«Ни от туризма, ни от сельского хозяйства никогда я особо не рассчитывал на налоговые поступления. Ну, если не считать за сельское хозяйство поступления от производства пива и крепкого алкоголя, которые технически, по ОКВЭД, относятся именно к сельскому хозяйству».
В декабре прошлого года (еще до принятия бюджета в последнем чтении) на кухонных посиделках в редакции «Коммерческих Вестей» побывал заместитель председателя правительства Омской области, министр финансов Омской области Вадим ЧЕЧЕНКО. Глава областного Минфина рассказал о том, каким будет бюджет региона в новом году и чем он отличается от бюджетов предыдущих лет, о долговой политике Омской области и тонкостях налогового законодательства. Разговор записала Карина РЕГЕР.
– Вадим Александрович, после бюджетного послания губернатора многие подхватили информацию про ранец первоклассника. Появился ряд публикаций, где озвучивается предполагаемая сумма на эти цели – 600 млн рублей. Это верная цифра?
– Нет, не верная. По ранцам поручение есть, но предполагаемая сумма гораздо меньше. Видел примерный расчет на НГС55 – корреспондент умножил статистическую стоимость набора первоклассника на примерное количество первоклассников и получил сумму порядка 110 млн рублей. Эта сумма близка к реальности.
– В проекте бюджета есть эта сумма?
– Нет конечно. Мы проект начинаем формировать в июле, и базовый бюджет был сформирован уже в сентябре, идея с ранцами возникла позже. Конечно, бюджет будет дополнительно дорабатываться – и при прохождении в Заксобрании, и в дальнейшем в ходе исполнения, и в ходе доработок мы предусмотрим расходы по ряду задач, обозначенных в послании. Резервы на это есть. Уже сейчас, на этапе второго чтения, после корректировки параметров бюджета у нас на будущий год сформировался дополнительный ресурс в размере трех миллиардов рублей за счет увеличения дотации на выравнивание, которая была распределена в ходе рассмотрения федерального бюджета и, соответственно, не в полном объеме была предусмотрена в проекте нашего бюджета. Часть поправок, которыми будет распределяться этот ресурс, планируется принять сейчас, в декабре, часть – в марте, когда будут консолидированы все источники по итогам завершения бюджетного года.
– В марте, вы имеете в виду, будут вноситься уже поправки в бюджет? Поправки вносятся, как и раньше, по 10 раз за год?
– Да, это будут первые изменения, мы их традиционно вносим в первом квартале, чтобы первоначально сформированный бюджет укрепить источниками, сложившимися с учетом завершения года. Так, чтобы десять раз в бюджет вносить поправки в течение года, сейчас такого нет. В этом году мы два раза вносили изменения в бюджет и в декабре внесем еще раз, и в четвертый раз уже в будущем году приведем бюджет в соответствие со сводной бюджетной росписью. И это ориентир наш – больше четырех изменений в Закон о бюджете не должно быть.
– А почему нельзя более часто вносить изменения?
– Вносить изменения можно, конечно, и чаще, закон этого не запрещает. Количество изменений, вносимых в течение года, – это один из показателей качества планирования бюджета сегодня, его и Федерация мониторит. Вместе с тем, конечно, дело не столько в качестве планирования, а в том, что такие регионы, как мы, находящиеся под ограничениями по уровню долговой нагрузки, вынуждены формировать бюджет или с минимальным дефицитом, или и вовсе с профицитом, и в итоге мы просто не можем на первоначальном этапе предусмотреть все необходимые расходы. Регионы, у которых долговая нагрузка меньше 50%, этими ограничениями не руководствуются и формируют бюджеты под предельные параметры. Задействуют максимальный дефицит, а в течение года все дополнительные ресурсы направляют на его снижение. Чем это хорошо? Все отрасли получили в конце декабря свой бюджет, начинают торги проводить. У нас пока ситуация другая – не имея возможности сразу задействовать дефицит, мы уже потом в первом полугодии добираем расходы. Но надо сказать, что и мы сегодня близки к этой границе – на следующий год долговая нагрузка бюджета Омской области достигнет 51%, и с 2025 года сможем сразу планировать бюджет под предельные параметры, и корректировать его всего пару раз в год.
– Каким образом долговая нагрузка сократится до 51%, если госдолг превышает 70 млрд?
– Долговая нагрузка – это отношение общего объема госдолга к налоговым и неналоговым доходам. Общий объем госдолга, планируемый на 1 января 2025 года, – 73,4 млрд рублей. Но часть этого госдолга состоит из бюджетных кредитов, привлеченных в рамках так называемого инфраструктурного меню. Только по этому году заимствования по инфраструктурному меню составят 7,3 млрд рублей при общем плановом размере дефицита в размере 18,2 млрд рублей (с учетом планируемых третьих изменений). При расчете показателя общей долговой нагрузки эти кредиты не берутся в расчет, не учитываются также остатки средств бюджета на конец года, которые на параметры дефицита влияют, но, по сути, к коммерческим заимствованиям не приводят. В этом году в общем объеме дефицита 9,5 млрд рублей относятся к таким допустимым превышениям. Почему бюджетные кредиты, привлеченные на инфраструктурные цели, выносят из этого расчета? Потому что они в итоге не должны привести к коммерческим заимствованиям, для этого по ним по всем утверждены определенные условия, которые необходимо выполнить. При выполнении этих условий предполагается по части кредитов списание (при условии поступлений налогов в федеральный бюджет от реализованных с привлечением этих средств инвестиционных проектов в определенном объеме), по части кредитов – возврат за счет налоговых поступлений от реализованных инвестпроектов.
– Есть ли риски, что по каким-то из этих кредитов условия не будут выполнены?
– Риски всегда есть в той или иной степени. В части кредитов, привлеченных на инфраструктуру логистического парка «Солнечный» и ОЭЗ «Авангард», сомнений нет, условия, на которых предоставляются кредиты, будут выполнены. По кредитам на инфраструктуру застройки на Левобережье риски, на мой взгляд, выше, там и проект в этом плане сложнее, так как связан с реализацией недвижимости, и объем кредитов больше.
– Под какую ставку предоставляются бюджетные кредиты сегодня?
– Кредиты инфраструктурного меню (ИБК, специальные казначейские кредиты) – под 3% годовых, остальные – под 0,1%.
– Какой объем у нашего региона коммерческих заимствований? Есть ли у региона сложности с привлечением кредитов?
– В общем объеме госдолга, который планируется на 1 января 2025 года, из 73,4 млрд рублей объем коммерческих заимствований составит 24,7 млрд рублей. Из этих 25 млрд 5 млрд – это наши пятилетние облигации с доходностью 6,45 %, мы начинаем их гашение со следующего года. Остальное – коммерческие кредиты. В этом году мы на 17,5 млрд рублей кредитных линий отторговали, из них нам удалось 9 млрд взять по фиксированной ставке, это очень хорошо с учетом роста ключевой ставки. Еще одна хорошая новость – 3 млрд рублей мы взяли хоть и по плавающей ставке, но на три года. Разумеется, в нынешних условиях привлечь коммерческие кредиты с учетом ограничений, действующих в отношении государственных заемщиков (мы не можем привлекать кредиты по ставке выше, чем «ключевая ставка + 1 %»), непросто.
– Как считаете, рост поступлений подоходного налога напрямую завязан на увеличение МРОТ или это объективный результат роста экономики?
– Я бы сказал, что все факторы работают. Рост МРОТ точно влияет, но влияют и отраслевые факторы, так, ощутимо повлиял рост объемов производства и занятости в оборонной промышленности.
– Заксобрание месяца два назад отправило в Совет Федерации проект закона согласно которому вахтовики платили бы НДФЛ по месту проживания, а не по месту работы. Насколько я понимаю, этот проект отклонили, в том числе против был и Минфин России?
– Минфин России аргументировал тем, что технически непросто это будет посчитать. Конечно, такое решение сложно реализовать еще и потому, что если кому-то приходит налоговая база, то от кого-то она уходит. Это предложение, например, поддержали бы, думаю, Ленинградская и Московская области. Если бы удалось реализовать предлагаемые решения, связанные с миграцией налогооблагаемой базы и по НДФЛ, и по налогу на прибыль, наш регион вполне бы мог быть самодостаточным.
– Насчет налога на прибыль. С 1 января перестал действовать институт консолидированных групп налогоплательщиков. Сколько наш регион потерял?
– По 2023 году мы планируем от предприятий, которые входили в КГН, получить свыше 3 млрд рублей. В первом квартале получили последний платеж по КГН по итогам четвертого квартала. Кроме того, есть компенсационный механизм: от предприятий, которые входили в КГН, часть налога на прибыль распределяется по регионам в соответствии с теми объемами, которые эти регионы получали последние 2,5 года. В этом году компенсация нашему региону составляет 80%, в следующем – 60%, в 2025 – 40%, а дальше ничего. Никто не говорит о том, что предприятиями целенаправленно выводится налог на прибыль с территории региона, ни у кого нет цели обобрать регион. Здесь претензия не к налогоплательщику, он исходит из действующего законодательства, сама налоговая система допускает такие вещи. Наряду с этим есть и другие примеры – когда без всякого механизма КГН действует четкая понятная система филиального распределения налогов. Как, например, у Сбербанка – по численности работающих распределяют прибыль по филиалам. Для Омской области, на территории которой работает колл-центр, это, конечно, выгодно.
– Существуют ли какие-то перспективы по налоговым и неналоговым доходам на 2024 год? Губернатор в послании, например, говорил про туризм, а еще раньше про тепличные комплексы, которые будут производить продукцию и для экспорта в другие регионы.
– Ни от туризма, ни от сельского хозяйства никогда я особо не рассчитывал на налоговые поступления. Ну, если не считать за сельское хозяйство поступления от производства пива и крепкого алкоголя, которые технически, по ОКВЭД, относятся именно к сельскому хозяйству. Я об этом всегда бывшему председателю аграрного комитета Заксобрания Анатолию БЕЗЗУБЦЕВУ напоминал, когда он приводил данные статистики о том, что сельское хозяйство приносит в бюджет миллиарды. У сельского хозяйства есть другие не менее важные задачи – продовольственная безопасность и занятость на селе, у туризма свои задачи. Как правило, объемы поступлений от сельского хозяйства сопоставимы с объемами поддержки из бюджета, и это нормальная ситуация.
– Так на что возлагает надежды бюджет?
– Первое – это промышленность, безусловно. К примеру, та модернизация, которую провела за последние годы Газпромнефть, дала хороший прирост, у нас налог на имущество организаций в этом году увеличился на 25%, в основном как раз за счет этого. Другая хорошая история, которую я часто привожу в пример, – «Полиом», когда в чистом поле появился налогоплательщик, который сегодня входит в топ-5 крупнейших в регионе.
– Поступления от акцизов на пиво в этом году планируются на уровне 8 млрд рублей. Нам, получается, выгодно развивать это производство?
– По акцизам на пиво объем платежей в бюджет не зависит от объемов потребления – они полностью поступают в областной бюджет по месту нахождения производства, которое нам, соответственно, выгодно развивать. А вот по крепкому алкоголю история другая: чем больше на территории региона потребляется алкоголя, тем больше нам отчисления. Причем учитывается любой лицензированный крепкий алкоголь вне зависимости от места производства. В части акцизов на крепкий алкоголь перемены мы прошли спокойно – в тот момент, когда наш крупный производитель несколько лет назад купил завод в Подмосковье и перебросил часть производства туда, Федерация как раз приняла решение перейти от распределения согласно объемов производства к котловому перераспределению в зависимости от потребления. И переход этот был по скользящему графику – поступления нашему региону рассчитывались с применением компенсационного механизма с учетом показателей предыдущих лет по поступлениям от крупного производителя.
– А по акцизам на ГСМ какой порядок распределения действует и может ли быть скорректирован?
– Тоже котловой, и распределение зависит от трех факторов – протяженности дорог, количества автотранспортных средств на территории региона и объемов розничных продаж горюче-смазочных материалов. Мы пытаемся продвинуть решение, чтобы учитывались и объемы производства на территории. Здесь перспектива, на наш взгляд, есть. Это, конечно, средства дорожного фонда, но лишних денег не бывает и там, разумеется.
– Давайте поговорим о проекте бюджета на будущий год. Что в нем самое важное? Меняется ли как-то структура расходов?
– Самое важное – это достижение 51-процентной долговой нагрузки. Это была сложная, тяжелая история. В 2015 году нагрузка, напомню, составляла 85,3%.
Что касается расходов, мы всегда при планировании бюджета в обязательном порядке формируем определенный объем первоочередных расходов, расходов по так называемым защищенным статьям. И если в предыдущие годы мы эти базовые расходы не могли полным рублем закрыть на этапе формирования бюджета и наращивали постепенно в течение года, то в бюджете 2024 года практически весь объем первоочередных расходов предусмотрен. Безусловно, в течение года этот объем будет корректироваться. Так, например, предусмотрены в соответствии с прогнозируемой потребностью средства на заработную плату указных категорий бюджетников. Предусматривать дополнительные средства необходимо будет только в том случае, если средний доход по региону, на который зарплата «указников» ориентируется, будет расти быстрее, чем тот рост, который на этапе планирования бюджета прогнозировался.
Меры социальной поддержки мы всегда обеспечивали на 60-70%, а на 2024 год у нас все меры предусмотрены, как и лекарственное обеспечение отдельных категорий, как и медикаменты, питание, расходы на коммунальные услуги и содержание учреждений. В дальнейшем если только индексировать в связи с инфляцией придется, а так у нас все эти первоочередные расходы на будущий год упакованы. В 2024 год мы заходим с бюджетом, к которому шли семь лет. С точки зрения уровня долговой нагрузки и с точки зрения обеспеченности первоочередных расходов.
– Уровень собственных доходов региона насколько вырос за эти семь лет?
– Мы сильно просели в 2015 – 2017 годах, доходы тогда не только не росли, но и сокращались, мы тогда значительно отстали от других регионов, и проблемы последующих лет с этим и связаны. Благо нам тогда Минфин РФ посчитал по модельному бюджету отклонения и несколько компенсировал это отставание в 2018 году. Налоговые и неналоговые доходы областного бюджета в 2015 году составляли 46 млрд рублей, в текущем году они составляют 98 млрд рублей, рост в два раза.
– Развивается Омская область!
– Да, развивается. Но если смотреть в сравнении, кто-то за это же время вырос в три раза.
– По каким принципам распределяются поступления в муниципалитеты, равномерность есть в этом? Губернатор недавно сказал, что будет обращено особое внимание на северные районы, для них увеличится поддержка? Ведь без денег не сделаешь ничего.
– Общий объем межбюджетной поддержки в 2023 году составит свыше 30 млрд рублей, в том числе нецелевая поддержка – порядка 5 млрд, остальное – целевые средства, которые распределяются само собой неравномерно, так как предоставляются на реализацию конкретных мероприятий. При распределении нецелевой поддержки главные критерии, которые применяются, – численность населения и налоговый потенциал.
Помимо трансфертов, у региона по Бюджетному кодексу есть право устанавливать дополнительные нормативы отчислений по региональным налогам. Например, по БК не менее 30% НДФЛ распределяется в местные бюджеты. Но мы на этом не останавливаемся: так, в текущем году в 20 районах остается весь собираемый на их территории НДФЛ, в следующем году таких районов будет 25. Все муниципалитеты у нас сегодня дотационные, за исключением города Омска. Конечно, в разной доле. Калачинский, Таврический, Омский районы менее дотационны, Большеуковский и Седельниковский – более. К вопросу о дополнительной поддержке северных районов, это никак не повлияет, например, на предоставление дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности, поддержка будет выражена скорее в реализации мероприятий, направленных на развитие конкретных отраслей, другими словами, это будут целевые деньги.
– Недавно губернатор выступал в Совете Федерации и заявил, что четыре региона, в том числе Омская область, получают ресурсов меньше, чем зарабатывают, и даже вроде бы нам после этого выступления что-то добавили.
– Да, добавили, совершенно точно. Виталий Павлович с присущей ему настойчивостью везде эту тему обозначил – и президенту, и Совету Федерации, с Валентиной МАТВИЕНКО проговорил, с СИЛУАНОВЫМ, с АРТАМОНОВЫМ, МАКАРОВЫМ, заручился поддержкой.
В чем смысл нашего обращения к Федерации. По сути, налоговое законодательство устроено так, что с тех регионов, которые располагают большой налогооблагаемой базой, ресурсы распределяют на тех, кто победнее. Важно при этом, чтобы регион после этого перераспределения остался с нормальным уровнем бюджетной обеспеченности. В Иркутске, в ЯНАО, ХМАО, на Сахалине остается, наверное, не более 10% от собранных налогов, но при этом показатель уровня бюджетной обеспеченности больше единицы. У нас в 2022 году осталось 37,4% от собранных налогов, но при этом у нас уровень бюджетной обеспеченности составил 0,68. И мы говорим мы не против делиться, но для нас важно, чтоб при этом самим без штанов не остаться. И таких регионов – у которых доля остающихся на территории налогов в общем объеме собираемых налогов ниже, чем в среднем по России, а уровень бюджетной обеспеченности при этом менее 0,9 – кроме нас, еще несколько. В Сибирском ФО в том числе два региона с такой проблемой – мы и Томская область. И губернатор предложил на будущий год для таких регионов предусмотреть возможности роста дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности на уровне до 30%. Дело в том, что Минфин России всегда устанавливает ограничения по росту этой дотации – например, не более 10%, точно такие же ограничения есть и по снижению. Для нас этот люфт увеличен, и в итоге в будущем году мы получим на выравнивание на 3,5 млрд рублей больше, чем в текущем.
– Как на 2024 год дела с бюджетом города Омска? Изменится ли как-то тот процент поступлений, который остается у них?
– Из 30 с лишним млрд рублей межбюджетных трансфертов в этом году половина идет на город Омск, в следующем году будет примерно так же, думаю. Да, дотаций у города нет, но целевой поддержки большой объем. Конечно, средств на исполнение всех без исключения установленных полномочий всегда недостаточно, но точно то же самое и в областном бюджете, и в бюджетах многих других регионов и муниципалитетов. Да, при выравнивании бюджетной обеспеченности часть налогов с территории города уходит на другие муниципалитеты, но и возвращается тоже – межбюджетной поддержкой из областного бюджета. В конце концов те полномочия, которые реализует область, они тоже большей частью на территории областного центра сконцентрированы. И человеку на самом деле все равно, кто финансирует то или иное полномочие, он должен иметь возможность прийти, например, в больницу и получить качественную услугу.
Отмечу также, что с 2024 года регион передал городу норматив по упрощенке в размере 10%, а это порядка 750 млн рублей в год. Упрощенка – это региональный налог, но у области есть право устанавливать нормативы для местных бюджетов и часть поступлений передавать. И мы местным бюджетам отдали 25% поступлений от УСН еще года три назад и сейчас 10% добавили городу Омску. То есть поступления от упрощенки, собираемые на территории города, будут распределяться так: 35% городу, 65% в областной бюджет.
– В Законе об областном бюджете есть строка – «Бюджетные кредиты муниципалитетам без обеспечения обязательств по возврату». Это что значит?
– Это значит, что мы даем без гарантий муниципалитетам такие кредиты, без обеспечения. Возвращать которые им, безусловно, приходится. Напомню, что мы в прошлом году привлекли из Федерации для города Омска бюджетный кредит в размере 4,5 млрд рублей, город рефинансировал этими средствами коммерческие заимствования. Кроме того, делимся с городом казначейскими кредитами, которые на протяжении года привлекаем под 0,1% и используем в том числе для рефинансирования коммерческих кредитов, что позволяет экономить на процентах по ним.
– По поводу финансирования нацпроектов вопрос. Еще БУРКОВ на федеральном уровне выступал года полтора-два назад на тему, что когда регион заходил в нацпроекты, декларировались одни условия софинансирования с долей региона на уровне 2%, а по факту региону приходится вкладываться существенней. Какие-то подвижки здесь есть?
– С этой проблемой ряд регионов на федеральный уровень обращался, не только мы, и Федерация отреагировала: было принято Постановление Правительства РФ № 1315, которым при удорожании проекта в связи с ростом цен устанавливается компенсация региону части этих затрат. Эта норма работает, мы такую компенсацию получали уже. Другое дело, что к тому времени, когда это постановление было принято, мы уже нагребли на себя проблем. Кроме того, есть вещи, которые компенсации не подлежат, например, вся инженерная инфраструктура для строящихся по нацпроектам объектов ложится на регион, и удорожание по ней, соответственно, также. Так, по детской больнице, которая сейчас строится, прошло такое удорожание.
– Раньше Федерация возвращала регионам в следующем году средства, которые были не израсходованы, а сейчас не возвращает. И это приводит к тому, что мы строим в итоге за свои. Есть по школам хоть свет в конце тоннеля?
– Конечно, если объекты из федерального финансирования выбыли, самостоятельно регион в короткие сроки их не может построить, но вопросы решаются, о подробностях лучше, конечно, спрашивать у отраслевиков. Виталий Павлович наводит порядок в этой части, в том числе в отношении удорожания проектов в ходе их реализации, если оно не обосновано объективными причинами.
– А со средствами на исилькульскую школу – что, их вернули в Федерацию?
– Там средства у Облстройзаказчика, нет бюджетных потерь по федеральным деньгам.
– Губернатор в результате поездок по районам давал поручения, которые вылились в расходы для бюджета. Сколько на это ушло? Из какой статьи бюджета резервного фонда?
– Мы саккумулировали ресурсы, сформировали необходимый объем межбюджетной поддержки на эти цели. Механизм резервного фонда здесь не подходит, поэтому мы, опираясь на действующее бюджетное законодательство, оперативно распределяли эту поддержку в виде дотаций.
– Приостановка ряда статей Бюджетного кодекса РФ, которая была в последние годы, что-то дала по факту регионам?
– То снятие ограничений, которое практиковала Федерация в последние годы, было направлено на оперативность доведения средств, на осуществление передвижек, и мы активно пользовались этими инструментами в ковидные времена. В целом же, конечно, такие инструменты надо применять с осторожностью, быстро – это не всегда качественно.
– Вы, как зампред, больше не курируете Минимущество, но хотелось бы узнать, как вам этот опыт?
– Конечно, это непростое направление, большой блок работы по обеспечению жильем детей-сирот, много вопросов, связанных с землей и имуществом. Губернатор сегодня значительные задачи по данному направлению ставит, о необходимости повышения эффективности использования имущества всегда говорит и председатель профильного комитета Игорь ЗУГА, и я не сомневаюсь, что в будущем году механизмы будут запущены. Десятков миллиардов, как говорит Игорь Михайлович, конечно, там не будет, но подвижки все равно необходимы. Серьезный пласт работы связан с земельными ресурсами, конечно, в том числе предстоят и затраты, связанные с оформлением правоустанавливающих документов.
– В новом составе правительства вы продолжите курировать Главное управление финконтроля и Главное управление контрактной системы?
– Да, это решение губернатора осталось неизменным, система госзакупок и внутренний контроль продолжат работать в тесной связке с Минфином. Без последующего контроля объективно оценить эффективность использования средств невозможно. Речь не о нарушениях даже, а об эффективности использования бюджетных средств – ведь одно и то же полномочие можно исполнить разными способами, с разной степенью эффективности. Есть понимание, какие направления будем рассматривать с этой точки зрения в будущем году. По ГУКСу продолжим централизацию закупок, сейчас на очереди закупки, осуществляемые по № 223-ФЗ.
– Спасибо, Вадим Александрович, за интересный разговор!
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 13 декабря 2023 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ.
