На «кухонные посиделки» в «Коммерческие вести» заглянул глава Калачинского района Фридрих МЕЦЛЕР, который в последнее время стал известен еще и тем, что первым в Омской области попытался объединить районную и городскую администрации. Об этой реформе и многом другом он рассказал нашей редакции.
— Фридрих Александрович, в Калачинском районе с вашим приходом произошла революция власти — вам удалось сделать с администрацией города Калачинска то, что Леонид ПОЛЕЖАЕВ мечтал сделать с городской администрацией Виктора ШРЕЙДЕРА. Какие изменения произошли и чем их смысл?
— Стоит, наверное, начать с истории. Я два срока отработал главой администрации Калачинского городского поселения. Я ее и создавал в 2005 году, когда вступил в силу соответствующий закон Омской области.
— До этого в Калачинске не было городской администрации?
— Не было. Наша история несколько отличается от других районов. В 1987 году два исполкома, райисполком и горисполком у нас объединили, создав одну городскую администрацию. Городской совет был также объединенный. До 2006 года муниципальная власть у нас как-то реформировалась, но всегда оставалась единой. После этого в соответствии со 131-ФЗ было создано Калачинское городское поселение, а при нем – администрация и совет. Но уже в 2007 году начались попытки бывшего главы района Петра ЧЕРЕПОВА упразднить городскую администрацию. Но только в 2010 году появился новый 315-ФЗ, который внес изменения в 131-й закон, позволив, по сути, ликвидировать администрацию городского поселения, являющегося административным центром муниципального района, путем создания объединенной администрации. Этот закон есть, но он состоит всего из двух строчек, в которых сказано только, что объединение возможно и что для его осуществления необходимо создать комиссию. Так как процедура прописана довольно-таки туманно, каждый регион идет своим путем.
Мы к этому пришли в связи с тем, что должны были в течение шести месяцев, после того как я ушел с должности главы городского поселения, выбрать на это место нового человека. А уже через год, в сентябре 2015 года, должны были пройти выборы нового состава городского совета депутатов. То есть дважды нести расходы на выборы. Это и есть один из главных мотивов, который побудил депутатов задуматься. Никто их к этому решению не подталкивал. Мы пообщались с депутатами, и они приняли решение о внесении изменений в устав. Эти изменения вступают в силу после окончания сроков полномочий того представительного органа, в отношении которого они были приняты, так как они касаются его полномочий и структуры. Структура меняется только в городском поселении, так как там ликвидируется местная администрация. Остается глава муниципального образования, которого можно избирать на прямых выборах или через представительный орган. То есть проводятся прямые выборы представительного органа, на которых выбирается председатель совета и глава муниципального образования.
— И что в итоге исчезнет?
— Не будет только администрации, то есть исполнительно-распорядительного органа. Районная администрация будет отчитываться перед двумя советами, районным и городским. Каждый юрист читает это по-своему. Кто-то говорит, что это не совсем хорошо, когда глава района, тем более всенародно избранный, отчитывается перед городским советом. Действительно, есть такие юридические коллизии, которые законодатель не проработал. Их придется решать в ходе внедрения закона.
Изменения в устав мы приняли и в соответствии с законодательством зарегистрировали в Управлении министерства юстиции Омской области. После этого мы их напечатали и ввели в действие. Если бы мы этого не сделали сейчас, нам пришлось бы сразу назначить выборы главы муниципального образования. В таком случае мы бы отодвинули претворение нашей идеи на пять лет. Потом городские депутаты самостоятельно приняли решение о самороспуске, чтобы совместить выборы главы муниципального образования, которые намечены на сентябрь 2014 года, с выборами городского совета, которые должны были состояться в сентябре 2015 года.
— Получается, депутаты внесли изменения в устав, ликвидировав администрацию, и тут же самораспустились?
— Да. Дело в том, что изменения, которые мы приняли, зависят от определенных сроков и не являются основанием для прекращения полномочий главы администрации и главы муниципального образования, который всегда избирался у нас в одном лице. Что касается нового устава, он вступит в силу уже для обновленного депутатского созыва.
— Сейчас в городе Калачинске есть администрация?
— Городская администрация работает и будет работать до того момента, пока районная администрация не вступит в свои права. Здесь у нас возникла еще одна коллизия. Мы-то считали, что в результате принятых нами изменений полномочия муниципального района только увеличиваются, а оказалось, что они существенно изменяются. Дело в том, что два муниципальных образования, город и район, могут без проблем передавать друг другу часть полномочий (условно скажем — хоть 38 из 39), не изменяя при этом ни устав, ни еще что-то. Другое дело, если мы создаем объединенную администрацию и передаем ей все 100% полномочий. Это изменение устава. В связи с этим нам пришлось внести в прокуратуру проект решения, которым мы отменили свое же предыдущее решение. Пока прокуратура рассматривает этот вопрос, мы уже готовим мероприятия по объединению, которое намечено на середину сентября текущего года.
— Что произойдет, если прокуратура согласится с вами?
— В таком случае в сентябре мы проведем выборы в городской совет. Сегодня у нас прошел праймериз «Единой России», по итогам которого утвержден список кандидатов в депутаты. Новый совет сразу же выберет главу городского поселения, с которым мы начнем работать над ликвидацией администрации городского поселения. С ним мы подпишем соглашение о переходном периоде, в течение которого администрация будет ликвидирована как юридическое лицо путем присоединения к администрации муниципального района.
— А если прокуратура не соглашается?
— В таком случае то же самое произойдет через год — в сентябре 2015 года. Прокуратура обоснует свое мнение. Если мы будем не согласны с ее решением, то можем пойти в суд.
— Кто-то из депутатов выступил против изменений?
- Я не был на этом заседании. Насколько я знаю, проголосовали против депутаты ГУТОВ и БЕЛОКОНЬ. Они имеют право обжаловать наше решение.
Вообще тема эта для меня – живая и интересная. В 2013 году проходило заседание комиссии, на которой рассматривалась инициатива Калачинского муниципального района в лице главы района ЦЫГАНКОВА о создании Калачинского городского округа. Они ездили за изучением опыта в Славгород Алтайского края, в Белгородскую область... Активно в этом направлении работает Свердловская область. Наверное, создание городского округа на базе района – это вообще идеальная модель, если мы хотим выстроить вертикаль и ликвидировать сельские и городское поселения: создаешь городской округ, выбираешь главу района и всех назначаешь. Я тогда выступал против. Как можно жителя села, к примеру, Кабанье, у которого из услуг, в лучшем случае, электричество и газ, назвать жителем города? К тому же, получая статус горожанина, он лишается всех сельских льгот. На сегодня Калачинск по той причине, что он имеет статус города, не участвует в программах минсельхоза – единственной социальной программе развития села, которая наполнена хоть какими-то деньгами. А сельские поселения участвуют. В этом году район таким образом получил порядка 6 млн на дороги, газификацию, водоснабжение.
— А схемы, подобные той, которую вы сейчас реализуете, где-то уже опробованы?
— В Астрахани, в Ленинградской области. Инициатором 315-ФЗ как раз и выступило Законодательное собрание Ленинградской области.
— Есть такое мнение, что глава поселения всегда является соперником главы района. Если следовать этой логике, получается, что вы, ликвидируя администрацию муниципального образования, убираете своего потенциального соперника на будущих выборах главы района.
— Я будущего соперника не убираю, потому что он все равно родится из других сфер. Это может быть политический оппонент, условно, от КПРФ, а может быть какой-то бизнес-вариант, как, например, был ЦЫГАНКОВ. Я не вижу здесь зависимости от количества уровней власти. Для людей, к сожалению, двухуровневое местное самоуправление в районах осталось непонятым. Есть территориальная единица под названием Калачинский район, и в ней две власти. Когда я был главой городского муниципального образования, народ до последнего времени ходил жаловаться на меня главе муниципального района. Они считали, что он гораздо выше, хотя по закону мы вроде как равны. Я за последние месяцы тоже не одну жалобу успел выслушать, но я ничего не могу сделать, кроме как написать главе города письмо и попросить объяснить ситуацию. Вызвать его на ковер я не могу, а объяснять жалобщику, что он пришел не по адресу – тоже вроде бы неправильно. Люди у нас сейчас быстро ориентируются: если я его просьбу сразу не удовлетворил, то он тут же пишет президенту. В этом смысле для людей все станет, я думаю, более понятно. Во-вторых, мы уберем дублирующую функцию. Я уже много раз говорил, что муниципальный район – продолжение Почты России. Часть чиновников занимаются только тем, что сидят и собирают почту с поселений. Затем они объединяют ее и отчитываются перед министерством. Городское поселение у себя то же самое делает. Для чего? Будет кто-то один собирать.
— О какой экономии для бюджета района в данном случае идет речь?
— Сумма еще колеблется, но, думаю, порядка 5 миллионов мы точно сэкономим.
— Сколько человек будет сокращено в результате объединения?
— Муниципальных – девять, а в общей сложности порядка двадцати человек. Часть из них перейдет в администрацию муниципального района. Сейчас я специально держу вакансию заместителя. У меня появится первый зам по городу, при котором будет создан отдел городского хозяйства, в который войдет до пяти человек.
— А бюджеты у вас будут разные?
— Они были и будут разные. Городской совет будет распоряжаться своим, а муниципальный район – своим.
— А можете озвучить цифры за 2013 год? Чем распоряжаться-то?
— Точные цифры говорить не буду, потому что они плавают. В 2013 году это порядка 600 млн рублей у муниципального района, без поселений. Консолидированный бюджет – порядка 770 млн рублей.
— А у Калачинска?
— Собственный бюджет Калачинска – около 34 млн рублей. В муниципальном районе собственных доходов в прошлом году было 202 млн рублей. Но бюджетная система наша формируется очень хитро. Если кто-то скажет, что в городе Калачинске что-то лучше, чем, в Оконешникове, Усть-Ишиме или еще где-то, это не так, у нас все одинаково.
— После объединения вам придется по каким-то вопросам выбирать чью-то сторону – района или города?
— Принципиально мы, конечно, пересекаемся. Эти пересечения как раз должны стать более продуктивными, так как объединение позволит нам межбюджетными трансфертами что-то устанавливать. Мы, к примеру, должны решить вопрос по нашей многострадальной насосно-фильтровальной станции. Сегодня это собственность городского поселения. Доля софинансирования там довольно серьезная, может достигать 2 млн рублей. Город сразу говорит: «Я софинансировать не могу, у меня денег нет». Если я буду один, мне это согласовывать уже не надо. Мне надо разговаривать с депутатами о том, чтобы два бюджета договорились – городской и районный.
— А какой смысл тогда иметь два бюджета?
— Это вопрос не ко мне, а к г-ну НАРЫШКИНУ и депутатам Госдумы.
— Я понимаю, что закон есть закон, но ведь здравый смысл тоже существует.
— Когда вступает в силу закон, здравый смысл отступает.
— Какие изменения у вас планируются в жилищно-коммунальной сфере?
— Эти планы рассматривались на том же совете, что и вопрос об объединении, и их критиковали те же депутаты, которые выступили против реформирования власти. Сегодня мы проводим акционирование и часть имущества ЖКХ включаем, по сути, в процесс приватизации. По этому поводу меня усиленно критикуют отдельные граждане, говоря, что МЕЦЛЕР хочет отдать ЖКХ в частные руки. К сожалению, отдать его в частные руки заставляет президент, причем уже давно. В 185-ФЗ прямо написано: хочешь получить федеральные деньги — создай ТСЖ, управляющие компании, жилищно-коммунальные комплексы, доля муниципалитета в которых не превышает 25% (причем доля таких предприятий должна быть не менее 80%). Сегодня мы имеем только два пути: или концессия, которая законодательно очень плохо и громоздко прописана, или акционирование. Мы пошли по последнему пути. Если в сельской местности стоимость Гкал – 4 тысячи рублей, то в городе – 800. Если мы их сложим и поделим, то получим в среднем 1500 рублей за Гкал. Такой платеж мы сможем установить на всей территории района. Чтобы этот средний платеж оставить, мы все 11 котельных свели в одно акционерное общество. Через это общество мы заключаем договоры с двумя предприятиями: с первым — по водоснабжению и водоотведению, со вторым — по теплоснабжению. На сегодня оба эти предприятия на 100% муниципальные. В течение двух-трех месяцев 75% доли каждого из них должны уйти с аукциона в приватизацию. А их имущество будет собрано в акционерной компании, соучредителями которой являются Калачинское городское поселение и Калачинский муниципальный район. Они останутся собственниками. Вторичной приватизации там не предусмотрено.
— В какой стадии сейчас акционирование?
— Регистрация уже идет. Соответствующие решения районный и городской советы уже приняли.
— Чем вообще люди в Калачинском районе занимаются?
— Газета «Сибиряк» у нас пестрит предложениями рабочих мест. К сожалению, эти рабочие места не того уровня доходности. У нас постоянно говорят о поддержке сельского хозяйства. Калачинский район 40% валовки получает от сельского хозяйства, но средняя зарплата в этой сфере – 13 тысяч. А что мы туда вложили? У нас там до сих пор стоят комбайны, которые от СССР достались. В обновление техники государство не вкладывается. Да, субсидирует процентную ставку на приобретение техники, но это делает уже регион: Новосибирская область побольше, Омская область поменьше... А дальше? Все за счет собственных средств, а значит, медленно. Если мы так все оставим, то там останутся одни хутора. Инвестор туда, к сожалению, не бежит. Ну, ЛАТАРИЯ приехал в Кормиловский район, дай ему бог здоровья. У нас один человек сейчас тоже ходит, смотрит. Думает животноводство развивать. Но если государство политику не поменяет...
— Ну как же? В прошлом году в Омской области 5 млрд рублей вложили в сельское хозяйство, в этом году – 6 млрд. ЭРЛИХ сегодня на пресс-конференции рассказывал.
— Да, еще говорят, что 6 районов Омской области, в том числе Калачинск, занимаются модернизацией животноводческой техники. В Калачинске на сегодня инвестиции в сельское хозяйство составляют 24 млн рублей. Мы о чем говорим? За прошлый год Калачинский район привлек 130 млн рублей. Самый высокий показатель среди районов – 600 млн рублей. Ну, это, наверное, Кормиловский район и есть.
— У Калачинска идеальное место по отношению к городу, чтобы организовать там рекреационную зону и оттянуть туда отдыхающих из Омска. У вас прекрасный парк, речка, электричка к вам ходит, и ехать всего полтора часа. Я понимаю, что у инвесторов сейчас депрессивные настроения и нет склонности к риску, да и вообще все это на уровне абстракции. Но вот бы у вас построить какой-нибудь Диснейленд!
— Мне понравилось ваше высказывание о том, что склонность к риску у глав районов низкая. К сожалению, у нас эту склонность отбивают все больше и больше. Чего один 44-ФЗ стоит! Чуть что – мигом по рукам дадут. Рисковать нам запрещают до последнего, нас сделали вообще непонятно кем. Мы наш парк действительно позиционируем, но от калачинских чиновников, кроме предложений сделать платным вход, я, к сожалению, за 8 лет ничего не услышал. Так Остап Бендер рассуждал: здесь Провал, а народ ходит бесплатно — можно же билет продать! У наших калачинцев, конечно, есть некоторый инвестиционный потенциал, но он очень низкий. Меня когда спрашивают: «А вы что там насчет инвестиций думаете?» — я говорю: «Знаете, я про них не думаю». У меня в Калачинске есть люди, которые традиционно там живут и «двигаются». И они меняют этот Калачинск, в зависимости от того, что происходит в российской и мировой экономике, и того, как ведут себя банки.
— Я-то имела в виду, что это Омску хорошо бы построить у вас там центр отдыха. Омск у нас в этом смысле обделенный. У нас пригородов нет. Инвесторы из Омска, из Москвы к вам не приезжают?
— Я к этому всему скептически отношусь, потому что мы прошли карбамидный завод, завод по производству стекла, завод по производству строительных материалов... Были идеи, были планы.
— А что случилось?
— Население выступало против. Коммунисты сразу же прошли, собрали подписи – мол, мы хотим, чтобы здесь жилось спокойно и хорошо, а за заработками езжайте в другое место.
— Кирпичи-то делаете?
— Делаем, порядка 50 млн кирпичей на двух кирпичных заводах. Завод «Мостовика» производит до 35 млн кирпичей. 15 млн кирпича производит китайский предприниматель. Делает он это, можно сказать, на животе. Это летний вариант производства. Из техники там тракторишки и тележки маленькие. Все руками делается: сформировали кирпич, выложили на сушку и так далее. Также он занимается овощеводством, а сейчас строит цех по переработке плодоовощной продукции. Недавно еще и строительством занялся – купил старый развалившийся детский сад в Воскресенке и теперь перестраивает его под 20 квартир на продажу.
— У него только китайцы работают?
— И китайцы, и русские. Квоту ему каждый год урезают. Раньше он более 200 человек завозил, а сейчас, по-моему, только 130. На производстве кирпича только китайцы работают. Наши в основном на технике.
— Зимой, кажется, всех глав районов озадачили разработкой собственной стратегии развития. Ваша уже готова?
— Стратегию мы заканчиваем. Порядка 200 рабочих мест в год мы хотим создавать. Они создаются естественным образом – мы же не пишем о тех, которые закрылись. А коммерческие предприятия двигаются: одни появляются, другие исчезают. Это нормальное движение, нормальное развитие. Но это одна из наших больных тем — когда мы приходим и начинаем формировать новую программу. Потому как старая была без денег, но и новая – тоже без денег. На самом деле я могу сказать вам одну уникальную вещь. Я периодически посещаю собрания Ассоциации сибирских и дальневосточных городов, куда входит порядка 73 городов. Особенно интересно слушать, когда начинают обсуждать бюджетное планирование, а это приблизительно то же самое, о чем мы с вами говорим. Как мы можем бюджет планировать, если мы все участвуем в соответствии с 44-ФЗ в конкурсных отборах на получение федеральных денег? Как мы можем запланировать, что победим в конкурсном отборе? Может быть, вы помните, как ШИШОВ однажды не очень красиво оборвал одного из глав районов, который пытался сказать то же самое, что я сейчас вам говорю. Он сказал главе: «Ты что, не знаешь, как у нас формируется бюджет? Что получил – под это потом свой бюджет и корячишь». К сожалению, так оно и есть. Я до последнего не знаю, как получится. Сформирую бюджет и держу его в резерве, а исполнять – не исполняю. До середины года жду, в какую программу я попаду, что я получу и в каком объеме. А когда получу, то начинаю уже все под него кроить.
— По телевизору нам рассказывали, что у вас построят многофункциональный культурный центр стоимостью 500 млн рублей. Позже сумма, как выяснилось, снизилась. Как с эти центром сейчас дела обстоят?
— Омская область и город Калачинск выиграли у Минкульта государственный грант в размере 500 млн рублей. И даже когда МЕДВЕДЕВ с НАЗАРОВЫМ руки пожали, нам все еще говорили: 500 миллионов. Но какие пятьсот миллионов, когда есть только пятьдесят?
— Они сначала хотели пять центров по России построить, а потом подумали: зачем пять, если можно двадцать? Центры подешевели. Потом они решили, что можно их из дешевых металлоконструкций построить – стало еще больше центров. На каком этапе сейчас ваш центр находится? На ларек, наверное, похоже?
— Не ларек, конечно. Первоначально это были модули: гостиничный, спортивный, многофункциональный, конференц-зал... Всего было порядка 6 модулей, из которых нужно было выбрать четыре, каждый из которых стоил порядка ста миллионов рублей. Но потом было получено согласие от губернаторов на софинансирование строительства за счет регионов. На всю страну этих модулей оказалось, насколько я понял, пятьдесят. Теперь это полторы тысячи кв. метров из бетона и стекла. Само по себе помещение неплохое. Два этажа, зал на 150 мест, который можно трансформировать, помещение для кружковой деятельности. У нас есть микрорайон по ул. Строительной, который продолжает застраиваться, и для которого у нас нет учреждений культуры. Мы его туда поставим. Для микрорайона с 5 тысячами населения – нормальный объект культуры. Стоить центр будет 105 млн рублей: 55 дает область, 50 – Федерация. Сейчас Омскоблстройзаказчик проводит конкурсный отбор организации, которая его допроектирует.
— Спиртзавод у вас собирались строить. Чем все закончилось?
— Это как раз то, о чем я говорил. У нас были проекты, которые наделали очень много шума. Первый – это завод по производству кирпича, связанный с Росстроем. Потом был завод по производству металлоконструкций, завод по изготовлению малоэтажных домов, завод по производству двигателей для автомобилей «Тойота», карбамидный завод, спиртзавод... Спиртзавод, как и остальные, от нас уехал. Сегодня только когда я увижу что-то реальное, то начну об этом говорить. Что касается животноводства, у нас тут появился комплекс на 2,5 тысячи коров. И даже в статотчетности он уже появляться стал! Я говорю: «Ребят, какие коровы? Ничего же нет!» На сегодняшний день есть проекты по сельскому хозяйству, по животноводству и по переработке газа. Все понимают, что в Калачинске газа очень много и его можно взять, причем прямо в городе, потому как мои предшественники строили газопровод не по технологическим понятиям, а по человеческим: чем больше труба, тем лучше! Техническая возможность получения газа там с гигантским резервом, остается только его разводить. По этой причине какой-то интерес к нам всегда есть.
— А с газификацией населения как дела обстоят?
— У нас 95-97% населения района газифицировано. Без газа пока остались два или три населенных пункта. В районе всего одна котельная на угле. Да и то потому, что имеет доступ к дешевому для них углю.
— На бюджетных слушаниях главы районов выступают и свои желания озвучивают. А вы могли бы озвучить три главные свои «хотелки»? На что вы хотели бы привлечь деньги?
— У меня никаких «хотелок» в этом отношении нет. Однажды, будучи главой городского поселения, я выступал на публичных слушаниях. Когда я начал говорить «Я предлагаю...», весь зал затих. Я долго крутил головой, пытаясь понять, что произошло. Потом увидел округлившиеся глаза министра, не менее круглые глаза БЕСШТАНЬКО – и подумал, что помолчу-ка я лучше. Регион что делает? Он считает наши первоочередные потребности (на коммунальные платежи, на зарплату, на софинансирование и так далее), а все что сверх того – обстригают нормативом. В этом смысле все районы в одинаковом положении. Калачинск получает 24% от собираемого на территории района НДФЛ, Тара – 29%, Исилькуль – 40%, Усть-Ишим – 90%... Я условно говорю, я не все цифры знаю. Городские поселения так же стригут, но не так заметно. Одному 9 млн рублей дают дотаций, другому – 3 млн. Все, выровняли. У нас бюджетная система такая. Делай не делай, предлагай не предлагай... Вот тебе и «хотелки». Я вообще-то всего две «хотелки» бы назвал. Государство должно обеспечить в каждом населенном пункте, во-первых, воду, во-вторых – дороги. А по всем остальным вопросам местное самоуправление пусть как хочет, так и выкручивается. Но если государство этого не делает, то, извините, как ни выкручивайся, ты все равно крайний. Если из 54 населенных пунктов Калачинского района в 50 нет чистой воды, о чем тут говорить?
— Чем вы в свободное время занимаетесь?
— Рыбак я плохой, а с ружьем люблю походить. Ягоды и грибы не собираю. В плане спорта у меня есть опыт не очень хороший. Когда я был главой города, мы начали привлекать молодых людей и начали их в спортзалы заводить. А они же за руководителем идут. Я активно стал ходить, но на волейбольной площадке столкнулся два раза, причем оба раза в мою пользу: одному товарищу ногу сломал, второму повредил. После этого я подумал, что третья нога – точно моя, и решил притормозить.
