Индивидуальные предприниматели Михаил и Светлана АРТЕМЬЕВЫ из Муромцевского района Омской области возглавляют крестьянско-фермерское хозяйство с самой большой в России площадью возделывания льна-долгунца. О том, как за восемь лет КФХ удалось вырасти более чем в 20 раз и какие перспективы перед ним теперь открываются, с Михаилом Ивановичем и Светланой Ивановной поговорила корреспондент «КВ» Ирина БОРОДЯНСКАЯ.
— Михаил Иванович, Светлана Ивановна, когда было создано ваше КФХ и что оно тогда собой представляло?
М.И.: КФХ было создано в 2005 году с целью выращивания и переработки льна-долгунца на волокно. Росло оно постепенно. В момент создания мы располагали площадью 60 гектаров, а сейчас занимаем 1400 гектаров, то есть в 23 раза больше.
С.И.: Сначала у нас не было никакой базы, кроме одного старого гусеничного трактора, который мы купили где-то в ХПП. Со временем стали накапливать производственные мощности.
М.И.: В 2005 году у нас был один трактор, один тракторист и три энтузиаста: я, Светлана Ивановна и ее брат Валерий Иванович.
С.И.: Три Иваныча! (Смеется.)
— Из вас двоих кто за что отвечает?
М.И.: Светлана Ивановна ведет всю экономику, отвечает за бухгалтерию и кадры, а я занимаюсь производством, полями.
— У вас уже был опыт выращивания льна, когда вы решили организовать КФХ?
М.И.: Опыта не было. Раньше мы занимались производством колбасных изделий, у нас был свой заводик в Муромцевском районе. Постепенно деньги с колбасного производства перекочевали в льняное.
— Вы посчитали, что это эффективнее, или на прежнем производстве возникли проблемы?
М.И.: Особых проблем там не было, но кое-какие трудности появились с приходом в область таких гигантов, как «Омский бекон». И мы решили переориентировать свой бизнес. В то время в Омской области была запущена первая региональная программа по развитию производства льна-долгунца. В ней предлагались различные формы поддержки: субсидии на обновление техники, покупку элитных семян и так далее. Узнав об этой программе, мы и решили направить свои силы на производство льна. Я хочу выразить благодарность областному правительству за поддержку нашего начинания в течение всех восьми лет. Без этой помощи трудно было бы достичь тех результатов, которые мы сейчас имеем.
— Вы начинали работать на заемные средства?
М.И.: Заемные средства были, и они шли на покупку перерабатывающего оборудования. Дело в том, что выращивание льна без переработки — это тупиковый путь. Лен мы вырастим, а кому его потом сдать? В качестве необработанного сырья он никому не нужен. На кредитные средства мы построили цех по переработке, который включал в себя линию длинного волокна и линию короткого волокна.
— Область вам и с первыми кредитами помогла?
М.И.: В то время не было таких программ. Мы брали обыкновенные кредиты и работали.
С.И.: Сбербанк пошел нам навстречу. Мы сумели убедить их своим бизнес-проектом.
М.И.: С тех пор мы так и работаем со Сбербанком. Ежегодно берем кредиты в размере 5-6 млн рублей и развиваемся. То расширим производство, то задумаем новую линию.
— Расскажите подробней о переработке, которой вы подвергаете свой лен.
М.И.: Переработка — первичная. Изо льна, который мы выращиваем на полях, мы делаем короткое волокно № 3, длинное волокно и строительную паклю, а также строительный межвенцовый утеплитель. Это сейчас. Раньше мы тоже делали короткое и длинное волокно, но в маленьких объемах. Изначально мы строили цех, рассчитывая засеять не более чем 200-400 гектаров. В соответствии с тем, как увеличивается объем нашей продукции, мы, естественно, наращиваем и производственные мощности. Сейчас у нас уже готова к запуску вторая линия короткого волокна. Кроме того, мы уже все проплатили и имеем на руках проект пеллетной линии, которую запустим уже в этом году. Будем выпускать топливные пеллеты, которые делаются из отходов производства льноволокна.
— Кто будет покупать ваши пеллеты?
М.И.: У нас в районе уже несколько муниципальных котельных переводят на сжигание этих топливных пеллет, получаемых из отходов сельскохозяйственного производства. В нашем случае в пеллеты прессуется костра, остающаяся в результате льнотрепания. Также это может быть шелуха после подработки семян и многое другое.
— Тем самым вы приближаетесь к безотходному производству?
М.И.: Запустив эту линию, мы получим стопроцентно безотходное производство.
— Сколько человек работает сегодня у вас в КФХ?
М.И.: В штате у нас 25 человек. В период сельхозработ мы привлекаем еще 10-20 человек по договорам на сезонные работы.
С.И.: У нас собственный маленький колхоз…
М.И.: Который включает в себя свою небольшую пекарню, где мы печем хлеб для своих работников, столовую, где бесплатно кормим рабочих обедами, магазинчик.
— Правда, что у вас самое большое поле льна в России?
С.И.: Да, на нас приходится самая большая доля посевной площади, соответственно, и самый большой объем собранной продукции.
М.И.: В России засевается 50 тысяч гектаров льна, из которых полторы тысячи гектаров — наши. Это очень много.
— Куда вы реализуете свою продукцию?
М.И.: Основной потребитель нашей продукции — новосибирская фирма «Лен & Джут». Она занимается производством современных объемных строительных утеплителей, которые продает в Европу. Для нашего строительства такие экологичные материалы — дороговато. Также эта фирма делает нетканые материалы. Ассортимент у них большой. А в Кемерове, Красноярске и других городах мы работаем с обычными перекупщиками.
С.И.: Они не могут вырастить лен. Это очень сложная культура, которая растет далеко не везде.
М.И.: Расти он может во многих местах, но вот волокна давать не будет. Если взять даже более южную часть Муромцевского района, там лен невозможно возделывать. Так называемый льняной кряж идет над Иртышом: начинаясь с Усть-Ишима, проходит через Знаменский и Тарский районы, доходит до Муромцевского, и, немного затронув Седельниково, заканчивается. Возобновляется он уже за Новосибирской областью.
— Если не секрет, сколько вы заработали за прошлый год?
С.И.: Порядка 12 миллионов рублей.
— Уместно ли говорить о конкуренции в вашей сфере производства?
М.И.: У нас есть ряд хозяйств, которые занимаются выращиванием и переработкой льна-долгунца, но конкуренции мы не испытываем.
С.И.: Каждый уже занял свою нишу.
М.И.: Хотя по одному направлению конкуренция сейчас возникла. Все эти 4 или 5 хозяйств производят один и тот же продукт — волокно № 2. Это, можно сказать, строительная пакля. Дальше чем на омский строительный рынок она не идет. Вот здесь и начинается конкуренция. Поэтому при поддержке регионального правительства и министерства сельского хозяйства мы приняли решение организовать в Омской области дальнейшую переработку этого волокна. Идея в том, чтобы все производители могли сдавать свое волокно на одно предприятие, которое перерабатывало его в более востребованную и качественную продукцию, которую можно продать проще и дороже. Уже нашелся инвестор (пока не буду говорить, кто это, потому что окончательно еще не договорились), который на базе нашего хозяйства планирует построить завод по дальнейшей переработке льна.
— Я понимаю, что все это еще неточно, но что это планируется за предприятие? На какой рынок оно будет ориентировано?
М.И.: Это российский завод, который будет работать на базе французской линии оборудования. Он будет производить чистое волокно № 4 и длинное волокно — настоящую гостовскую продукцию, на которую есть покупатели. Китай, Европа — этот продукт необходим везде!
С.И.: Это просто преступление — выращивать лен и отправлять вторым номером как строительный материал, в то время как из него можно сделать намного более ценную и дорогую продукцию.
— Это волокно идет на текстиль?
М.И.: В дальнейшем четвертый номер идет на текстиль либо на вату.
— Инвестор возьмет на себя все расходы?
М.И.: Здесь планируется частно-государственное партнерство. Основная доля – инвестора, но свою долю вносит и государство, и мы.
— И если это предприятие откроется, то поставлять волокно на него будут не только ваше, но и все другие омские хозяйства?
М.И.: Совершенно верно. Весь лен, выращенный в Омской области, будет там перерабатываться и продаваться.
