«Выход как всегда только в инициативе снизу, нужно объединяться – домами, в районные, в городские советы».
В августе на XXX Пекинской международной выставке научной литературы-2024, в которой приняли участие свыше 1600 экспонентов более из чем 70 стран мира, была представлена монография «Единица самоорганизации и самоуправления общества трансформирующейся России» профессора кафедры «Государственное, муниципальное управление и таможенное дело» ОмГТУ, кандидата философских наук Николая САЛОХИНА. Как трансформируется Россия и насколько развито в нашей стране самоуправление, он рассказал обозревателю «Коммерческих Вестей» Анастасии ПАВЛОВОЙ.
– Николай Павлович, ваша монография датирована 2019 годом, но этим летом она была представлена на выставке научной литературы в Пекине.
– Такое случается, да, первый раз за пределами России моя предыдущая монография появилась на аналогичной выставке в Париже в 2013 году. Организаторы сами выбирают, какие труды будут представлены. К сожалению, пандемия притормозила мою научную деятельность и я только сейчас заканчиваю работу о Генри Форде-старшем «Когнитивный капитал «Общества автомобилей Форда». Работая над ней, я обнаружил интересные факты, малоизвестные широкой публике, например, о том, что Форд приезжал в СССР, встречался со Сталиным, и оба остались друг другом довольны, договорившись о сотрудничестве. Некоторые американцы утверждают, что Форд у себя на заводах повторил то же самое, что делал Сталин в Советском Союзе. Когнитивный капитал формируется длительным общением руководителя со своими работниками, а в результате работники за таким руководителем готовы пойти в огонь и воду.
– А сейчас есть руководители такого масштаба? Мы ведь как раз в той поре, когда рекомендовано поднимать промышленность.
– Встречаются, но их крайне мало. Видите, специфика нашей страны заключается в том, что без участия государства промышленных прорывов ожидать не приходится. Рассчитывать на инвестиции из-за рубежа небезопасно, да и какой, извините, фантазер станет вкладывать деньги в Россию, где надо строить минимум полуметровые стены в толщину, чтобы зимой было тепло, толстый фундамент по той же причине и так далее – проще аналогичные площадки организовать во Вьетнаме, в Индии, в Таиланде. А отечественных деятелей, обладающих капиталом, которые были бы национально ориентированы, Россия, к сожалению, не нажила. Наверное, из ныне действующих и здравствующих, мне приходит на ум только Павел ГРУДИНИН.
– Которого власть отвергла.
– И напрасно! Я бы на месте президента предложил ГРУДИНИНУ пост министра сельского хозяйства (Павел Николаевич – заслуженный работник сельского хозяйства РФ, директор с 1995 года ЗАО «Совхоз имени Ленина». – Прим. авт.). Он как раз создал тот самый когнитивный капитал. Я был на экскурсии в его совхозе – в отдельно взятой бывшей деревне, которая благоустроена лучше, чем Омск и даже Москва. Конкурс на трудоустройство 100-150 человек на одно место – люди едут со всей страны! Первый раз я увидел ГРУДИНИНА в Москве в 2011 году на экономическом форуме. Тогда его имя уже было на слуху, но никто толком не знал, кто он такой, чем занимается. Выступал он в форме советских партхозактивов: надои, мол, растут и все в таком духе. Его перебили из аудитории: спросили, какую зарплату он платит дояркам в своем совхозе. ГРУДИНИН ответил: в среднем 100 тысяч рублей в месяц. А в то время даже московские профессора получали несколько меньше! В зале сразу притихли и стали слушать внимательно... Жалко, конечно, что впоследствии на него незаслуженно вылили столько грязи. Так вот, когнитивный капитал предполагает очень мощное самоупорядочение, потом самоорганизацию, а затем и самоуправление: ГРУДИНИН безупречно выстроил эту цепочку.
– А с чего все начинается? С лидера?
– С наличия хорошей идеи, которую сильная личность принимает в качестве руководства, и соответственно, решает ее развивать. У Форда это была идея, что автомобиль должен быть недорогим, доступным большинству, а значит, нештучным товаром, производящимся конвейерным способом. Именно Форд стал применять конвейер для производства знаменитого «Форда Т»: в итоге себестоимость сборки автомобиля сократилась в четыре раза. Без работников, обладающих высокой степенью самоорганизации, реализовать этот проект было невозможно. Форд упорядочил трудовой процесс и сумел напрямую заинтересовать своих людей, чтобы они не нарушали порядок и качественно трудились. Часть зарплаты кадровым работникам выплачивалась именными, привилегированными акциями, которые имеют высокую доходность по итогам финансового года, но не торгуются на бирже. Кадровых работников он сделал совладельцами, миноритарными, но совладельцами! Тем самым Форд убил сразу двух зайцев: снизил контрольный пакет акций с традиционного 51% до 37% и большую часть акций вывел с биржи, то есть нивелировал риск того, что компанией завладеет кто-то посторонний. При этом по договору люди не имели права продавать акции на сторону, даже если покидали фирму. Подобных проектов в России практически нет – опять же, совхоз ГРУДИНИНА да специализированная больница «Микрохирургия глаза им. академика С.Н. Федорова». Зарплаты там очень приличные. Жаль, что академика Федорова уже нет с нами: по трагической случайности он погиб.
– Происходящая централизация власти неизбежна?
– Она необходима с учетом огромной территории России – мы испокон веков жили в системе самодержавия и централизации. Но с учетом нынешних реалий, развитых коммуникаций, инфраструктуры, можно постепенно переходить к другой модели руководства. В действующей Конституции целый раздел посвящен самоуправлению. За 32 года у нас было два варианта закона самоуправления – времен Ельцина и последний Федеральный закон №131-ФЗ. Ельцинский закон о самоуправлении действительно был законом о самоуправлении. В нынешнем законе самоуправление присутствует только в виде этого слова, не более. Говорят, что мэр – глава городского самоуправления. Но реально быть главой ему мешает отсутствие ресурсов в необходимом объеме. Есть общепринятый акт международного права, регламентирующий эти процессы – «Европейская хартия местного самоуправления». Россия к ней присоединилась!
– Правильно, ведь их забирает региональная власть.
– Еще лет 25 назад, когда я был общественным помощником депутата Государственной думы, я предложил, чтобы выборы на местах проходили по американской системе: баллотироваться должно сразу два человека – на пост губернатора и его первого заместителя, который является мэром областного центра. Вспомните, в России, в Омске в том числе, в 1990-е, в начале 2000-х годов сплошь и рядом были конфликты между губернаторами и мэрами. В Омске каждый из них стремился создать собственную опору в городе в виде органов самоуправления. КТОСы – это рощупкинская конструкция, у Леонида Константиновича ПОЛЕЖАЕВА были семейные территориальные комитеты. СТК-то исчезли, а КТОСы остались, хотя они не имеют ресурсов заниматься реальным самоуправлением, они даже не имеют статуса юридического лица. Вывести десяток старушек подметать двор это, извините, не самоуправление.
– А что у нас есть из реальных участников системы самоуправления?
– Товарищества собственников жилья. У них есть статус юридического лица, есть бюджет, ресурсы. Но в Омске особо похвалиться нечем. В лучшем случае на Левом берегу и в центре есть несколько домов, самостоятельно объединившихся в ТСЖ. В Екатеринбурге, к примеру, знаменит Молодежный жилищный комплекс, который еще при Ельцине трансформировался в самоуправляемую территорию: у них собственные, коллективные, ресурсоснабжающие организации, они управляют всеми социальными объектами, самостоятельно распоряжаясь выделенными им средствами из городского бюджета, у них образцовый правопорядок. Людям приятно там жить, хотя, по сути, это окраина. В Москве подобная система работает давно: взять Новогиреево или другие районы – целая система самоуправляемых территорий. Московские административные округа, по сути, тоже самоуправляемые территории и обладающие ресурсами, тесно работающие в связке с мэрией. В отличие от омских…
– То есть без собственного бюджета и активов рассчитывать на самоуправление бесполезно?
– Конечно. Это ведь фикция, если нет ресурсов, которыми можно распоряжаться без команды сверху. Нередко московские чиновники, наши кураторы, даже не способны найти Омск на карте России. Выход из ситуации как всегда только в инициативе снизу – формы самоуправления могут быть самые разнообразные. Нужно объединяться: домами, в районные, в городские советы. В Великобритании, например, три общенациональных объединения товариществ собственников жилья, в которые входит чуть ли не 95% всех частных домовладений. С ними вынуждены считаться и правительство, и политические партии, и все управленческие структуры. Да и властям это удобно: за каждым двором ведь не уследишь, а сотрудничая с организациями самоуправления навести порядок гораздо проще. Мне кажется, замечательным прообразом идеальной организации самоуправления можно считать кибуц в Израиле – один из наиболее авторитетных теоретиков самоуправления Амитай Этциони выходец именно оттуда. Я исхожу из того, что бояться брать на себя ответственность не стоит, бояться власть тоже. Даже зашоренная власть будет вам помогать, если вы делаете что-то полезное: она поймет, что ей это выгодно.
– Что вы думаете о новой региональной команде?
– Пока ждем реальных дел. Решение строить Омск – Федоровку, на мой взгляд, поспешное: я был в тех краях – там растащено все, даже аэродромные плиты. Зато у нас есть Омск – Северный в городской черте, который довести до ума гораздо дешевле. С ужасом думаю, что если в Федоровке все-таки построят аэропорт, мне придется перестать ездить в командировки. Удручает меня и намерение возвести опорную плотину: любой гидротехник объяснит вам, что в центре Омска появится большая стоячая лужа грязной и вонючей воды. У Иртыша четвертая степень загрязнения, у Омки – высшая. Зачем нам такой гидроузел? Что для омичей критически важно, так это строительство водопровода. Да, Иртыш пока не высох, но неизвестно, что от него останется через 10 лет, когда китайцы завершат создание системы мелиорации в верховьях реки. Но у нас есть река Тара с чистейшей водой всего в 150 км от города. Строительство водопровода буквально напрашивается, обеспечение водой – насущнейшая задача.
В Сибири проживает 1/6 часть страны. По идее, нам должна поступать 1/6 бюджета страны! А мы получаем лишь 1/18, а порой и 1/25 часть. Поэтому, конечно, изменить это Омская область не в состоянии: эту позицию должны отстаивать, объединившись, губернаторы Сибири, активизировав деятельность «Сибирского соглашения». Безусловно, следует восстановить реальные сибирские границы, а то Тюменскую область сейчас ошибочно относят к Уралу. 15 лет назад существовал Сибирский народный собор, созданный по инициативе омича, профессора, доктора исторических наук Николая Аркадьевича ТОМИЛОВА и его коллег из других сибирских вузов. Я был в правлении омского отделения. Мы сделали попытку объединить Сибирь хотя бы на уровне обсуждения важнейших проблем, причем в собор входили представители практически всех социальных групп. Официально организацию не распускали, но, похоже, она прекратила свою деятельность.
– Вы работаете на кафедре, выпускающей государственных и муниципальных управленцев. Какими наблюдениями о качестве подготовки поделитесь?
– О каком качестве можно говорить, если мы их учим по четырехлетнему стандарту бакалавров? Десять лет назад выпускали специалистов, и это, конечно, совершенно другой уровень обучения. Перейдя с пятилетней подготовки, мы упустили массу необходимых для даже регионального уровня чиновника дисциплин: геополитику, религиоведение, этнографию. Надо хотя бы вчерне знать, чем отличается христианин от мусульманина, католик от православного. И я уже не могу слушать, когда чиновники говорят о коренном населении Омской области. Извините, в Омской области его нет: все последние три тысячи лет она была проходным двором, по которому народы шли с востока на запад и с запада на восток. Только в Усть-Ишиме половину населения составляют сибирские татары, а в остальном у нас мононациональная русская территория. На нашей кафедре бюджетных мест нет, но если десять лет назад мы легко набирали две группы (к нам приезжали учиться с Тюменского Севера, из Северного Казахстана, из районов Омской области), то в этом году с трудом составили одну, хотя существенного повышения оплаты не произошло. Вы в курсе, что кое-где в мире бакалавриат даже не считается высшим образованием? Конечно, государственным и муниципальным управленцем может быть, на мой взгляд, только специалист, никак не бакалавр. Не менее тревожна ситуация в преподавании экономических дисциплин. Их преподавание в стране в принципе скомкано, поскольку подготовка базируется на классических американских учебниках, от которых сами американцы уже отказались лет 25 назад. Популярный у нас «Экономикс» в США дезавуирован: его выводы признаны ошибочными!
– Приверженность классической экономической теории – предмет гордости наших федеральных управленцев, я и сама это слышала на общероссийских форумах.
– Классика – достояние истории, а на дворе XXI век! Нас убеждают, что частная собственность – это панацея, а в США последние 40 лет она не является доминирующей: там пришли к выводу, что наиболее целесообразной формой организации производства является коллективная собственность американских граждан – что-то подобное было создано Генри Фордом-старшим. В этой форме собственности отдача на единицу капиталовложений на 15-20% выше, чем в частной. Поэтому в Штатах на долю частной собственности приходится один доллар из трех. Американцы умеют считать деньги! Государственная собственность мощная – 25%: американцы уверены, что меньшая доля опасна. А у нас заявили, что в 2023 году мы перевыполнили программу по приватизации. Зачем? Нам же, наоборот, стоит делать реприватизацию. Обратили внимание, что произошло в Бразилии? Президентом избрали того, кто находился в тюрьме по ложному обвинению. Первое, что сделал Лула да Силва, дав присягу, объявил все акты приватизации прежнего президента незаконными: все, что было распродано неизвестно кому и неизвестно как, вернулось государству. Теперь в Бразилии есть на что кормить, учить, лечить людей.
– Когда вы говорите про реприватизацию, какие-то конкретно отрасли имеете в виду? Промышленность?
– Конечно. Оборонную в первую очередь. Также я убежден, что нельзя частный бизнес делать монополистом в сфере производства продуктов питания. Есть целый список различных видов деятельности, который в принципе не может включать в себя услуги и товары, поскольку содержит то, что является абсолютным благом, которое должно быть доступным для всех без исключения: образование, здравоохранение, социальное обеспечение, защита материнства и детства, поддержка молодежи. Возьмем, к примеру, Францию. Там есть очень интересный закон о праве первого найма, принятый более 40 лет назад администрацией президента Франсуа Миттерана. Его суть в том, что когда человек первый раз устроился после колледжа, гимназии, университета на предприятие – неважно, государственное, частное, церковное, кооперативное – его четыре года не имеют права уволить. Работодатель обязан его воспитывать и формировать из него гражданина. Государство дает за это льготы: например, налоговые. Я за то, чтобы воспринимать молодежь не как помеху для собственной деятельности, а смотреть как на наше общее будущее, воплощение наших идей, в конце концов, трудовой, интеллектуальный и оборонный резерв. Мы должны создавать им нормальные условия для работы, чтобы они сами стремились трудиться, а не делали все из-под палки.
– Закольцуем обсуждение, апеллируя к вашей монографии. Как трансформируется Россия?
– Она однозначно меняется, и мне очень хочется надеяться, что в лучшую сторону. «Трансформирующаяся» в большей степени означает, что изменения происходят не по нашей инициативе: большинство народа живет в какой-то спешке, полулетаргическом состоянии. Так что пока идеи идут сверху.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 18 сентября 2024 года.
