Председатель совета директоров ОАО АКБ «ИТ Банк» Владимир ВОЛКОВ попал под ужесточение призыва после избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС Юрия АНДРОПОВА. Отсрочка для студентов была отменена, и летом 1983 года Владимира ВОЛКОВА, окончившего первый курс экономического факультета университета, направили в Белорусский военный округ.
— Служил я в гвардейской танковой дивизии, где такими же, как я, студентами из различных университетов Советского Союза укомплектовали целую роту. Все. Рота была показная, к нам постоянно приезжали на съемки из телепередачи «Служу Советскому Союзу», и министры обороны иностранных государств любили нас посещать, и офицеры были специально подобраны, многие окончили элитные военные училища, а вот с ротным старшиной нам не повезло. Достался, мягко говоря, классический прапорщик — двухметровый, туповатый, с кулаками больше моей головы. Ему, видимо, сразу не понравилось, что у него в роте одни студенты, и он решил научить нас Родину любить.
Первым делом прапорщик решил устроить в казарме показательный шмон. А я с собой взял в армию книгу Фридриха ЭНГЕЛЬСА «Диалектика природы». Этот незавершенный труд классика марксизма-ленинизма мне действительно нравился, я и до сих пор считаю, что это замечательное произведение. И вот наш прапорщик начинает ногами опрокидывать тумбочки, распинывая по казарме их содержимое. Доходит очередь до меня. Из моей тумбочки вываливается книга ЭНГЕЛЬСА. А в то время портреты классиков марксизма-ленинизма были повсюду. И даже у нас на плацу.
Прапорщик удивляется. Спрашивает: а что, мол, ЭНГЕЛЬС еще что-то написал, кроме «Капитала»? Ну я и не сдержался. Пересказал ему популярную в то время студенческую шутку про то, как в университет на первый курс принимают тех, кто знает, что Карл МАРКС — это один мужик, а не два, а «Слава КПСС» — это вообще не мужик. Прапорщик шутку не оценил и как-то сильно меня после этого невзлюбил. Но я в армии достаточно быстро сделал «карьеру», уже через год был гвардии старшим сержантом, заместителем командира взвода, был принят кандидатом в члены КПСС, помогал офицерам писать курсовые по политэкономии, и ротному старшине довольно трудно было мне досаждать.
Последний крупный конфликт у нас вышел, когда я уже стал дембелем. Прапорщику не понравилась моя прическа. А через два дня к нам на строевой смотр приезжает генерал-майор. Смотрит на первую шеренгу, в которой вытянулся по стойке смирно весь сержантский состав нашей роты, и видит, что сержанты и старшие сержанты налысо выбриты. Генерал удивляется: а чего-то это, мол, вы все так коротко подстрижены? Я отвечаю: по рекомендации старшины роты. Генерал ничего не сказал, но следующий день нашего прапорщика сослали на дивизионный полигон, а меня на последние три месяца службы назначили ротным старшиной.
С тех пор, кстати, у меня аллергия на тупых самодуров. И даже когда я сам понимаю, что лучше бы смолчать, не связываться с таким людьми, промолчать никак не могу. И пусть мое «немолчание» почти всегда выходило мне боком, но это только в краткосрочной перспективе. В конечном итоге жизнь все расставляла на свои места.
ТРУБИН служил в «чешской Сибири»
Юрий ТРУБИН, полковник запаса, военный комиссар Омской области, рассказал о своих первых впечатлениях об офицерской службе. Осенью 1987 года он после окончания Омского военного общевойскового командного училища им. Фрунзе прибыл для прохождения службы в Центральную группу войск. Был назначен на должность командира разведвзвода. Первые сборы разведчиков проходили на высокогорном полигоне в Чехославакии у населенного пункта Либава, который среди военных и гражданских из-за сурового климата назывался «чешской Сибирью» — осенью, ночью, морозы доходили до минус 10 градусов. Здесь раньше в период второй мировой войны и оккупации Чехославакии немецкими войсками ипытывались немецкие танки из армии Годериана.
— Размещались мы палатках, где для поддержания тепла устанавливались печки буржуйки.
Для меня это было в диковинку. Была даже особая должность в составе суточного наряда — истопник. Его обязанность — топить печки, поддерживать тепло в палатках. И вот однажды как обычно легли спать после отбоя, все было впорядке, но вдруг посреди ночи я почувствовал, что замерзаю — в палатке почему-то стало холодать. Укутался получше в спальный мешок, слышу, что мои соседи — командир роты и командир второго взвода тоже зашевелились. Голову приподнимаю и вижу, что мой сосед справа, родом из Ташкента, не выдержал первым, встал и подошел к печке. И тут мы услышали ненормативную лексику. Оказалось, что печка холоднющая, а в поддувале лежит армейский фонарик. Есть такие фонарики с тремя фильтрами — горят красным, зеленым и белым светом. Так вот, боец-истопник, видимо, притомился следить за печкой и просто-напросто поставил в нее фонарь с красным светом да пошел спать. В итоге наряд был весь наказан за то, что заморозил офицеров и сослуживцев, но, так как командир роты у нас был с юмором, сильно строгое наказание не стал назначать, отметив смекалку бойца. После этого из атрибутасуточного наряда исчез фонарик. Этот курьезный случай лишний раз подтвердил, что солдатская смекалка не знает границ.
На фото: Юрий ТРУБИН, командир разведвзвода, лейтенант. Осень 1987 г. Центральная группа войск, Чехославакия
Игорь МИХАЙЛОВ до сих пор помнит стук сапог замерзших солдат
Директор департамента городского хозяйства и энергетики администрации Омска Игорь МИХАЙЛОВ служил в рядах Советской Армии с 1985-го по 1990 год. В 1989 году он окончил Ульяновское гвардейское высшее танковое командное дважды Краснознаменное ордена Красной Звезды училище имени В.И. Ленина, а следующие полтора года прослужил командиром взвода в танковых войсках в белорусском городе Гродно.
— На третьем курсе танкового училища нас, курсантов, отправили на сутки на практику — тактические учения на полигоне. Был конец февраля. Днем стояла нулевая температура, а к вечеру опустилась до минус десяти. Ночевать предстояло близ полигона. Поставили брезентовую палатку, накидали на пол соломы, поставили пару буржуек, и оба взвода, сорок человек, там улеглись спать. Никогда эту ночь не забуду. Мы прижались друг к другу поближе, чтобы хоть как-то потеплее было, потому что две буржуйки при отрицательной температуре с обогревом не справлялись. Ночью в полной тишине то и дело раздавалось постукивание. «Тук-тук» — это курсанты сапогами стучали, чтобы хоть как-то согреться. Ноги-то мерзнут! Чувствуешь их, значит, можно еще поспать. Не чувствуешь — пора или к буржуйке идти, или к танку — ночью ребята его заводили и рядом с радиатором грелись.
По словам Игоря Петровича, замерзли они в ту ночь очень сильно, но никто из курсантов не простудился. А вот звук от постукивания солдатских сапог он до сих пор помнит.
Муфтий с четырьмя сослуживцами спас дивизию от голода
Муфтий духовного управления мусульман Сибири Зулькарнай ШАКИРЗЯНОВ с 1967-го по 1969 год служил в ракетных войсках специального назначения в поселке Оловянная Читинской области.
Зулькарнай Шакирзянович рассказал, что в целом служба проходила хорошо, а запоминающихся моментов было мало — все-таки закрытый гарнизон, одни военные. Но яркие воспоминания от службы в армии все же остались.
— Как-то раз, под конец службы, меня и еще четверых дембелей отправили в пекарню. Так было заведено, что мы по очереди пекли хлеб. Оказалось, что печь полетела и вся дивизия осталась без хлеба. Мы, пятеро дембелей, которые уже вот-вот должны были уехать домой, вздумали за ночь починить эту невозможно горячую печь. И нам это удалось. Печь не работала, потому что там звездочка и шпонка вылетели. Мы звездочку поставили, шпонку забили и собрали люльки, чтобы крутились. Горячо было очень! Мы надели бушлаты, шапки, оставили открытыми только глаза. Работали так: заходишь, берешь молоток, один раз стукнешь и убегаешь, еще раз стукнешь — опять убегаешь. Так мы впятером за одну ночь все починили и хлеб напекли. Когда пришел командир части, он очень удивился, что мы все сделали, и доложил замкомандиру полка о нашем успехе. Приехал полковник, смотрит: хлеба вдоволь. Он тогда распорядился: «Тем, кто это сделал, всем отпуск дать». Сказал это, тут же повернулся и уехал. А мы давай ругать комсорга: почему не сказал, что мы дембеля и нам отпуск вообще не нужен? На второй день на строевом смотре полковник нас заметил и спросил: «Почему солдаты не в отпуске?» Ему сказали, что нам и так домой вот-вот. За хорошую работу мы попросили отправить нас без эшелона. Приказ был отдан, и нас в тот же день оформили, рассчитали и отправили домой поездами, которые ходят по обычному расписанию.
Муфтий уверен, что служить в армии — это святой долг каждого мужчины вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности. «Пророк сказал: любовь к родине — это частица твоей веры. Мы должны защитить родину, тогда покой будет. Все равны перед законом и перед Богом», — говорит Зулькарнай Шакирзянович.
ЛАПУХИН видел адмирала флота СССР. Издалека… в вертолете
Виктор ЛАПУХИН, министр культуры Омской области, службу проходил с 1968-го по 1971 год на Северном флоте, на острове Новая Земля, где расположен полигон по испытанию ядерного оружия. В период службы поступил в Высшее военно-морское училище в Ленинграде, где проучился только 8 месяцев.
— Представьте, Крайний Север, декабрьская полярная ночь. Холодно, и очень сильно метет. Бойцы спят. Как вдруг нас поднимают и дают команду: срочно привести в порядок форму, одежду и т. п. Все начинают быстро готовиться. Позже нам сообщили, что эта подготовка в связи с тем, что вот-вот на Новую Землю должен прилететь главнокомандующий военно-морским флотом — адмирал Флота Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Сергей Георгиевич ГОРШКОВ. Весь гарнизон Белушья Губа, вся военно-морская база выстраивается на плацу у «пентагона» — так мы называли штаб базы. Мы ждем, что адмирал прилетит на аэродром, который был в километре от нашей базы, а потом каким-то образом доедет до нас и примет парад. Было очень холодно, тем не менее мы находились в радостном ожидании — увидеть настоящего адмирала Флота Советского Союза было равноценно тому, что если бы нам по медали дали каждому. Стоим час, полтора, потом вдруг команда: «Смирно!». Слышим звук вертолета — он делает круг над плацем, снижается, зависает, поднимается опять в воздух и улетает. По строю пошел шепоток: «Адмирал Флота Советского Союза ГОРШКОВ сказал: — «Надо же, и здесь служба есть!». Больше мы адмирала не видели.
Александра ТУРКО оставил голодным «крыскин брат»
Первый заместитель мэра Омска Александр ТУРКО служил в Советской Армии с 1986-го по 1988 год. Службу проходил в Хабаровском крае в полку БМП по военной специальности наводчик-оператор. Увольнялся в запас, будучи заместителем командира мотопехотного взвода. — Наша часть была учебной, что предполагало выходы четыре раза в неделю на полигон, который был расположен где-то в километрах 12 от части. Как правило, пешком туда ходили. На полигоне проводились дневные и ночные стрельбы из штатного вооружения (пулеметов и так далее). Как-то раз зимой мы вернулись с ночной стрельбы — все замерзшие. А накануне один из сержантов получил посылку, в которой, как обычно, были самые востребованные в армии продукты – сало и конфеты. Пришли голодные, решили перекусить. Холодильника в роте, естественно, никогда не держали, а посылки хранили каптерке, в подвале — там было похолоднее. Каптер – узбек. До сих пор помню — звали его Фархад УСМАНОВ. Он отвечал за приемку теплых вещей, которые солдаты надевали, уходя на полигон (бушлаты, подбушлатники, валенки и прочее). После того как мы сдали ему всю эту амуницию по взводам, решили с сержантами перекусить. Попросили: «Фархад, принеси сало». Пошел Фархад в каптерку. Возвращается с пустыми руками и говорит (по-русски он плохо изъяснялся): «Товарищи сержанты, а сало мишка съел!». Мы давай разбираться. Что это за дела? Кто это еще такой? Он оправдывается, не может слова подобрать. А потом вдруг выпалил: «Товарищи сержанты, ну, мишка – крыскин брат!»
Тогда, рассказал Александр Анатольевич, сержанты поняли, что их сало съел не таинственный солдат по имени Мишка, как они сначала подумали, а обыкновенная мышь. Остались голодные, но веселые.
Игорь МЕРКУЛОВ на морозе восстанавливал связь с «миром»
Заместитель председателя Западно-Сибирского банка – управляющий Омским отделением Сбербанка России Игорь МЕРКУЛОВ. Был призван в ряды Вооруженных сил ССС в мае 1885 года.
— Сначала прошел курс обучения в школе подготовки морских пограничников в Анапе, а потом служил в Таллине.
— Интересных и забавных ситуаций за время службы было, как и у всех, очень много. Но особенно хорошо помню один эпизод. Это было зимой 1987 года. Представьте себе Таллин, за окном минус 24, но по реальным ощущениям явно за 30. Все корабли сковало льдом, который растает в лучшем случае месяца через три. И только тогда мы сможем выполнять задачу охраны границы. Из средств связи с миром — спецсвязь с кораблями на стоянке и отдельно с комнатой дежурного на суше. Эта связь должна быть всегда в исправном состоянии. Но в какой-то момент мы понимаем, что связь с дежурным пропала.
Мне поступает задание – срочно ее восстановить, а для этого нужно починить местах в двадцати перебитый кабель. И это в такой-то мороз! Сами понимаете, я мог в тот момент думать все что угодно, но должен был исполнить приказ. Одеваюсь как можно теплее и в течение трех часов хожу восстанавливаю повреждения. В буквальном смысле голыми руками, в рукавицах этого сделать ведь никак нельзя. Сработал закон подлости — повреждение было где-то на 15-й скрутке. Когда я вернулся к своим и подошел к батарее, верите, нет, как минимум пару часов не чувствовал пальцев рук. До сих пор удивляюсь, как тогда не отморозил их или не подхватил пневмонию, молодой, наверное, потому что был. Но ведь самое интересное, что в течение дня после этого у нас так и не возникло необходимости использовать связь с этой самой комнатой дежурного! Какой я тогда сделал вывод? Армейский устав не поддается логике. Зачем связь, если в море не выйти в ближайшие три месяца. Мне тогда это было непонятно. Но дело сделано.
