Советский критик, драматург, сценарист Даль ОРЛОВ в книге «Место явки – стальная комната: Из показаний драматурга» (М.: Компания Спутник+, 2008 год) писал, как в 1973 году приехал в Омский драматический театр с предложением поставить его пьесу «Ясная Поляна».
16 +
Театр взял пьесу для постановки.
Местное радио, телевидение, газеты основательно подогрели интерес к необычной премьере. «Омская правда» поместила большую статью Якова Киржнера. Газету вручили мне сразу по приезде. «В чем принципиальное значение постановки пьесы «Ясная Поляна» на сцене Омского драматического театра?» – спрашивал в этой статье Яша. И сам отвечал: «Во-первых, впервые в истории русского, советского театра воплощается образ Льва Николаевича Толстого, о котором А.М. Горький сказал: «Нет человека более достойного имени гения, более сложного, противоречивого...» Во-вторых, мы показываем Толстого в необычайно сложный и трудный период его жизни...» Назвав исполнителей, других создателей спектакля, автор статьи сообщает: «Событийная ткань пьесы содержит в себе много острых положений, ярких и динамичных сцен... В спектакле будет много музыки. Нам хочется создать спектакль поэтический и в то же время спектакль больших человеческих страстей. Нам хочется рассказать об огромном сердце великого писателя, о его страстном, непримиримом восприятии любой несправедливости». Есть в статье и такая фраза: «Мы ждем на премьеру автора, и это еще больше усиливает наше волнение...»
Автор пьесы не заставил себя ждать. Вместе с женой Аленой подошел к театру часа за полтора до премьеры. Постояли у входа, под весенним предзакатным солнышком, толпа вокруг была изрядная – и продолжала прибывать. А в переполненном зале в первых рядах несколько человек оказались с медалями лауреатов Ленинской премии. На Даля ОРЛОВА это, понятное дело, произвело впечатление:
«Тем, кто забыл, напомню: высшей премии в стране. Омск есть Омск – город с передовой наукой и производством: это могли быть и ученые, и конструкторы, и руководители каких-нибудь засекреченных предприятий. Только в войну сюда было перебазировано из западной части страны около ста заводов. Здесь они и остались, разрослись, потом добавились новые, плюс исследовательские центры, институты. Народ, словом, был в городе непростой, культуре не чуждый. Вот и пришли посмотреть на нашего Льва Толстого. От всего этого делалось неспокойно, страшновато: люди пришли сюда сами, добровольно, надеются получить удовольствие – а вдруг да не получат то, чего ожидают!? Вот позор-то будет...»
Омичи — отзывчивые и всем интерексующиеся в бюольшинстве своем люди — приняли спектакль. Зал смотрел и слушал, замерев:
«И когда вбежал на сцену лакей с криком «Граф едут!», то не только на сцене все вздрогнули и повскакали с мест, а и зрители подались вперед – сейчас увидим!.. Какой он?.. Он вышел стремительно, огнево, победно и еще можно добавить – как-то очень симпатично. Такой сразу притягивал. Талантливых актеров много, одаренных свыше – единицы. Они отмечены той притягательностью, которую нельзя ни наиграть, ни отрепетировать. Она или есть, или ее нет. Вспомните Леонова, Смоктуновского, Евстигнеева, Олега Янковского – вот, что имеется ввиду. Из зарубежных – Габен, Бартон, Дастин Хоффман, Роберт де Ниро. Александр Щеголев был этой породы».
