ПОД ОБЛОМКАМИ "ИНВЕСТОРА"

ВСПОМНИТЕ, РЕБЯТА...

История этого банка началась в декабре 1991 года, но особенно активно он заявил о себе в 1994 году, когда стал привлекать частные вклады под огромные проценты. Немалое число омичей клюнуло на заманчивое предложение, и очень быстро общая сумма вложенных ими средств превысила собственный капитал банка в 6,6 раза.

Главное управление ЦБ РФ по Омской области, обеспокоенное таким развитием событий, в начале 1995 года запретило «Инвестору» принимать вклады у населения и потребовало от руководства банка принять экстренные меры по исправлению ситуации. Нельзя сказать, что требование осталось без ответа: четырежды в ГУ ЦБ представлялись планы оздоровления, но этим все и ограничивалось.

Некоторое время банк расплачивался — до тех пор, пока продолжался приток новых вкладов и возврат потребительских кредитов. Но вскоре этот ручеек иссяк, и в 1996 году вклады возвращать перестали. По состоянию на 1 сентября 1997 года банк остался должен вкладчикам 8 млн. 297 тыс. рублей, да еще 3,2 млн. рублей составили обязательства по расчетным и текущим счетам клиентов.

Лицензия на осуществление банковской деятельности была отозвана у КБ «Инвестор» 26 сентября 1997 года, а 25 сентября 1998 года банк признан банкротом. Инициатором возбуждения иска стала налоговая инспекция Омска, поскольку задолженность банка перед бюджетом тоже оказалась немалой — 977,8 тыс. рублей по состоянию на 20 января 1998 года.

Причины, которые привели «Инвестор» к бесславному концу, хорошо знакомы. На первом месте среди них, разумеется, выдача кредитов «своим» людям и структурам без какого бы то ни было обеспечения. Взыскать такой долг очень непросто. Может, поэтому во многих случаях банк даже не делал попытки вернуть деньги через суд и упускал срок исковой давности.

А может, так и было задумано с самого начала? Впрочем, странновато выглядело бы предъявление иска, скажем, УВД Октябрьского района Омска или УВД Омской области, которые тоже входили в число должников КБ «Инвестор»...

ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

К моменту начала конкурсного производства денег у «Инвестора» практически не осталось: в ноябре 1998 года на счет конкурсного управляющего было перечислено всего 1060,2 тыс. рублей, из которых 1051,2 тыс. рублей составляли средства фонда обязательных резервов, создаваемого как раз на случай ликвидации банка и хранящегося до поры до времени в ЦБ РФ.

Но гораздо удивительнее другое: оказалось, что имущества у КБ «Инвестор» тоже нет, а пятиэтажное здание по ул. Гагарина, 8, корпус 2, в котором размещался банк, уже давно принадлежит группе частных лиц. Самым большим куском (543/1000 части) владеет президент банка Роман ЧЕФХОДЗЕ, остальное поделили между собой Александр БОЛОБОВ и Татьяна БОЛОБОВА.

Надо сказать, что здание это некогда находилось в федеральной собственности и было передано в хозяйственное ведение институту «Сибгипромясомолагропром» (позднее — ОАО «Агропромпроект»). Столкнувшись с большими финансовыми проблемами, руководство института обратилось с ходатайством в Комитет по управлению имуществом администрации Омской области, который своими распоряжениями N280-рк от 1 августа и N404-рк от 8 ноября 1995 года разрешил продать сначала одну, а затем другую часть здания по согласованной с комитетом цене.

И они были проданы банку «Инвестор» за 1431,3 и 515 тыс. рублей (в современном масштабе цен), причем 80% этих сумм получил институт, а 20% — комитет. Сразу же (24 сентября и 10 ноября) были оформлены свидетельства о праве собственности банка на купленные им помещения.

А 28 ноября 1995 года уже Роман ЧЕФХОДЗЕ получает регистрационное удостоверение N6670 как собственник 297/1000 частей здания. Согласно документам, 6 сентября того же года он от имени банка заключает договор с Александром БОЛОБОВЫМ и Татьяной БОЛОБОВОЙ о продаже им по 88/1000 здания, а с ним самим такой же договор от имени банка заключает председатель совета банка Алексей ГОЛУБ. 20 октября заключается еще по одному договору с БОЛОБОВОЙ и ЧЕФХОДЗЕ — теперь уже речь идет о 158/1000 здания.

Однако регистрируются все эти договоры только... 2 декабря 1997 года. И это весьма странно. Очень похоже на то, что оформлялись договоры задним числом с целью увести имущество из-под ареста. Ведь к тому моменту перед банком уже маячило грядущее банкротство...

После массовых обращений вкладчиков КБ «Инвестор» за помощью в областную администрацию 11 марта 1997 года председатель региональной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку Омской области Александр САРАЕВ обратился к прокурору области Сергею КАЗАКОВУ с просьбой проверить законность сделок в отношении здания по ул. Гагарина, 8 и помещения по ул. Маяковского, 74.

Прокурор подтвердил, что сделки эти были проведены с нарушениями закона и предложил решать вопрос об их расторжении через суд. 5 ноября 1997 года арбитражный суд по заявлению Комитета по управлению имуществом постановил наложить арест на спорные помещения и запретить регистрировать сделки по их отчуждению. И тем не менее они были зарегистрированы! Доказать в суде неправомерность продажи здания банку комитет не смог, и потому все эти господа остались его владельцами.

Оказалось, что вместе с еще одним дебитором банка Алексеем КОЗЛОВЫМ они также владели помещением по ул. Маяковского, 74. 22 сентября Центральный районный суд Омска принял решение передать это помещение стоимостью в 2485 тыс. рублей в собственность КБ «Инвестор» и тем самым погасить задолженность всех четверых дебиторов, равную 2286 тыс. рублей.

Казалось бы, все замечательно: эта сумма покроет немалую часть долга перед вкладчиками. Но не тут-то было! 23 февраля 2001 года помещение продается Наталье СТРАГИС почему-то всего за 1300 тыс. рублей. Интересно, что же могло привести к такому резкому (чуть ли не два раза!) снижению его стоимости, причем в то время, когда цены на недвижимость как раз росли?

Но и это еще не все! По условиям договора новая владелица помещения должна была полностью внести указанную сумму не позднее 15 мая 2001 года. Однако по состоянию на 16 мая ею было уплачено всего 240 тыс. рублей, то есть примерно 10% от признанной судом стоимости недвижимости. Такая вот невеселая арифметика...

Итак, на что же могут в конечном итоге рассчитывать вкладчики? В конце 1999 года в Сбербанк было перечислено 946 тыс. рублей, что позволило выплатить им по 17% от суммы вкладов. 29 августа 2001 года перечислено еще около 1 млн. рублей, и таким образом КБ «Инвестор» в сумме вернет омичам примерно по 36,5% от тех средств, что они когда-то ему доверили. Однако даже эти деньги получить удастся не всем.

ДВАЖДЫ ОБМАНУТЫЕ

В таком положении оказалось, как минимум, более двух десятков вкладчиков КБ «Инвестор», поверивших обещаниям некоего Евгения ШТУЧКИНА, который взялся представлять их интересы. Итог деятельности этого защитника прав вкладчиков печален: понадеявшись на него, люди не стали заявлять свои требования в ликвидационную комиссию и не попали в реестр кредиторов.

Хотя, казалось бы, чего проще? Но нет, у нас люди предпочитают обращаться к депутатам, представителям президента, в общественные организации, в газеты, а в результате остаются ни с чем.

А ведь новая редакция федерального Закона о банкротстве кредитных организаций дает возможность вкладчикам, как кредиторам первой очереди, подавать заявления о включении в список кредиторов не в течение пары месяцев, как это было раньше, а в любой момент до того, как ликвидационная комиссия произведет расчет с кредиторами в полном размере.

К сожалению, в данном случае полный расчет произведен в августе 2001 года, причем список кредиторов с 1999 года пополнился еще на 172 человека. Но тот, кто не попал в него до 29 августа, остается ни с чем, хотя у большинства из пострадавших есть судебные решения, исполнительные листы ко взысканию.

Непонятно, почему люди поверили Евгению ШТУЧКИНУ. Ведь на собрании 2 июня 1999 года, когда выбирали комитет кредиторов, его кандидатуру отвели. Комитет из семи человек работал: принимал решения, информировал вкладчиков. Сейчас он рассылает вкладчикам почтовые карточки с уведомлением о том, в каком из 11 учреждений Сбербанка они смогут получить свои деньги. (Жаль, что пока не всех удалось найти, и потому некоторые еще не получили даже первые 17% от вклада).

В это время ШТУЧКИН брал у людей претензии и документы, а также деньги «на расходы по копированию документов и командировочные». Якобы он возил копии этих документов в Новосибирск к представителю президента по Сибирскому федеральному округу. Люди были уверены, что все в порядке, но достоверно известно только о жалобах, написанных их «заступником» на имя губернатора, президента и так далее.

А узнав о том, что через Сбербанк начали выплачивать вкладчикам остаток денег, господин ШТУЧКИН стал оповещать об этом по телефону тех, у кого он брал документы. При этом он давал номер телефона специалиста ГУ ЦБ (а кому-то даже представлялся сотрудником ГУ ЦБ!), по которому якобы можно узнать, в какомотделении их ждут деньги.

Люди звонили и получали, как ушат холодной воды на голову, известие о том, что их вообще нет в списках. В подобной ситуации вкладчики имеют право обращаться с жалобами на действия конкурсного управляющего в назначивший его арбитражный суд. Но в данном случае арбитражный суд им наверняка откажет — ведь требований они не заявляли. Большинству этих людей за 70. Жалко их, конечно, но кто виноват, что обратились они не в ликвидационную комиссию, а, по сути, к первому встречному?

Есть среди вкладчиков и очень настойчивые люди, настроенные судиться с президентом банка и его бывшим собственником Романом ЧЕФХОДЗЕ до победного конца, используя свое право кредитора. Скажем, Геннадий ЗАХАРОВ, требования которого не признал омский арбитраж, собирается обращаться в Верховный суд РФ.

К сожалению, пока нет практики применения закона, который предусматривает солидарную ответственность собственников банка, и никто не знает, как это можно осуществить. Потому остается только пожелать успеха этому уже немолодому человеку, который потерял свое здоровье в битве за собственные деньги.

«Инвестор» — последний из могикан: остальные банки создавались уже с другой целью и на других условиях, там работают другие люди, да и законы теперь совсем другие. Так что ликвидация этого банка подводит черту под определенным периодом в истории омской банковской системы. Хочется верить, что омичам больше никогда не придется сталкиваться с подобными ситуациями.