Юрий Яковлевич ГЛЕБОВ — личность в Омске уважаемая. Строитель-профессионал. Мэр Омска советского времени. Опытнейший управленец. Обаятельный человек. Гражданин, привыкший отстаивать собственное понимание жизни, основанное на глубоком знании всех ее сторон. О проблемах области и ее центра, начальниках и подчиненных, городских перспективах, а также различиях нынешнего и советского времен шла речь в беседе Юрия ГЛЕБОВА с корреспондентом «КВ» Елизаветой КРИВОЩЕКОВОЙ
— Юрий Яковлевич, я знаю, что вам не раз уже хотелось написать статью о ситуации в Омске. Давайте поговорим о том, что важно сегодня для нашего мегаполиса. Какие опасности его подстерегают? Полагаю, что эти вопросы волнуют всех наших земляков.
— Лет пятнадцать назад в соответствии с генеральным планом мы разработали программу развития городского хозяйства Омска до 2005 года. Все это было связано с необходимостью решения жилищной, коммунальной, транспортной проблем, ростом промышленного потенциала. К сожалению, ни генплан, ни программа не состоялись, и сегодня, если говорить по-крупному, вместо 400 километров дорог построен 41 километр. Выполнение программы водоснабжения отстает в 1,5 раза, канализации — в 2 раза. Я уже не говорю о том, что все должно рассматриваться комплексно. К примеру, что означает «строить жилье»? Это значит, что нужно возводить не только жилые кварталы, но также школы, детские сады, культурно-развлекательные учреждения. К сожалению, за эти 15 лет мы не построили ни одной новой школы, не усовершенствовали коммунальное хозяйство, не проложили ни одной магистрали для разгрузки транспортных потоков. Вот это и значит, что город стареет, а его проблемы обостряются.
— Как вы думаете, это глупость или умышленный вред, когда искусственно сужают строениями-времянками улицу Гагарина, Красный путь?
— Не думаю, что это умышленно, но во всяком случае это несовместимо с логикой. Я в свое время писал мэру Евгению Ивановичу БЕЛОВУ о том, что непонятно, по каким причинам дороги, которые должны расширяться, чтобы пропускать транспорт, сегодня сужаются. На магистралях возводятся пристройки, которые будут препятствовать развитию движения. Нужно использовать первые этажи зданий для открытия магазинов, это — нормально, так живет весь Запад, но загромождать магистрали — безобразие. Кроме того, мне кажется неверной сама идеология: все строится в перегруженном центре, зато на периферии ничего не делается. Помнится, еще недавно активно говорили о благоустройстве окраин: озеленение, цветы, дороги — все начнется оттуда. К сожалению, не получилось: центр украшают, но город никогда не станет чистым, если не продвигать благоустройство на периферию. Посмотрите: у нас асфальт-то положен только там, где идет транспорт, а все остальные Линии, Северные, Восточные — это грязные дороги в частном секторе: машина оттуда вышла — потом по обочинам кучи земли лопатами собирают. Если бы улицу заасфальтировать да подъезд к каждому дому оборудовать, то можно было бы навести порядок, и люди бы по-другому бы относились: не валили бы на дороги мусор, а это сейчас сплошь и рядом. Ну, ладно, не хватает денег на новые дороги, но уж те, по которым все ездят, должны быть проезжими, ведь в дневное время двигаться по главным омским магистралям практически невозможно. Нужны переходы — и транспорт бы так не тормозился, как сейчас. Хорошо, что заговорили о расширении улицы Ленина — это очень важно. Мы в свое время от Первомайского райисполкома дорогу сделали. Я тогда там прорабом, считай, был, каждый день планерки шли, чтобы «горлышка» этого не было. Можно многое сделать по улучшению транспортного движения, не затрачивая больших средств, но для этого нужна система, ясное понимание перспектив.
— Так в чем же проблема?
— С кадрами не все в порядке. У нас вообще кадровая политика отсутствует. Сейчас исполнительские кадры надо брать из молодежи, начиная со студенческой скамьи, чтобы наиболее перспективные студенты готовились прийти на государеву службу. Для этого нужны постоянная связь и заинтересованность администрации в том, чтобы натаскивать этих студентов на практическую работу. Я вот был в мэрии одного из канадских городов — заходим в зал, там заседание. Спрашиваю, что это такое, а мне отвечают, чтостуденты вузов играют в городской совет и администрацию, оппонируя друг другу.
— А может быть, у города просто хозяина нет. Все было сделано, чтобы он не появился. Разве не так?
— Нет, я так не скажу. Нынешний мэр владеет ситуацией, причем по многим вопросам довольно детально, а вот осуществление, к сожалению, не получается. Я считаю, что это вопрос кадров: может быть, Евгений Иванович и бьется, и колотится, но исполнения нет. А что мне вовсе не импонирует, так это то, что на совещаниях, которые мэр проводит, превалирует не диалог, а монолог. Он говорит — все остальные молча сидят. И специалисты молчат, но я бы сказал, что универсалов, которые бы во всех вопросах были доками, сейчас нет, а поэтому надо слушать профессионалов с разными мнениями, а потом уже находить правильные решения. Иначе ошибки неизбежны.
— Очень интересно: а кто это у нас в городе выкосил кадры? Война или мор?
— Кадры выкосила очередная революция (смеется).
— Какая революция, каких годов?
— Начала 90-х. Конечно, когда я уходил, у меня работали сильные кадры. Но сегодня их уже нет, по разным причинам. Взять того же Геннадия КОПЕЙКИНА, это — личность. Или, к примеру, Геннадий МАЛИЦКИЙ — грамотный, толковый руководитель. Владимир ШАЛАК оказался не у дел. Яков КОНЯЕВ — не у дел. Так можно много перечислять людей, которые могли бы работать, но оказались не нужны. Ведь каждый руководитель подбирает под себя: когда пришел БЕЛОВ к руководству, то прежде всего стал менять кадры на тех, с кем работал всю жизнь. А между тем энергетика и городское хозяйство — это разные понятия. Вот и получилось, что люди не прошли школу. Школу надо пройти, как РОЩУПКИН в свое время прошел школу от трамвайно-троллейбусного управления до министерства.
— К слову сказать, в апрельском интервью 2000 года вы прилично «приложили» РОЩУПКИНА за то, что и бюрократическую стену возвел, и промышленность не развивал. Но теперь, по прошествии лет, видно, что именно он предпринял попытку, пусть и обреченную на поражение, доказать всем, что миллионный город — это не 33-й сельский район. Может быть, заслуга РОЩУПКИНА в том и состояла, что он сумел возвысить голос в защиту Омска как основы региона?
— Эту кампанию «город-область» начал еще ШОЙХЕТ. Почему его изгнали? По той же самой причине, что и РОЩУПКИНА: он начал отстаивать интересы Омска, анализировать бюджеты. Тогда и начались конфликтные ситуации. Почему погорел ШОЙХЕТ? Потому что он отстаивал интересы города, при всех фокусах, которые вытворял. Валерий Павлович продолжил то же самое, видя несправедливость в распределении бюджетных средств, но, к сожалению, эта система существовала и при советской власти, когда миллионный город также оказывался обделенным средствами, которые выделяло государство. Нам и тогда приходилось позиции города защищать, в Москву ездили, просили деньги, а их отщипывали и забирали, кроме того, что промышленные предприятия города нагружали сельским строительством. Туда ресурсы отвлекались, а в ответ на наши просьбы помочь социальной сфере нам показывали фигу. Да мы вопили, но не могли выйти в прессу и ругаться, а значит, договаривались, потому что область — это рука дающего: он тебе всегда докажет, что тебе положено столько, сколько дано. Вот если ты ниже, то и должен находить пути решения своих вопросов. Но все дело в том, что система неправильна: мы в свое время ставили вопрос о том, что миллионные города должны находиться на своем бюджете и централизованно защищаться в Москве, а не зависеть от области. РОЩУПКИНА тогда довели вообще до абсурда: ему давали денег только на зарплату бюджетникам, никаких других денег у него практически не было. Это его наказывали за непослушание, за то, что он публично отстаивал городские интересы, правда, не всегда, может быть, корректно, как казалось губернатору. Я к Валерию РОЩУПКИНУ с большим уважением отношусь. Первое время мы с ним очень контачили, я старался помочь советом и говорил: «Не дергайся, ты навредишь городу». Потом я как-то понял, что он не очень нуждается в моих советах: он меня не приглашал, и я к нему заходить не стал. Был случай, я попытался их с губернатором помирить, не получилось
— Это дело прошлое, но перспективы у города все равно нулевые: система не меняется, а жизнь идет вперед. Где муниципалитет должен деньги брать?
— Деньги надо зарабатывать, развивать предпринимательство, производство. К сожалению, многие предприниматели не хотят работать в Омске, потому что здесь очень тяжело пробиваются вопросы земли, строительства, нет взаимопонимания власти и бизнеса. И уходят ребята в Новосибирск, Тюмень, Томск, Екатеринбург и так далее. У нас нет настоящего содействия развитию предпринимательских структур, нет такой связи.
— У нас что, уникальное магнитное поле? Чиновники особенно злые, правоохранители — редкие мздоимцы?
— Черт его знает... Считаю, что это недостатки управления, как городом, так и областью. Сейчас как-то особенно активизировалась бумажная волокита. Насоздавали различных структур и в области, и в городе, переворачивают тонны бумаги, задействованы сотни людей, а эффективного практического результата не видно. Очень много мероприятий, к примеру, связанных с программой жилищного строительства. Я спрашиваю: кто ею занимается? Отвечают: министерство нефтехимии, министерство финансов, земельный комитет и прочее — все расписано. Но кто конкретно? Надо уже составить рабочую программу, дальше обеспечить ее финансово. Кто будет это делать? Я так и не получил ясного ответа на эти вопросы.
— Ну, сейчас мы имеем то, что имеем. В центре города на улице Бударина — на задах магазинного великолепия — грязь, пылища и запустение.
— Мы в свое время ежегодно высаживали 600 тысяч цветов, около 10 тысяч деревьев, но, правда, на зеленое строительство тогда денег не считали. Этим летом посажено 40 тысяч цветов и 500 деревьев, и средств не хватает. Так, может быть, лучше обойтись более-менее ухоженными газонами? А то сегодня сажают цветы, а рядом на этой же клумбе — сорняк буйствует. Хотя бы с косой кто-нибудь ходил, косил бы.
— Денег нет потому, что большая часть налоговых отчислений минует город — от тех предприятий, чьи головные офисы находятся где угодно, только не на территории Омска.
— То, что в Москву уходит — это много, но эти же компании строят спортивные комплексы, например, помогают в подготовке ко Дню города... Тут вот что: муниципалитет теряет на земле. Город мог бы сегодня очень хорошо зарабатывать, но, к сожалению, у нас так и не появился кадастр, в центре земля непонятно какими-то структурами продается по дешевке, а потом перепродается задорого. Хотя в свое время специалисты здесь были, определили цену, но кадастра так и нет. Земля сегодня расфуговывается в центре города задешево. Я вот в Канаде был — как там все это происходит? Муниципалитет владеет землей, застройщик хочет эту землю купить. Мэрия берет кредит в банке, строит на участке все коммуникации, а потом договаривается о продаже земли. И та уже становится вдесятеро дороже. Муниципалитет возвращает кредит, имея хороший навар, а потом, когда построено жилье, городу бесплатно передаются сети. А у нас куча структур землей занимается, а заработать на ней город не может. Бардак.
— Как вы относитесь к приватизации муниципальных объектов?
— На мой взгляд, город поддался влиянию людей, которые бы хотели окончательно приватизировать то, что еще осталось. У нас сегодня наверху во власти то же самое: многие решения тоже принимаются под давлением определенных людей и структур. Здесь город также пошел на такую, я бы сказал, сделку.
— Но что-то надо было продавать?
— Во-первых, зачем было продавать те объекты, которые дают доход? Рынки включили и еще ряд объектов — зачем? Вот этого не должно быть, но рынки очень интересны, вкусны для кого-то. Второе: надо было отсечь те предприятия, в которые следовало вложить средства, чтобы они начали давать доход. А то, что действительно является балластом, требует больших затрат, выставить на аукцион. То есть надо было не огульно подойти, а дифференцированно.
— Между прочим, формально у города не один — два хозяина. Горсовет, например.
— В существующей вертикали не нужен горсовет, где повестку дня утверждает мэр и на его решение он может, в принципе, наплевать. Разве что кроме утверждения бюжета... Там еще играются. Получается, что законодательная власть сегодня находится под исполнительной.
— На уровне области тоже.
— Возможно, это было оправданно раньше, в период волнений — не дай бог, советская власть вернется, а вот сейчас ситуация странная.
— Но, может быть, вся причина в том, что народ у нас такой спокойный — все терпит?
— Да уж, а какой у нас народ был активный, когда в 90-м году сражался на митингах. Меня тогда жали с двух сторон: с одной — вышестоящая власть, с другой — активисты на митингах. К слову сказать, эти активисты от народа загубили строительство в Омске мусороперерабатывающего завода. Второе — метро. И третье — завод офсетных красок, хорошая была бы добавка к налогам.
— Метро же строится.
— Тогда были деньги гигантские, так что к 2000 году первая очередь уже была бы. А тут, сколько экологи кричали, что метро в Омске строить нельзя, что грунтовые воды помешают, а, между тем, лучшего коллектора по сбору грунтовых вод, чем метро, нет и не было. Надо было только грамотно все предусмотреть. Вот и получилось, что с того времени в городе ничего существенного построено не было. Как раньше говорили в сводках Информбюро: «На фронтах ничего существенного не произошло».
— Если с теми, кто был против заводов и метро, вы встречаетесь, то как?
— Опускают глаза.
— Юрий Яковлевич, у вас тоже были промахи. Разве музыкальный театр кажется вам красивым?
— Он считается и до сих пор одним из очень оригинальных архитектурных решений. Конструкция очень оригинальная — эта крыша самонесущая, как диск работает, правда, я смотрю, ржавеет этот диск: как бы окончательно не проржавел и не обвалился. Следить надо за этим делом. А так, зря вы на него...
— Вами и при вас много зданий построено. О каких из них вы думаете с особо теплым чувством?
— Цирк, например. Это было первое такое крупное здание в городе, тем более построенное первым трестом, которым я руководил. Тяжелое было время — ни материалов, ни отделки, ничего, все надо было где-то искать, доставать. Вот там мы обучили кадры, и трест стал лидером в строительстве таких вот штучных объектов. Дворец пионеров — тоже было очень приятно его делать, подземный переход там сделали очень красивый. Дворец «Химик» для нас тоже был важной вехой...
— Вы в партии не состоите?
— Нет, никуда не хочу. У меня остался мой партбилет КПСС, вон в шкафу труды Сталина, Ленина стоят, но я не участвую в политических движениях. Мы встречаемся иногда с ПОХИТАЙЛО, спорим о том, как ЗЮГАНОВ свою партию разваливает. Евгений Дмитриевич защищает, я нападаю, в общем, у нас такие дискуссии идут.
— Как вы думаете, что сгубило КПСС?
— Думаю, что вот был значительный перекос, когда партия влезла в хозяйственные дела. Она должна была заниматься своей партийной работой -агитацией, пропагандой, воспитанием и прочим. А когда она залезла в хозяйство, это, собственно, и погубило советскую власть, потому что принимались спонтанные, непродуманные решения, вопреки экономическому состоянию страны, лишь бы создать видимость работы. Ведь о том, что ситуация в стране ухудшалась, писали и говорили экономисты, Госплан... И еще: чувство какого-то страха у нас всегда было. Почему? Потому что, если тебя исключали из партии, ты практически лишался и работы. Особенно неприятные были бюро обкома, горкома, когда тебя строгали, порой совершенно ни за что.
— Вы получали выговоры по партийной линии?
— Были случаи. В Советском районе на уголке, где сегодня рынок напротив кинотеатра «Кристалл», нужно было навести порядок. Райисполком должен был землю вспахать, а я — деревья посадить. Райисполком не вспахал, я не посадил. Мне — выговор. А так Бог миловал, как-то обошлось, хотя и перепадало иной раз. Ну, случаи тогда всякие были: Григорьев покончил жизнь самоубийством, бывший председатель облисполкома. Управляющий трестом «Спецстроймеханизация» Канашев — тоже. За что? За то, что он на селе купил подержанный, разбитый газик, и посчитали, что это недостойно, что он нанес какой-то ущерб... Накануне бюро и застрелился.
— Вам приходилось быть на бюро обкома?
— Конечно, сколько раз — в качестве управляющего трестом и предгорисполкома тоже. Помню, шло заседание бюро, вроде меня в тот раз особо не касалось, но потом вдруг Сергей Иосифович МАНЯКИН говорит: «Я не удовлетворен работой председателя горисполкома». И все. Я ничего не понял, но пошел к помощнику МАНЯКИНА и попросил записать на прием. Тот мне говорит: «Да вы что, он со всеми так разговаривает». Я опять прошу: запишите. Проходит неделя, другая — на третью МАНЯКИН меня зовет. Я захожу: «Сергей Иосифович, вот я получил от вас пощечину, но не понял, за что». А это были мои первые месяцы работы в качестве предгорисполкома. «Мне, — говорю, — непонятны ваши действия, а вы понимаете, сколько власти у Советов, и, если нас не будут защищать обком и горком партии, то нам будет очень тяжело работать». А тогда если МАНЯКИН кого-то там покритиковал, то с тем человеком здороваться переставали. «Поэтому я, — продолжаю, — так работать не могу и, если вас не устраиваю, то готов уйти на другую работу». Он мне говорит: «У тебя самолюбия на троих» Я отвечаю: «Ну, не на троих, но на двоих есть». С тех пор все наладилось, но, вообще, он был порой несправедлив по отношению к кадрам, некоторых замов незаслуженно поснимал. С ПОХИТАЙЛО у них не сложились отношения, когда Евгений Дмитриевич был председателем облисполкома. Так и продолжается, хотя, как говорится, оба уже старики.
— А вот интересно, есть ли, на ваш взгляд, разница между той вертикалью областной власти и нынешней?
— Они абсолютно одинаковы. Ничего не изменилось: тот же авторитарный режим и невосприятие любых других точек зрения.
— Как вы относитесь к слухам о том, что губернатор Леонид ПОЛЕЖАЕВ уйдет со своего поста задолго до конца нынешнего пятилетнего срока?
— Такие слухи давно бродят, но это слухи и не более. Я исхожу из того, что в таком возрасте во власть уже не берут, даже наверх. Могут куда-то отправить послом, в Казахстан, например, но это уже после завершения губернаторского срока, если, конечно, опять не возникнет какой-то прецедент, согласно которому возможно будет еще одно пятилетие.
— У вас есть вредные привычки?
— Кто его знает. Курил по-страшному, будучи управляющим. У меня так было: сигара, сигарета и трубка, и вот все это я мог курить по настроению. Работали мы с 8 утра до 12 ночи, в кабинете у меня дымить разрешалось, раз я сам курил. Можете себе представить, что там было... Я два раза бросал. Один раз, когда был предгорисполкома — пачку выбросил и не курил лет пятнадцать. Потом снова начал в торговом доме и опять бросил: не курю уже десять лет. Еще вредная привычка: могу быть несдержан, покричать, но потом осознаю и извиняюсь, если не прав.
— Ненормативную лексику употребляете?
— Да, к сожалению, но не при женщинах, конечно. Не как Филя.
— Как сейчас правильно называется ваша должность?
— Правильно моя должность называется — пенсионер. Фирму ПКФ «Престиж» возглавляю. Впрочем, «Престиж» я сохраняю как знамя: все его знают, хотя никакой коммерческой деятельности он не ведет.
— Чем занимаетесь на заслуженном отдыхе?
— Общественной работой. Я в свое время создал благотворительный фонд «ЮГ» — Юрий Глебов. Этот фонд работал, и я помогал всем, в том числе и областным организациям, и городским. Меня всегда удивляло, что здравоохранение, культура обращались к фонду за помощью, но ведь это основные социальные направления в городе и области, так почему же их не финансируют? Тем не менее помогал пенсионерам, инвалидам, домам престарелых, детским домам. Сейчас, я вынужден фонд прикрыть, потому что денежных поступлений у меня нет. Сегодня я также председатель совета директоров банка «СИБЭС». Выступаю как эксперт, посещаю заседания горсовета, архитектурно-градостроительного совета, занимаюсь вопросами городского генплана.
— А что, были обстоятельства непреодолимой силы, что «Престиж» перестал работать?
— Появились новые структуры, новые акционеры. Когда создаются новые структуры, появляются новые учредители. После этого производственная деятельность «Престижа» прекратилась, все перешло в другие акционерные общества. Честно говоря, я удивляюсь нашему новому поколению, насколько там велика жажда накопления и необязательность. Это не купцы — под расписку, и не зарубежные партнеры — под телефонный звонок.
— Знаю, что ваш сын живет в Канаде. Он не женился?
— Нет пока. Он в Канаде работает переводчиком, его с удовольствием муниципалитет берет для переговоров. Сергей знает английский, немецкий, французский, голландский. Звоню ему и спрашиваю, сколько стоит морской контейнер. Он отвечает, что пять тысяч долларов. Я ему предлагаю: «Ты на всякий случай зарезервируй деньги, загрузи контейнер, отправь в Омск и сам приезжай». Супруга моя Лидия Георгиевна сына поддерживает, считает, что как ему лучше, так пусть и делает. А я бы его, конечно, притащил бы сюда.
— Грибы по-прежнему любите собирать?
— Люблю, вот недавно насобирал корзинку белых. Рыбалку люблю и охоту, а вот в саду ничего не делаю, кроме столярных и слесарных работ. Сделал на даче водопровод, так что женщинам ничего не надо поливать — форсуночку включил и готово.
— И то сказать, ваши таланты и знания не пропадают втуне. Здоровья и успехов вам и вашим близким.
Елизавета КРИВОЩЕКОВА
Юрий ГЛЕБОВ
Юрий Яковлевич родился 23 апреля 1930 года в селе Плахине Колосовского района Омской области. После школы поступил в Омский сельскохозяйственный институт. Получив высшее образование, остался в институте, работал ассистентом кафедры организации гидромелиоративных работ. В сентябре 1958 года перешел в строительно-монтажный трест № 1 Главомскпромстроя. Начал с должности инженера, постепенно прошел все карьерные ступеньки: старший инженер, начальник отдела, главный инженер, заместитель управляющего, управляющий трестом. В 1979 году очередное повышение — заместитель начальника главного управления Главомскпромстроя, а осенью 1981 года его избрали секретарем Омского горкома КПСС.
В 1982 году избирается председателем исполкома городского Совета народных депутатов, а в апреле 1990 года добровольно уходит в отставку с этого поста. В течение года работает помощником председателя облисполкома. С мая 1991-го — директор, генеральный директор, президент акционерного общества «Омский торговый дом». С января 1994 года по настоящее время — президент производственно-коммерческой фирмы «Престиж», председатель совета директоров банка «СИБЭС».
Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, «Знак Почета», медалями «За трудовое отличие», «За доблестный труд», «Ветеран труда». Имеет звание «Заслуженный строитель РСФСР» и «Почетный гражданин города Омска». Женат, есть сын.
