Все рубрики
В Омске пятница, 29 Марта
В Омске:
Пробки: 4 балла
Курсы ЦБ: $ 92,2628    € 99,7057

Борис МЕЗДРИЧ: «Нет такого прибора, который бы замерил оскорбление чувств верующих. А чувства неверующих? Они не оскорблены?»

27 января 2019 07:42
0
5164

О том, что оскорбило губернатора Леонида ПОЛЕЖАЕВА во время визита президента в омскую драму, о постановке «Тангейзера» в Новосибирске, о ценах на билеты  и о театре «Практика». 

Летом 2018 года экс-директор Омского академического театра драмы, бывший директор Новосибирского театра оперы и балета Борис МЕЗДРИЧ, уволенный из– за скандала вокруг постановки оперы «Тангейзер», был назначен директором московского театра «Практика», который позиционируется как «экспериментальный центр новой драмы». В наш город герой «кухонных посиделок» прилетел по случаю столетия легендарного театрального директора Мигдата Нуртдиновича ХАНЖАРОВА, возглавлявшего известный всей стране Академический драматический театр с 1962 по 1988 годы, – этот период вошел в историю как «золотой век» Омской драмы. На следующий день МЕЗДРИЧ провел откровенный, двух с лишним часовой разговор на "кухонных посиделках" с журналистами «Коммерческих вестей». Самые интересные фрагменты записала обозреватель «КВ» Анастасия ПАВЛОВА.

О прошлом. Прошлом губернаторе

– Борис Михайлович, можно сказать, только недавно смолкли слухи о вашем уходе из Омской драмы. Его связывали с приездом президента Владимира ПУТИНА. Якобы на фотографии коллектива театра не оказалось губернатора Леонида ПОЛЕЖАЕВА, что вам и аукнулось. Расскажите про тот период вашей жизни.

– Разговора с Леонидом ПОЛЕЖАЕВЫМ у меня на эту тему потом не было, чтобы я его прямо спросил, связана ли моя отставка с тем посещением или нет. Расскажу так, как я это увидел. Президент вместе с полпредом Леонидом ДРАЧЕВСКИМ и руководителем администрации президента Дмитрием МЕДВЕДЕВЫМ был у нас в театре в феврале 2001 года. В ложе, рассчитанной на восемь мест, были помимо них и людей из администрации президента Леонид ПОЛЕЖАЕВ, спикер ЗС ВАРНАВСКИЙ. К тому времени  губернатор перестал ходить в театр. За несколько дней стало известно, что глава государства поменял маршрут, и в его расписании посещение хоккея заменили театром. Мы остановили свой выбор на спектакле «Театр» Владимира ПЕТРОВА в трех действиях и двух антрактах — он с юмором, талантливый, пользовался популярностью (другим рассматриваемым вариантом были «Волки и овцы»). Леонид Константинович его не видел. Губернатор впервые за несколько лет приехал в драму, посмотрел маршрут по театру, кресла другие перенесли в «голубое» фойе — очень щепетильный был в этих вопросах человек. И вот настал день визита. Я как директор театра встречал президента и впервые тогда лично говорил с ним (потом приходилось с ним еще разговаривать в Новосибирске). В первую же минуту разговора с ПУТИНЫМ возникает ощущение, что вы знакомы бесконечно долго, и это твой лучший друг, товарищ, очень надежный человек – никакой лести, это действительно так. Реакции нормальные, быстрые. Очень быстрые ответы у него…  по времени. Есть стандартный темпоритм у людей. А у него это все в два раза быстрее, как минимум. Он очень концентрированный. Он перед спектаклем винограда поел... Одна из наших «ошибок» была в том, что программки спектакля положили в «предбаннике» директорской ложи. Когда они сели – восемь человек — я взял эти программки и стал раздавать их гостям в тесной ложе. А все это из партера снимала пресса. До этого картинка была статичной – все они сидят в ложе, о чем-то говорят, а тут — какое-то движение, какой-то сюжет появился и, понятно, этот момент попал во все теленовости.

– А что в этом такого?

– Губернатор, видимо, посчитал это нарушением протокола. Во время первого антракта президент вел переговоры с кем-то из командующих военным округом, который приехал в Омск к нему на собеседование для дальнейшего назначения. Вместо 15 минут он задержался на 30. Потом было еще два «сюжета».  После спектакля актеры пришли в фойе второго этажа для встречи и фотографирования с президентом. Один московский телеоператор всю эту процедуру снимал и держал в основном, конечно, президента в кадре. Теснота, куча народу. Ему кто–то перекрыл обзор. Этим кем-то оказался Леонид Константинович. Оператор одной рукой держал камеру, а второй похлопал ПОЛЕЖАЕВА по плечу: «Товарищ, подвиньтесь!» Не знаю, кто еще говорил в нашей области ему: «Товарищ, подвиньтесь»?...

— Вы загораживаете мне солнце…

— Следующий сюжет. Когда делали групповое фото: вокруг президента собрались актеры, технический персонал театра, всего человек 30. За кадром остались ПОЛЕЖАЕВ, МЕДВЕДЕВ, ДРАЧЕВСКИЙ, ВАРНАВСКИЙ, зам. федерального министра культуры. Было напряжение. Можно было еще человека два поставить рядом с президентом. Но я думал, что скомандует кто-то оттуда, из службы протокола. И вижу: Леонид Константинович был мрачен. Уже после спектакля дома с женой мы обсуждали: «Ну все, финиш». Я хорошо знал психотип Леонида Константиновича, он такие вещи не забывает. А был и еще один сюжет. Уже по окончании вечера пресс-секретарь президента подошел ко мне: мол, раз я встречал гостей, я и должен провожать. Была февральская ночь, морозно. Я в одном пиджаке. Стоял микроавтобус. Мы вышли через парадный вход – я шел последним. ПОЛЕЖАЕВ с президентом сели в машину на средние сиденья за водителем, сзади охранник и пресс-секретарь. Я увидел, как пресс– секретарь сказал ПУТИНУ, что надо-де  попрощаться с директором театра. Президент – человек быстрый: он вышел из машины. У Леонида Константиновича получилась странная позиция. Он вроде как находился рядом, но сидел в машине, а мы с президентом стояли на улице... Минуту – не больше. Вот такой сюжет в трех действиях.

— Потом кто-то вам позвонил и сказал, что все – нужно уходить?

— У меня как раз заканчивался контракт 1 августа. За два месяца положено предупреждать о расторжении, и в мае мне сказали, что контракт со мной продлеваться не будет. Из управления культуры мне передали: «Леонид Константинович не рекомендовал подписывать контракт». За пару дней до 1 августа начальник управления культуры Омской области Владимир ШАЛАК позвал меня к себе, там уже сидели два его зама и замгубернатора ТАРЕЛКИН. Я не стал даже садиться. Расписался, забрал себе на память копию контракта. Все решилось за полторы минуты. Я ушел. Они, наверно, думали, что я судиться буду, но это в мои планы не входило.

Операция «Тангейзер»

– Давайте вспомним о скандале с «Тангейзером». В детали вдаваться не будем, это вполне подробно освещала пресса. Простой вопрос. Вы не жалеете о том, что тогда отстаивали свою позицию? Если бы заранее знали об исходе ситуации, поступили бы так же?

– Я просчитывал все варианты. Скажу честно: иначе бы не поступил. Меня всю жизнь убеждали, что если есть серьезный профессиональный результат – а у «Тангейзера» он есть, то это стоит того. И это не мой субъективный взгляд. Экспертный совет «Золотой маски» посмотрел спектакль «живьем» почти в полном составе: 10 из 11 прилетали в Новосибирск. Во время моей работы театр получил 18 «Масок», но такого внимания на этапе отбора никогда не было. Когда председатель экспертного совета Екатерина БИРЮКОВА называла финалистов премии, собирая пресс-конференцию, она открыто признала, что «Тангейзер» был фаворитом обсуждения. Но к тому времени его уже снял с репертуара новый директор театра, и спектакль не мог участвовать в программе. Хотя, конечно, и этот вопрос можно было решить. Знаете, когда 15 минут после окончания спектакля длятся овации стоя... (А театральное ухо очень натренировано на температуру аплодисментов). Это что-то да значит! Думаю, это достойная постановка. То, что вокруг этого устроили маскарад, – отдельная тема. Это технология министра Владимира МЕДИНСКОГО. Он прикрывается зонтиком в виде общественного совета, который специально собирается. Я сразу все понял, когда прилетел на него. В зале было темно от церковных одежд – это собралась московская патриархия. А уже было решение суда – состав правонарушения отсутствовал. Я видел заявления в Следственный комитет – они были сделаны одной и той же рукой. РПЦ инициировала поправки в закон об оскорблении чувств верующих. Но нет такого прибора, который бы замерил эти чувства! А чувства неверующих? Они не оскорблены? Этих людей был полный зал, который аплодировал стоя четыре спектакля подряд. Это не граждане? Из верующих только одна женщина была реальной – выпускница консерватории БУСИК – ТРОФИМУК, которая посмотрела только полтора действия, ушла со спектакля и написала письмо митрополиту Новосибирскому и Бердскому Тихону. Дело «Тангейзера» оказалось показательным. Спектакль пикетировали приверженцы радикального православия – иначе никак не могу назвать ребят, которые стояли у театра накануне третьего спектакля.

– Так сейчас театру легче дышится?

– В Москве все по-другому. Там демонстрационный демократизм, пытаются соблюсти некий баланс. Иначе распределены силы влияния. Нет моновласти, которая есть в регионах в лице губернаторов. Но и то – громили выставку в Манеже, под двери МХТ подложили свиную голову... После выступления Pussy Riot появилась статья в Уголовном кодексе. Текст тот же, что и в оскорблении чувств верующих, а сроки реальные.

– Сейчас соблюдаете какие-то границы, чтобы история не повторилась?

– Я действовал и действую ровно в рамках существующего законодательства.

Театральная экономика

– У вас внушительный опыт управления театрами. Возможна ли самоокупаемость театра без потребления бюджетных средств?

– Такой возможности нет, если не говорить об антрепризных театрах. В России около 700 стационарных, репертуарных театров. Федеральных театров (учредитель – Минкульт РФ) – 23, все в Москве, чуть-чуть в Санкт-Петербурге, еще – Екатеринбургская опера, Ярославская Драма, Новосибирская Опера. В среднем порядка 30% составляют внебюджетные средства у всех театров. Театр Вахтангова финансируется из бюджета на 50%, но в два раза больше зарабатывает сам. Существует «дорожная карта», которую учредитель выставляет театру на предстоящий год, она устанавливает уровень средней зарплаты основного персонала театра. Ниже опускаться нельзя. Эта планка постоянно растет.

– А посмотрите индекс средних цен на билеты в театры и индекс потребительских цен. Последний практически не поменялся за последние годы. Но что мы видим? Начиная с 2005 года, цены на билеты стремительно растут. Почему так происходит? Из-за «дорожных карт», недофинансирования театров. К чему это приводит? Меняется структура зрительской аудитории. Из-за фактического снижения доступности театра семьям с низким доходом пришлось отказаться от такого досуга. Театр постепенно превращается в элитарный вид искусства, что принципиально расходится с основами государственной культурной политики, утвержденной в 2014 году указом президента РФ.

– А как вообще формируется цена на билет?

– Все идет от «дорожной карты». Ценой на билет театр пытается компенсировать недофинансированность. Расчет идет от количества показов спектаклей. Нужно посчитать, сколько внебюджетных средств получится направить на выполнение дорожной карты.

– Но ведь цены невозможно повышать постоянно. Насколько театр подошел к «последней черте»?

– Традиционная бизнес-модель не годится для театров. Проблема появится, если постоянные зрители (те, кто посещают каждую премьеру сезона – интеллигенция, бюджетники) не смогут себе позволить прийти в театр. Что случилось с Новосибирским театром оперы и балета? Директор отменил приглашения для прессы, партнеров. Беспредел полный. Обычно в таких театрах показывают оперу и балет 50% на 50%. Иногда бывает небольшой перекос в сторону балета, потому что он продается лучше. Но в Вене, например, наоборот: там только 7% балета, а больше 90% – опера. В городах, где много таких театров – Париж, Москва, – проще. А в регионах нужно соблюсти баланс, чтобы было разнообразие. В Новосибирске пять учреждений федерального подчинения – театр оперы, консерватория, балетный колледж, музыкальная школа и цирк. Я, когда пришел туда, был в шоке – между консерваторией и театром просто мировая война! Это удалось исправить. Так вот, сейчас там 75% балета, чтобы деньги собирать. Цены задраны до безумия. Сократилось количество мест (было 1774, сейчас – 1201).

– Доход увеличился?

– Увеличился. Но цены на билеты космические, а оперная часть сильно сжалась.

– Но ведь директор исходит из того, на что есть спрос. И закрывает свои цели.

– Но зарабатывание денег – не цель театра! В законодательстве это не прописано. И министр не имеет права, отчитываясь перед президентом, начинать доклад с вопроса сборов денег. Деньги для театра – условие для создания искусства, не более того.

Принятая «Практика»

– Как вы воспринимаете современное искусство? Чем оно отличается от традиционного?

– Я ведь сейчас работаю в центре новой драмы. Я, когда устраивался туда, задавал вопрос: а что такое «новая драма?» Мне ответили – произведения авторов, живущих сегодня. Современники. Но у нас и структура отличается от стационарного, репертуарного театра. В классических театрах бывают постановки «новой драмы». Но театры, которые занимаются ТОЛЬКО новой драмой, в Москве можно пересчитать по пальцам одной руки – Театр наций, «Практика», Центр имени Мейерхольда, Гоголь-центр, Центр драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина. Что касается современного искусства, то я спокойно отношусь ко всему, что мне незнакомо или непонятно.

– Что впечатлило последнее?

– Очень сильный спектакль сделала Марина БРУСНИКИНА – «ЧИПСОТ». Нужно расшифровать. Одна пьеса называется «Человек из Подольска», а вторая – «Сережа очень тупой». Обе написал один автор. У нас есть два микрозала, и постановки идут параллельно. В антракте зрители меняются, переходя в другой зал. Играют выпускники школы-студии МХАТ из «Мастерской Дмитрия Брусникина». Сделано очень интересно.

– Какая аудитория у «Практики»?

– Продвинутая молодежь, интеллигенция и профессионалы. Несмотря на микрозалы, пахать у нас приходится больше, чем где бы то ни было. У нас четыре резидента: Мастерская Дмитрия Брусникина, детская резидентура – Театр вкуса Юрия Макеева, Мастерская Виктора Рыжакова, Мастерская Олега Кудряшова и Георгия Добрыгина.

– После ухода из жизни Дмитрия Брусникина (худрук «Практики», умерший в этом году. – Прим. авт.), сразу ли стало ясно, что его супруга Марина займет его место?

– 7 августа я зашел официально в театр, 8-го был у Брусникиных дома. 9-го Дмитрий умер... Для меня было совершенно ясно, что худруком «Практики» должен стать человек с профессиональной, классической культурой. Человек новой формации мог бы не рассчитать ситуацию в экспериментальном театре. Марина была идеальным кандидатом. Она согласилась не сразу, но я продолжил переговоры, и департамент культуры Правительства Москвы тоже пошел нам навстречу – ведь контракт с худруком аналогичен контракту с директором.

– У вас были моменты, когда вы пытались убедить БРУСНИКИНУ в том, что какой-то спектакль необходимо поставить?

– Нет. Я никогда до этого не работал с худруком женщиной. Она очень здорово умеет придумывать. Восемь лет она увлечена новой драмой, преподает актерское мастерство... Нам с ней даже не понадобилось притираться друг к другу.

Немного о личном

– Вы окончили геолого-геофизический факультет Новосибирского государственного университета. Как одна романтика сменилась другой – театральной?

– Я видел все основные спектакли в Омской драме. Моя мама была детским врачом в областной клинической больнице. Лечила детей актеров. ЧОНИШВИЛИ, например. Поэтому попасть в театр я мог всегда. Часто сидел в директорской ложе. В Новосибирске стал одним из организаторов клуба любителей хореографии при НГУ, который в дальнейшем стал Городским добровольным обществом любителей хореографии «Терпсихора» с правами юридического лица без вышестоящего звена. Наступил момент, когда я понял, что научная деятельность и театральное дело сопоставимы по уровню интеллектуальных усилий, и перешел работать в театр. Тем более что однажды Мигдат Ханжаров мне сказал: Иди в театр – лучше работы нет!

– Как относитесь к молодым режиссерам?

– Если взять только звездные имена, с кем я работал, это режиссер Дмитрий ЧЕРНЯКОВ. Мы с ним сделали оперу «Аида», получили четыре «Золотые маски». Дирижеры Теодор КУРЕНТЗИС, Айнарс РУБИКИС, балетмейстер Игорь ЗЕЛЕНСКИЙ.

– Получение «Золотой маски» влияет на финансирование театра?

– Нет, это просто плюс к репутации.

– Как относитесь к цензуре?

– Цензура запрещена законодательством, и ее правда нет. О судебном производстве по поводу ненормативной лексики в театре я, например, не слышал.

– А к критике?

– Давайте разведем театральную критику и театральную журналистику. Вторая есть (репортажи, интервью), а вот критики почти нет даже в Москве.

– Где познакомились с женой, театральным журналистом?

– Во Владивостоке, где я 17 лет отработал после университета. Я работал в ТЮЗе, она вела программу об искусстве на местном телевидении, в которой я принимал участие. Потом столкнулись в автобусе, пригласил ее в театр.

– Как относитесь к делу СЕРЕБРЕННИКОВА? Вы же как директор можете оценить, возможны ли там в принципе финансовые нарушения.

– Можно было, конечно, избежать некоторых процессов – понятно, что были у них какие-то обналички. Сейчас с бюджетными средствами такое сделать уже невозможно – другое законодательство. Части документов у них нет, что очень плохо. Но я работал с Софьей АПФЕЛЬБАУМ (бывший руководитель департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкульта, возглавлявшая ведомство в то время, когда проекту СЕРЕБРЕННИКОВА выделили средства. – Прим. авт.). Я ее очень хорошо знаю, у нее не может быть нарушений. Только если их не придумать. Это один из редких профессионалов, прекрасно разбирающихся в театре, с ней можно обсуждать любой вопрос. Я сам пережил массу проверок и в Омске, и в Новосибирске, и в Ярославле.

Напоследок – снова об Омске

– Из Омского музыкального театра можно сделать что-то приличное, на ваш взгляд?

– Что такое музыкальный театр? Не только в Омске, вообще. Опера, балет и оперетта. Три труппы. Балетные солисты не хотят заниматься подтанцовкой ни в опере, ни в оперетте. Солисты оперы не хотят петь в оперетте. Солисты оперетты не могут петь в опере. Есть специфика в работе оркестра и хора.

– Не умеют танцевать?

– Кстати, ЧЕРНЯКОВ рассказывал, как в Парижской опере попросил хор встать на одно колено. Они устроили забастовку! Запросили дополнительную оплату за «пластическое движение»! Так они это назвали. Возвращаясь к вашему вопросу: лучше определиться, будет это театр балета, или оперы, или оперетты. Они очень разные. И нужно смотреть, где есть соответствующие колледжи, консерватории.

– У нас ничего нет.

– Значит, нужны деньги, чтобы приглашать коллективы. Но здание должно соответствовать. Закрыть здание и за два года его сделать. Почему не удалось привезти спектакль «Фауст»? Две фуры только дополнительного оборудования. Неизвестно, выдержит ли сцена нагрузку. Пришлось показать концертный вариант с видеозаписью спектакля в зале филармонии. Я встречался с новым директором в Москве (Нэлли БУТ – Прим. авт.), сразу ей сказал – нет смысла что-то подкрашивать, подмазывать. Нужно решать проблему фундаментально, делать сценический комплекс и примыкающую к нему инфраструктуру. Сцена – это эпицентр театра.

– Вы предложили присвоить Омской драме имя ХАНЖАРОВА. Как на это отреагировала публика?

– Это требует раздумья со стороны власти, но препятствий я не вижу. Коллектив театра воспринял предложение с энтузиазмом. Зрители на юбилее отреагировали овациями, значит, тоже были согласны. Ни одного минуса в этом не вижу – я так и сказал Виктору Прокопьевичу (ЛАПУХИНУ, нынешнему директору Драмы. – Прим. авт.), а плюсы бесконечны. Это будет единственный в России театр, названный именем директора. Сто лет прошло со дня рождения ХАНЖАРОВА. А 2019 год – Год Театра. Самое время, чтобы принять такое решение.

Ранее текст в полном виде был доступен только в бумажной версии газеты «Коммерческие вести» от 5 декабря 2018 года



Реклама. ООО «ОМСКРИЭЛТ.КОМ-НЕДВИЖИМОСТЬ». ИНН 5504245601 erid:LjN8KafkP
Комментарии
Комментариев нет.

Ваш комментарий

«Авангард» снова одержал волевую победу над «Локомотивом» — теперь в Ярославле

Счёт в серии плей-офф сравнялся. Команды едут в Омск на решающий матч. 

29 марта 02:27
0
153

Наверх
Наверх
Сообщение об ошибке
Вы можете сообщить администрации газеты «Коммерческие вести»
об ошибках и неточностях на сайте.