В 70-80-х годах под непосредственным руководством Владимира КРОТОВА омская энергосистема развивалась бурно. Практически ежегодно возводилось до 40 крупных подстанций и сдавалось более 2 000 километров линий электропередач. Были построены две ЛЭП-500 кВ «Экибастуз — Омск» (по 365 км каждая) и мощная подстанция «Таврическая». При нем продолжалось строительство ТЭЦ-4, проводилась реконструкция ТЭЦ-2. А к 1986 году были сданы и 5 энергоблоков ТЭЦ-5, которая стала одной из крупнейших ТЭЦ страны. О сегодняшних проблемах энергетики с Владимиром КРОТОВЫМ побеседовал корреспондент «КВ» Николай ВИКТОРОВ.
— Владимир Иванович, что, на ваш взгляд, изменилось за 20 лет?
— Изменилось отношение к энергетике. Раньше этой, одной из важнейших отраслей экономики государства уделялось и соответствующее внимание со стороны государевых людей. Энергетика развивалась, крепла. Теперь она заброшена, живет сама по себе. Я все чаще прихожу к выводу, что региональной власти энергетика не нужна. Выживет — хорошо... А если нет? Сделали из нее монстра какого-то. Ощущение такое, что хотят развалить. Вот сегодня в Омске строят мелкие котельные и электростанции и кричат, что это выгодно. Но это же вранье. Столько теоретиков доказали в свое время эффективность централизованного энергоснабжения и комбинированной выработки энергии.
— Идеологи малых котельных говорят, что они эффективней...
— Не может быть, чтобы на мелкой котельной себестоимость производства одной гигакалории тепловой энергии была ниже, чем на ТЭЦ. К тому же они не учитывают еще один важный момент. Такие котельные нерационально сжигают невосполнимый и очень ценный природный ресурс — газ. В большой энергетике газ используется более рационально. Сначала он вырабатывает электроэнергию, а потом идет еще и на выработку тепла. Кстати сказать, Америка вырабатывает 70% электроэнергии на угле, 12% — на ветре и 12% — на атомных станциях. И только совсем небольшую долю занимает выработка на газе и жидком топливе. Почему у нас не так. Потому что мы живем одним днем. При этом растет стоимость электрической энергии и тепла, вырабатываемых ТЭЦ, и тариф для населения.
— Сегодня только самый ленивый не ругает энергетиков за высокие тарифы...
— А давайте посмотрим, как получается тариф, по которому платят омичи. Город складывает тариф за тепло Омскэнерго с тарифами своих котельных и получает некий средний тариф. Но почему в расчет среднего тарифа город включает 37 котельных, которые к городу не имеют никакого отношения? Зачем брать тепло у котельной «Карбышева-2», например, у которой одна гигакалория стоит сегодня 3 тысячи рублей? Все это делается для того, чтобы раздуть общегородской тариф на тепло и увеличить сумму дотаций из бюджета. Четыре года город устанавливал такие тарифы, которые хотел. В результате посмотрите, как выросли долги перед энергетиками. Только население задолжало энергосистеме более 200 млн рублей. А долги бюджета — это вообще, я считаю, нахальство. Мы же погубим свою энергетику. А тогда и промышленность работать не сможет.
— Теплоснабжение вообще вызывает много вопросов...
— Если вы посмотрите правила технической эксплуатации систем отопления, которые до сих пор действуют, то вы увидите там, что все батареи в домах должны каждый год промываться. Этого ведь не делается. Поэтому жилищники делают проще — регулируют подачу теплана тепловых узлах размером отверстий в шайбах. В результате в теплосетях резко возрастает количество теплоносителя. А когда в теплосетях крутится воды на 30% больше норматива, то и энергосистема не может в итоге поддерживать температурный график. Это очень серьезная проблема на самом деле. Только из-за лишней воды расход топлива в энергосистеме увеличивается примерно на 30%. Другая проблема — коррозия сетей. Ливневая канализация в городе практически не работает, поэтому и все трубы лежат в воде. Ну и несогласованность добавляет проблем. Тут теплосети АК «Омскэнерго», там — Теплокоммунэнерго, а дальше вообще жилищное управление отвечает. В итоге, когда у жилищников что-то не получается, крайней обязательно остается энергосистема.
— И что можно сделать?
— В первую очередь нужно тепловые сети Теплокоммунэнерго и Омскэнерго вместе собрать, как раньше было. Я сам участвовал в создании городских сетей и выделении их из энергосистемы. Правда, тогда ситуация иной была. А сейчас другого выхода нет — сети опять нужно объединять. Создать открытое акционерное общество или закрытое — не важно. Главное, чтобы у тепловых сетей опять было единое управление. Хозяин был. Чтобы все занимались своим делом, а не переваливанием проблем.
— Застойные 90-е и для Омскэнерго обернулись застоем, развитие прекратилось...
— После того как я уехал в Алжир, были и деньги, и строительные организации. Но неправильные стратегические решения нового руководства, а затем переход на взаимозачеты — бартер привели к прекращению строительных и монтажных работ на объектах энергосистемы. Хотя в тоже время новосибирская энергосистема, аналогичная нашей, устояла и закончила строительство ТЭЦ-5 и пустила ТЭЦ-6.
— Что сегодня, на ваш взгляд, нужно поставить во главу угла в энергетике?
— Надежность и экономичность. Сегодня прежде всего нужно внедрять автоматизацию, чтобы исключить пресловутый человеческий фактор. Я много работал за границей, много видел. Я был во Франции. Видел тепловую станцию мощностью в 1 млн кВт, на которой работают всего 25 человек. Даже в Алжире сегодня современный уровень автоматизации. А мы пытаемся сейчас внедрить западные стандарты эксплуатации и управления в энергетике при наличии еще советского уровня автоматизации.
— Разве у нас не было раньше автоматизации?
— У нас была автоматика отдельных процессов. Но не было хороших комплексных решений, таких, как на Западе. Хорошо, что с приходом АНТРОПЕНКО в энергосистеме что-то меняется В прошлом году введена в эксплуатацию подстанция Энтузиастов. Теперь эта подстанция стала современной и полностью автоматизированной. Появилось новое оборудование на ТЭЦ-5. Многое сегодня делается для того, чтобы труд энергетиков оценивался по достоинству. Работа энергетиков очень тяжелая, можете мне поверить. И физически тяжелая, и психологически. На них лежит огромная ответственность. А посмотрите на условия, в которых приходится работать энергетикам на угольных станциях, где пыль, грязь и высокая температура. Посмотрите на ремонтников, которые лезут в аварийный котел, внутри которого температура превышает 60?С.
— Промышленность сегодня не на подъеме. Поэтому и в энергетике образовался резерв...
— Это еще одна большая проблема. А в омской энергосистеме, к сожалению, много турбин таких, которые запроектированы давать пар высокого давления для производства — на заводы. Пар этот сегодня не востребован. Одну турбину, насколько я знаю, переделали на отопление. И это правильно. Может, и остальным со временем найдут применение когда-нибудь. Вот только зачем, объясните мне, в 90-х годах списали на ТЭЦ-3 и ТЭЦ-4 массу энергооборудования, которое еще не выработало свой ресурс. Водогрейные котлы, паровые котлы, турбины. Все сдали на металлолом. Зачем? Ведь можно было его законсервировать. Я уверен, что наша страна начнет подниматься. И опять понадобятся мощности. Зачем же списывать оборудование, которое можно сохранить?
— Вы были жестким руководителем, судя по всему?
— Жестким. Не отрицаю. Но. прежде чем принять решение, я всегда тщательно анализировал ситуацию. И отвечал за свои решения. Меня даже с работы два раза хотели снять. Но время, как видите, все расставило по местам. Строили мы, например, теплотрассу на Левобережье от ТЭЦ-5. Горисполком был против. И обком был против. Мне говорили: зачем теплотрасса на Левобережье, когда там будет ТЭЦ-6. Но я же понимал, что стройка — дело длинное. А тепло нужно было подавать уже тогда. Когда вместо меня остался БРЫЛКИН, он, как человек исполнительный, начал строить ТЭЦ-6. В результате и ТЭЦ-6 город не получил, и ТЭЦ-5 завалили. А оборудование, которое я оставил тогда на ТЭЦ-5 и которое в новых ценах стоит десятки миллиардов рублей, растащили за эти годы на запчасти.
Мне уже 80, но не подумайте, что я ворчу. Всю свою сознательную жизнь я посвятил энергетике, не понаслышке знаю, что ошибок она не прощает. Они могут проявиться через годы, десятилетия. Поэтому и сегодня душа болит о том, как пройдет отопительный сезон, ремонтная кампания, в каких условиях работают на станциях, что останется нашим потомкам... В энергетике очень много профессий, но энергетик — это призвание.
Владимир Иванович родился 13 июня 1925 года в поселке Мстера Владимирской области. В 1930 году его семья переехала в город Тайшет Иркутской области. По окончании школы был призван в Красную Армию. Во время Великой Отечественной войны участвовал в боях с японцами. После демобилизации в 1946 году работал на БАМе. В 1947 году поступил в энергетический институт в городе Иваново. В 1950 году по семейным обстоятельствам перевелся в Томский политехнический институт, который и окончил с отличием в 1952 году.
Трудовую биографию начинал в качестве машиниста турбины на Красноярской ТЭЦ-1. Через год молодой инженер стал уже начальником турбинного цеха, а в 1959 году — главным инженером ТЭЦ-1. Его научные разработки вызвали интерес в Москве, и спустя некоторое время ему поступило предложение возглавить строительство первой тепловой станции в Пхеньяне (КНДР). Когда в 1967 году он вернулся в Красноярск, то получил новое предложение — стать главным инженером РЭУ «Омскэнерго». С 1971-го по 1987 год он возглавлял омскую энергосистему.
В 1987 году принял предложение министерства и до 1992 года работал в Алжире советником по энергетическим вопросам.
В настоящее время живет в Омске. Пенсионер.
За трудовые заслуги награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета» и трудовыми медалями. Боевые заслуги отмечены орденом Отечественной войны II степени и боевыми медалями. Присвоены звания «Заслуженный энергетик РСФСР», «Почетный энергетик СССР» и «Почетный энергетик России».
