Мы много лет говорили об импортозамещении – с 2014 года – и к сожалению, очень мало сделали, чтобы оно работало в действительности.
В апреле Президент РФ Владимир ПУТИН заявил, что одним из главных направлений импортозамещения в сельском хозяйстве является внедрение достижений отечественной селекции в птицеводстве. Готов ли Сибирский НИИ птицеводства (филиал ФГУП «Омский аграрный научный центр») к этой работе и где появятся новые репродукторы для цыплят, обозревателю «Коммерческих Вестей» Анастасии ИЛЬЧЕНКО рассказал директор НИИ Андрей ДЫМКОВ.
– Андрей Борисович, что сегодня собой представляет Сибирский НИИ птицеводства?
– За Уралом это единственный НИИ, специализирующийся по научным исследованиям в области птицеводства. Изначально, в 1964 году, в стране было создано пять зональных станций, которые подчинялись центру в Подмосковье. Каждая занималась своим видом птицы: перепелками – Прибалтика, индейкой – Северо-Кавказская зональная опытная станция. В Омской области кроме нас работал Прииртышский гусеводческий племенной завод, к сожалению, ныне недействующий. Мы – Западно-Сибирская зональная опытная станция по птицеводству – специализировались по селекции кур яичных и мясных кроссов.
В 2000 году наша зональная станция стала Сибирским НИИ птицеводства. В его задачи входило снабжение Сибири и Дальнего Востока племенной продукцией. Зональная станция состояла из научного подразделения и экспериментального племенного хозяйства. В 90-е годы при неконтролируемом завозе импортного племенного материала разрушилась отечественная система снабжения птицефабрик племенным материалом. Вследствие чего прекратили свое существовании все племенные репродукторы и племенные заводы за исключением одного – СГЦ «Смена». Не обошло это и наше экспериментальное племенное хозяйство. Последствия этого сегодня обострились, поскольку сейчас в России существует только один кросс мясных кур – «Смена-9», но нет ни одного репродуктора, который бы мог эту птицу размножить для всей страны. Мы ежегодно закупаем родителей и прародителей за рубежом, и сейчас наше мясное птицеводство на 98% зависит от импортного племенного материала. Это большая беда. Одна из задач, которые сейчас перед нами стоят, – это создание в Омской области репродуктора по работе с мясной птицей, чтобы снабжать наш регион и близлежащие цыплятами родительских форм для производства мяса бройлеров.
– Но у вас на сайте говорится, что Сибирский НИИ птицеводства создал четыре кросса яичных кур и четыре мясных. Что стало с ними? Почему сейчас существует только один мясной?
– Когда племзаводы по птице банкротились, были уничтожены и исходные линии.
– Случайно?
– Случайно ничего не бывает. Чтобы убрать конкурентов, намеренно убирались исходные линии. Да, в свое время у нас был уничтожен генетический материал. И кстати, не только в птицеводстве. Мы много лет говорили об импортозамещении – с 2014 года – и к сожалению, очень мало сделали, чтобы оно работало в действительности. Сейчас же принята программа по развитию отечественного мясного птицеводства. Выделены средства. Пусть и в ограниченном количестве. Есть исходные линии: хороший кросс «Смена – 9» был выведен в Сергиевом Посаде в селекционно-генетическом центре «Смена». Руководством страны поставлена задача: к 2025 году 14% всего производства мяса птицы должно базироваться на отечественном кроссе. Это значит, что из 6 млн. тонн мяса около 400 тыс. тонн мы должны производить на кроссе «Смена-9». Такая цель была озвучена до момента введения последних санкций. Сейчас, когда вопрос стоит острее, думаю, нужно будет заместить гораздо больше.
– Откуда российские птицеводы ранее получали птицу для разведения?
– 70% племенного материала в Россию доставлялось из Чехии, Нидерландов и Германии. Сейчас это недружественные страны, и между нами не то что валютных платежей нет, закрыто даже авиасообщение. Вроде бы открылись третьи страны – Турция и другие ближневосточные. Обостряется вопрос: не завезем ли мы с зарубежными кроссами еще что-то. Когда я начинал работать в Сибирском НИИ птицеводства, мы прививали бройлера от четырех болезней, а сейчас на птицефабриках вакцинируют цыплят от 15-18 болезней! Представляете! А ведь безопасность населения зависит от того, чем мы питаемся.
Поэтому хотим создать в регионе репродуктор для кросса «Смена-9». Заниматься еще и селекцией смысла нет. Денег не так много. Кросс нужно размножить, показать, что он конкурентный, подходит для условий Сибири. Директор Омского аграрного научного центра Максим Сергеевич ЧЕКУСОВ именно в этой работе видит развитие нашего НИИ. Без птицы мы никому не интересны. А наработок у нас очень много. Готовы полностью обеспечить научное сопровождение кросса, правильность кормления, ведь рационы, которые используются в европейской части страны, отличны от наших. Там в основном кукурузно-соевые, а у нас больше идет пшеницы, ячменя. Требуется адаптировать птицу. Это как раз задача нашего института.
– У вас для этого есть специальное подразделение?
– Да, отдел кормления сельскохозяйственной птицы разрабатывает рационы, в том числе изучает использование нетрадиционных и местных кормов. У нас большой потенциал имеют жмыхи масличных культур. Сейчас, когда площади кормовых культур уменьшают, увеличивают технические культуры, прежде всего масличные. А отходы от их производства – жмыхи и шроты – являются ценным белковым кормом. К сожалению, в Омской области он пока мало используется. Производим-то мы его достаточно, но вывозим в Новосибирск. А ведь с помощью жмыха можно существенно удешевить рацион птицы, а значит, снизить ее себестоимость, ведь доля кормов в цене продукции птицеводства составляет 70%.
Кроме того, у нас есть отдел, который занимается ветеринарным благополучием птицы. Одно из главных направлений его работы – попытки уйти от антибиотиков. Полностью на данный момент мы от них не откажемся, но снизить количество их применений за счет использования природных аналогов возможно. Специфика отечественного птицеводства – большая концентрация птицы на ограниченной площадке. Нигде за рубежом нет таких громадных птицефабрик, как у нас. И это увеличивает распространение болезней птицы. Но с этим ничего не сделаешь, поэтому нужно правильно использовать антибиотики: за 10 дней до убоя прекращать их подачу, чтобы препараты успели выйти из организма птицы. Да, на этом этапе может случиться самый большой падеж, поэтому следует использовать пребиотики или аналоги антибиотиков природного происхождения.
– Вы сказали, что продолжать заниматься и селекцией смысла нет. Совсем откажетесь?
– Полностью мы от нее не уходим. У нас останется селекция перепелов. Сейчас у Сибирского НИИ птицеводства две основные породы перепелов: завезли «Радонежскую» и создали свою мясо-яичную – «Омскую». Это первые породы перепелов, созданные на всем постсоветском пространстве за последние 40-50 лет. Между тем перепелка – очень перспективная птица. В мире она занимает достаточно большую нишу, но для России это пока деликатес. Еще лет шесть назад вы бы не купили ни в одном магазине перепелиные яйца, а сейчас они доступны. 20-30 перепелок в клетке полностью обеспечат семью из четырех человек яйцом на каждый день. По своим качествам – витаминам, микроэлементам – перепелиное яйцо равно пяти куриным. Кроме того, перепелка в силу биологических особенностей имеет повышенную устойчивость к заболеваниям и выращивается без применения антибиотиков, чего нельзя представить в выращивании ни кур, ни индеек. Перепелка – идеальный продукт для общепита – кафе, ресторанов, потому что это порционная тушка, которая по вкусу напоминает дичь. Есть такой интересный факт: каждый школьник в Японии в день съедает минимум два перепелиных яйца. Эта традиция началась еще с момента, как японцы столкнулись с последствиями атомных бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки.
– А селекция других птиц останется?
– Мы будем заниматься размножением кросса мясных кур «Смена-9», получим от них прародителей, станем размножать, чтобы обеспечить население инкубационным яйцом. В сегодняшних экономических условиях люди все равно будут птицу содержать, и важно, чтобы она была здоровой. По стране не хватает 400 млн. инкубационного яйца финального гибрида. И эту нишу должен занять наш отечественный кросс. Два кросса для страны выводить не рентабельно.
– Почему? Даже для такой огромной, как Россия?
– Это очень объемная и дорогостоящая работа. Затраты на выведение линии кур в Европе сопоставимы с затратами на космос. Генетика – дорогое удовольствие. Наша задача – кросс «Смена – 9» показать за Уралом и внедрить в хозяйства.
– А что у вас сегодня для этого есть? Где будете заниматься репродукцией?
– 30 марта Омский аграрный научный центр посетил губернатор Омской области Александр Леонидович БУРКОВ, и мы обсуждали этот вопрос. Главное – у нас есть кадры, которые умеют и знают, как работать с птицей. Есть площади: к Омскому аграрному научному центру присоединены два ОПХ – «Омское» и «Боевое». Сейчас на имя губернатора подготовили письмо с намерениями, что мы готовы заняться репродукций кросса. Но для этого нужны деньги.
– Откуда вы ждете средства?
– Они должны быть в основном федеральными, но помощь губернатора необходима. Просто так приехать на Москву и сказать: дайте денег, нельзя. Нужны люди, которые гарантируют, что репродуктор будет построен. И Александр Леонидович сказал, что готов обсуждать с вице-премьером этот вопрос. Репродуктор – вещь дорогая, но необходимая хотя бы с точки зрения доктрины продовольственной безопасности.
– Насколько дорогая?
– Месяца два назад я бы назвал сумму, а сейчас… Тогда речь шла минимум об одном-двух миллиардов рублей.
– Где хотите разместить репродуктор? В Морозовке, где расположен НИИ птицеводства?
– Омский район не рассматривается. Он очень близко к городу, и здесь расположены птицефабрики, с которыми мы не хотели бы пересекаться. Есть варианты размещения в Исилькульском и Таврическом районах на земле нашего Омского аграрного научного центра, поскольку федеральные средства должны остаться в государственной собственности. Это первое условие. Второе – необходима инфраструктура – дороги, газ, хорошо, если будет железнодорожная ветка. Думаю, нужно создать небольшой репродуктор на 40-50 тыс. голов несушки, чтобы комплектовать сначала небольшие партии для птицефабрик, полностью закрыть частный сектор в Омской области. На сегодняшний момент в нем производится 10% всего оборота мяса, а раньше эта цифра составляла 20-25%.
– С 40 тысяч голов сколько можно будет реализовывать яиц?
– 40-50 тысяч – это оптимально, но можем обойтись и экспериментальным птичником на 5 тыс. голов несушки. Это даст возможность вырастить небольшие партии, показать кросс. Под птичник уже есть помещение, укомплектовать его сможем в конце года. Мы не ставим задачу сразу обеспечить яйцом все птицефабрики. Многие из них не имеют своего родительского стада. Например, Томская область ежегодно покупает 2,4 млн. яиц финального гибрида. Мы не готовы сейчас идти на большие птицефабрики. Сначала надо показать перспективность отечественного кросса.
– Насколько конкурентоспособен кросс «Смена-9»? Каковы шансы, что он покажет себя лучше, чем импортные образцы, и хозяйства перейдут на него?
– У него все характеристики на уровне современных кроссов. Но сравнивать кроссы не совсем корректно. Дело в том, что эффективность любого зависит от уровня культуры производства хозяйства: от питания, ветеринарной защиты, технологии содержания. А кроссы схожи между собой: в среднем 60-65 граммов среднесуточного прироста, яйценоскость – по 140-160 яиц от несушки в год.
– А что сейчас помешает продолжать завозить зарубежные кроссы?
– Существующие реалии: расчеты в евро отсутствуют, нет авиасообщения. Завозить из других стран сложно. Кросс «Смена-9» впервые был представлен года три назад на совещании Минсельхоза РФ, я в нем участвовал. Там говорили, что существует очень сильное лобби двух мировых лидеров в селекции сельскохозяйственной птицы – американской компании Cobb-Vantres и немецкой Aviagen Brands. Они не хотят никого видеть на данном рынке. Чтобы уйти от этого, должна быть позиция государства. Производить в России дешевле, чем везти из-за рубежа, тем более сегодня, когда логистика изменилась. Не думаю, что ситуация с санкциями разрешится через 2-3 месяца. Скорее всего это надолго. Поэтому мы должны быть готовы сами себя обеспечить.
– В Европе достаточно популярны натуральные хозяйства, где птицу выращивают в свободном выгуле, без лекарств. Каждая более-менее состоятельная французская семья хочет купить такую индейку к Рождеству. А вы выводите для экоферм птицу, которая могла бы обходиться без антибиотиков и находить себе корм на лужайке?
– К этому способна любая птица (смеется). Как пример, крестьянские бройлеры. Мы ими тоже занимаемся: выращивали бройлера 70 дней – у нас получился петух весом 6,5 кг. Это созревшее мясо. Если у обычных бройлеров, которые растут 35 дней, 15-18% белка, то у такой птицы – 24%. И вкус мяса другой. Они не конкуренты друг другу. Что касается Европы, то там и цена на такое мясо иная. У нас был свой сектор, который мог такое покупать. И сейчас люди приобретают крестьянский убой, но уже реже. Если человек держит небольшое поголовье, оно и не требует особых ветеринарных препаратов. За рубежом выводят специальные породы, часто отличающиеся эстетически, например, с черным мясом, но у нас я на сегодняшний день не вижу перспектив для развития такого направления птицеводства. К сожалению, покупательная способность населения будет диктовать ассортимент продукции. Фермерское мясо может занимать 1,5% и выше не поднимется. За рубежом оно тоже не превышает 5-7%. Если помните, в свое время в России был бум по производству индейки, но во всем мире ее мясо составляет не более 7%. И эта доля не меняется из-за высоких затрат на производство. Почему у нас индейка стала популярной? Просто ее мясом в колбасе подвинули телятину. Кстати, недавно увидел аналитику на эту тему. Эксперт ответил на вопрос: почему СССР завозил зерно, а Россия экспортирует. Связывает он это с перепрофилированием животноводства: раньше было больше КРС, а сейчас птицы. Чтобы вырастить килограмм говядины, необходимо 7 кг зерна, для свинины – 4 кг, для птицы – 1,5 кг. И освободившееся зерно как раз пошло на экспорт. Это один из взглядов, имеющий право на существование.
– Андрей Борисович, в Сибирском НИИ птицеводства большой коллектив?
– 54 человека, из которых 14 научных сотрудников. Средний возраст – 45 лет, т. е. достаточно молодой. Мы имеем все возможности привлекать молодежь, но для этого нужно увеличивать заработную плату. Наполеон был прав, когда говорил: «Чтобы вести войну, нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги». Надо вкладываться в молодежь, понимать, что мы от нее хотим, стремиться закрепить ее на селе. В районах области острая нехватка зоотехников, ветеринаров, потому что это тяжелый труд – нужно рано вставать и работать, работать, работать. Но, как сказал бывший министр сельского хозяйства РФ Алексей Васильевич ГОРДЕЕВ, ни одна реформа на селе не пойдет, пока жизнь там не сделают привлекательной.
– Ваши сотрудники вряд ли переедут в Исилькульский район на работу в репродукторе. Наберете персонал на селе?
– Необходим будет младший и средний персонал – птичницы, слесари, зоотехник, бригадир. А научное обеспечение мы берем на себя, будем ездить, с этим проблем нет.
– Репродуктор станет реализовывать яйцо или цыплят?
– И яйцо, и суточных цыплят.
– Они будут еще без прививок?
– Нет, на сегодняшний день вся птица в частном секторе должна быть вакцинирована как минимум от птичьего гриппа и от болезни Марека. Но все равно кросс нельзя передавать на предприятие, не имеющее определенного уровня развития. Сразу пойдет антиреклама. У нас часто скакали с одного кросса на другой, а так нельзя. Решил разводить данный кросс, работай, подстраивайся, списать на него огрехи – это самое простое.
С помощью контроля за ветеринарной ситуацией в частном секторе можно существенной улучшить эпизоотическую обстановку. И лучше, чтобы птицу покупали люди в одном месте, а не везли со всей страны сюда. Сегодня сотрудникам птицефабрик запрещено иметь птицу в подворном хозяйстве. Это обязательное требование. Да, я птицу могу не держать, но соседу за забором ее разводить никто не запретит. И это не гарантирует птицефабрикам защиту от заноса болезней.
– Вы так увлеченно рассказываете! А как попали в профессию?
– В 4 классе пришел на станцию юннатов. С этого все и началось. С детства увлекался биологией, поэтому после окончания школы поступил в Омский сельскохозяйственный институт им. С.М. Кирова. У нас были великолепные преподаватели. В 1983 году поступил на очное отделение, а в 1985-м перевелся на заочное. Достала меня антиалкогольная кампания (смеется). Нет, я не пил, но каждый день у нас проходили заседания комитета комсомола, на которых студентов выгоняли из института даже за распитие пива. Территория сельхозинститута была объявлена «городком трезвости». Да, везде были свои перегибы (смеется). Мне все это надоело, хотелось заниматься наукой. И я ушел работать лаборантом на Зональную станцию. Не жалею о том, что прошел путь от лаборанта до директора. На данную должность был назначен в 2015 году. Получил громадный опыт работы с птицей. Это только звучит кабинетно: «лаборант», а на деле он у нас не вылезал из птичников. Работа с птицей очень интересна: сначала отбираешь ее, оставляешь на племя, видишь ее потомство, улучшение, подбираешь к ней петуха, чтобы закрепить нужный признак. Увлекательнейшая работа!
– А как вы отдыхаете от нее, от руководства?
– На отдых, честно говоря, много времени не остается. Помимо директорской работы я еще и научный сотрудник. Сейчас заканчиваю докторскую диссертацию. Отдыхаю на даче. Если меня спрашивают, как ты можешь неделю ни с кем не разговаривать, отвечаю, что я иногда завидую Робинзону Крузо.
– У вас на даче только растения или и животные?
– Только растения и соседский кот! Мне этого хватает. Я счастливый человек, поскольку занимаюсь работой, которую люблю.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 13 апреля 2022 года.
