В последние годы мелиорации стали уделять повышенное внимание. В России вспомнили о пользе орошения и осушения. О том, как развиваются эти направления в нашем регионе, обозреватель «КВ» Анастасия ИЛЬЧЕНКО узнала у потомственного мелиоратора Владимира МУНИ. Он в начале 2018 года он был назначен врио директора ФГБУ «Управление мелиорации земель и сельскохозяйственного водоснабжения по Омской области» и первое свое интервью дал «КВ».
– Владимир Эльмарович, вы больше 20 лет занимаетесь мелиорацией, из них 15 проработали в Омскмелиоводхозе. Расскажите о вашем видении развития мелиорации в регионе.
– Мы находимся в зоне рискованного земледелия. У нас случаются нормальные по количеству осадков годы, а бывают засушливые или когда дожди идут не тогда, когда влага особенно остро нужна растениям. А это потеря урожая. В овощеводстве все просто: либо получаешь по 20 тонн картофеля с гектара на богарных землях (от ред.: неполивных), либо по 45 – 50 тонн – на поливных. Разница в урожае значительная, и у людей есть уверенность, что они его получат, а это стабильный доход. Орошением заниматься необходимо. Если для пшеницы это не всегда рентабельно, то овощеводы без полива не могут.
Для животноводства необходима стабильная кормовая база. Если северные районы по своим климатическим условиям имеют возможность получать достаточно хороший урожай кормовых, то в южных это проблема. Многие еще помнят последний острозасушливый год, когда СПК «Ермак» (Нововаршавский район) со всей области возил корма. Хозяйством тогда руководил Иосиф Яковлевич ГЕРК. Он справился с ситуацией – скот не вырезал, людей не сократил, но сколько это ему стоило сил и финансов! Сейчас, кстати, «Ермак» занимается реконструкцией внутрихозяйственных оросительных сетей. Региональное министерство сельского хозяйства и федеральный Минсельхоз сегодня оказывают очень хорошую поддержку: строительство, реконструкция, техперевооружение на мелиоративных системах субсидируются в объеме 70 процентов от затрат.
– Это много. Но ведь и системы орошения недешевы, не все смогут потянуть даже оставшиеся 30 процентов.
– Да, мелиоративное строительство требует достаточно больших средств, и не каждому желающему иметь мелиорированные земли оно по силам. Но возможно его осуществление по отдельным этапам с привлечением кредитных средств. Кроме того, есть субсидирование технического перевооружения, через которое аграрии могут на начальном этапе какую-то часть работ по ремонту оросительных сетей выполнить хозспособом, а при помощи субсидии заменить старые дождевальные машины на новые. Фермеры этим активно пользуются. Большая машина стоимостью 10 млн. рублей обойдется в 3 млн., согласитесь, это существенно. А поливать она сможет порядка 150 га. Если посчитать дополнительный урожай с этой площади, то техника окупается хорошо.
– Хорошо – это за сколько?
– За один-три года, а при финансовой поддержке министерства сельского хозяйства может и за год.
– А как у нас обстоят дела с осушением?
– В области числится 46 тыс. 219 га осушенных земель. Используется порядка половины, потому что востребованность снизилась. В основном там выращивают кормовые культуры, заготавливают сено, занимаются выпасом животных. Сейчас начинается возрождение сельского хозяйства на севере – фермеры заводят скот, нужны дополнительные площади под выращивание кормовых. Получить их можно, наладив работу существующих осушительных систем. У нас на балансе стоят каналы в Знаменском, Тарском районах. Мы уже направили в Москву запрос на выделение средств для расчистки части этих магистральных каналов, чтобы обеспечить беспрепятственный отвод воды с осушительных систем. Дальше фермеры с помощью региональной субсидии займутся расчисткой своих каналов. Они не обслуживались на протяжении многих лет, поэтому на их месте выросли целые лесополосы. Востребованность этих земель есть, и, думаю, с каждым годом она будет увеличиваться.
Этим летом вместе с министерством сельского хозяйства области мы выезжали в районы, смотрели состояние систем, встречались с фермерами, определяли их потребности. Мелиорация – это не самостоятельное направление, она важна не сама по себе, а как средство для получения дополнительного урожая там, где сельскохозяйственное производство уже налажено. Речь не о повальном восстановлении систем, а о точечном, где в этом нуждаются аграрии. Сегодня в Знаменском районе двум крестьянским (фермерским) хозяйствам (Александра Владимировича ВОРОБЬЕВА и Александра Сергеевича МИНИНА) требуется по 300 га земли. Они разводят крупный рогатый скот и хотят на осушенных землях выращивать корма. Вот под таких сельхозтоваропроизводителей мы и будем подстраиваться. Никто не собирается принуждать участвовать в мелиорации хозяйства, не имеющие в этом потребности, ориентир на определенные точки роста, где есть от чего оттолкнуться, где мелиорированные земли могут помочь в дальнейшем развитии хозяйства.
У нас и в оросительных системах есть невостребованные федеральные объекты. Мы их охраняем, несем затраты. А какова перспектива – будут земли вокруг развиваться или нет? В этом году определили границы площадей, в пределах которых целесообразно восстановление систем. Минсельхоз работает с собственниками этих земель – уточняет, есть ли заинтересованность в развитии орошаемого земледелия, требуется ли помощь, чтобы войти в программу. Мы не говорим о строительстве новых осушительных и оросительных систем, надо привести в рабочее состояние существующие. Это намного быстрее и эффективнее. Конечно, никто не запрещает строить и новые, и у нас есть такой пример: братья Алексей Александрович и Олег Александрович КНЫШИ в Ачаирском сельском поселении создают оросительную систему с нуля.
– Есть ли исключения из стереотипа, что на севере требуется осушение, на юге – орошение? Существуют площади, которые на юге заболачиваются, а на севере нуждаются в поливе?
– Осушительные системы в регионе строились в основном двойного регулирования, т.е. помимо отвода воды имели шлюзы, перекрытием которых можно было повышать уровень воды в каналах, чтобы насытить почву влагой, а открытием – сбрасывать. На юге же требуется скорее водопонижение и отведение поверхностной воды от подтопленных участков. В водопонижении нуждаются Называевский, Тюкалинский, Крутинский районы, где происходит подтопление населенных пунктов, дорог, вымокают леса, а посевные площади выпадают из севооборота.
Большой вопрос вызывает Мангутский водосборно-сбросной канал. Он был построен еще в советские времена на территории Называевского и Крутинского районов, предназначался для перехвата поверхностных стоков с Тюменской области. В последние годы из-за его недостаточной пропускной способности происходит подтопление больших площадей. В Называевском районе вода сейчас угрожает 18 населенным пунктам. Правительство области уделило большое внимание этому вопросу. На протяжении нескольких лет там ведется работа: задействованы проектировщики, определены основные причины и направления движения поверхностных вод, техническое состояние канала и проблемные участки, снижающие его пропускную способность, выделяются средства на первоочередные мероприятия по улучшению производительности канала.
– Эта работа ведется через вас?
– Нет, мы не участвуем. Через нас финансируются работы на федеральных мелиоративных объектах, находящихся в нашем оперативном управлении. Сложность в том, что в настоящий момент этот канал не имеет собственника. Он ничей, хотя по всем признакам должен быть федеральным, поскольку имеет межрегиональное значение, идет по территориям Тюменской и Омской областей.
– Если нет собственника, кто им занимается?
– Сейчас ведется работа по оформлению прав собственности. Он будет принадлежать РФ, а дальше рассматриваются два варианта: передача в оперативное управление либо нам, либо в Тюменьрегионводхоз, который по целям своей деятельности и обслуживаемой территории больше для этого подходит. В любом случае на Мангутский канал будет выделяться федеральное финансирование.
– Вы просчитывали, сколько нужно средств на реализацию основных мелиоративных проектов в регионе?
– Фактическая стоимость строительства и реконструкции оросительных систем составляет примерно от 100 до 200 тысяч рублей на один гектар. Из этого можно рассчитать необходимые затраты. Сумма определяется в ходе разработки конкретного проекта. На всю Омскую область объем необходимых средств переваливает далеко за миллиард рублей. Поэтому мы и говорим о необходимости использования существующих стационарных насосных станций и магистральных трубопроводов, развитии и восстановлении систем на прилегающих к ним территориях. Это значительно снизит стоимость работ.
– В каком состоянии находится ваше оборудование в принципе?
– В основном станции, которые некоторое время не работали, можно запустить после текущего ремонта. Как пример, в Покровке Омского района насосная станция лет 15 не работала. Глава КФХ Павел Геннадьевич АНДРЕЙЦЕВ, который занимается выращиванием картофеля в Саргатском районе, выкупил эти земли. Они расположены как раз на противоположном берегу Иртыша. Приобрел дождевальную машину. Мы в этом году восстановили насосную станцию, запустили, и он сезон отполивал. У него есть планы по дальнейшему развитию, там орошаемой площади можно 700 – 800 гектаров запустить. И в других местах при появлении желания у фермеров мы будем приводить свои объекты в рабочее состояние. Хотя это непросто, все-таки насосная станция – сложный механизм.
– Вы своими силами все делаете?
– Покровскую станцию ремонтировали совместно с фермером. Там помимо имеющегося в наших запасах оборудования требовалась достаточно дорогая конденсаторная установка, и он проавансировал работы. Потом мы, конечно, рассчитались.
Главная проблема – трубопроводы оросительных систем. В 2005 – 2010 годах их активно выкапывали. Мы пытались бороться с этим, но… Слава богу, не дали выкопать то, что принадлежало нам, хотя такие попытки были, в частности, в Нововаршавском районе.
– В советское время в каждом районе была ПМК – организация, которая занималась мелиорацией. Насколько реально возродить такую систему и нужно ли это в нынешней ситуации?
– Тогда ПМК создавались под определенные объемы работ. Мелиорация осуществлялась колоссальными масштабами. Финансирование было фактически не ограничено. И у всех ПМК была работа. Чтобы возродить эти организации, их необходимо загрузить. А законодательство не предполагает ситуацию заключения прямых контрактов, у нас на работы может заявиться любой желающий.
– Но некоторые вы же выполняете сами?
– Только ремонтные работы на своих сетях, насосных станциях, ремонт оборудования, общестроительные работы по поддержанию имущества, устраняем порывы на трубопроводах, окашиваем и очищаем каналы.
Так вот, ПМК ушли, а те, что выжили, занимаются разными видами деятельности. Знаменская ПМК, которая раньше специализировалось на осушительных системах, вынуждена строить в поселках водопроводы, жилье, заниматься чем угодно, чтобы выжить. У нас была замечательная ПМК-2. Там работали настоящие профессионалы, они никогда не подводили заказчика, выполняли все качественно и в срок. В 2006 году ПМК-2 строила последнюю в области насосную станцию заглубленного типа на берегу Иртыша в селе Харине Омского района. Причем проектировщики дорабатывали за строителями свои проекты, потому что строители знали свое дело лучше. К сожалению, этой организации больше нет.
– С единственной сохранившившейся Знаменской ПМК вы сотрудничаете?
– Это предприятие строило и обслуживало значительную часть осушительных систем, и у них сохранились специалисты, которые этим занимались. Они оказывают нам консультативную помощь, поскольку четко знают, в каком году чистился тот или иной участок, какие моменты при работе нужно учесть. Надеюсь, в следующем году в расчистке магистральных осушительных каналов знаменские специалисты примут участие.
– Владимир Эльмарович, чувствуется, что вы увлечены своей профессией. Как случилось, что пошли в мелиорацию?
– Мой отец работал гидротехником в колхозе «Иртыш» Горьковского района. Тогда в хозяйстве было более трех тысяч гектаров орошаемых земель. Я поступил на гидрофак ОмГАУ, учился по направлению от колхоза. Мне тогда оформили «трудовую книжку колхозника». Так она со мной и идет (смеется). Планировалось, что по окончании вуза вернусь в хозяйство и буду заниматься тем же, чем отец. Но начались перемены в государственном устройстве, и когда получил диплом, возвращаться было некуда. Я себя не видел ни в торговле, которая была тогда модной, ни в другой профессии, поэтому пришел в Омскмелиоводхоз. У меня к тому времени уже был опыт, еще школьником работал на орошении – на «Волжанках», «Фрегатах», студентом проходил практику на насосной станции.
– Слышала то ли быль, то ли анекдот, что на севере сегодня канал расчищают, а на следующий день бобры там уже новые бревна укладывают. Есть такая проблема?
– Бобры строят достаточно быстро, но не настолько. Они отличные строители – делают качественно. И их сооружения действительно задерживают воду. Истреблять бобров, наверное, не метод. Хотя минприроды готово дать разрешение. На мой взгляд, можно говорить только о разрушении их плотин. Просто загонять технику и разбирать.
– И сколько раз за сезон это нужно делать?
– Все зависит от активности бобров (смеется). В Знаменском районе мы видели следы их деятельности – поваленные, обгрызенные деревья, но конкретных запруд не нашли, а в Тевризском действительно плотин много, видимо, ареал обитания бобров более концентрированный.
– Какой техникой вы сегодня располагаете? Знаю, что федеральных вливаний в техперевооружение много лет не было и возобновились они только в 2016 году.
– Верно, до этого технику мы брали во времена "бюджетных зачетов" и в начале 2000-х годов. Потом был промежуток. И в 2016 году Федерация вновь стала выделять средства на техническое оснащение организации. До начала 2018 года приобрели пару небольших экскаваторов, гусеничный трактор-бульдозер, трал для перевозки техники, тракторный прицеп. На сэкономленные в ходе торгов средства приобрели маленький трактор «Беларусь». В этом году купили КамАЗ-тягач для трала, чтобы перебрасывать технику, фронтальный погрузчик на базе МТЗ. Также в этом году на сэкономленные средства купили навесное оборудование на ранее приобретенный трактор для уборки территории, компактный сварочный аппарат, который можно бросить в «уазик» и быстро выехать для проведения работ.
– Значит, в последние годы с техникой ситуация наладилась?
– В общей потребности это, конечно, капля в море. Мы на следующий год просим бульдозеры. Они нужны и для земляных работ, и зимой для расчистки подъездов к насосным станциям, которые удалены от населенных пунктов. Ежедневная доставка на станции машинистов съедает из нашего финансирования существенную сумму. Просим бортовой КамАЗ-вездеход с краном-манипулятором для перевозки оборудования и материалов при ремонте насосных станций и сооружений, полноприводный грузопассажирский автомобиль для оперативной ремонтной бригады.
– Российская Федерация взяла курс на возрождение мелиорации. Увеличилось ли ваше финансирование?
– В этом году дважды произошло повышение МРОТ, а у нас процентов 70 сотрудников получают «минималку» – сторожа, машинисты насосных станций. Их зарплата увеличилась сначала с 1 января, а потом с 1 мая, а годовой фонд финансирования учреждения в настоящий момент остается прежним.
– Его планируют увеличить?
– Планируют. Но конкретная сумма и сроки поступления пока неизвестны.
– Как быть?
– Нам небольшие суммы выделялись на электроэнергию и ГСМ, из них взяли средства и перенаправили на зарплату. Имеем право менять план расходов. Но и этого не хватает. При непоступлении дополнительных средств зарплату за ноябрь-декабрь будем вынуждены закрывать из внебюджетных средств. Этот год за всю историю учреждения, наверное, самый финансово сложный. Мы не смогли заработать достаточно внебюджетных средств, поскольку подали воды хозяйствам меньше половины от уровня последних лет. И наша техника последние годы не использовалась для зарабатывания средств. В этом году впервые за долгий срок постарались с ее помощью получить дополнительные средства: возили грунт, навоз с ферм, зерно, копали траншеи. Выяснилось, что у нас и людей не хватает, и техника в плачевном состоянии. В итоге какие-то суммы удалось заработать, и это помогает выжить.
Конечно, не все было просто. Люди на протяжении многих лет работали с 8 до 17, и когда понадобилось трудиться с другой интенсивностью, не все были готовы. Но мы ввели хорошее материальное стимулирование, зарплата доходила до 50 тыс. рублей при том, что обычно она составляла 12 тысяч. После этого произошло оживление, у людей загорелись глаза. Я хочу сделать так, чтобы не только учреждение хорошо жило, но и люди, работающие в нем. По мере возможностей будем вкладывать средства в восстановление техники, в следующем сезоне продолжим оказывать автотранспортные услуги.
– А зимой?
– Собираемся поработать на расчистке в поселках дорог от снега. В этом году в районах гребли свалки, делали окашивание. Попытаемся поучаствовать и в уборке города. Будем возить зерно на элеваторы. Проблема еще и с кадрами.
– Владимир Эльмарович, вы, когда возглавили управление, делали кадровые перестановки?
– В основном коллектив остался прежним. Расстались только с двумя заместителями. Сейчас на эти должности приняты я (временно исполняю обязанности руководителя) и Вячеслав Сергеевич ВОРОБЬЕВ. Он работал в «Омском беконе», занимался вопросами утилизации стоков, орошения, насосных станций. На нем – реконструкция оросительных систем, работа с подрядчиками. В настоящее время нам надо усилить блок строительства. Хотелось бы принимать молодежь, чтобы наши специалисты пенсионного и предпенсионного возраста успели передать им свой багаж знаний.
– В этом году стоимость подаваемой вами воды увеличилась, помогло ли это в финансовом плане?
– Мы были вынуждены на 14 процентов ее поднять, потому что услуги по подаче воды находились на грани рентабельности. Сейчас стоимость куба воды 5 рублей 20 копеек (с НДС). Но это нас не спасло.
– Последние два лета выдались дождливыми. Если и дальше так пойдет, сможет ли Омскмелиоводхоз обойтись без этой статьи доходов?
– Думаю, нет. Подача воды всегда будет нашим основным направлением. Минсельхоз РФ нас приучает к самостоятельному зарабатыванию средств, выделяя самый минимум. В следующем году зарплата будет обеспечена в минимальных объемах, но общая сумма субсидий остается практически той же. Электроэнергия, ГСМ будут за наш счет. Плюс масса дополнительных расходов – по содержанию и техники, и имущества. Например, на Иртыше, где находятся наши водозаборные головки насосных станций, мы обязаны каждый сезон устанавливать по два знака, обозначающих эти препятствия. А у нас десятки насосных станций на реке, и при стоимости одного знака в 150 тысяч рублей в целом мероприятие обойдется в миллионы. В 2018-м осилили установку знаков только на двух водозаборах, и то не на весь сезон, за что получили предписание транспортной прокуратуры. Где брать на все это средства? Опять из внебюджета.
Расходных статей у нас много. Вот на притоке Иртыша находится единственная в области плавучая насосная станция. И подходит время, когда у этой баржи нужно менять обшивку днища. Однажды это уже проводилось: баржу буксировали в Омск, поднимали на стапеле. Это объемная и дорогостоящая работа, которая не стоит ни в одной программе, это капитальный ремонт, который Минсельхоз России в настоящее время не финансирует.
– То есть это должно быть выполнено за ваш счет?
– Верно. Нам надо выжить, создать финансовую базу, чтобы не так болезненно реагировать на такие годы, как 2018-й, чтобы у организации появились другие способы доходов. Одним из направлений, где будем искать дополнительные деньги, станет сдача помещений в аренду. У нас есть невостребованные мастерские, гаражи. Но здесь опять замкнутый круг: чтобы сдать площади, их надо привести в надлежащее состояние, а средств на это нет.
– Вы имеете в виду сооружения, которые находятся на вашей территории по 10-летию Октября, или здания в области?
– Речь о площадях в Омске. У нас есть свободные помещения и в Черлаке, и в Тавричанке, и база Горьковского филиала. С превеликим удовольствием нашли бы организацию, которая взяла их в аренду, здесь дело даже не в дополнительных доходах, а в том, что на нас лежит содержание этого имущества. На 10-летии Октября есть помещения, которые уже длительное время не используются и не отапливаются. Первые год-два стоимость аренды будет невысокая, но мы намерены использовать деньги для приведения помещений в нормальное состояние, а затем, соответственно, пересмотреть условия аренды. Бывший СибНИИСХоз, например, сдает в аренду все, что можно. И их это очень выручает.
У нас есть невостребованная двухэтажная мастерская, контора с гаражом. Даже в здании, где сейчас размещено учреждение, несколько помещений собираемся сдать. Чтобы залатать дыры этого года и сделать задел на следующий, мы пошли на то, что при укладке новых трубопроводов демонтируем старые и надеемся воспользоваться средствами от сдачи непригодных к использованию труб в металлолом.
Биография
Владимир МУНИ родился 5 июля 1974 года в Павлоградском районе Омской области. Через несколько лет после его рождения семья переехала в Горьковский район. Отец работал гидротехником в колхозе «Иртыш», старшие братья тоже были связаны с мелиорацией.
В 1991 году поступил на гидрофак ОмГАУ. В 1996 году окончил вуз и начал работать в ФГБУ «Омскмелиоводхоз» сначала ведущим специалистом отдела эксплуатации, потом заместителем директора. В декабре 2011 года перешел работать в министерство сельского хозяйства Омской области главным специалистом (занимался вопросами мелиорации). С 2013-го работал в ООО «Аякс-Агро», занимался поставками импортного сельскохозяйственного оборудования для орошения. С 2016 года руководил отделом орошения в компании «Бастион». С февраля 2018 года – врио руководителя ФГБУ «Управление «Омскмелиоводхоз».
Женат, двое сыновей.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 28 ноября 2018 года
