США: стажировка на другой планете

В октябре обозреватель «КВ» Оксана МИРОНОВА прошла стажировку в американской газете «Milwaukee Journal Sentinel». Двухнедельная поездка в США стала наградой за победу в федеральном конкурсе в номинации «Лучшее журналистское расследование России». О своих впечатлениях об США она делится с читателями «КВ».

Потенциальные иммигранты

«Вы впервые в США и планируете неделю жить в Чикаго одна? Чем вы будете там заниматься?» – это был первый вопрос, который я услышала, приземлившись в городе Детройт, штат Мичиган, США. Таможенный инспектор проявлял не праздное любопытство. Как выяснилось позже, он имел полное право если не закрыть мне въезд в страну, то ограничить время моего пребывания в ней точно. Как говорится в законе США об иммиграции и гражданстве: каждый иностранец, въезжающий в страну, является потенциальным иммигрантом, пока не докажет обратного.

Таможенный инспектор удивился тому, что я остаюсь в США дольше, чем остальные участники нашей группы. По приглашению Международного центра журналистики, реализующего правительственный грант США на поддержку независимых зарубежных СМИ, в Штаты помимо меня прибыли две мои коллеги из газет «Якутск вечерний» и «Деловая газета. Юг», а также переводчица из Фонда «Новая Евразия» (организатор конкурса «Лучшая региональная газета»). Целью нашей поездки была стажировка в газете «Milwaukee Journal Sentinel», для чего нам предстояло провести неделю в городе Милуоки, штат Висконсин. В часе езды от Милуоки находится Чикаго, куда я планировала отправиться отдохнуть после завершения стажировки. Таможенник, похоже, так и не понял, зачем мне нужно было ехать в Чикаго, когда вся группа отправлялась домой. Но все-таки открыл мне въезд в США на две недели.

Когда демократия вредна

Наш путь из Москвы в США (я летела с коллегой из Якутии), занимающий в общей сложности порядка 12 часов, лежал через Нидерланды. Аэропорт Амстердама находится в оживленной части города. Приземлившись, мы заметили, что посадочная полоса шла вдоль автотрассы и наш самолет лихо обгонял автомобили. Вспомнились стенания омских властей по поводу опасности нахождения омского аэропорта в Старом Кировске. Был бы нормальный аэропорт, а уж где он стоит – не столь важно.

Здесь же, в Амстердаме, нас ждал первый таможенный допрос. Что в багаже? Кто паковал чемодан? Как добиралась до аэропорта? Похоже, инспектора интересовала каждая минута моего дня накануне визита в Амстердам. Признаться, до того момента я была лучшего мнения о своем английском. На объяснения с настойчивым таможенником ушло минут 15, после чего я отправилась помогать своей коллеге. «Спросите ее, она нервничает?» — напирала высокая дама в форме. Нет, что вы! Какие нервы? Мы мило беседуем!

Это было плохое начало плохого перелета. Аэробус американских авиалиний «Delta», которому предстояло преодолеть немаленький путь через Тихий океан, пошел на взлет — и не смог подняться в воздух. После этого нас четыре (!) часа держали в самолете, сначала пытаясь его отремонтировать, а затем разыскивая для нас свободный терминал. Салон огромного аэробуса был набит битком: индианки в сари и худые африканцы летели в Америку семьями, с младенцами на руках. Стюардессы разных возрастов, габаритов и цветов кожи (США демократичны во всем!) были серьезны и неразговорчивы. Вспомнились наши красивые девушки-стюардессы, которые одним своим видом сгладят любые неприятности полета. Все-таки демократия полезна не во всем.

На пятом часу ожидания нас, наконец, повезли на посадку в другой самолет той же авиакомпании. Полет через океан я провела за просмотром фильмов: мини-экраны были встроены в спинки кресел. По пути в Милуоки нас ждала еще одна пересадка в городе Детройте.

Американская улыбка

Первый вопрос, с которым ко мне обратился американец (если не считать таможенника, который выполнял свою работу), я услышала в аэропорту Детройта: «Девушка, почему вы такая серьезная?». Вопрос был не праздный. Первые часы и даже дни в США я вглядывалась в лица американцев и пыталась понять, что в них не так. Они были другие: выразительнее, мягче и как-то светлее. Потом я нашла для себя объяснение: в восточных духовных практиках это называют «внутренней улыбкой». Когда человеку хорошо – его лицо меняется, становится мягче. И это не то, что называют формальной американской улыбкой. Хотя они действительно часто улыбаются даже незнакомым людям на улице, а войдя с тобой в лифт, поинтересуются, как твои дела. Это та форма, которая со временем наполняется п содержанием. Я чувствовала себя жутко невежливой по сравнению с теми людьми, которые извинялись всякий раз, когда осторожно проходили мимо меня в магазине, не только не толкнув, но даже не прикоснувшись. Пусть сколько угодно называют американскую улыбку фальшивой, но она в разы лучше, чем душевный русский мат в московском метро на просьбу подвинуться.

Пустой город

Милуоки, небольшой, провинциальный, по американским меркам, город на берегу озера Мичиган, удивил нас тем, что был пуст. Причину мы позже узнали, но первый день и вечер были для нас настоящим сюрпризом.

Из аэропорта Милуоки, куда мы прилетели поздно вечером, мы ехали в гостиницу на микроавтобусе, который развозил гостей в 4-5 отелей. Въехав в город, мы дали небольшой круг по центру, где буквально через улицу друг от друга ютились отели, в том числе таких мировых брендов, как Hilton, Crowne Plaza, Hyatt. Утром, выглянув в окно, мы увидели почти пустую магистраль и редких пешеходов на тротуарах. Днем даунтаун немного ожил, а к вечеру опустел совершенно. После первого дня стажировки мы с коллегами вышли из отеля в поисках какого-нибудь недорого ресторанчика в полной уверенности, что их в центре города — тьма. Не тут-то было. Мы прошли одну, вторую, третью улицу – ничего! Двери закрыты, в окнах – мрак, случайные прохожие спешат к остановкам и разъезжаются в неизвестных направлениях. И ладно бы не было только ресторанов. Мы не могли найти простого продуктового магазина, чтобы купить хоть что-нибудь съедобное. В конце концов мы набрели на ирландский паб, где американцы семьями (некоторые были даже с детьми) смотрели футбольный матч.

На следующий день нам все объяснили. В центральной части городо, где мы жили, расположены только офисные здания, крупные торговые центры и гостиницы. То есть жители города приезжают сюда на работу, а по окончании рабочего дня разъезжаются в пригородные жилые районы, где и кипит вся жизнь до позднего вечера.

Жилой пригород — ту самую одноэтажную Америку, которую в начале 20 века описали в одноименном романе Ильф и Петров, мы увидели тремя днями позже. Гулять по нему было одно удовольствие. Небольшие ухоженные домики, увитые плющом, с причудливыми верандами и чистенькими газончиками шли длинными рядами в несколько улиц. Не то что высоких заборов — не было даже калиток. Впрочем на всякий случай нас предупредили, что кажущаяся открытость здешних жителей обманчива. Частная собственность в США строго охраняется законом. И хозяин любого домика вправе без предупреждения выстрелить в нежданного гостя, ступившего без спросу на его территорию, не дожидаясь объяснения причин его визита. Живи спокойно сам и не покушайся на права другого. Все логично.

Работать на читателя, а не на власть

Наша стажировка в «Milwaukee Journal Sentinel» началась для нас в 8 часов утра на следующий день после прибытия в Милуоки. Заботливые американские коллеги расписали для нас программу по часам и минутам с раннего утра и до конца рабочего дня. Мы сидели на редакционных планерках, ездили на репортажи в суд, мэрию, полицию и даже выходили в прямой эфир местного ТВ.

Что полезного я вынесла для себя из этого опыта? Главным образом, понимание того, насколько различны условия, в которых работают американские и российские СМИ. Применить навыки их работы здесь, в России, и тем более в Омске, нереально. Чему можно научиться в стране, где искреннее не понимают, что значит «заседание областного правительства закрыли для всех СМИ за исключением областных». Хотя бы потому, что там нет ни областных, ни городских СМИ, за бюджетные деньги рекламирующих местную власть. В Милуоки есть газета, которая работает на своего читателя, потому что другой цели у нее никогда не было и нет. И других источников дохода тоже. Есть телерадиокомпания, которая в прямом эфире без согласования вопросов и ответов проводит интервью с кандидатом в губернаторы, где поднимаются самые провокационные темы. Есть полиция, которая каждое утро собирает на брифинг журналистов, чтобы рассказать обо всех происшествиях за последние сутки, потому что понимает, что лучше самим дать достоверную информацию, чем заставлять СМИ искать ее где-то на стороне. В конце концов есть общество, которое требует от правительства уйти в отставку после опубликованного расследования о махинациях чиновников с пенсиями чиновников. Слушая наши рассказы о том, как работаем мы, американские коллеги смотрели на нас с таким состраданием, что, казалось, вот-вот предложат нам политическое убежище. К сожалению, сами того не желая, мы подтвердили мнение американцев о том, что современная Россия недалеко ушла от тоталитаризма СССР. По крайней мере, в том, что касается свободы слова и прав граждан и СМИ на доступ к информации о работе властей.

160-летняя газета

Впечатляют история и масштабы американской прессы. В частности, в редакции «Milwaukee Journal Sentinel», которая издается ежедневным тиражом в 250 тысяч экземпляров, работает более 400 человек, и она занимает пятиэтажное здание в центре города. Нашим гидом по газете был Дейв УМХЕЙФЕР, лауреат Пулитцеровской премии, работающий в отделе журналистских расследований. В первый же день нас познакомили со всеми редакторами «Milwaukee Journal Sentinel» – главным, выпускающим и отраслевыми – и повели на планерку. Кабинет, где она проходила, напомнил зал музея – стенные панели из натурального дерева, ковры, массивный стол, на стене – от пола до потолка портрет первого издателя газеты. «Milwaukee Journal Sentinel» выпускается с 1850 года. Изначально она выходила на 4 страницах и мало чем отличалась от десятка аналогичных листовок. Через 6 месяцев после выхода первого номера в Милуоки случился пожар – сгорел жилой дом, в котором погибло 72 человека. Все газеты написали об этом, но спустя пару недель забыли. А «Milwaukee Journal Sentinel» продолжила цикл публикаций, пытаясь разобраться, кто виноват в трагедии. Выяснили, что здание было сдано в эксплуатацию с нарушением пожарных норм. Популярность газеты резко возросла, к ее мнению стали прислушиваться. Вскоре ее редактор выкупил 50% акций издания у муниципалитета, став ее единственный собственником. Сейчас их несколько десятков. В 2004 году из-за долгов крупные акционеры продали контрольный пакет акций сотрудникам газеты – редакторам, руководителям отделов. Сейчас издание приносит прибыль и довольно успешно переживает кризис.

Мифы об Америке

С каждым новым днем мифы об Америке рушились один за другим. Самый распространенный из них: в США много полных людей, тоннами поедающих гамбургеры. Насчет фаст-фуда не поспоришь – он там на каждом углу. Но при этом американцы выглядят бодро и подтянуто.

Второй миф – возможно, лично мой – заключался в том, что жители США очень политизированы. Мы попали как раз в период избирательной кампании на пост губернатора штата Висконсин. Один из дней мы провели на телерадиостанции местного канала WTMJ-TV (NBC). На планерке отдел новостей решал, в какое время лучше поставить дебаты кандидатов. Нет, далеко не в прайм-тайм. «Политические новости мы называем «брокколи-новости», — пояснили нам. Мол, заставить американцев смотреть политические дебаты так же сложно, как заставить ребенка есть брокколи. Рядовых американцев интересует главным образом то, что происходит у них под окнами – во дворе, в районе, в городе. За это они готовы бороться. Все, что выходит за пределы личной территории, – малоинтересно. Так развенчался мой третий миф о США. Мне представлялось, что американцы недолюбливают русских. Совсем нет. Своим главным стратегическим противником они считают Китай. Представления же о России довольно поверхностны. Я спросила одного из ведущих репортеров канала WTMJ-TV, что он знает о России. Он признался, что совсем немного: там холодно и есть проблемы с продовольствием. Были и те, кто знал немного больше. Человека три или четыре задали один и тот же вопрос: правда ли, что МЕДВЕДЕВ – марионетка ПУТИНА?

Кстати, территория, которую занимает телестанция, — единственное место в Милуоки, которое помнит отголоски холодной войны. Там находится законспирированное бомбоубежище. А еще есть пульт, который висит у радиорубки, обеспечивающий одностороннюю связь с Белым домом. Назначение у него одно: в случае военного нападения на США на нем загорится красная кнопка. Такие пульты есть на всех телерадиостанциях страны. В финале нашей экскурсии по WTMJ-TV нас на 10 минут выпустили в радиоэфир. Местный ведущий взял у нас интервью, которое предварялось песней под названием «Эй, ухнем» из американского фильма 60-х годов под многозначительным названием «Русские идут!». Судя по хитрой улыбке ведущего, ничем хорошим для русских этот фильм не закончился.

(Продолжение следует)