах стоил 48 000 рублей, сейчас около 56 000. Есть у нас и факультеты, относящиеся по классификации Минобрнауки РФ к третьей стоимостной группе специальностей и направлений подготовки – самой дорогой. Таков, например, факультет культуры и искусств. Министерством учитываются затраты на обучение каждого студента – лабораторное оборудование, техническое оснащение, программное обеспечение, труд преподавателей. И мы с вами понимаем, что затраты на одного студента при чтении поточной лекции значительно ниже, чем при индивидуальных занятиях, когда с одним студентом-вокалистом, к примеру, занимаются два педагога: концертмейстер и педагог по вокалу.
Незадачливая стройка
– Что происходит с вашим главным корпусом?
– Это еще одна проблема, с которой мне пришлось столкнуться в 2014 году. Все речи о том, что якобы корпус брошен, не соответствуют действительности. По итогам работы предыдущих руководителей университета на 2014 год на нас висел долг в размере 90 млн. рублей перед подрядчиком «Вега». Было заключение компании ООО «АКФ «Стандарт-Аудит», которое принадлежит Александру КОСТЮКОВУ, о том, что судом с высокой долей вероятности будет вынесено решение о взыскании с университета в пользу «Веги» этой задолженности. Но нам удалось уменьшить в суде сумму до 4 млн. рублей.
Это лишь одна беда. Вторая беда – это то, что со строительством корпуса сложилась криминальная ситуация. Фактически в 2011-2014 годах из федеральных денег было похищено более 200 млн. рублей. Конечно, руководство вуза об этом знало: невозможно столько украсть тайком на главной стройке организации. В 2014 году строительство корпуса полностью остановилось. Новый подрядчик в лице компании «МосОблСпортСтрой» ушел из Омска, оставив корпус в полуразрушенном состоянии. Больше года проводилось расследование компетентными органами. Руководство этой компании до сих пор находится в международном розыске. «МосОблСпортСтрой» признан банкротом, хотя изначально эта контора в принципе представляла собой только стол и два стула.
Получилось, что нас обворовали, но по суду мы обязаны вернуть в федеральный бюджет 108 млн. рублей, которые мы могли бы потратить на зарплату, ремонт других корпусов, развитие студенческой инфраструктуры, командировки, проведение научных конференций. Хорошо хоть, что удалось добиться рассрочки выплаты на семь лет. На первое января 2019 года мы перечислили 21,5 млн., еще 2 заплатим в этом году. Деньги уходят на счет Минобра и нам не возвращаются.
В итоге корпус был фактически брошен. У прежнего руководства российского Министерства образования была идея полностью законсервировать проект. Но мне удалось решить эту проблему – я настоял на том, что мы будем продолжать его строить. В конце 2015 года мы отыграли контракт на завершение строительства, получили федеральные деньги, был определен новый генподрядчик –«Энергостройкомплекс». Цена контракта – 200 с лишним млн. рублей. До конца 2017 года у компании хватило духу, чтобы проводить там работы, но фактически он, как и его предшественник, их забросил. Генподрядчик ссылался на недостаток оборотных средств и разные другие причины. Все претензии, которые он выдвигал касательно некачественного якобы проекта (который прошел Главгосэкспертизу, прошу заметить), сводились лишь к тому, что он, похоже, просто не собирался продолжать работу, а лишь пытался выкрутить нам руки. Требовал авансирования, что запрещено федеральным законодательством. Мы на это не пошли, и «Энергостройкомплексу» стало не интересно работать на этом корпусе. В течение всего 2018 года никаких работ не велось. Мы трижды за последний год официально предлагали разорвать контракт, но подрядчик написал массу гарантийных писем, предоставил массу графиков о том, как будут выполняться работы в рамках контракта. Эти документы поступали не только нам, но и в Министерство образования РФ. В конце года пришлось подать иск в арбитражный суд на расторжение контракта и взыскивание пени, состоялось уже три заседания. 28 февраля контракт наконец по решению суда был расторгнут, что позволяет смотреть в будущее с оптимизмом. На сегодняшний день, кроме собаки, которая охраняет объект, как единственный стойкий представитель компании «Энергостройкомплекс», других работников там практически нет. Есть деньги, есть проект есть условия – все для того, чтобы работать. Но работы не велись.
– По крайней мере, можно спокойно было бы выполнять отделочные работы.
– Да! Вопреки всем заявлением о том, что корпус брошен, спешу уверить, что это не так. Корпус полностью снабжен отоплением, морозы он пережил без последствий. Завершаются работы по рекультивации насосной группы – очень сложной, с немецкой электроникой. Подали документы на подключение воды, электричества. Два лифта мы восстановили. Ведутся переговоры о реанимации третьего лифта. Но по четвертому лифту наши руки были связаны – он входил в контракт по достройке, мы не могли ничего сделать, учитывая 44-й Федеральный закон о госзакупках. А этот лифт, что самое интересное, завязан на противопожарной безопасности.. Никто не мешал подрядчику его заказать, купить, установить, деньги на это были. Также не завершен монтаж вентиляции, предусмотренный проектом. В общем, корпус готов на 95%. Система противопожарной безопасности была смонтирована еще «МосОблСпортСтроем», но с очень большими нарушениями. Нам пришлось заказывать проект ее реконструкции. Есть замечания ГАСН, который штрафует за это подрядчика. «Энергостройкомплекс» же заявляет, что эти нарушения относятся к работе предыдущего подрядчика. Их тоже можно понять, но без исправления этих нарушений корпус сдать будет нельзя. Пластик, которым были облицованы колонны, оказался горючим. Причем они находятся на пути эвакуации. Людей в ситуации пожара нельзя будет выводить по лестницам, потому что этот пластик при горении выделяет вредные вещества. Нам скорее всего придется всю совокупность этих работ выделять и оформлять для заказа отдельно. Если бы эти работы можно было выполнить непосредственно самому вузу, нам бы потребовалось всего 3-4 месяца на это.
– Второй круг.
– Есть еще одна проблема, которая не решалась предыдущим руководством. Это вопрос с корпусом экономического факультета на площади имени Лицкевича. Прежнее руководство вуза утверждало, что корпус полностью введен в эксплуатацию, но когда я стал ректором, оказалось, что это не так. Более того, не была оформлена даже земля под зданием. Это удалось сделать только в конце 2017 года. Это дало нам возможность запустить проект по завершению строительства шестого корпуса. Затем он должен пройти Главгосэкспертизу, затем отыграем по конкурсу генподрядчика и введем корпус в эксплуатацию.
– Кто виноват?
– Выяснилось, что в документах не хватает одной подписи. Самой главной. Когда ректором был Владимир СТРУНИН, на ученых советах Владимир ПОЛОВИНКО как первый проректор заявлял, что с корпусом все в порядке. А сегодня уже автоматически в эксплуатацию здание просто так не ввести. Изменились нормативные документы. Сейчас ведь необходимы, в частности, условия создания среды для маломобильных граждан, значит, придется строить лифт. Изменились требования к противопожарной безопасности, понадобится провести дополнительные работы по гидроизоляции – там ведь бассейн. Процентов на 90-95 проект соответствует требованиям, какой-то коренной перестройки не понадобится.
– Вы снова говорите о задачах, которые нужно решить. Но зачем вам снова быть ректором?
– Мне хотелось бы сохранить дух спокойствия, который, на мой взгляд, сейчас в вузе удалось создать. Да, случаются какие-то конфликты, как в любой большой семье, но потребности писать президенту точно больше нет. Будет очень жаль, если эта атмосфера изменится. Я опасаюсь, что может быть изменена система стимулирования.
– Вы переживаете, что деканы двух самых богатых факультетов университета захотят их изменить? Что они захотят иначе тратить деньги, которые заработали их факультеты?
– Да, они действительно зарабатывают много внебюджетных средств, но зато они приносят мало бюджетных денег! На экономическом факультете, например, в течение двух последних лет бюджетные места практически не выделяются. На юрфаке они сокращаются с каждым годом. Те факультеты, которые субсидируются государством, приносят больше бюджетных средств по сравнению с экономфаком или юрфаком. И то, и другое формирует общий бюджет университета. Поэтому говорить, что эти два факультета зарабатывают больше остальных, неправильно. Перекос уже был, мы это проходили, видели, чем все закончилось. Письмом президенту и выборами ректора в 2014 году. Те проблемы, которые есть с имущественным комплексом университета, мне тоже будет проще решить, чем остальным. Что бы там ни говорили, но в вопросы строительства главного корпуса я уже погрузился довольно глубоко, хоть и не строитель. Мы вышли там на финишную прямую. И я знаю, что нужно сделать, чтобы его достроить. У нас также есть идея построить стадион. Мы уже даже сделали проект. Но в рамках этого проекта уперлись в проблему водоотведения. Дело в том, что врез в сети водоотведения возможен только выше самого стадиона. Сначала мы хотели установить емкость и периодически откачивать из нее сточные воды, но в черте города это делать нельзя. Придется ставить насосную станцию. В план финансово-хозяйственной деятельности мы включили пункт о подготовке полноценного проекта этого стадиона. В следующем году уже сможем приступить к строительству трибун и подтрибунных помещений. Университету давно пора иметь свой стадион. Хочется завершить все эти планы.
– Предлагаем вернуться к упомянутой вами социальной атмосфере. Письмо президенту, может, уже не пишут, зато пишут их в СМИ. Сотрудники факультета компьютерных наук пожаловались на проведение выборов декана. Якобы это прошло втихую. Процитируем письмо: «В сложившейся за последние четыре года практике ректор даже не читает обращения преподавателей, поручая юротделу составить какую-нибудь отписку».
– Я читаю все обращения – это раз. Во-вторых, ситуация связана с внутренним конфликтом на факультете – между действующим деканом и заведующим кафедры Сергеем БЕЛИМОМ. С точки зрения правовой составляющей претензии авторов письма некорректны. То, что выборы были проведены якобы втихую, это позиция лишь одной кафедры из четырех. Это оценочные суждения. Вся процедура была полностью соблюдена, все претенденты на место декана были уведомлены о проведении ученого совета. При мне обзванивали кандидатов, большинство из них просто не брало трубки. Это конфликт между личностями, и тут имеют место быть нереализованные амбиции.
– Как вы улаживаете подобные конфликты?
– Для этого тоже есть своя процедура – специальная комиссия по урегулированию споров между сотрудниками вуза, между преподавателями и студентами. Она организовывается с привлечением представителей профсоюзных организаций, юристов, там нет ангажированных людей. Несогласные с решениями комиссии могут обратиться в трудовую инспекцию, суд, прокуратуру. Заметьте, те люди, которые в данный момент оказались по другую сторону баррикад и в своих письмах открыто угрожали мне обратиться в суд, до сих пор этого не сделали, не воспользовались своим правом. Причина этого проста – обращаться попросту не с чем.
Опора России
– Говорят, что в Омске деградирует образование. Каково ваше мнение на этот счет?
– Конечно, я в корне с этим не согласен. Иначе как вы объясните то, что в Омске каждый год увеличивается количество олимпиадников, стобалльников, обладателей грантов, президентских стипендиатов? Много ребят ездит по программам студенческого обмена, что уже подразумевает хорошее знание иностранного языка.
– Не жалеете о том, что ОмГУ не стал опорным университетом?
– Идея была в том, что в каждом регионе должно было быть два опорных университета – технический и гуманитарный. В ситуации, когда объявили конкурс, расклад был очевиден: технический университет плюс какой-то вуз (хотя предполагалось, что к нему мог пойти СибАДИ, но пошел Институт сервиса), и что ОмГУ объединится с ОмГПУ. Но объединение должно было быть добровольным. Как вы знаете, педагогический университет объединяться отказался. Позже концепция изменилась: в регионе, где уже есть один опорный университет, второй решено уже не создавать. Конечно, опорным вузам дают больше денег, но мы и так справляемся.
– А о поглощении филиала Плеханова?
– Не жалеем. Мы провели серьезный ремонт в здании на ул. 10 лет Октября. Там сейчас расположен университетский профессиональный колледж, куда принимают ребят на базе как девяти, так и одиннадцати классов. С прошлого года в колледже есть бюджетные места благодаря тому, что он вошел в программу ТОП- 50. Нам дают большое количество бюджетных мест, дополнительное финансирование, дополнительные рабочие места. Плюс это ведь наши будущие студенты. 90% выпускников останется в университете, потому что они уже задействованы в студенческой среде.
Ранее текст полностью был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 6 марта 2019 года
