Ситуация показывает, что мы дальше экстенсивно расти уже не можем – только за счет повышения производительности труда, а производительность труда – это технологии.
В июле в рамках Финансового конгресса Банка России-2024 состоялась пленарная сессия «Рост в условиях ограничений». Представляем выступление на этом мероприятии председателя Банка России Эльвиры НАБИУЛЛИНОЙ:
— В 2022 году мы быстро оправились от шоков – быстрее, чем сами ожидали. 2023 год продемонстрировал очень высокие темпы роста, сейчас тоже высокие темпы роста – всем хочется их сохранить. Но, мне кажется, важно осмыслить нынешнюю ситуацию и понять, что это не короткая дистанция, а марафонская, причем по пересеченной местности и с препятствиями. Поэтому нам нужно рассчитать силы.
У нашей экономики, к сожалению, богатая история шоков: 2008 год, 2014-й, пандемия. Но мы включали антикризисные меры, задействовали накопленные резервы. Сейчас все иначе – происходят серьезные изменения в мире. У нас налицо фрагментация: перестройка на новые рынки, новая логистика, затруднения в трансграничных платежах плюс дефицит рабочей силы, на который жалуются уже три четверти предприятий. Поэтому, на мой взгляд, важно перейти от тушения пожара к ответам на долгосрочные вызовы, к долгосрочному развитию в условиях ограничений, а для этого переосмыслить приоритеты и перераспределить ресурсы. Пример этого: изменение политики в отношении бюджетных решений. Ключевые вещи, связанные с эффективной защитой прав собственности, с ростом производительности труда, с демографией, никуда не делись.
Я бы выделила сейчас три типа взаимосвязанных ограничений. Первое – рабочая сила. Ситуация показывает, что мы дальше экстенсивно расти уже не можем – только за счет повышения производительности труда, а производительность труда – это технологии. Для нас ограничение как раз доступ к технологиям. Для собственного технологического развития нужны долгосрочные источники финансирования и инвестиции. На эти ограничения нам необходимо обратить внимание в том числе в финансовом секторе. Конечно, на эти вопросы есть очень простые ответы: напечатать деньги, раздать дешевые кредиты – тогда будут и технологии, и инвестиции, и производительность труда. Но, на мой взгляд, как и большинство простых ответов, они ошибочны.
Мы понимаем, что для развития экономики, для инвестирования в производительность труда, в технологии, нужны долгосрочные финансовые ресурсы, и поэтому активно работаем над развитием рынка облигаций, рынка акций. У нас сейчас очередь из инвесторов, которые хотят вкладываться не только в технологичные компании.
Наш опыт показывает, что долгосрочных кредитов не бывает при высокой инфляции: это кредиты, оплачиваемые льготами из бюджета, более высокими ставками для кого-то другого. Я попробую предположить, что бы сделали банки, понизь мы ключевую ставку. Наверное, снизили ставки по краткосрочным кредитам, может быть, снизили ставки по депозитам. По депозитам невозможно было бы платить, если банки бы начали выдавать кредиты по более низким ставкам, а если бы снизили бы ставки по депозитам, люди воспринимали, что ставки по ним не покрывают инфляцию. Куда бы потребители пошли? В доллары, жилье разгонять, еще больше перегревая рынок. Так что долгосрочные кредиты просто исчезли бы, потому что банки и компании не понимали, какая будет инфляция, потому что она не контролируется, на нее не обращают внимания. Мне кажется, мы просто получили бы обратный результат от снижения ключевой ставки.
Мы какое-то время развивались за счет доступных источников внешнего финансирования – были низкие ставки. Но посмотрите, где предприниматели брали деньги – там, где была низкая инфляция! Это в том числе страны, которые в какие-то периоды проводили жесткую денежно-кредитную политику в ответ на высокую инфляцию. Когда инфляция начала расти в этих странах, они начали резко повышать ставки, даже не боясь рецессии, потому что при инфляции не бывает умеренных долгосрочных ставок.
Думаю, здесь важен опыт Турции: 2,5 года назад у них была двузначная инфляция и вместо повышения ставок они начали их снижать, сейчас инфляция около 70%, ставки 50%. Но при этом Турция может привлекать рабочую силу – с точки зрения демографии она не в нашей ситуации, привлекать капитал – она не находится под санкциями. На мой взгляд, это эксперименты.
Критики жесткой денежно-кредитной политики часто забывают, что инфляция – это перераспределение. Высокая инфляция обесценивает долги: она делает легче жизнь акционерам и должникам, забирая выгоду у тех, кто сберегает – у вкладчиков, у кредиторов, у работников. Инфляция – это налог на бедных! Я не хочу, чтобы у нас экономическое развитие шло за счет того, что население все больше и больше платит за необходимые товары и услуги. Это не патетика – так действительно происходит, и это неприемлемо. Социально высокая инфляция абсолютно вредна экономически, и мы будем делать все для того, чтобы она была предсказуемо низкой и на этой базе было устойчивое развитие.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 31 июля 2024 года.
Фото © https://ifcongress.ru/
