Бывший глава Омска рассказал о том, почему началась война области против города, о том, как его снимали, о «Мостовике» и о многом другом (полный текст).
14 июня на «кухонных посиделках» в «Коммерческих вестях» побывал бывший главный инженер НПО «Мостовик» и экс-мэр Омска Вячеслав ДВОРАКОВСКИЙ. 69-летний управленец и политик рассказал творческому коллективу газеты, чем он занимается на пенсии, когда между мэром и губернатором пробежала черная кошка, почему Приморский океанариум во Владивостоке обошелся бюджету так дорого и почему нынешнему мэру Омска Оксане ФАДИНОЙ приходится тяжело. Обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ предлагает нашим читателям ознакомиться с самыми интересными моментами из двухчасовой беседы с Вячеславом ДВОРАКОВСКИМ.
– Вячеслав Викторович, говорят, что бывших мэров не бывает. Чем вы сейчас занимаетесь? Не скучаете ли по былым временам? Снятся ли вам коридоры мэрии?
–Атмосфера, которая сформировалась в момент моего ухода, была, скажем так, не очень хорошей. Я не мог назвать ее деловой, и погружаться в эту атмосферу мне не захотелось. И сейчас, кстати, не жалею о принятом решении. Когда я пришел в себя, а это произошло достаточно быстро, я понял, что человечество придумало уже столько всего, что и десяти пенсий не хватит, чтобы познать только малую часть. У меня сейчас огромное количество дел. Я усердно занимаюсь внуками, которых у меня пятеро, я стал больше читать, акцент делаю на исторические труды, из них очень много интересного можно почерпнуть, еще я теперь имею возможность уделять время рыбалке, езжу в Знаменский район, осваиваю спиннинг, ну и с женой знакомлюсь заново. Хотя мы и прожили вместе 44 года на момент моего ухода на пенсию, но раньше на общение времени не всегда хватало, я в шесть утра вставал, а возвращался домой только в десять вечера. Кроме всего этого, я сейчас анализирую документы администрации, решения разные, постановления, чтобы понять динамику, что мы планировали и что в итоге получилось.
– Вы пытаетесь проанализировать результаты пятилетней работы в мэрии?
– Да, мне это интересно. Я считаю, что у нас в стране сейчас кризис управления. А для того, чтобы его преодолеть, надо сначала понять, что делается на макроуровне и микроуровне, как этот кризис проявляется, где происходят сбои, то есть нарушаются принципы управления. Узнал я, что весь мир руководствуется книгой по управлению, которую написал француз Файоль, это он сформулировал получившие широкое распространение четырнадцать принципов управления. Сверяю с теорией практику, проверяю правильность того, что мы делали порой интуитивно.
– Интуитивного было много?
– Много, к сожалению. Как ни трудно это признавать, но очень многие управленцы в нашей стране малограмотны. Это касается и муниципальных органов власти, и государственных органов. Скамейка запасных – мизерная. Система подготовки квалифицированных управленческих кадров хромает на обе ноги. Старая гвардия уходит, не передавая свой опыт. Новые кадры учат в вузах отдельно экономике, отдельно управлению. Хотя нужно было бы учить управлению экономикой. Но у России, как известно, собственный путь.
– Вы – человек, сформировавшийся в СССР. И ваши управленческие навыки тоже сформировались до того, как наша страна стала опять Россией. Или вы все же смогли переформироваться в постсоветское время и управляли городом, как новый человек нового времени?
– Вы правильно сказали, сформировался я в советское время. Я был и комсомольцем, был и коммунистом, членом КПСС. В 1991 году мне было уже 42 года, в таком возрасте, во-первых, меняться уже очень трудно, во-вторых, я тогда вообще не понимал, насколько революционные изменения происходят в нашей стране. И далеко не сразу воспринял эту революционность. Может быть, поэтому я всегда старался сохранить все хорошее, что было в том советском опыте. Но в том, что новым человеком я не стал, сомнений нет. Скажу больше, не все изменения, которые происходили в людях, отказавшихся от советского опыта, мне нравились. Ко многим я и до сих пор отношусь отрицательно.
– К каким? Что вы имеете в виду?
– Во времена перестроечные, когда разрешили кооперативы, все люди шли в бизнес с благими намерениями. Я очень многих знал, кто искренне хотел сделать что-то хорошее. Все хотели делать качественно, по-настоящему, не так, как в позднем СССР, но жизнь как-то вдруг повернулась, и очень многие, кто декларировал честность в бизнесе, стали обманывать друг друга, уходить от налогов, переставали платить зарплаты, добывать «стволы». Вот этого я принять не мог. Многих я ведь знал по стройотрядовскому движению, которое было своеобразным братством. Мы не десантники, конечно, но у нас тоже была особая атмосфера. И вдруг эти люди, которых я знал с самой лучшей стороны, становились такими. Я долго переживал, пока не научился смотреть на все философски. Как сказал мне тогда один умный человек, люди какими были, такими они и остались, просто мы их лучше узнали.
– Вы отслеживаете, что происходит сейчас на муниципальном и региональном уровне? Как вам «новая кровь» в управлении городом? На ваш взгляд, как сейчас работается новому мэру, Оксане ФАДИНОЙ?
– Тяжело приходится Оксане Николаевне. Она пришла из другой сферы. Если говорить обо мне, я пришел, например, в чиновники из производства. Управлять городом и управлять предприятием – это разные вещи. В городе другой бюджетный процесс, совершенно иные горизонты планирования. Один пятилетний срок – это вообще ничего. За пять лет можно только хорошо изучить городские проблемы и подготовиться к их решению. А вот следующие пять лет уже могут быть более эффективными. Начнет работать система. Весь смысл именно в этом – в системе. Я категорически против ручного управления. Если отталкиваться от управленческого «букваря» – должна быть цель, должны быть ресурсы, должен быть координирующий орган. А в условиях кадрового голода, который мы все наблюдаем, департаменты администрации не могут между собой взаимодействовать эффективно.
– Вы с Оксаной ФАДИНОЙ встречались, когда она приступила к работе в качестве мэра Омска?
– Нет, ни разу.
– А когда сами стали мэром, встречались со своим предшественником, Виктором ШРЕЙДЕРОМ?
– С Виктором Филипповичем встречался неоднократно. 17 июня 2012 года состоялись выборы, 22 июня у нас состоялась первая встреча. На той встрече, насколько помню, была и ВИЖЕВИТОВА Татьяна Анатольевна, мы тогда обсуждали кадровые вопросы. Потом мы со ШРЕЙДЕРОМ еще пару раз встречались, уже по моей инициативе, обсуждали федеральное финансирование. И до 2015 года, насколько я помню, мы периодически встречались, общались. Понятно, что жизнь не стоит на месте, полезно обновляться, что-то менять, но лучшее, что было до тебя, желательно все же сохранять.
– Насколько велико влияние главы муниципалитета? Если, как сейчас говорят, все вокруг зарегламентировано, то и от мэра зависит очень мало. Получается, первое лицо – заложник системы?
– Вопрос этот очень многослойный. Во-первых, от любого руководителя зависит, как минимум, постановка задачи. И он должен, разумеется, расставить кадры на то или иное направление в соответствии с их способностями. Это тоже управленческий «букварь». Во-вторых, от руководителя зависит сама управленческая структура. Ну а дальше вступают в силу разные факторы. Например, межбюджетные отношения. Они сейчас сформированы таким образом, что у администрации города нет никаких стимулов для того, чтобы стремиться к увеличению своих доходов. В любом городе, как известно, есть и проблемы, и запросы населения на изменения, а денег для решения проблем и адекватной реакции на запросы горожан нет. В этой части влияние главы администрации не очень большое. Он может только постараться максимально рачительно использовать тот ресурс, которым он распоряжается. Наша администрация, на мой взгляд, с этой задачей справлялась. Мы не позволяли себе никаких неэффективных трат и вовремя рассчитывались со всеми организациями, с которыми работали. И если привлекали заемные ресурсы, то направляли их целевым образом на запланированные цели.
– А на что городу не хватает денег больше всего?
– На инженерное обеспечение. Большой износ сетей – канализационных, водопроводных, тепловых, электрических – это критическая для города проблема. И к этой проблеме не удается даже подступиться. Город не располагает ресурсами для решения таких масштабных задач.
– В любом городе всегда возникает недопонимание между двумя уровнями власти – государственным и муниципальным. С губернатором Виктором НАЗАРОВЫМ у вас поначалу вроде бы было все хорошо...
– Да, хороших отношений хватило на полгода примерно. А потом стали возникать вопросы. От всех этих войн, что самое печальное, падает авторитет власти в глазах населения. Воюют всегда против кого-то, а страдает город в целом. К тому же войны снижают эффективность управления всей областью. И когда сегодня говорят про отток населения из Омска, мы же понимаем, последствием каких событий стал этот отток. При этом Омск и сегодня не в самом худшем положении находится. Есть города, где гораздо хуже. И я действительно не понимаю, зачем нужно было Омск в рамках России ославлять, как затрапезную деревню.
– А с чего, кстати, все началось в вашем случае? Где был тот поворотный момент? В отличие от РОЩУПКИНА или ШРЕЙДЕРА вы ничего не обостряли, с губернатором соглашались, не отвечали в публичном пространстве на многочисленные претензии, которые областная власть выдвигала к омской мэрии. На вас наезжали, вы молчали...
– Мы с НАЗАРОВЫМ договаривались в самом начале, что война никому не нужна. Встретились, поговорили, я дал слово, что не стану причиной противоречий. И свое слово сдержал. А если говорить о поворотном моменте, то первым поводом для обострения стала ситуация вокруг муниципального предприятия «Омскэлектро», которое очень хотел получить в аренду ГОЛУШКО Андрей Иванович. И когда этого не произошло, то и атмосфера сразу вся изменилась, и бюджет на 2013 год городу сразу подрезали.
Когда подошло время формировать бюджет на 2014 год, мы несколько раз обращались к губернатору, у нас был целый ряд предложений. По тем же городским дорогам можно было вопрос решить. В Красноярске краевые депутаты собрались и приняли решение, что необходимо изменить принципы учета городских дорог, в результате доля города в краевом дорожном фонде выросла примерно до 40%. А из нашего правительства ответили, что Красноярск нам не указ. И так было со всеми вопросами по бюджету, которые мы задавали губернатору. Вопросы уходили в профильные министерства и возвращались обратно с отпиской, что все в областном бюджете сбалансировано, и прочее, прочее, прочее. Понятно, что мы не бездействовали, если вы помните, я и в Госдуме трижды был, и дважды в Совете Федерации выступал по вопросу межбюджетных отношений.
– Безрезультатно?
– Нет, результат был, меня позвали в Администрацию президента и напомнили, что интересы региона представляет правительство региона.
– Но сейчас вроде бы войны между городом и областью нет. Декларируется единая вертикаль власти...
– Внешне – войны нет. И это хорошо. Хотя проблем у руководителя города меньше не стало. И было бы очень здорово, я считаю, если бы нынешняя власть все-таки озаботилась межбюджетными отношениями. Все люди ощущают эту дикую несправедливость. Не хватает определенности с доходами города, области. Да по всем вопросам не хватает определенности. Мы даже на главный вопрос не можем получить ответа, что именно мы строим. А человеку хочется определенности. Ведь как всегда было: первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, социалистический. Обязательно был какой-то строй. А какой у нас сейчас строй? Что мы строим? Нет ответа.
– Вы как производственник сейчас рассуждаете, а не как политик. Политик понимает, что говорить народу нужно не все.
– Очень грамотно по этому поводу недавно Герман ГРЕФ высказался. Не ручаюсь за точность цитаты, но смысл примерно такой, как вы и сказали: если народу все рассказывать, люди станут неуправляемыми.
– По поводу Омскэлектро хотелось бы уточнить. Вы считаете правильным, что предприятие осталось муниципальным. Есть ведь разные мнения на этот счет...
– Я считаю, что муниципальный орган власти обязан беспокоиться о том, чтобы все жители в границах муниципального образования были обеспечены жизненно необходимыми ресурсами. Это прямая обязанность муниципалитета. Мы уже имеем перед глазами яркий пример передачи муниципального имущества в аренду – МУП «Водоканал», который в 2004 году отдали в управление компании «Евразийское водное партнерство». Инвестор тоже тогда красиво говорил, много обещал. А что в результате? Через два года «Евразийского водного партнерства» уже найти не можем. Вместо него Росводоканал, который получил таким же образом в управление девять территорий.
Я, кстати, в 2009 году был свидетелем спора на предпринимательском форуме президента и губернатора Калужской области Анатолия АРТАМОНОВА, тот как раз был в процессе расторжения договора аренды с Росводоканалом. АРТАМОНОВ рассказал президенту, что у них сложная ситуация, они проигрывают судебное разбирательство, ПУТИН стал ему отвечать, АРТАМОНОВ выдвинул свои контраргументы, в итоге спор закончился ничем, президент сказал, что юристы в Калуге недостаточно квалифицированные. Но я тогда уже был знаком с АРТАМОНОВЫМ, «Мостовик» в Калуге строил мост, и я точно знал, что все свои действия губернатор Калужской области продумывает всегда очень тщательно, и стал следить за развитием событий. АРТАМОНОВ бодался с Росводоканалом до конца 2010 года, в итоге отдал миллиард рублей арендатору, но договор расторг.
– Когда вы избирались мэром, тоже хотели вернуть ОмскВодоканал в муниципальную собственность. Что помешало?
– Хотел. И проговаривал эти планы с правительством. А как только избрался, сразу прилетела по голове гиря. Можно было, конечно, начать действовать, начать войну, но я ведь обещание давал губернатору. А свои обещания я всегда выполняю.
– А вот эта ситуация с РАПАЦЕВИЧ, когда она пожаловалась на вас президенту. Не обидно было? Ведь она приходила к вам на прием, вы с ней говорили, и видео есть подтверждающее...
– О ситуации с РАПАЦЕВИЧ. У меня проходил прием в КТОСе поселка Берегового, время уже закончилось, и тут приходит Алевтина Васильевна и начинает жаловаться на работу управляющих компаний. Мы вернулись в зал и просидели с ней, как показала запись, сорок три минуты. Все обсудили, все решили, обо всем договорились вроде бы. Это было в конце марта 2013 года. А 25 апреля на «прямой линии» с президентом наша бабушка заявила, что я ее не принял. Я понимаю, конечно, что организовал все это ГАМБУРГ Юрий Викторович – и прибытие в Москву, и текстовку, но все же есть небольшие сомнения. Вполне возможно, что Алевтина Васильевна просто хотела, чтобы поселку помощь оказали, а реплика про невозможность попасть на прием у нее спонтанно вырвалась. Но было досадно, конечно. На самом деле это прокуратура на нее не отреагировала, а отплясались тогда на муниципалитете. А теперь что говорить? Вроде бы и факт лжи установлен, и при этом бабушка РАПАЦЕВИЧ все равно права.
– Когда уже ушли с поста мэра, появилась информация, что вы из личных средств оплатили дорогостоящее лечение одной из пассажирок, пострадавшей при столкновении теплохода «Полесье» с баржей. Это правда?
– Правда. Это один из нескольких случаев. Я о нем не рассказывал, потому что у людей сразу начинают возникать вопросы: почему помог именно этому человеку? А там действительно была жуткая ситуация.
– Кстати, с вашим уходом тоже не до конца все ясно. Вы же вполне могли остаться исполняющим обязанности мэра. Почему не остались? Вас выдавили?
– Да, именно так все и было. Меня вызвали на разговор с губернатором, присутствовал представитель из Администрации президента, был и руководитель аппарата губернатора Владимир КОМПАНЕЙЩИКОВ. Мне сказали так: ваши полномочия истекли, надо уходить. КОМПАНЕЙЩИКОВ пояснил, что по результатам социсследований у меня самый низкий рейтинг в России, и они обязаны отреагировать. Ну и настраивали горсовет, естественно, чтобы была принята моя отставка.
– Рейтинги действительно были низкими? Вы сами проверяли? Или просто верили на слово? Может, это вообще фикция – все эти рейтинги?
– Исследования были различные, но отдельных, касаемо омского мэра, не проводилось ни разу. Да и результаты агентств всегда различались. И очень значительно порой различались. И что меня всегда успокаивало – встречи с жителями. Я со всеми находил общий язык. И почти каждая встреча, кстати, заканчивалась тем, что кто-нибудь вставал и говорил: раньше мы думали, что вы какой-то монстр и бездарь, а теперь, после этой встречи, кардинально изменили свое мнение.
– Следующего мэра Омска будут выбирать, видимо, не скоро. Теперь тысяча жителей условного села Кукуева в Омской области имеют право избрать главу, а миллионному Омску мэра назначают сверху. Кажется, вы тоже не возражали, когда омичей лишали права избирать себе мэра?
– Нет, вы не правы, мое мнение всегда было однозначным, население – источник власти, и местное самоуправление должно быть реальным самоуправлением. Нельзя решать за людей, кто будет главой их самоуправления. Сегодняшний механизм назначения мэра Омска противоречит, я считаю, здравому смыслу.
– Среди не до конца понятных историй осталась и высоковольтная подстанция в микрорайоне Амурский-2. Мэрия, помнится, очень хотела ее построить, был выделен участок земли, за проект заплатили почти 50 млн. рублей, хотя все энергетики уверяли, что подстанция там не нужна, в итоге ничего так и не построили...
– Насчет ненужности и нужности. Зампредседателя правительства Омской области Станислав ГРЕБЕНЩИКОВ обращался в Минэнерго и в Россети, уверяя в ненужности для региона этой подстанции, в Москве это обращение рассмотрели и пришли к выводу, что подстанция нужна, и этот объект был включен в перечень инфраструктурных объектов к 300-летию Омска. Но на местном уровне все равно решили, что финансировать подстанцию не будут, хотя 19 млрд. рублей на инфраструктуру оставались на тот момент неосвоенными. В итоге просто потеряли федеральные деньги, которые могли принесли городу пользу. Подстанция в микрорайоне Амурский-2 позволила бы, во-первых, еще более интенсивно развивать эту территорию, во-вторых, обеспечила бы половину растущих потребностей в электроэнергии Омского района. Мы же постоянно речь ведем об агломерации, а на деле не думаем даже о завтрашнем дне.
– Понятно, что у истории нет сослагательного наклонения и случившегося не изменить. Но вам никогда не приходило в голову, что если бы вы не стали избираться мэром Омска, не ушли из «Мостовика», то и ситуация могла быть другой? Предполагали ли вы вообще в 2012 году, что «Мостовик», такой умный, прочный и устойчивый, может обанкротиться?
– Нет, я не думал, конечно, над этим вопросом. Но что хочу сказать. Уходить из «Мостовика» мне было очень тяжело, в 1991 году мы начинали с лужайки в 4 гектара и прошли очень длинный путь. Если говорить о банкротстве «Мостовика», это трагедия не только для меня и огромного количества людей, работавших в «Мостовике», для всей России это трагедия, потому что омское предприятие на всю страну работало. И банкротство «Мостовика», я считаю, на весь бизнес оказало крайне негативное воздействие.
– Если бы Олег ШИШОВ не был так в себе уверен, то и не сделал бы столько ошибок, многие из которых стали фатальными...
– Вообще, это очень сложный вопрос, и я не берусь утверждать что-либо, анализировать причины банкротства. Я скажу так: не бывает, чтобы кто-то один оказался во всем виноват. Ошибки, неправильные управленческие решения – всего этого нельзя отрицать, разумеется. Была перегрузка «Мостовика» объемами, была не очень правильная реакция на сложившуюся ситуацию со стороны руководства предприятия. Например, вкладывали в объекты миллиарды, а экспертизу проектов проводить не успевали. Но это часть проблем, была совокупность причин, я считаю, которая и привела предприятие к банкротству.
– И никаких сложностей в 2012 году вы не видели?
– Нет, сложности уже были в то время.
– И зачем тогда «Мостовик», уже имея финансовые проблемы, собирался покупать за очень много миллиардов рублей компанию «Мосметрострой» – основного строителя московского метрополитена?
– Потому что трудности и преодолеваются именно таким образом. После Москвы и Санкт-Петербурга Омск был единственным городом с полным комплексом метростроения. И когда объемы строительства омского метро снизились, нам нужно было как-то задействовать имеющиеся мощности. А Москва, как мы знали, намерена была развивать свой метрополитен очень активно, и если бы мы приобрели тогда пакет акций Мосметростроя, то имели бы стабильный заказ на много лет вперед и работали бы с хорошей прибылью.
– Исполнительные листы по «Мостовику» на вас тоже есть?
– Нет, на меня исполнительных листов нет. Дело в том, что в 2011 году я уехал во Владивосток, где руководил двумя большими объектами — мостом и океанариумом, и когда заваривалась вся эта каша, я был далеко.
– Почему, кстати, океанариум так сильно подорожал в ходе строительства?
– Потому что на момент начала строительства не было ни окончательной сметы на этот объект, ни заключения экспертизы по проекту. Посчитали по укрупненным показателям и сразу стали строить, потому что сроки поджимали. А потом оказалось, что и эти аквариумы — сверхсложная конструкция, и в каждом аквариуме нужен свой режим по температуре, по скорости течения, по освещению. Такое в России раньше никто никогда не делал, никаких нормативов нет, их нужно формировать, согласовывать. А тут сроки по олимпийским объектам в Сочи подходят. И ШИШОВ рискнул, перебросил деньги с океанариума в Сочи. За это и зацепились. Да, были неправильные управленческие решения, а в то, что ШИШОВ что-то присвоил, я бы никогда не поверил. Это абсурд полный.
– Сейчас вы с Олегом Владимировичем общаетесь?
– Да. Но не очень часто, пару раз в месяц. Он сейчас между Омском и Москвой.
– А что вы думаете по поводу московской компании «Мост», которая позиционирует себя в качестве наследника омского «Мостовика»? Вернутся ли специалисты, которые давно работают в других компаниях?
– Компанию «Мост» создали вместе с ШИШОВЫМ бывшие работники «Мостовика», которые занимались проектными делами. «Мостовик» начинался с конструкторского бюро, созданного силами студентов СибАДИ на факультете «Мосты и тоннели», и сегодня ШИШОВ, по сути, начинает так же, с проектной организации, только уже не со студентами, а с подготовленными работниками. И я убежден, что если это предприятие наберет со временем хорошие объемы, то вернутся многие из наших ребят, которые сейчас работают в разных компаниях. И есть все основание предполагать, что это будет крепкая проектная организация с высококвалифицированными сотрудниками.
– Говорят, что в одну и ту же реку нельзя вступить дважды...
– Мне кажется, это в воду одну нельзя войти два раза. А в реку – почему бы и нет? Особенно если учесть уникальность ШИШОВА. Он – очень мощная натура.
– Спасибо, Вячеслав Викторович, что нашли время зайти к нам на чай.
Ранее материал в полном виде был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 19 июня 2019 года
