17-18 октября в Москве состоялась VIII ежегодная конференция «Российский банковский сектор: замедление темпов роста. Поиск решения». В ней приняли участие председатель совета директоров банковской группы «Альфа-Банк» Петр АВЕН, президент Ассоциации региональных банков России Анатолий АКСАКОВ, председатель совета директоров Adela Financial Retail Group Евгений БЕРНШТАМ и многие другие. А также главный редактор «КВ» Марат ИСАНГАЗИН, очередной отчет которого «КВ» представляют своим читателям. На сей раз это конспект выступления заместителя директора департамента финансовой стабильности Банка России Сергея МОИСЕЕВА. Напомним, что до прихода в ЦБ Сергей Рустамович возглавлял Центр экономических исследований МФПА и был ответственным секретарем комиссии РСПП по банкам и банковской деятельности, и был, соответственно (и есть) одним из ведущих банковских аналитиков России:
-Я бы хотел сказать о причинах, которые двигали регулятора, когда он принимал новации, которые в ближайшее время должны вступить в действие. Если мы посмотрим на структуру кредитного портфеля банков, то увидим очень активное развитие розницы – 40% в год и выше против темпов роста корпоративного кредитования, которые упали на 15%. Понятно, что банки берут ресурсы у корпораций и отдают их домохозяйствам. То есть происходит перераспределение кредитных ресурсов не в пользу экономического роста. Это первая наша забота. Вторая забота: розница — это необеспеченные потребительские кредиты, направленные на товары и услуги. Основной источник этих товаров – импорт. К сожалению, такой статистики нет. Но мне доводилось общаться с финансовыми директорами нескольких крупных розничных сетей, которые подтверждают, что большинство товаров (а это прежде всего бытовая электроника, техника) в России не производится. Поэтому, когда мы говорим про бум на рынке потребительских кредитов, мы на самом деле имеем в виду стимулирование импорта. Ничего хорошего в этом нет. И наконец, поощряя импорт через потребительское кредитование, мы усиливаем зависимость российской экономики от внешнего роста, потому что поддержание импорта в потребительской корзине означает сохранение зависимости внутренних цен, инфляции от валютного курса. Как только цены на импорт меняются, это сразу же отражается на внутренних ценах. Это то, что касается экономического аспекта в целом.
Если говорить о внутренних причинах беспокойства регулятора о ситуации с розничным рынком, я бы сконцентрировался еще на нескольких вещах. Во-первых, розница гипердоходна. Полная стоимость кредита по наиболее популярным продуктам — таким, как кредитные карты или кредит наличными - варьируется вокруг 40% в год. Понятно, что банки, работающие на этом рынке, могут привлекать депозиты под более высокие ставки, что ведет к повышению ставок депозитов на банковском рынке в целом. И та волна роста ставок по депозитам, которую мы наблюдали года полтора, была напрямую связана с бумом на рынке розничных кредитов. То есть завышение стоимости финансовых ресурсов для сектора в целом – не только для розничных банков, но и для всех остальных, в том числе для тех, которые работает с корпорациями, – один из эффектов роста потребительского кредитования.
Следующее беспокойство: банки, работающие на этом рынке, как правило, накапливают риски. Возможности для распределения рисков на этом рынке ограничены – секьюритизации у нас практически нет, поэтому, если ты выдал эти кредиты, ты на них сидишь, пока не отдал коллектору или списал. К тому же бюро кредитных историй могут, конечно, собирать данные, но их недостаточно с точки зрения доходов, поручителей, данных по залогам, чтобы банки четко отслеживали ситуацию на кредитном рынке. Я думаю, банки в настоящее время недооценивают риски, с которыми сталкиваются. Учитывая, что мы находимся в состоянии хрупкого платежного баланса, затухающего экономического роста, понятно, что впереди в краткосрочной перспективе нет тенденции на улучшение ситуации на рынке труда. Поэтому кредитные риски, которые банки закладывают, несколько недооценены: они скорее всего выше, поэтому регулятор и повышает требования к резервам на возможные потери.
Ну и последние два беспокойства связаны с тем, что у розничных банков – моноориентация, они зависимы только от одного сегмента бизнеса, у них нет диверсификации. К тому же розничные банки имеют ограниченный доступ к ресурсам ЦБ как к кредитору последней инстанции. Возможности рефинансировать у них меньше, чем у банков с диверсифицированным бизнесом, они могут представить в ЦБ не так много обеспечения. Вот эти все заботы привели к тому, что мы предлагаем сегодня три основные регуляторные меры. Первая — повышение коэффициента взвешивания по риску и минимальным размерам резервов на возможные потери, который использует величину достаточности капитала. Вторая — повышение резервов на возможные потери по необеспеченным кредитам – такая подушка про запас. И третья - возможность ограничения стоимости кредита сверху.
Все эти меры призваны повысить финансовую устойчивость банков накануне потерь, которые им могут принести дальнейшие события. Эти меры будут действовать в ближайшее время. Какие будут последствия? Первое – обеспечение долгового бремени населения. Макроэкономически важный эффект. Мы ожидаем сжатия нескольких рынков, в частности рынка POS-кредитования, то есть кредитования в точках продаж и экспресс-кредитования. Я не исключаю, что эти рынки будут постепенно отмирать, в силу того что там была высокая маржинальность, высокие риски и высокие ставки, поэтому им при новом регулировании будет сложно конкурировать. Предполагается снижение комиссий розничных сетей, возможный уход банков из ряда сетей, поскольку эти продукты требуют высокой маржи.
В целом мы ожидаем снижения темпов развития рынка с нынешних 40% до 20% в год. Для регулятора важно, чтобы бизнес банка строился за счет устойчивых пассивов – это его базовые обязательства – вклады населения, счета, депозиты корпораций. Если экономика генерирует эти базовые обязательства с темпом 20% в год, то и активные операции должны расти с той же устойчивой скоростью. А если кредитование населения растет со скоростью выше, чем базовые обязательства, это означает, что формируется мыльный пузырь, финансирующийся либо за счет внешних займов, либо за счет облигационных выпусков, либо за счет ресурсов госсектора – это все неустойчивые источники. Поэтому мы и хотим, чтобы розница росла устойчивыми темпами, которые обеспечены за счет устойчивых пассивов.
И наконец, я думаю, что те резервы, которые регулятор сейчас вводит, которые сейчас отдельным банкам, может быть, и кажутся завышенными, будут казаться очень умеренными в ближайшем будущем, так как сейчас темпы роста просрочки достигли 30% в год.
Если вы спросите: а чего, собственно, хочет Центральный банк? Нескольких вещей. Первое – изменения продуктового ряда, который мы сейчас и будем наблюдать: отход от POS-кредитования, экспресс-кредитов в пользу кредитных карт с меньшими операционными расходами в пользу ипотеки, жилищного кредитования. Для экономики более интересны инвестиции в строительство, обеспечение населения жильем, в то время как потребкредиты — это просто проедание доходов населения. Следующее: мы, безусловно, хотим, чтобы те банки, которые на этом рынке работают, были устойчивыми. Поэтому и делаем им подушку прочности. Ну и, наконец, мы избегаем мыльного пузыря, чтобы не оказалось так, что население в силу финансовой малограмотности, в силу невозможности нормально управлять своими финансами не взяло на себя такое бремя, которое в дальнейшем не сможет потянуть, что заканчится лопанием мыльного пузыря.
