Владимир ВОЛКОВ «Город потерял от дефолта в разы меньше, чем от перерегистрации Сибнефи»

В Вену прибыли точно по графику, разговариваем в банкеи чувствуем: что-то не так. То ли мы их не понимаем, то ли они нас не понимают. Разговор шел о кредитах, об инвестициях, в том числе и о возможных займах муниципалитету. Они на нас смотрят, как на людей, несущих какую-точепуху, хотя еще недели за две до встречи мы разговаривали по телефону и все было нормально. И тут они нас спрашивают: вы давно из России? «Четыре дня как». «А газет разве не читаете, телевизор не смотрите?». «А что такое?» «В России дефолт». Мы быстренько вернулись в гостиницу, зашли в Интернет и все узнали. Так что встретили дефолт в Вене. Это было неожиданно, потому что тут же по нашим карточкам VISA Инкомбанка в банкоматах перестали выдавать деньги.
— Как обходились без денег?
— Обратные билеты и гостиница были заранее оплачены. Что касается продуктов, то в маленьких венских магазинах, где авторизация сразу не осуществлялась, карточки VISA российских банков еще к оплате принимали Мы ничего плохого не совершали, потому что на карточках деньги у нас были, другой вопрос: отдаст ли их российский банк.
— Как встретил дефолт муниципалитет?
— Из валютных обязательств у городского бюджета был долг по катку«Тополиный», который был приобретен где-то в декабре 1997 года. Интересно, что он был уже собран и функционировал, но официально числился в разобранном виде на складе, так как еще не подвергся таможенной «очистке». Весь этот каток стоил ,7 млн. Поэтому, кстати, когда сегодня называют совершенно умопомрачительные цифры стоимости новых катков, которые строятся в Омске, я не верю, что за десять лет цены в долларах подорожали в разы. Кроме того, были валютные кредиты по автобусам «Кароса» — один в ОПСБ, другой – в СБС-Агро. Понятно, что были какие-то валютные обязательства у МУПов, в частности ПТСК было должно фирме «Данфосс» за тепловые счетчики.
— То есть дефолт проблемы для городского бюджета не создал?
— Шока не было.. Потери от дефолта для городской администрации были в разы меньше, чем потери от смены юридического адреса Сибирской нефтяной компании в июле 1998 года. Тем более, что в 1998 году весь бюджет Омска по доходам вместе с налогами Сибнефти был 1,9 млрд руб., а население платило тогда за ЖКХ порядка 20% — все остальное дотировал город. Что касается дефолта, бюджет уже смог на нем кое-что заработать. Помню, сразу же после дефолта городская администрация купила у одного из угольных разрезов на сто миллионов рублей право требования к Омскэнерго, заплатив тридцать миллионов деньгами, и на двадцать миллионов – безнадежными долгами ПО «Полет». Мы предъявили сто миллионов к зачетуи получили на эту сумму тепло и электроэнергию для городских школ, больниц и других бюджетных учреждений. Потом аналогичные схемы осуществлялись по долгам энергетиков перед Межрегионгазом и т.д. На этом бюджету удалось сэкономить сотни миллионов рублей в 1998 и в 1999 годах. Впрочем это больше было связано не с дефолтом, а с проблемой взаимных неплатежей.
— Насколько я помню, резко замедлились и межбанковские проводки?
— Вследствие дефолта у некоторых федеральных банков начались проблемы, потому что их владельцы решили лично сами потерять меньше и стали выводить деньги из банков, которые, в свою очередь, стали «кидать» своих клиентов. Немало крупных российских банков тогда прекратили существование. Многие, умирая, получали, насколько я понимаю, небезвозмездно миллиардные стабилизационные кредиты, которые тоже потом не возвращались. Платежи замедлились, но мы в основном работали через местные омские банки и особых проблем не ощущали.