Виктор СЕБЕЛЕВ: «Приговор наглядно показывает, что если ты по каким-то причинам не угоден чиновникам от власти, то будешь осужден и ограблен вне зависимости от того, что совершил».
Приговор Виктору СЕБЕЛЕВУ вынесен судьей Геннадием КАТАНАЕВЫМ и «засилен» апелляционной инстанцией. Он признан виновным в хищениях по 22 эпизодам. В приговоре один эпизод был прекращен. При этом взыскан ущерб в размере 74 млн. рублей. Кроме этого, в первой инстанции конфискован, а во второй инстанции наложен арест на контрольный пакет акций, принадлежащий лицам, которые не были ни подозреваемыми, ни обвиняемыми и которые никакого отношения к преступлениям (деяниям обвиняемого) не имели.
Обвиняемый и защита считают данное обвинение сфабрикованным, а приговор необоснованным.
Деньги в кассу
Объяснение для данного приговора простое: рейдерский захват предприятия миноритарными акционерами и подконтрольными им лицами. После захвата предприятия эти лица похитили имущество предприятия и обвиняемого на сотни миллионов рублей.
Анализ данного приговора имеет общественное значение, так как здесь впервые соответствующими органами обкатана схема, при которой любой предприниматель может быть посажен в тюрьму за хищения, а его имущество похищено внезависимости от того, что он совершил.
Любые сделки по продаже имущества априори объявляются преступлением. Полученная предприятием за продажу имущества оплата произвольно, не обоснованно, вопреки имеющимся законным платежным документам, объявляется следствием и судами не поступившей на предприятие. Далее делается вывод, что если оплата по сделкам не поступила на предприятие, то не кто иной, как руководитель предприятия, ее похитил.
Указанные обвинения нелепы и абсурдны.
Законные действия обвиняемого по приему наличных денег в кассу предприятия не могут быть объявлены преступлением.
Укажем, как суды описывают в судебных актах то, что они считают преступлением.Руководитель (обвиняемый) заключал договоры. Во исполнение обязательств по договорам передал недвижимое имущество по акту приема-передачи имущества. В счет оплаты по договорам принимал наличные деньги и выдавал приходные кассовые ордера. Причем деньги реально были, и реально их передали покупатели, и реально принял руководитель-кассир. Далее в судебном акте указывается, что деньги кассир в кассу не внес, и их похитил. Какие именно деяния совершил (или не совершил) обвиняемый, что привело к непоступлению денег в кассу предприятия судом, не указывается. Указаний на поддельность проходного кассового ордера в судебном акте нет.
Никаких незаконных действий руководитель не совершал и в то же время, по мнению суда, совершил преступление. Как такое может быть, в суде не объяснено.
Любой специалист, знакомый с предпринимательской деятельностью, прочитав описание событий, которые представлены в судебном акте и которые в судебном акте называются преступными, скажет, что руководитель по закону может выполнять функции кассира, и все описанные в обвинении деяния обвиняемого означают, что деньги в кассу поступили. Кассиры в банках и магазинах проводят аналогичные операции. К тому же следует учесть, что в ОАО «Омсктрансстрой» кроме руководителя работало 2–3 человека, и никакой другой кассы, кроме той, которую вел руководитель, на предприятии не было.
На судебных заседаниях четыре эксперта-бухгалтера, включая ведомственного эксперта Черепанову Е.В., бухгалтера Прокопенко И.В., независимых специалистов ООО «Спец-аудит» Аникину С.Г. и Федорову О.Л., подтвердили в своих показаниях, что факт поступления денег в кассу предприятия доказывается наличием приходного кассового ордера. Наличие приходного кассового ордера при описании событий в судебном акте не опровергается. При этом показания четырех экспертов-бухгалтеров суды игнорируют, потому что признание факта поступления денег в кассу означает отсутствие события преступления.
Других доказательств, например результатов ревизии кассы, которые могли бы показать,, что обвиняемый незаконно изымал деньги из кассы, в материалах дела нет. Ревизия кассы должна проводиться во время выполнения хозяйственной деятельности, а не когда это прищло в голову заинтересованным в обвинении лицам, и по прошествии многих лет, в 2016 году, когда началось следствие, провести ревизию кассы 2009–2014 годов не представляется возможным
Обвинение, основанное на необоснованном заключении, что деньги в кассу не поступили, выглядит нелепым потому что если деньги не поступили в кассу предприятия, то они не стали собственностью предприятия, тогда деньги не могли быть похищены у предприятия, и предприятие не является потерпевшим, тогда не нанёс обвиняемый ущерба предприятию.
Предметом хищений может быть только имущество (включая деньги), собственником которого является предприятие. Если деньги, по мнению суда, не поступили на предприятие, то они не могут быть похищены у предприятия. На эти возражения адвокатов суд объяснений не предоставил. Если полученные от покупателей деньги в кассу предприятия не поступили, то заявление о возможном похищении денег может рассматриваться только от покупателей, а заявления – от заинтересованных в обвинении самозванных представителей общества не законны. Подмена лиц в деле недопустима. Покупатели никаких заявлений о хищении денег не подавали.
Далее у правоохранительных органов возникает проблема, а что делать с имеющимися в материалах дела законными первичными бухгалтерскими документами (приходные кассовые ордера, расходные кассовые ордера, платежные поручения, накладные, акты приема-передачи имущества, акты выполненных работ и т. д.), подтверждающими поступление оплаты на предприятие по сделкам.
Сначала опишем как при законной работе с доказательствами проверяются эти вышеперечисленные законные бухгалтерские документы на достоверность и законность.
1) Проверяется на соответствие требованиям Закона (ст. 9 ФЗ «О бухгалтерском учете») эти бухгалтерские документы по форме и содержанию. Для большинства вышеперечисленных документов законом рекомендуется определенная форма (бланк), которые нужно просто заполнить.
2) Проверяется, подписаны ли эти документы уполномоченными лицами. Для этой цели опрашиваются лица, подписавшие документы, и в случае их отказа от подписи проводится почерковедческая экспертиза.
3) Проверяется, правильно ли описаны хозяйственные операции (передача имущества или денег) в вышеописанных бухгалтерских документах. Для этого опрашиваются участники хозяйственных операций и подписанты документов. Если это платежные поручения, то запрашиваются банки.
В данном случае, согласно вышеперечисленным критериям, все бухгалтерские документы (приходные кассовые ордера по 16 эпизодам, платежные поручения по 5 эпизодам, накладные по двум эпизодам), которые подтверждают оплату по сделкам и которые представили защита и обвиняемый, были законными и достоверными. Более того, по 6 эпизодам обвинения все эти бухгалтерские платежные документы были признаны законными и достоверными, когда были предметом исследования двух арбитражных судов и ИФНС.
Экспертиза
Однако следствие и суды объявили о своем критическом отношении к этим документам и не приняли их в качестве доказательств невиновности обвиняемого. Признать законные и достоверные платежные поручения дефектными и неправильными следствию и судам удалось с помощью экспертиз.
Для этой цели небезызвестным следствию экспертом бухгалтером-экономистом Черепановой Е.В. были проведены две экспертизы, в которых говорится, что по данным бухгалтерского учета в бухгалтерских документах предприятия не отражены кассовые операции по 15 эпизодам и оплата в безналичной форме еще по шести эпизодам.
По мнению обвиняемого и его защиты, «выводы этих экспертиз были фальсифицированы и незаконны, проведены на основании подтасованных недостоверных, неисследованных и незаконных объектов».
Следствие для выполнения экспертизы тщательно отбирало такие бухгалтерские объекты и бухгалтерские документы иных предприятий, чтобы в них не упоминались хозяйственные операции по оплате по вышеуказанным сделкам. В постановлении следователя о назначении экспертиз следователем тщательно были удалены все упоминания о приходных кассовых ордерах, а для второй экспертизы из объектов исследования следователем были удалены выписки из банковских счетов, при этом следователь утверждал, что совершены хищения на конкретные суммы.
Ни одного законного бухгалтерского документа предприятия более чем из 9 тыс. подписанных уполномоченными лицами за период с 2008 по 2016 год не было передано следствием на экспертизу эксперту Черепановой Е.В.
Среди объектов исследования при проведении экспертизы отсутствовали платежные документы по сделкам, о которых рассуждали следствие и суды. Эксперт Черепанова Е.В., насколько можно судить, делала выводы о содержании документов, которые у нее отсутствовали, она их не видела и не исследовала. Эти выводы следствие и суды использовало в доказательстве обвинения.
Учитывая, что для проведения экспертиз бухгалтерские объекты были подобраны так, что в них не упоминались сами сделки и операции по исполнению сделок, вопросы по передаче имущества по сделкам не задавались и при экспертизе не рассматривались. Однако эксперту были заданы вопросы о проведении оплаты по сделкам. Из документов, представленных эксперту не следует, что сделки исполнялись, тогда выводы, которые сделала эксперт, не являются относимыми к делу и не могли использоваться судом для выводов о хищениях по данному делу.
Обвинитель и суды не хотят слышать доводы обвиняемого и защиты о применении недостоверных, по нашему убеждению, выводов эксперта Черепановой Е.В. Защита привлекала независимых специалистов ООО «Спец-аудит» Аникину С.Г. и Федорову О.Л., которые не подтвердили выводы эксперта Черепановой Е.В. Два аудитора, привлеченные защитой, сказали судам, что эксперт Черепанова Е.В. неправильно применяет бухгалтерские термины. В частности, она не знает, что означает данные бухгалтерского учета, она не знает, чем факты хозяйственных операций отличаются от бухгалтерского документа, она не знает что программа 1С: бухгалтерия не является бухгалтерским документом и не входит в систему бухгалтерского учета. Но суды не захотели принимать эти факты во внимание.
Согласно закону, данные бухгалтерского учета предприятия – это то, что написано во всех бухгалтерских документах предприятия за определенный период. Обратим внимание, именно во всех законных бухгалтерских документах, а не в какой-то ее части. В данном случае таких законных бухгалтерских документов было более 9 тыс. По искаженным, на наш взгляд, представлениям эксперта Черепановой Е.В., данные бухгалтерского учета предприятия – это то, что написано в объектах бухгалтерского характера, которые следователь передал ей для экспертизы. Если эксперт Черепанова Е.В. придерживается такого мнения, то она допускает, что если следователь передаст ей для экспертизы пачку чистых листов бумаги и назовет их соответственно, то она, исследовав содержимое этой пачки, будет утверждать, что выводы она делала по данным бухгалтерского учета предприятия, в ее понимании.
Выводы экспертиз являлись недостоверными, так как среди объектов исследования эксперта имелись недостоверные объекты исследования, а именно данные программы 1С: Бухгалтерия и три кассовых книги.
Эти экспертизы являлись недостоверными по следующим причинам.
Согласно ст. 9 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ»:
«Судебная экспертиза – процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу».
Из приведенных определений экспертизы видим, что не всякое суждение эксперта является экспертным заключением. Таковыми являются только ответы эксперта на вопросы, разрешение, которых требует специальных знаний бухгалтера или экономиста (в данном случае). Во всех остальных случаях это просто мнение рядового гражданина, которое не имеет статус выводов эксперта. Ответы на вопросы типа, отражены ли хозяйственные операции по исполнению сделок в бухгалтерском учете, не требуют специальных бухгалтерских знаний. Чтобы ответить на этот вопрос, надо прочитать все бухгалтерские документы предприятия, которые образуют бухгалтерский учет. В данном случае это более 9 000 бухгалтерских документов, и выбрать из них те, в которых написано про финансово-хозяйственные операции по сделкам. Здесь только требуется умение читать по-русски. Бухгалтерские документы написаны на русском языке, и их прочтение и понимание доступны обычным гражданам, владеющим русским языком, и не требуют специальных знаний бухгалтера. Получается, эксперт Черепанова Е.В. незаконно, на наш взгляд, отвечала на эти вопросы. Ее квалификация не позволила ей определить, ответы на какие вопросы требуют специальных знаний.
Эксперту Черепановой Е.В. следователь задавал вопросы о том, реально ли осуществлялась хозяйственная операция или нет. В частности, ей были заданы вопросы о том, поступали ли реально деньги в кассу предприятия и на расчетный счет предприятия.
Объектами исследования экспертов экономистов и бухгалтеров являются бухгалтерские документы. Реальность фактов хозяйственной жизни не доказывается исключительно бухгалтерскими документами, а доказывается иным способом, например свидетельскими показаниями. Судебное заседание дало основание считать, что эксперт Черепанова Е.В. не разбирает, чем отличается реальный факт хозяйственной жизни от бухгалтерского документа, в котором задокументирован этот факт хозяйственной жизни.
На основании только бухгалтерских документов нельзя делать суждения о реальности фактов хозяйственной жизни. Поэтому эксперт-бухгалтер и экономист, исследуя бухгалтерские документы, не может делать выводы о реальности фактов хозяйственной жизни. В частности, эксперт Черепанова Е.В. не могла делать выводы о том, поступили деньги в кассу предприятия или нет. Она может только говорить, задокументирована эта хозяйственная операция в бухгалтерских документах или нет. Ответы на вопросы о реальности фактов хозяйственной жизни выходят за рамки компетенции эксперта Черепановой Е.В., так как она не обладает для этого специальными знаниями для ответов на эти вопросы. В соответствии с п. 4 Постановления пленума ВС № 28 вопросы, поставленные перед экспертом не могут выходить за пределы его специальных знаний.
Получается, что эксперт Черепанова Е.В., не обладая соответствующей компетенцией, необосновано отвечала в своей экспертизе на вопросы. Ее квалификация не позволила ей определить, ответы на какие вопросы выходят за рамки ее компетенции.
Выводы экспертизы являются недостоверными, так как объекты исследования получены неправильным путем и не были исследованы в ходе судебного разбирательства.
В результаты в качестве доказательства у судов появились недостоверные выводы эксперта Черепановой Е.В, в которых написано, что, по данным бухгалтерского учета (в ее понимании), оплата по сделкам на предприятие не поступала и в бухгалтерском учете не отражена.
Суды, используя выводы этой экспертизы, пишут в судебных актах, что законные бесспорные платежные документы (приходные кассовые ордера, и платежные поручения) являются дефектными и неправильными и к ним надо относиться критически. Суды не пожелали разбираться в таких тонкостях, что на самом деле исследовала эксперт Черепанова Е.В. и что она понимает под термином «данные бухгалтерского учета». Поэтому выводы судьи, повторяющие выводы эксперта Черепановой Е.В., безосновательны.
Если буквально толковать выводы эксперта Черепановой Е.В., то согласно этим выводам не существует бухгалтерских документов предприятия, в которых задокументирована оплата по договорам в 22 эпизодах.
Эксперт в своих выводах, при буквальном их толковании и прочтении, пишет, что, по данным бухгалтерского учета (буквально по данным, содержащихся в 9 тыс. бухгалтерских документов), нет бухгалтерских документов, где задокументирована оплата по договорам.
Но перед глазами судей имеются законные бухгалтерские документы (приходные и расходные кассовые ордера, платежные поручения и т.д.), в которых черным по белому на русском языке написано, что платежи по договорам были выполнены. Но согласно выводам, эксперта Черепановой Е.В. таких документов в природе не существует. Получается, что судьи не верят своим глазам и не верят своим знаниям русского языка, а безоглядно и слепо верят эксперту Черепановой Е.В.
Но если суды поверили выводам эксперта Черепановой Е.В., то они должны были признать, что этих платежных документов (приходные и расходные кассовые ордера и платежные поручения и иные платежные документы), которые имеются в материалах дела, нет в природе, они просто мираж и наваждение. Но написать в судебных актах, что в материалах дела эти документы есть, но на самом деле их нет в природе и никогда не было, не представляется возможным.
Следствие, обвинитель, суды восприняли выводы эксперта, как абсолютную истину, а саму Черепанову Е.В. как носителя знаний, суждения и выводы которой безоговорочно не подлежит никакому сомнению и должны принимаются без проверки и исследования. Они считают, что в эти выводы нужно и можно безоговорочно верить, так как это сказал ведомственный эксперт, назначенный следователем. При таком подходе имеющиеся в деле законные платежные документы по сделкам были признаны порочными, и суд высказал к ним критическое отношение. С другой стороны, как можно относиться критически к тому, чего нет. А сам факт существования платежных бухгалтерских документов по спорным сделкам означает, что выводы эксперта о том, что их нет, являются ложными.
Таким образом, суд не учёл документы по оплате (включая платежные поручения, выписки с банковских счетов, материалы камеральных проверок ИФНС, акты сверок, свидетельства бухгалтеров) как законные доказательства.
Особенно нелепо и абсурдно выглядят выводы эксперта и их применение судами в шести эпизодах обвинения, где оплата была в безналичной форме. В качестве доказательств полной оплаты в материалы суда обвиняемым были представлены следующие документы:
– Платежные поручения и иные документы (распределительные письма, акты сверки, дополнительные соглашения и т.д.), подтверждающие оплату по договорам.
– Материалы двух камеральных встречных проверок Самарской ИФНС, которая провела проверку по этим документам и установила, что оплата по сделкам выполнена в полном объеме и оплата по сделкам правильно и законно отражена в документах бухгалтерского учета обеих сторон сделок.
– Документы бухгалтерского учета другой стороны по исполнению шести договоров, в которых отражены все вышеуказанные платежные документы.
– Судебные акты двух арбитражных судов, в которых установлено по этим платежным документам, что платежи по этим шести договорам осуществлены в полном объеме.
– Два бухгалтера предприятия (бывший до 2015 года) и нынешний (после 2016 года) дали показания, что оплата по этим сделкам выполнена в полном объеме.
– Обе стороны договора дали показания, что оплата осуществлена в полном объеме и в соответствии с требованием закона.
Казалось, что доказательства бесспорные, что оплата по шести договорам выполнена в полном объеме.
Но суды игнорировали эти бесспорные доказательства, не поверили ни арбитражным судам, ни ИФНС, а поверили эксперту Черепановой Е.В. и написали в судебных актах, что оплаты в пяти эпизодах из шести не было. Лишь по одному договору суды признали платежный документ (платежное поручение) законным платежным средством, вопреки выводам эксперта Черепановой Е.В., но в судебных актах суды не стали объяснять, почему в этом эпизоде выводы эксперта Черепановой Е.В. были признаны недостоверными, а в других пяти эпизодах суды признали достоверность выводов эксперта Черепановой Е.В.
Также трудно объяснить, почему одни и те же документы, по данным арбитражных судов являются законными и достоверными, а по мнению уголовных судов, неправильными и дефектными.
Трудно объяснить, почему, по данным ИФНС, платежные документы являются законными и достоверными. А те же документы, по мнению суда и обвинителя, уже являются неправильными и дефектными.
К тому же если один эпизод из шести аналогичных эпизодов судом был исключен из обвинения, то это означает, что судьи не согласились с выводами эксперта Черепановой Е.В. в этом случае. Но этот случай ничем не отличался от других пяти. Если для одного случая суды признали выводы эксперта недостоверными и незаконными, то и для других пяти аналогичных эпизодов логично признать выводы эксперта Черепановой Е.В. незаконными и недостоверными и не использовать выводы эксперта для оценки доказательств.
Чтобы избежать этих нелепостей и абсурдностей, суду необходимо было признать экспертные заключения Черепановой Е.Е. недостоверными и не использовать выводы эксперта для оценки доказательств. И тогда обвинение оказывается несостоятельным.
1С: Бухгалтерия
Важно также акцентировать внимание на использованных исходных объектах бухгалтерского характера, на основе которых эксперт Черепанова Е.В. сделала свои выводы.
Основным объектом исследования при проведении экспертизы были данные программы «1С бухгалтерия». На суде выяснилось, что эти данные недостоверны, так как пострадали от действия вирусных компьютерных атак. Суды обеих инстанций, чтобы иметь возможность сослаться на выводы эксперта, начали писать в судебных актах, что при проведении экспертизы экспертом использовались и иные объекты бухгалтерского характера, кроме данных программы 1С: Бухгалтерия. Причем суды избегали перечислять конкретно в судебных актах, что именно было объектами исследования эксперта Черепановой Е.В.
Но для осуществления выводов, которые сделала эксперт, для экспертизы требовались более 9 тыс. бухгалтерских документов, изготовленных на предприятии в период с 2008 по 2016 год, а не какая-то его часть, тщательно отобранная следствием.
Напомним, что ни одного законного бухгалтерского документа предприятия более чем из 9 тыс. не было передано следствием эксперту для проведения экспертизы.
Нельзя делать выводы о содержании всех бухгалтерских документов (данные бухгалтерского учета), исследовав только какую-то часть этих документов. Это то же самое, что, прочитав первую страницу книги, делать выводы о содержании всей книги целиком.
В соответствии с текстом экспертного заключения следствием на первую экспертизу № 21 от 26.06.2017 года были представлены:
1) электронные носители DVD-R диски с однократной записью в количестве 6 штук, на которых содержится база данных программы 1С: бухгалтерия;
2) письмо от «Мираф банка», к которому приложена выписка с расчетного счета на 11 листах, на 15 листах и электронном носителе сведений CD-R;
3) письмо от ПАО «Сбербанк России», к которому приложена выписка по счету;
4) письмо ИФНС России, к которому приложены копии бухгалтерских балансов;
5) письмо от ЗАО «Интеза», к которому приложена выписка по счету.
Указано, что в качестве объектов исследования эксперту для первой экспертизы были предоставлены следствием шесть дисков CD-R с программой 1С бухгалтерия. Но как выяснилось в ходе судебного заседания по признанию эксперта Черепановой Е.В. следователь отдал распоряжение эксперту исследовать только два диска из представленных ранее шести.
Электронная программа 1С: Бухгалтерия предназначена для автоматизации изготовления бухгалтерских документов предприятия, а именно регистров бухгалтерского учета, кассовых книг и документов бухгалтерской отчетности. Ее данные могут стираться и изменяться произвольно задним числом. Ведение этой программы не предусмотрено законом, ее данные не подписываются электронной подписью, и она не входит в систему бухгалтерских документов предприятия.
Данные этой программы в материалах дела представлены на 6 дисках CD-R (экспертиза исследовала только содержимое двух из них). Законных документов (протоколов следственных действий), откуда эти диски появились в материалах дела, нет. Судя по материалам дела, эти диски взялись «из ниоткуда». Таким образом, по нашему мнению, эти диски получены незаконным путем и не могут использоваться в качестве доказательства по делу.
Кроме того, все лица, причастные к этой программе – 1С: Бухгалтерия (бухгалтер, программист, обвиняемый), дали показания на суде, что данные этой программы несколько раз пострадали от атак компьютерных вирусов и поэтому данные в этой программе не могут быть достоверными.
Показания свидетелей о недостоверности данных программы подтверждаются тем, что программа существует в шести версиях с пересекающимися периодами и разного содержания за один и тот же период. Данные одних дисков противоречат данным других. Данные этой программы не исследовались в ходе судебного разбирательства.
Поэтому объект бухгалтерского характера 1С:Бухгалтерия, по нашему убеждению, является фиктивным, незаконным и неисследованным доказательством.
Несмотря на очевидность этого, следствие, обвинение и суд отказались признавать данные этой программы фиктивными (недостоверными) данными.
Поэтому данные, содержащиеся в этой программе, не могут расцениваться, как достоверное отражение бухгалтерского учета.
Выписки со счетов трех банков, которые включали диск CD-R, это бухгалтерские документы банков, а не общества.
Копии документов, представленных ИФМНС, являются распечатками из баз данных ИФМНС, которые содержат сведения из бухгалтерских балансов, но не являются балансами предприятия, подписанными уполномоченными лицами предприятия. Другими словами, это бухгалтерские документы ИФМНС, а не бухгалтерские документы предприятия. Таким образом среди объектов первой экспертизы не было ни одного официального и законного бухгалтерского документа предприятия, подписанного уполномоченными лицами.
В соответствии с текстом экспертного заключения на вторую экспертизу№-17 от 19.03.2018 года следствием были представлены:
1) Заключение эксперта № 21 от 26.06.2017 года.
2) Материалы уголовного дела № 816561.
3) Кассовые книги и отчеты кассира ОАО «Омсктрансстрой» с приложенными кассовыми документами (ПКО, РКО, расходные ведомости) за 2013, 2014, 2016 годы
4) Базы данных программы 1С: Бухгалтерия ОАО «Омсктрансстрой» содержащиеся на DVD-R диске № 3 и диске № 6.
Бухгалтерские документы
Материалы уголовного дела по состоянию на 19.03.2018 года не содержали никаких бухгалтерских документов предприятия. Во всяком случае в тексте экспертизы ни об одном бухгалтерском документе предприятия, кроме тех, что указаны в списке, не упоминается. При даче показаний экспертом Черепановой Е.В. в суде она также не упоминала про какие-либо документы, полученные ею из материалов дела.
В списке объектов для второй экспертизы обозначены три кассовые книги. Но дело в том, что данные кассовые книги и кассовые документы, приложенные к ней, были подписаны за кассира бухгалтером Прокопенко И.В.. На суде Прокопенко И.В. дала показания, что кассиром она не являлась и не имела полномочий подписывать кассовые документы и кассовые книги. То, что она не являлась кассиром подтвердили и два руководителя предприятия. Никаких приказов о назначении Прокопенко И.В. кассиром, в деле нет. Поэтому эти кассовые книги являются поддельными документами и не были законными бухгалтерскими документами предприятия.
Указанный способ доказывания вины с помощью недостоверных, на наш взгляд, экспертиз, для которых не представлены платежные документы по договорам, является универсальным. Причем независимо от того, была оплата по договорам или не была, следствие всегда может подобрать бухгалтерские объекты исследования, в которых не упоминается эта оплата. Эксперт Черепанова Е.В., исследовав специально подобранные объекты исследования, напишет, что, по данным бухгалтерского учета (в ее понимании), оплаты не было. А суды и следствие, используя эти выводы, признают законные и достоверные платежные документы дефектными и неправильными. При этом суды и следствие не станут выяснять, какие именно документы исследовала эксперт Черепанова Е.В., и в каких именно бухгалтерских объектах не отражены хозяйственные операции по оплате.
Суды, не обладая специальными познаниями в бухгалтерии, стали решать вопросы за эксперта, на основании каких объектов исследования она делала свои выводы. Суды прямо не стали отрицать, что среди объектов исследования эксперта были фальсифицированные объекты (данные программы 1С: бухгалтерия, кассовые книги), но написали в судебном акте, что были и иные нефальсифицированные объекты и, возможно, выводы делались на основе этих объектов. Почему-то вызвать и спросить эксперта прямо об этом они не догадались или не захотели, так как в этом случае все выяснится и обвинение окажется несостоятельным.
При справедливом правосудии, если выясняется, что среди объектов исследования эксперта имелись фальсифицированные, то суды назначают новые экспертизы, а не разбираются в том, какие выводы эксперт сделал на основе фальсифицированных объектов исследования, а какие – на основе нефальсифицированных объектов. Защита, рассчитывая на закон, безуспешно требовала назначения новых экспертиз. Суд не единожды отказывал в этом.
Логично, если среди объектов исследования имеется хотя бы один фальсифицированный объект исследования, то выводы эксперта признаются недостоверными. В указанном приговоре суда, по нашему мнению, объяснения таковы: если среди объектов исследования имеется хотя бы один объект исследования нефальсифицированный, то выводы эксперта достоверны.
В конце можно предположить, что должен бы написать добросовестный и квалифицированный ведомственный эксперт, отвечая на вопросы следователя о содержимом бухгалтерского учета по представленным бухгалтерским объектам.
Добросовестный и честный эксперт, если бы и взялся отвечать на вопросы следователя, поставленные эксперту Черепановой Е.В., должен был прямо написать в ответах, что, исследовав два диска с программой 1С: Бухгалтерия, не обнаружил среди данных, содержащихся в этой программе, упоминаний о бухгалтерских документах, в которых задокументированы платежи по указанным сделкам. Хотя этот ответ эксперта являлся бы незаконным, потому что не требуется специальных знаний эксперта для ответа на этот вопрос, но, по крайней мере, не фальсифицированным и честным.
Именно так поступила в своем заключении эксперта эксперт Агафонова Т.И. из ФБУ Омской лаборатории судебной экспертизы Министерства юстиции РФ. Она написала, что она не может ответить на вопросы, поставленные следователем, из-за недостаточности документов.
® На правах рекламы
Фото © zodiacfire.com
