Пациенты часто волнуются перед походом к врачу, но есть такие организации, представителей которых побаиваются сами медики. И к ним, несомненно, относится Росздравнадзор. О том, надо ли бояться проверок и нуждается ли в реанимации омская медицина, Артем РУДКОВСКИЙ поговорил с руководителем Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Омской области Георгием ТРЕТЬЯКОВЫМ.
Омичи недовольны услугами стоматологий
– Георгий Владиславович, расскажите, пожалуйста, что проверяете, как проверяете и каковы результаты.
– С прошлого года началась реформа контрольно-надзорной деятельности, которая способствует ослаблению административного давления на субъекты малого и среднего предпринимательства и предусматривает риск-ориентированный подход к планированию проверок. Когда верстается план проверок на следующий год, то это делается с учетом тех рисков, которые представляют те или иные медицинские или аптечные организации для граждан. Есть медицинские организации с высоким и очень высоким риском, например те, которые оказывают инвазивную помощь – хирургические операции и родовспоможение. Организации с низким риском мы можем в план проверок не включать, однако проверяем их по жалобам населения. Кроме того, отслеживаем информацию в прессе и реагируем на все нарушения.
Проверки ведутся по трем направлениям – контроль и надзор за качеством оказания медицинской помощи, контроль за оборотом лекарственных препаратов и медицинских изделий. Мы довольно жестко контролируем и систему льготного лекарственного обеспечения. Кстати, Омская область неплохо выглядит на фоне других регионов и здесь эти вопросы успешно решаются. В прошлом году наш Минздрав был награжден Росздравнадзором за хорошую работу в этом направлении.
– Это вы так хорошо проверяете или просто чиновники от Минздрава так хорошо работают?
– Это результат нашей совместной работы. Мы контролируем деятельность медицинских организаций Министерства здравоохранения, и нам удалось выстроить довольно тесное взаимодействие. В итоге не разделяем деятельность на «они» и «мы». Претензии по данному направлению есть, но их реально мало, основной поток жалоб идет все-таки из-за оказания медпомощи. Причем большинство жалоб – около 90% – не находят после проверки объективного подтверждения. Человек часто пишет, находясь в эмоциональном состоянии, сообщает, что ему нахамили или что где-то длинные очереди и он не может попасть к узкому специалисту. При проверках только в 10% случаев факты, изложенные в обращениях, подтверждаются. И если права пациента на самом деле нарушены, то делу дается ход. Мы довольно тесно сотрудничаем с силовыми ведомствами, это и ФСБ, и МВД, службой судебных приставов, а также прокуратурой и Следственным комитетом.
– А характер жалоб как-то изменился за последнее время или нет? На что жалуются больше всего – на частные или государственные клиники, на хирургов или терапевтов?
– Вы знаете, жалуются на всех, и на частников, и на государственные структуры, но частных клиник в принципе меньше как таковых на медицинском рынке, поэтому и жалоб на них меньше. Но если брать сегментарно, то больше всего заявлений поступает в адрес стоматологий и роддомов. По поводу стоматологий ситуация вполне понятна – это очень дорогой вид помощи, и, платя деньги, люди хотят получить качественную услугу, а вот с этим часто возникают проблемы. Думаю, что причиной может быть и уровень подготовки, в то время когда в медицинских вузах не было платных отделений, качество подготовки и критерии отбора были иными. А сегодняшняя ситуация вызывает у нас тревогу. С роддомами тоже все понятно, это очень специфическая помощь и сбои тут происходят чаще всего.
На третьем месте по числу жалобы на оказание хирургической помощи, единичные обращения по поводу онкологии. В целом на качество медпомощи приходится 50% жалоб от общего количества обращений пациентов. Кстати, активнее всего на медиков жалуются жители города Омска. Потоки из районов на фоне жалоб горожан малы.
– С чем это связано? Неужели медпомощь на селе оказывается лучше, чем в городе? Или сельчане просто более терпеливы либо им просто далеко ехать до Омска?
– Возможно, более терпеливы или предпочитают решить вопрос на месте, обратившись к руководству больницы и не обращаясь в Москву, в Госдуму или к президенту. Кстати, сейчас нет проблемы подать жалобу дистанционно и для этого совершенно не обязательно ехать в город. Мы принимаем заявления любым доступным гражданам способом – и по Интернету, и посредством телефонного звонка. Но пациенты часто не понимают, что лучше обратиться к главврачу и решить вопрос оперативно, чем закидать жалобами инстанции. В итоге рост числа жалоб ежегодно составляет 20%. С одной стороны, я считаю, что население стало лучше информировано и знает, как защитить свои права, но и медорганизации часто просто недорабатывают, потому что большинство вопросов должно решаться на уровне медицинской организации. Часто вопрос имеет чисто психологическую проблему, ведь пациент изначально часто является человеком с психологическими проблемами, вызванными недомоганием, а когда его не так встретили и не так с ним пообщались, то все это усугубляется и приводит к неудовлетворенности медицинской помощью.
В Омской области не нашли фальсифицированных лекарств
– А у вас есть какой-то антирейтинг больниц и поликлиник Омской области, составленный по результатам жалоб и проверок?
– Мы принципиально этим не занимаемся, потому что нам не хотелось бы делать антирекламу медорганизациям. Мы же все понимаем, в каких условиях работают медики. Я сам имею 27 лет работы в практическом здравоохранении, в том числе работал и главврачом, и хорошо понимаю, что это такое. Конечно, мы знаем, кто у нас чаще других на слуху и откуда идет большой поток жалоб, и адекватно реагируем на это. В результате в министерстве реагируют, инициируются и кадровые перестановки и т. д.
Но если есть отдельные недоработки или сбои на уровне одного врача или какого-то направления, то это не значит, что вся больница плохая и туда не стоит обращаться. Врачи, как правило, люди хорошо подготовленные, и если страдает организационный аспект, то это еще не значит, что пациентам оказывают помощь непрофессионалы. Поэтому не хочется ставить какие-то штампы и выносить больницам приговор. Есть тревожные моменты, никто их не скрывает, мы их выявляем, но на фоне той большой работы, которая ведется, единичные случаи и недоработки совсем не говорят о том, что у нас плохой уровень медпомощи. Поэтому надо крайне осторожно относиться к информации, способной нанести клинике урон. Врачи и так работают в сложных условиях и получают не самую высокую зарплату, и не стоит это все усугублять. Но, конечно, мы должны создавать такие условия, чтобы и сами медики, и больницы с поликлиниками стремились улучшить качество медпомощи, стремились расти и оперативно реагировали на критику. Мы выявляем недостатки и стимулируем таким образом развитие здравоохранения. После проверок в больницах часто решаются вопросы выполнения порядков оснащения, стандартов лечения.
– Были какие-то шокирующие случаи, когда, например, выявляли в больницах контрафактные медицинские материалы? Или партии медпрепаратов.
– Вы удивитесь, но нет, с материалами все в порядке. Выявляли отдельные случаи несоответствия того же шовного материала, но это никогда не носило массового характера. По лекарственным препаратам та же картина – случаев выявления партий фальсифицированных лекарств за последние годы не было. У нас есть довольно надежная система контроля, в Омске оборудована лаборатория сертификации качества медпрепаратов. Кроме того, работают окружные лаборатории, контролирующие качество лекарств, куда направляются образцы лекарств спецпочтой в соответствии с планом. Кроме того, с этого года по инициативе центрального аппарата Росздравнадзора в Омск весной и осенью приезжает передвижная лаборатория для определения качества лекарств неразрушающим способом. Это очень удобно и для нас, и для аптечных сетей, так как позволяет моментально выявить фальсификат и вернуть аптекам лекарства в том же самом виде, в котором они были изъяты. Последний такой визит был в мае, приезжала лаборатория из Екатеринбурга, проверили 16 юридических лиц. Теперь ожидаем приезда лаборатории в сентябре. Уже провели отборы проб, планируется проверить 75 наименований медпрепаратов. Кстати, по результатам весеннего рейда не было выявлено ни одного случая фальсификата. Все препараты признаны годными к реализации.
Аптечные сети боятся конкуренции
– А когда в последний раз выявляли фальсификат и какое именно средство? Скоро начинается сезон гриппа и ОРВИ, и многие омичи опасаются приобрести контрафакт.
– В последние пять лет я не помню ни одного случая выявления фальсификата, в том числе и среди противовирусных препаратов. Думаю, что это связано с высокой конкуренцией среди аптечных сетей и ужесточением законодательства. Сейчас продавать некачественные лекарства просто невыгодно, так как можно лишиться потока клиентов и нарваться на серьезные санкции. Ну и, потом, регулярные проверки держат в тонусе и производителей, и аптечные сети. Изготовители и поставщики стали более добросовестными. Бизнес не хочет связываться с сомнительным товаром, так как это уголовно наказуемое дело. Так что таких случаев, как, например, в Ростове, в Омске не было.
– За ценами на препараты кто-то следит?
– Конечно, в обязательном порядке. Случаев завышения предельно допустимых цен мы не выявляли. Причем речь идет не только о препаратах из списка жизненно важных, там вообще очень жесткий контроль, но и об остальных препаратах. Сенсаций в этом плане нет, потому что профилактические меры дают определенный эффект. У нас ведь самоцель не наказать, а не допустить нарушения.
– Но цены на одни и те же препараты сильно отличаются иногда в разных сетях.
– Партии могли быть закуплены в разное время, у разных производителей и поставщиков. Есть предельная планка, и сети ограничения соблюдают. Информация о ценах регулярно приходит из РЭК. Причин много на самом деле, и на фоне других регионов Омская область выглядит в этом плане хорошо. Поверьте, до этого я работал в центральном аппарате и мне есть с чем сравнивать.
А вот перебои с поставками лекарств были, но они больше связаны даже не с нашим регионом, а с поздним проведением аукционов на федеральном уровне.
Томографы ПОЛЕЖАЕВА работают исправно
– Возвращаясь к медоборудованию, которое вы также контролируете. А не было ли претензий к тем томографам, которые были закуплены главврачом ПОЛЕЖАЕВЫМ в Омскую областную больницу?
– Эти томографы шли по программе модернизации, мы их действительно проверяли, они работают, и к качеству претензий у нас нет. Томографы работают с нагрузкой в соответствии с нормативами.
Кстати, совсем недавно областную клиническую больницу проверяла комиссия из Москвы по сосудистой программе, поскольку областная клиническая больница является региональным сосудистым центром. Кроме того, один из сосудистых центров планируется создать в Таре, чтобы можно было на месте оказывать помощь пациентам северной зоны. Хотя сейчас действует и санитарная авиация, и такие больные могут быть оперативно доставлены в Омск.
– А в БСМП-1 как обстоят дела? Эта больница постоянно на слуху, как и стоящая рядом больница им. Кабанова.
– Из этой больницы нет потока жалоб. Да, периодически мы выезжаем туда на проверки, есть обращения, но, учитывая характер работы больницы, а это все-таки экстренная, скорая помощь, жалоб относительно немного. Но мы знаем, что проблемы там есть, остро стоит кадровый вопрос и нужно доукомплектовать больницу медицинской техникой. Но надо понимать, что больница работает в сложном режиме и внимание пациентов и контролирующих органов к ней было и будет всегда. Медики там работают с большой перегрузкой, однако справляются.
Больницу им. Кабанова мы также проверяем. Жалобы оттуда поступают регулярно, и за этим также стоят объективные причины: больница обслуживает огромный массив, на нее ложится огромная нагрузка, это надо учитывать. Ввод новой поликлиники на Левобережье уже просто перезрел, поэтому я бы не очень хотел говорить об этой больнице, делая им антирекламу. Они стараются.
После смерти пациенток в роддоме № 2 сменили главврача
– А родильный дом № 2, он ведь тоже постоянно мелькает в хронике, как там с проверками дело обстоит?
– На работу медорганизаций, оказывающих родовспоможение, жалуются часто. В этом роддоме мы проводили проверку в связи со смертью рожениц. Были выявлены нарушения, Следственный комитет возбудил уголовное дело. В настоящий момент суд уже вынес по нему решение. Кроме того, после всех этих событий в роддоме сменился главврач. И что я хочу сказать: поток жалоб на роддом значительно снизился, такой ситуации, которая была при прежнем главвраче, сейчас нет. Обращения есть, но таких тяжелых случаев, связанных с гибелью пациентов, слава богу, нет.
– Но это может быть временный эффект, вызванный резонансом по уголовному делу?
– Надеюсь, что нет. Новый главврач пришел не со стороны, он работал в этом роддоме и знает ситуацию изнутри. Знает все узкие места, плюс человеческие и профессиональные качества: умение организовать коллектив, правильно сориентировать сотрудников, грамотно расставить по местам, это очень важно и от этого зависит работа всей больницы. Конечно, все понимают, что на реабилитацию репутации этому роддому понадобится немало времени, но как представитель контрольно-надзорного органа я вижу серьезные изменения. Еще раз повторюсь, что мы проводим проверки и выявляем нарушения, и в конечном итоге вся наша деятельность направлена на улучшение качества медпомощи, но я не хочу и не могу ставить на медучреждениях какие-то штампы, потому что хорошо понимаю причины нарушений. Ведь врач работает в сложных условиях, он должен дежурить, у него все время идет поток пациентов. Что касается родовспоможения – это вообще очень сложное направление, поэтому медики часто выгорают, просто не справляются с той физической и эмоциональной нагрузкой, которая ложится на их плечи. Мы озабочены проблемами и правами пациентов, но проблемы медиков тоже есть и их необходимо решать. Поэтому чем сложнее рабочий процесс, тем грамотнее должен быть менеджмент.
– То есть почти за всеми отставками главных врачей стоит на самом деле Росздравнадзор?
– Нет, конечно, кадровые вопросы – это прерогатива Минздрава, но решения там принимаются в том числе и на основании наших проверок.
– Больницы, клиники и аптечные сети спокойно переносят проверки Росздравнадзора, никаких эксцессов нет?
– Государственные клиники с пониманием относятся к ситуации, никакого противодействия нет, все понимают, что это государственное дело, а не наша прихоть. Но недавно мы столкнулись с проблемой в одном акционерном обществе, когда попытались зайти туда на проверку. Мало того, что нас не пускают, руководство клиники написало заявление в арбитражный суд, что мы пытаемся проверить незаконно. Я считаю, что там намеренно тянут время, возможно, сотрудникам клиники есть что скрывать. Но мы в любом случае зайдем и проверим, через суд и прокуратуру, и выясним, в чем же там на самом деле дело. Все эти уловки лишь оттягивают время, но не спасают от ревизии дел. Думаю, что там наверняка будут нарушения.
В смерти киллера Темирханова криминального следа не обнаружено
– Росздравнадзор ведь курирует и медицинскую помощь в УФСИН, как обстоит с медпомощью за решеткой, лучше или хуже, чем на воле?
– Мы регулярно проверяем лечебные учреждения УФСИН и каждый случай гибели заключенных. Хочу сказать, что все лечебные процессы там упорядочены, вопреки сложившемуся у обывателей мнению, нарушения стандартов медпомощи единичны.
Что касается эпидемии туберкулеза, очаги которой были в местах заключения, то ее удалось локализовать, заболеваемость пошла на спад и уровень смертности тоже снизился. Но это благодаря тем мерам, которые мы предприняли еще 10 лет назад. Что касается туберкулеза, то эффект обычно виден через много лет, волна плавно набирает темп и так же медленно снижается. Такова специфика этого заболевания. Рост туберкулеза в начале двухтысячных годов спровоцировали социально-экономические причины, тот кризис, который случился в 90-х. Как вы помните, в стране не хватало средств, население месяцами не получало зарплату, и в местах заключения людей нечем было кормить. В итоге был зафиксирован тревожный рост, а из-за неправильного лечения мы получили устойчивые к антибиотикам форма заражения. Но сейчас все стабилизировалось и есть серьезный прогресс. Благодаря массовой диспансеризации удается выявлять случаи заражения на ранней стадии и успешно лечить.
Медицинская помощь в местах заключения тоже серьезно улучшилась, та картина, которую мы наблюдали еще 10-15 лет назад, и та, что имеется сейчас, кардинально отличается. И условия пребывания там, и сами больницы соответствуют современным требованиям. Я абсолютно искренне говорю, что не всякая районная больница оснащена иногда так, как оснащены тюремные клиники. По лекарствам они всегда вовремя подают заявки, при необходимости обследуют заключенных в диагностических центрах. Они не ограничиваются только возможностями тюремной больницы №10. Кстати, там работают достаточно квалифицированные специалисты. Я лично знаком с руководителями медслужбы УФСИН, люди грамотные, неравнодушные. Работать в такой системе сложно в принципе, ведь это все-таки колонии, могут быть и поножовщина, и избиения, контингент не всегда ладит друг с другом, так что медики должны обладать определенным уровнем квалификации.
Кстати, заключенные сейчас совсем другие, они хорошо знают свои права, и если чем-то недовольны, то тоже жалуются в Росздравнадзор, и мы поверяем каждое такое обращение. Так что пациенты жалуются на медиков и на воле, и из-за решетки.
– А смерть киллера ЮсупаТемирханова, убившего полковника БУДАНОВА, вами также расследовалась? Официально он умер от остановки сердца в колонии строгого режима № 6.
– Да, мы проверяли гибель этого заключенного. Резонансное дело, но проверка ничего не дала. Всех подробностей я уже не помню, но точно знаю, что нарушений при его лечении обнаружено не было. Жалобы на здоровье со стороны Темирханова были и раньше, и это зафиксировано в медицинских документах, доступ к которым имели, в том числе, и адвокаты погибшего. Я видел этого человека несколько лет назад, когда мы проверяли больницу ИК-6. На момент нашего прихода он сидел и читал книгу и вежливо поздоровался с пришедшими. Ничего необычного мы тогда не заметили.
Перебои с поставками лекарств для ВИЧ-инфицированных действительно были
– Еще одна резонансная тема, к которой привлечено внимание общественности, – это ВИЧ и СПИД. Недавно федеральные СМИ растиражировали информацию о том, что вспышка заболеваемости в Екатеринбурге и Омской области связана с отсутствием необходимых лекарств. Так ли это?
– В настоящий момент все необходимые медпрепарты есть, инфицированные пациенты получают необходимую помощь. Мониторинг этой ситуации проводится центральным аппаратом Росздравнадзора. Омский «СПИД-центр» работает, и люди там тоже неравнодушные. Но перебои действительно были, это связано с поставками на федеральном уровне, вины местных медучреждений в этом нет. Перебои связаны с поздними конкурсами по линии Министерства здравоохранения. Поставки ведутся централизованно, Омская область что получает,то и отдает.
Другое дело, что ВИЧ часто связан с опасными сопутствующими заболеваниями, гепатитом В и С, а также туберкулезом. И гепатит как раз не попадает под программу льготной медицинской помощи, а препараты для его лечения дорогие. Это вызывает определенное недовольство среди пациентов, но пока это так и сделать тут ничего нельзя. Но, кстати, в стационаре таким больным оказывается бесплатное лечение, а вот за курс амбулаторной терапии приходится платить.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 12 сентября 2018 года
