Ирина СОРОКИНА, председатель Арбитражного суда Омской области: "С уверенностью могу сказать, что судебный спор выигрывает тот, кто профессиональнее"

5 сентября 2011 года в должности председателя Арбитражного суда Омской области указом президента была утверждена, как и ожидалось, судья Ирина СОРОКИНА, до недавнего времени возглавлявшая второй судебный состав. А на минувшей неделе Ирина Викторовна, несмотря на крайнюю занятость, все же нашла время, чтобы ответить на несколько вопросов обозревателя «КВ» Николая ГОРНОВА.

— Ирина Викторовна, предполагается ли с вашим назначением какая-либо реорганизация в Арбитражном суде Омской области? Нужно ли менять структуру или состав суда? И что, на ваш взгляд, все же следовало бы изменить?

— Традиционно в арбитражном суде две коллегии: судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из гражданских и иных правоотношений, и судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из административных правоотношений. В каждой коллегии существуют судебные составы, специализирующиеся на рассмотрении определенных категорий дел. В последние годы число судебных составов возросло до пяти, это позволило не только скоординировать работу судейского корпуса, но и добиться хороших показателей, и сегодня я не планирую вносить какие-либо изменения в структуру суда. Моя задача сохранить и поддержать все, что наработано до меня в духе времени. Но категории споров меняются, и жизнь вполне может потребовать корректировки судебных составов.

— Есть ли какие-то особенности в делах, которые рассматривает Арбитражный суд Омской области, или омские дела ничем не отличаются от тех же новосибирских или кемеровских?

— Для того чтобы ответить на вопрос о том, отличаются ли омские дела от новосибирских или кемеровских, нужно владеть, по меньшей мере, статистическими данными. В данный момент с уверенностью могу сказать, что в Арбитражном суде Омской области достаточно много споров, вытекающих из административных правоотношений, но есть отчетливая тенденция к их уменьшению, которая является показателем снижения административного давления на бизнес.

— Многие предприниматели сетуют, что пока арбитражные суды рассмотрят их дело во всех инстанциях, решение уже во многом теряет актуальность. Есть ли вероятность когда-нибудь «синхронизировать» работу судов со скоростью изменений, которые происходят в бизнес-сообществе?

— Судебная процедура не теряет актуальность, она популярна, и эта популярность набирает обороты, об этом говорит статистика. Так, например, во втором полугодии 2010 года в Арбитражный суд Омской области поступило 7 232 заявления, в то время как в первом полугодии 2011 года эта цифра увеличилась до 8 300. Вместе с тем увеличение количества поступивших заявлений не влияет на срок рассмотрения дел. Судьи нашего суда рассматривают дела быстро. в установленный законодательством срок. Думается, что обозначенная вами проблема назрела не в связи с затягиванием сроков рассмотрения дел в судах, а в связи с большими сроками, предоставленными сторонам на обжалование судебных актов. Поэтому сокращение сроков на обжалование во многом способствовало бы сокращению времени хождения дел по инстанциям.

— Изменилось ли, на ваш взгляд, отношение в обществе к системе правосудия в целом за то время, пока вы работаете в Арбитражном суде Омской области? Если изменилось, то в какую сторону?

— Наша система хорошая, она разделена территориально и развивается в духе времени. А если говорить об изменениях, то еще пять лет назад мы и подумать не могли, что возможно внедрение в арбитражный процесс инновационных технологий. А теперь ведение судебного процесса с использованием виде-оконференц-связи, а также получение информации о движении дела через Интернет стали привычным делом.

— Как вы лично оцениваете перспективу распространения института медиации?

— Лично я к медиации отношусь очень положительно, и как раз мне и посчастливилось утвердить в нашем суде первое медиативное соглашение, которое было первым и в России. Но с тех пор никаких движений в этом направлении нет. Как показывает практика, сторонам все же удобнее судиться, чем мириться, прибегая к услугам медиаторов. И медиация, на мой взгляд, не получит массового распространения до тех пор, пока рассмотрение споров в суде не станет долгим и дорогим удовольствием. В общем, кто бы что ни говорил и ни писал о судах, стороны доверяют суду гораздо больше, чем друг другу.

— Мне уже приходилось слышать, что процедура государственного судопроизводства неоправданно дешевая. Судя по всему, вы с этим мнением согласны…

— Налоговый кодекс РФ рассматривает государственную пошлину как разновидность сбора, цель которого компенсировать затраты государства на совершение юридически значимых действий. И если рассматривать государственную пошлину через призму ее прямого предназначения, то, безусловно, ее размер не всегда покрывает расходы государства. С другой стороны, как я отмечала ранее, низкий размер государственной пошлины не стимулирует стороны к заключению медиативных соглашений. Думается, что законодателем не совсем верно расставлены приоритеты. На мой взгляд, было бы более правильно увеличить размер государственной пошлины при обжаловании судебных актов и свести ее размер к минимуму при заключении медиативных соглашений. Моя мысль сводится к тому, что государственная пошлина вовсе не должна покрывать расходы государства на совершение юридически значимых действий, а наоборот, стимулировать человека к решению спора миром.

— Рассматривали ли вы дела на очень значительные суммы? Какие у вас остались впечатления от таких дел? Или вы стараетесь абстрагироваться от суммы иска и списка имущества?

— При рассмотрении дел для судьи суммы значения не имеют; для судьи главное — сделать работу хорошо. А вот от имущества абстрагироваться достаточно сложно, поскольку в таких спорах затрагиваются, как правило, интересы не только предприятия, но и людей, которые на нем работают. Морально тяжело рассматривать дела о банкротстве действующих предприятий, на которых работают люди и которых потом увольняют. Можно сказать, что на наших глазах рушатся судьбы людей, а это всегда тяжело.

— Пытались ли на вас когда-нибудь давить участники процесса?

— Да, такие попытки хоть и редко, но случаются. Недавно, например, я рассматривала дело о несостоятельности одного омского закрытого акционерного общества. Рассмотрение дела по ходатайству должника неоднократно откладывалось, и лишь спустя четыре месяца, с огромным трудом была введена процедура наблюдения. Безусловно, все основания для введения такой процедуры имелись. Так случилось, что заявления о включении задолженности в реестр требований кредиторов должника тоже рассматривала я. И в ходе рассмотрения требований выявила факт представления суду сфальсифицированных доказательств. На оборотной стороне одного из договоров займа оказался напечатанным текст судебного акта, изготовленного намного позже той даты, когда заключался договор. Естественно, я приобщила этот сфальсифицированный документ к материалам дела и уменьшила размер требования кредитора в реестре требований кредиторов должника. Должник не согласился с занятой мной позицией, хотя уменьшение суммы долга, казалось бы, благоприятно для должника, и неоднократно заявлял ходатайства об отводе, жаловался на незаконность моих действий, в том числе в квалификационную коллегию. Однако все попытки должника каким-либо образом повлиять на исход дела не увенчались успехом. В таких ситуациях ни количество жалоб, ни количество ходатайств об отводе не должно, я считаю, влиять на работу судьи.

— Какими личными качествами должен обладать юрист, чтобы стать судьей? Или это просто зависит от удачи?

— На этот вопрос невозможно ответить однозначно, поскольку одно без другого невозможно. В моей жизни все произошло по воле случая. С детства я получала музыкальное образование и после школы решила связать свою жизнь с музыкой, даже поступила в высшее учебное заведение. Но, несмотря на это, моя душа требовала перемен. Аналитические способности позволили без особых усилий поступить на юридический факультет, и я поняла, что моя профессия выбрала меня. После окончания университета я сразу пришла работать в суд и с тех пор ни дня не представляла своей жизни без любимой работы. Так удачный выбор профессии предопределил мое настоящее.

— Изменила ли ваш характер работа в арбитражном суде? Почувствовали вы в себе изменения, когда из помощников были назначены сначала судьей, а затем и председателем суда?

— Да, конечно. До работы в суде была более наивной, но со временем стала реально смотреть на жизнь, стала более внимательно относиться к людям. Наверняка ни журналист, ни повар, ни официант, ни врач не будут отрицать того, что выбранная профессия накладывает определенный отпечаток на личность. И кем бы каждый из нас ни был по профессии, прежде всего мы должны оставаться людьми.

— Смотрите ли вы популярные телевизионные шоу про судопроизводство типа «Час суда» и так далее. Нужны ли они на телевидении вообще?

— На мой взгляд, такие телевизионные шоу нужны, но с одной-единственной оговоркой: они должны быть максимально приближены к реальности. На самом деле все не так быстро и не так просто, как может показаться зрителям. Любой спор связан с исследованием большого количества доказательств, и в одном заседании, как правило, невозможно рассмотреть сколько-нибудь сложный спор по существу.

— Растет ли, на ваш взгляд, правовая грамотность у предпринимателей и нужно ли, чтобы она росла? Может, предпринимателю и не обязательно разбираться в тонкостях, а вполне достаточно нанять хорошего юриста?

— Достаточно сложно ответить на вопрос, растет ли правовая грамотность у предпринимателей или нет. Есть ситуации сложные, а есть простые. По личному опыту могу сказать, что, как правило, в заседаниях предприниматели участвуют через представителей. Мне кажется, что все-таки каждый должен заниматься своим делом. Если предприниматель хорошо шьет, то ему не нужно знать всех юридических тонкостей, для этого есть хорошие специалисты. С уверенностью могу сказать, что выигрывает спор тот, кто профессиональнее, поскольку процесс от самого начала и до конца состязательный.