Чем дольше идет банкротство, тем сильнее активы дешевеют.
С 13 февраля в ПАО «Черноглазовский элеватор» сменился конкурсный управляющий. Александра ВАЙСБЕРГА, который ушел добровольно, сменила Ирина МЕЦЛЕР. Директор и единственный учредитель одного из основных кредиторов разорившегося предприятия – ООО «Сибинвест» Илья ШЕДЕЛЬ согласился встретиться с обозревателем «Коммерческих Вестей» Николаем ГОРНОВЫМ и высказать свою точку зрения на ситуацию, связанную с банкротством группы компаний «Черноглазовские мельницы», созданной когда-то Евгением СПИРЕНКОВЫМ, а также рассказать о компании «Сибинвест», которая в последние годы становится все более заметным участником зернового рынка. Интервью состоялось до обострения ситуации с коронавирусом.
– Илья Владимирович, давайте с самого начала. Вы долгое время развивали бизнес по производству пластиковых окон, вы расширялись, построили завод в Ульяновске. Правильно?
– Да, в этом году было 15 лет, как я занимаюсь пластиковыми окнами. С тех пор как вуз закончил, только этим и занимался. Начиналось все с ИП ШЕДЕЛЬ, когда я по ночам делал свои изделия, а днем их монтировал, потом стал расширяться, появилось ООО ПСК «Омский центр пластиковых окон», которое на сегодняшний день является одним из основных производителей пластиковых окон в Омске. С 2014 года, вы правы, у нас работает завод по производству окон в Ульяновске, и там мы каждый год наращиваем объемы, развиваемся. Большой недостаток нашей области в том, что в радиусе 500 километров от Омска живет слишком мало людей. Но и Омск мы ни в коем случае не бросаем, хотя рынок пластиковых окон здесь очень сильно изменился. Еще 5-6 лет назад работало 360 организаций, которые производили окна из ПВХ-профиля, сегодня их осталось около 30.
– Так сильно упали объемы на рынке? В десять раз?
– Не совсем в десять, конечно. Просто, как и на любом другом рынке, у нас очень сложно выживать предприятиям с небольшими объемами. В условиях борьбы за снижение себестоимости, для получения преимущества перед конкурентами в цене необходимо увеличивать объемы производства. Важно иметь особые условия по цене от поставщиков, а это возможно только за счет покупки крупных партий. Именно поэтому тем, кто производил по 30-40 окон в неделю, становится выгоднее закупать окна у тех, кто выпускает по 500 изделий в день. Соответственно, произошло укрупнение сильных игроков. Численность перешла в качество. На сегодняшний день, по моим оценкам, 90% рынка Омской области делят несколько крупнейших игроков. Мы все больше вывозим свою продукцию в соседние регионы. В Омске продаем уже меньше половины.
– Не опасаетесь, что конкуренты узнают о вас слишком много?
– Нет, не опасаюсь, конкуренция – это нормально. Я ни от кого никогда не закрывался. Единственное, чего я опасаюсь, – перестать искать слабые места в своей работе, я всегда недоволен своим производством, постоянно хочу что-нибудь улучшить.
– У вас немецкая технология?
– Что такое немецкая технология?
– Ну, это когда оборудование закупают в Германии и профиль оттуда же возят.
– Сейчас немецкого пластика на российском рынке практически не осталось. Рынок падает, выживают только те производители, которые работают в бюджетном сегменте. Дорогое окно продать очень сложно. Самое большое падение рынка произошло как раз в сегменте премиальном, и больше всего пострадали именно те производители, кто выпускали дорогие изделия. Я с сожалением об этом говорю, но это факт. Вообще прибыльность производства снижается, и если объемы будут снижаться дальше, я не исключаю, что придется переформатироваться и нам.
– А что случилось? Все поставили окна, кто хотел? Или это связано со снижением объемов строительства?
– Не любил никогда работать с застройщиками. По разным причинам. В том числе из-за сложных схем оплаты и не всегда четких сроков. Но в перспективы стройки я верю. А вообще мой любимый клиент – бабушки. К сожалению, рынок вторичного остекления практически закрылся. Сейчас идет волна повторного остекления, люди меняют окна, которые ставились 20-25 лет назад, а это уже не те объемы. Поэтому омскому рынку более чем достаточно, я считаю, оставшихся 30 предприятий.
– В Омске проблемы сильнее ощущаются, чем в других регионах?
– В Омске добавляется еще проблема миграции, люди уезжают, мы это видим. Очень трудно стало находить сотрудников. Катастрофически не хватает рабочей силы. Все говорят, что безработица в Омской области, а мы не можем закрыть вакансии. В Ульяновске мы сталкиваемся с теми же проблемами, не считаю, что в Омске проблема с кадрами отличается от других регионов. Знаете, я считаю, что ошибочно думать, что где-то там лучше.
– И однажды вы заинтересовались зерновым рынком. Почему?
– Наверное, рано или поздно это бы произошло обязательно. Я родился и вырос в деревне, в селе Южном Павлоградского района, мой папа – ШЕДЕЛЬ Владимир Викторович, он с 1990 года руководит коллективным хозяйством, которое позже стало называться акционерным обществом «Степное». А подтолкнула меня к этой мысли сильная засуха, которая случилась в южных районах области два года подряд. После второй засухи в 2014 году ситуация в «Степном» была очень плохой, не было денег на корма для молочного поголовья, но предприятие не стало закрывать животноводческое направление, хотя экономика именно к этому и подталкивала, а договорилось с банками о кредитовании, надеясь на поддержку от государства. Государство сначала пообещало эту поддержку, но потом половину из выделенных 200 миллионов рублей получили птицефабрики, как поставщики социально значимой продукции, а оставшееся деньги разделили между всеми животноводческими хозяйствами, исходя из поголовья. Условно говоря, одно хозяйство сильно пострадало от засухи и получило 3 рубля на голову, другое пострадало намного меньше, но получило эти же 3 рубля. «Степному» нужно было для восстановления 25 млн. рублей, ему дали 4 млн. рублей в итоге. После этого мне стало понятно, что без дополнительных инвестиций «Степное» не выживет, и компания «Сибинвест» стала инвестором.
– Приобрели акции?
– Да, выкупил часть акций АО «Степное». Сначала немного, потом выкупил еще, и на сегодняшний день компания «Сибинвест» является крупным акционером АО «Степное». Самое главное, что цена выкупа была намного выше рыночной оценки акций. За такие деньги их не купил бы ни один инвестор. Но я, во-первых, очень хотел, чтобы мой родной совхоз выжил, верил в перспективу «Степного». Во-вторых, хотелось, чтобы у коров было что кушать. Все слышали, наверняка, про эксперименты, как включали классическую музыку в коровниках, чтобы увеличить надои. В «Степном» после засухи коров нужно было просто спасать, и классическая музыка бы без денежных вливаний не помогла.
– Сколько голов в дойном стаде?
– На сегодняшний день наше дойное стадо – 550 голов. Вместе с маточным поголовьем и молодняком – 1 200. И прирост идет постоянно. И надои растут. Если раньше получали в среднем по 3 тонны молока в год от фуражной коровы, то сегодня получаем по 5 тонн.
– Как вы оказались в числе кредиторов ПАО «Черноглазовский элеватор»? Расскажите все с самого начала, чтобы было понятно. Про группу компаний «Черноглазовские мельницы» Евгения СПИРЕНКОВА писали много, но при этом много было и домыслов. В некоторых изданиях приходилось читать, что вы аффилированы со СПИРЕНКОВЫМ.
– Я тоже читал, что являюсь работником СПИРЕНКОВА, и он якобы в сговоре со мной осуществляет процесс сохранения своего имущества, инициировав процедуру банкротства. Конечно, это домыслы. На самом деле АО «Степное» отгрузило предприятиям СПИРЕНКОВА в 2016 году большое количество зерна, он за это зерно не рассчитался. С ним вообще сложно о чем-то договариваться, как показал опыт, но мне все же удалось договориться, что мы выкупим у него 87% акции АО «Агрокомплекс «Логиновский», в собственности которого на тот момент были техника и земля в Павлоградском районе. Проблема еще в том, что АО «Агрокомплекс «Логиновский» являлось поручителем по кредитам, которые СПИРЕНКОВ брал в Россельхозбанке на всю группу компаний. Он обещал, что кредиты вернет, проблем никаких у нас не будет, но по факту не вернул, и Россельхозбанк стал требовать долги со всех поручителей, в том числе, с АО «Агрокомплекса «Логиновский». И чтобы сохранить предприятие, продолжать сеять, мной было принято решение выкупить этот долг у Россельхозбанка. Когда они были выкуплены, к нам перешли все права на заложенное под эти долги имущество других предприятий СПИРЕНКОВА. А когда предприятия стали банкротиться, мы оказались в реестре кредиторов.
– В статьях «Коммерческих Вестей» фигурировали две суммы, которые ваше предприятие как поручитель по кредитам Россельхозбанка погасило за СПИРЕНКОВА – 53,8 млн. рублей и 25,6 млн. рублей. Первый долг был взыскан решением Центрального районного суда города Омска солидарно с ПАО «Черноглазовский элеватор», ПАО «Московская инвестиционная компания», ПАО «Жатва» и Евгения СПИРЕНКОВА. Вторая сумма – это долг ОАО «Черноглазовские мельницы» по кредитной линии 2017 года. Об этих деньгах идет речь?
– Да, общая сумма – порядка 79 млн. рублей. У этих двух сумм одно происхождение – кредитный договор, подписанный ОАО «Черноглазовские мельницы» с Россельхозбанком в 2017 году, по которому предусмотрена солидарная ответственность поручителей ПАО «Черноглазовский элеватор», ПАО «Московская инвестиционная компания», ПАО «Жатва» и Евгения СПИРЕНКОВА.
– Я правильно понимаю, что самое ценное имущество СПИРЕНКОВА – элеватор и мельничный комплекс на станции Жатва?
– Да, имущество это ценное. И ценность его именно в комплексности. К сожалению, элеватор и мельница находятся на балансе разных юридических лиц и в ходе процедуры конкурсного производства будет сложно продать их вместе. Все осложняется еще и наличием группы кредиторов, которая, насколько я понимаю, не заинтересована в том, чтобы продажа имущества банкрота состоялась по рыночной цене. Сделать это можно, если надолго затянуть процедуру банкротства ПАО «Черноглазовский элеватор» и ОАО «Черноглазовские мельницы». Чем дольше будет банкротство, тем сильнее подешевеют активы. И вероятность такая высока. Я имею ввиду вероятность продажи элеватора и мельничного комплекса задешево.
– Элеватор сейчас работает? Кто его эксплуатирует?
– В процедуре наблюдения элеватор работал, его арендовало аффилированное со СПИРЕНКОВЫМ предприятие «Дары Сибири». Когда началось конкурсное производство, договор на охрану и эксплуатацию элеватора заключили мы. Все оборудование элеватора поддерживается в рабочем состоянии. Котельная на территории элеватора работает, отапливает социальные объекты Черноглазовки, жителей станции Жатва.
– Вы наверняка хотите элеватор и мельницу купить?
– Мы вложили в эти объекты силы и средства, поэтому мы бьемся за сохранность комплекса, не хотим отдавать его в ненадежные руки, у которых совсем другой интерес, снизить стоимость, путем доведения объекта до плачевного состояния. В торгах, конечно, поучаствуем, когда они будут объявлены.
– А если кто-нибудь готов заплатить больше, чем вы?
– Если кто-то готов купить имущественный комплекс в Черноглазовке по более высокой цене, то есть дороже, чем я планирую за него заплатить, я тоже не расстроюсь. Средства, вырученные от продажи имущества, поступят в конкурсную массу, и мое предприятие как конкурсный кредитор вернет свои деньги.
– 13 февраля определением арбитражного суда в ПАО «Черноглазовский элеватор» была назначена конкурсным управляющим Ирина МЕЦЛЕР. 28 февраля на сайте суда появилась информация о том, что «Сибинвест» подал жалобу на действия конкурсного. Что произошло за эти две недели?
– На мой взгляд, МЕЦЛЕР действует не из общих интересов должника и всех кредиторов, как должен действовать конкурсный, а из интересов только части кредиторов, которые преследуют цели, мне не совсем понятные. Через несколько дней после того, как МЕЦЛЕР приступила к своим обязанностям, она направила требование о том, чтобы мы освободили элеватор. Не обращая внимания, скажем так, на полную законность нашего нахождения там, на заключенный договор аренды, условия которого мы не нарушаем, на арендную плату, которую мы вносим. Мы направили жалобу в суд и просим также принять обеспечительные меры, чтобы суд запретил конкурсному управляющему предпринимать какие-либо действия до рассмотрения жалобы по существу. Все сложно, в общем.
– Евгений СПИРЕНКОВ как физическое лицо сейчас тоже банкротится, насколько я помню. И «Сибинвест» был инициатором этого банкротства...
– Нет, инициатором были не мы. Потому что не успели. Но это, опять же, вынужденные действия. Мы просто не уверены, что удастся вернуть свои деньги в процедуре банкротства компаний «Черноглазовский элеватор» и «Черноглазовские мельницы». Возможно, полученная по итогу сумма будет меньше, чем сумма долга.
– Как вы оцениваете сегодняшнюю экономическую ситуацию в АО «Степное»? Удалось решить проблемы? Не жалеете, что инвестировали деньги в аграрное производство?
– Нет, все было сделано правильно, как я сейчас понимаю. За четыре года мы выбрались из долгов. Зарплату платим вовремя. Компьютеризировали процесс учета, поставили видеокамеры, понемногу обновляем технику. За счет применения новых технологий урожайность зерновых растет. Предприятие уже показывает прибыль. Есть проблема с кадрами, конечно, потому что соседи у нас работают на хорошей технике, но мы тоже стремимся к хорошему, хотим улучшить условия труда для своих сотрудников, планируем увеличивать заработную плату.
– Какая у вас урожайность зерновых?
– В 2019 году собирали по 12 центнеров с гектара. В 2018 году урожайность была повыше – по 14 центнеров с гектара получали.
– Маловато. По официальным данным Омскстата, средняя урожайность зерновых в Омской области была в 2019 году на уровне 16,5 центнера с гектара.
– А что вы хотите? У нас же юг, степная зона. Вообще потери в прошлом году были сумасшедшие у всех. Мы свои цифры не приукрашивали, что есть, то и показывали.
– На мой взгляд, 12 центнеров пшеницы с гектара – это тоже неурожай.
– Неурожай – это когда мы по 2-3 центнера получали.
– Суровое земледелие у вас.
– Очень суровое. Причем бывает, что между полями всего сорок километров расстояние, а более северное дает урожай пшеницы в полтора раза больше.
– В чем проблема?
– Солонцы. С засолением почв мы ничего сделать не можем, к сожалению. Можно сеять вместо пшеницы культуры, которые лучше растут на засоленных почвах, но они экономически менее интересны, чем пшеница.
– Какие, например?
– Например, ячмень и овес. У этих культур на солонцах больше шансов. Но потребность рынка в этих культурах очень низкая, на экспорт они почти не поставляются, поэтому тот же ячмень стоит намного дешевле пшеницы. В прошлом году цена на ячмень била рекорды десятилетия. В этом году этого нет.
– А как же спрос на «серые» культуры со стороны российских производителей каш?
– Спрос есть, но внутренний рынок диктует низкую цену на «серые» культуры.
– Пшеницу продовольственную 3-го класса сейчас почем готовы покупать?
– Средняя цена – 12 тысяч рублей за тонну с НДС. Это экспортный товар, поэтому пшеница высоко сегодня ценится. И спрос на нее стабильно высокий.
– В сентябре 2019 года в Омской области было создано АО «Логистическая компания «Зерно Сибири», сопровождался этот процесс большим информационным шумом, всех зернопроизводителей региона, насколько я знаю, агитировали стать акционерами этого общества, 112 коллективных хозяйств и фермеров в него вступили. АО «Степное» в этом списке отсутствует. Почему? Вам не предлагали? Или вы не видите перспективы?
– Предлагали, конечно, мы долго думали вступать или нет, в итоге опоздали. Пропустили тот момент, когда это можно было сделать. Перспективу я вижу, логистическая компания – это хорошо. Для сельхозпроизводителей важны дополнительные каналы сбыта. Единственное, что немного смущает, – это способы реализации декларируемых целей. Амбиции мне нравятся, но мне не нравится, если честно, идея всех победить и остаться единственным покупателем на зерновом рынке региона. Конкуренция должна быть в любом случае. И далеко не факт, на мой взгляд, что для животноводства и птицеводства будет польза, если пшеница у омских сельхозтоваропроизводителей, цена которой сформирована рынком на уровне 12 тысяч рублей за тонну, поднимется в цене до 14,5 тысяч рублей.
– И все-таки я не совсем понимаю, как можно заниматься одновременно пластиковыми окнами и сельским хозяйством. Как вы делите силы между этими направлениями? Чему больше внимания уделяете?
– Чтобы добиться хорошего результата хоть в чем-то, обязательно нужно много работать. Я люблю работать. И стараюсь уделять максимум внимания обоим направлениям. Если можно так сказать, с головой погружаюсь в проблемы и рынка пластиковых окон, и рынка зерна. Но решать проблемы с окнами помогает отличная команда, которую за 15 лет мне удалось собрать, а быть сельхозтоваропроизводителем я пока только учусь, поэтому, наверное, уделяю этому направлению чуть больше внимания. Тем более опыт в новой сфере показывает, как нужно последовательно развиваться во всех направлениях в целом.
Ранее интервью было полностью доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 4 марта 2020 года.
