Нынешний кризис часто сравнивают и с Великой депрессией 1930-х годов, и с тем, что был порожден дефолтом 1998 года. Но Алексей СМОРОДИН считает, что правильнее вспомнить о японском кризисе 1980-90х годов и его уроках.
— Итак, что же происходило в это время в Японии?
— Всё началось в 1985 году, когда Банк Японии решил стимулировать развитие экономики и понизил ставку рефинансирования с 5% до 2,5% годовых. Экономику страны завалили дешевыми деньгами, и в результате был надут беспрецедентный в мировой истории пузырь: за 4 года цены на недвижимость выросли в несколько десятков раз, на акции — в 4 раза. Индекс Nikkei 225 достиг отметки почти 39 000.
Банки начали вкладывать огромные деньги в первую очередь в рынок недвижимости, фондовый рынок и сельскохозяйственный сектор. Японская политическая система очень консервативна и в значительной степени коррумпирована. Лоббисты, по большому счету, указывали банкам, куда вкладывать деньги. При этом самое мощное лобби было у девелоперов и фермеров.
Ближе к концу 1989 года банки, распухшие от активов в иенах, начали активно вкладывать их в активы, номинированные в американских долларах и корейских вонах, что означало отток капитала из страны и увеличивало возможность девальвации иены. Банк Японии этого допускать не хотел, и 25 декабря 1989 года повысил процентные ставки фактически с той же самой целью, что и у нас – чтобы снизить риск девальвации.
— Казалось бы, хорошо: много денег, на них можно много всего построить…
— Все правильно, но эта недвижимость выступала залогом по кредитам, а когда ставки повысились, то выяснилось, что обслуживать кредиты по таким ставкам для многих заемщиков просто невозможно. Тогда они, чтобы сократить кредитную нагрузку, стали выставлять недвижимость на продажу, что в течение 1990 года обрушило цены в 2 раза. У банков образовалась огромная проблемная задолженность, вдобавок кредиты не были в должной мере обеспечены залогом. Наступил коллапс.
В течение последующих четырех лет цены на недвижимость упали в 5 раз от максимальных уровней. Для банков оказалось, что триллионы иен, по сути, являются задолженностью невозвратной и при этом обеспеченной залогом лишь на 10-20%. У строительных компаний и простых граждан остались на руках колоссальные долги и невообразимое количество стремительно обесценившейся недвижимости, которую они не могли продать. Если бы банки списали эти долги надлежащим образом, то и они подлежали бы ликвидации как банкроты.
Образовались «банки-призраки» и «компании-зомби», которые самым настоящим образом отравляли существование всей экономики Японии, огромным пылесосом высасывая ресурсы из государства и здоровой части экономики. Вместо того, чтобы признать банкротами, в течение 10 лет их продолжали «спасать».
Более того, банки как минимум до 1995 года продолжали выдавать ипотечные кредиты со слабыми перспективами возврата, получая взамен от государства финансовую поддержку. Таким образом субсидировался строительный сектор. В течение 1990-95 годов государство скупило около трети всех площадей, имевшихся на рынке. При этом обозначалась главная цель – не дать снизиться ценам на недвижимость, которые, несмотря на все усилия властей, продолжали падать.
Фондовый индекс Nikkei упал с 38 до 12 тысяч, при этом государство проводило регулярные масштабные интервенции, чтобы не дать индексу провалиться еще ниже. Фондовый рынок превратился в некую пародию. Банки, имея отрицательный капитал, фактически перестали кредитовать экономику, кроме ипотеки, навязываемую истеблишментом в обмен на преференции. В итоге 1990-1999 годы сами японцы прозвали позже «потерянным десятилетием». Бездарно растраченное время, когда японская экономика, не сумев избавиться от нежизнеспособных гигантов, пыталась расти с этими гирями на ногах, демонстрируя темпы экономического роста не более 1%, в то время как остальные «азиатские тигры» росли по 10% в год и более.
— И вся эта ситуация фактически была спровоцирована японским ЦБ?
— Да. Это был огромнейший пузырь, размеров которого нам, к счастью, удалось избежать по причине начавшегося кризиса в США. Как ни парадоксально звучит, мы должны быть благодарны Америке и Европе за то, что они ввергли нас в пучину кризиса на более ранних стадиях. Если бы это произошло в 2011 или 2012 году, то последствия были бы просто катастрофическими для нашей экономики – всего строительного сектора, девелопмента и банков.
У нас многие заявляют: индекс РТС был равен почти 2500, сейчас, мол, мы немного на дне поболтаемся, а через год снова вернемся к тем же значениям. Но это ложь! Никто не может исключать, что мы можем и за 20 лет не достигнуть тех вершин. Потому что одно дело – пузырь, который надувают игроки-спекулянты, опираясь на кажущиеся им правильными оценки и субъективные факторы, и совсем другое – реальная цена. На самом деле фундаментальный критерий оценки акций для мелкого инвестора один – получаемая прибыль. А с точки зрения дивидендов и прибыли акции крупнейших российских эмитентов не стоят даже нынешних цен.
— То есть у нас надувался тот же самый пузырь, но меньших масштабов?
— Здесь просто источники были другие – в основном, западное финансирование. Хотя приложил руку и Банк России, который, скупая избыточную вследствие притока иностранного капитала валюту и накапливая золотовалютные резервы, эмитировал рублевую массу, которая шла прежде всего на переоцененные рынки — недвижимости и фондовый. Механизм немного другой, чем в Японии, источники другие, но это не имеет такого уж большого значения для самого процесса. И плохо здесь даже не то, что росли денежные агрегаты, а плохо то, что ресурсы поглощались «неправильными» по причине своего перегрева секторами. Кстати, нельзя сказать, что Банк России не беспокоили эти факты. Последовательно ограничивать денежную ликвидность он начал еще в начале 2008 года.
— Выходит, снижение ставок по кредитам, которому все радовались, было губительным для экономики?
— Конечно! В период перегрева и роста экономики ставки надо повышать, а вот сейчас их нужно понижать. Но ЦБ их повышает! Мотивирует это необходимостью обеспечения устойчивости курса рубля, загоняя в тупик и без того убыточную и стоящую на коленях экономику. Потому что сегодня никто в экономике, даже «оставшиеся в живых», не в состоянии отрабатывать те ставки, которые складываются сегодня на денежном рынке под воздействием политики Банка России. Ведь ставка рефинансирования в размере 13% носит скорее бухгалтерский, учетный характер. Реальная стоимость шестимесячных денег складывается на уровне 18% годовых, и именно это определяет сегодняшнюю заоблачную цену кредитов коммерческих банков.
Возвращаясь к 2008 году, хочется заметить, мы ведь целый год жили в неком абстрактном мире и не замечали кризиса, потому что у нас продолжали расти цены на нефть. Когда по всей планете падали цены на недвижимость, у нас они продолжали расти. И только самые трезвые головы стремительно выходили из девелоперских прожектов, замораживали инвестиции, распродавали акции. И многие успели уйти с этих рынков полностью или частично, сосредоточившись на завершении ранее начатых проектов. А кто-то продолжал безрассудно скупать земельные участки и начинал строительство, рисуя себе радужные перспективы обогащения.
Японцы в 1999 году решили поменять тактику и для разгона экономики снизили ставку до 0,5% годовых, а потом и до 0%, пытаясь повторить опыт 1985 года, но это, по большому счету, ни к чему не привело. Кризис научил людей быть осторожными! Экономика там начала развиваться только на фоне всеобщего подъема в 2004 году. А через 3 года накатила волна всеобщего кризиса, и цены на недвижимость снова упали в 2 раза. На этот раз пузырь успели надуть небольшой. Сегодня индекс японских акций около 8500, и, представьте себе, те, кто вложился в фондовый рынок в далекие восьмидесятые, ждут уже десятки лет в надежде хотя бы вернуть свои инвестиции.
Дешевые деньги не помогли, потому что проблема «компаний-призраков» до сих пор не решена. При этом колоссальные убытки, накопленные этими структурами, в течение 20 лет возмещались всем обществом. И сегодня нас пытаются подвести к тому же: говорят, что существующие цены оправданы, и если они упадут ниже, строительство станет экономически неэффективным; что потом исчезнет жилье и следующий скачок цен будет еще более ужасающим. На самом деле все это – ерунда. И если сегодня нет покупателей, это значит, они просто не хотят покупать по нынешним ценам.
Комментарии «специалистов» и «аналитиков», которыми сейчас полны средства массовой информации, похожи скорее на заклинания. Возможно, на кого-то такая пропаганда и окажет воздействие, но на большинство трезвых людей – нет. Есть экономическая реальность: число семей, способных сегодня вложиться в жилье, стремится к нулю. Поэтому цены будут падать все ниже и ниже. Те, кто это понимает, должны как можно быстрее снизить цены: 20 тыс. руб. за метр площади, полученные сегодня, гораздо лучше, чем те же 20 тыс., полученные через год.
— И те строители, которые не захотят понизить цену сейчас, крупно погорят в ближайшее время?
— Плохо не то, что они погорят, а то, что при этом «кинут» кучу дольщиков. Ведь многие взялись строить, не имея капитала. Они считали, что могут купить землю или даже права аренды, сделать проект и начать принимать средства дольщиков, фактически строя за их деньги. Говорят, что девелоперы имели доходность 100%. Но это — доходность от общего объема вложенных средств, а доля в этом объеме у некоторых структур часто была мизерная. Поэтому здесь речь можно вести о тысячах процентов в расчете на реально вложенный капитал.
Ни у какого бизнеса не может быть доходность сто, тем более тысяча процентов годовых! Если где-то доходность выше 20%, это уже надувается пузырь. Значит, ждите, что будет 0%. А если доходность 100% — ждите, что будет -50%, причем в ближайшее время, потому что нормальная доходность – это 10% годовых, максимум – 15%.
На самом деле государство должно вообще запрещать долевое участие на этапе строительства. Никаких продаж, пока объект не сдан! Нужно запретить это под страхом уголовного преследования – и сразу найдутся другие деньги, чтобы строить. В Европе никакого долевого участия нет.
— Так что же, на ваш взгляд, стоит и не стоит сегодня предпринимать?
— По моему мнению, для государства сейчас самое главное – отказаться ото всех видов экономической поддержки отдельных субъектов экономики. Помогать нужно людям, а не организациям. Поддержка же корпоративного сектора должна заключаться в снижении налоговой нагрузки, прежде всего НДС, на весь бизнес в целом и в виде действий ЦБ по снижению кредитных процентных ставок. Любые формы поддержания на плаву банкротов опасны тем, что идет перераспределение ресурсов из здоровой части экономии в больную, причем это на самом деле не продлит жизнь больной части.
Тем более опасны любые попытки фиксации цен либо попытки их поддержать. Только падение цен, причем как можно более быстрое, и стабилизация их на каком-то разумном уровне позволит рынку нормально восстановиться. А любые формы государственной помощи корпорациям и рынкам — кредиты, субсидии, интервенции, аукционы, приобретение долей компаний — ни к чему хорошему не приведут. Нам мой взгляд, важнейшей и практически единственной формой помощи государства должно быть пособие гражданам по бедности и безработице, при этом государству следует наконец-то научиться контролировать расходы и выявлять истинные размеры доходов своих налогоплательщиков. Большинство остальных компенсаций и льгот –коррупционная база. Я считаю, что любые попытки что-то кому-то компенсировать, особенно в массовом порядке, приведут просто к разбазариванию бюджетных средств.
Пожелание девероперам: оставаться порядочными. Я надеюсь, что большинство из них ценой собственной прибыли все-таки исполнит принятые на себя обязательства. Самое главное — снизить свою активность, попытаться завершить существующие проекты и просто понять, что возврата к прежней жизни быть не может – нельзя продавать несколько квадратных метров бетонной коробки по цене автомобиля.
Надеюсь, что кризис все-таки поправит эту ситуацию. Я считаю правильной следующую мысль: как раз до кризиса мы имели дело с болезнью, а кризис — есть процесс выздоровления, способ исправления накопившихся диспропорций. Причем все попытки избежать пузырей безуспешны, потому что они надуваются там, где риски недоучитываются либо учитываются подавляющим меньшинством экономических агентов.
Беседовала Екатерина СЕРВАХ
