Здесь страсти сильны и пьянящи, преступления жестоки и кошмарны, ибо ставки безмерно высоки.
Майкл МУРКОК
Глориана, или Королева, не вкусившая радостей плоти
Серия «Мастера фэнтези».
М.: АСТ, 2016 год. – 510 стр.
Тираж 2 500 экз.
Роман «Глориана» не для массового чтения. При том что вопреки репутации ничего шокирующего или даже эротического в нем нет: не зря же издательство, в других случаях предпочитающее дуть на воду, дабы ненароком не обжечься от чиновников, не стало ставить возрастной ориентир 18+ – нет повода. Несмотря даже на то, что важнейшей частью смысла произведения является безнадежность попыток королевы достичь оргазма, хотя у нее и имеется сераль с карлами и великанами, мальчиками и полуобезьянами. Но здесь нет смакования. Как сказано в авторском предуведомлении к роману «Сей куртуазный роман, не будучи ни «елизаветинской фантазией», ни исторической беллетристикой, имеет некое отношение к «Королеве Духов». Имеется в виду аллегорическая рыцарская поэма Эдмунда Спенсера, вышедшая в 1590-1596 годах. На русский ее фрагменты переведены философом Владимиром Микушевичем. Роман МУРКОКА тоже аллегоричен, возвышенно барочен и намеренно старомодно многословен. Еще одним его источником стал «Горменгаст» Мервина Пика, что тоже не добавляет ему легкости в чтении. Сам замок королевы Глорианы – явно оттуда с его ярким фасадом и скрытыми заброшенными комнатами, подземельями, проходами, где тлеет своя гнилая жизнь. Глориана в муркоковской мультивселенной – одна из ипостасей Елизаветы I (а может, Елизавета – одна из ипостасей Глорианы), дочь безумного и кровавого отца, владычица Альбиона – символ Золотого Века, рыцарства и процветания. Она и ее двор, красочным описаниям обитателей которого, их маскарадам, одеяниям и играм уделено немало места. Их разврат наивен. Как и их интриги, где во благо Государства цель оправдывает средства. Одно из этих средств, капитана Квайра, негодяя и убийцу, другой выгодоприобретатель решил использовать против Альбиона. И прекрасный рыцарский мир, он же миф, разрушился как карточный домик. Он оказался слишком хрупок.
