Почему за рубежом владельцы банкротов стреляются,

За прошедшие годы мной проведено более сотни процедур на предприятиях и организациях, в Омской, Новосибирской, Томской областях, Ханты-Мансийском автономном округе и Республике Алтай, в Москве и Санкт-Петербурге. Выполнены расчеты по заработной плате, в половине – предприятие перешло к другим владельцам, в десяти процедурах – выполнен полный расчет, из них на четырех предприятиях платежеспособность была полностью восстановлена. И меня, как достаточно опытного хозяйственника в прошлом, постоянно преследовала мысль: почему процедура, изначально предназначенная для восстановления бизнеса, в основе своей превратилась в формальное завершение его существования.
На мой взгляд, практика, «похоронный» характер процедуры банкротства сопровождается несколькими факторами, которые совсем не учитываются органами, определяющими ход процедуры банкротства, независимо от арбитражного управляющего.
Фактор первый – «позднее зажигание».
Практика показывает, что у должника, процедура банкротства которого начинается спустя год и более после сдачи последнего баланса, никаких активов уже нет. Они либо неправомерно выведены, либо расхищены. Судебные дела по их возврату в гражданском судопроизводстве при отсутствии первичной документации совершенно бесперспективны. Ясно, что в этом случае не следует ждать чудес от действий арбитражного управляющего – процедура носит ритуальный характер ликвидации. Попытки привлечь бывшего руководителя к субсидиарной ответственности совершенно бесперспективны.
Фактор второй – главный – нежелание правоохранительных органов заниматься делами лиц, которые привели предприятие к банкротству.
Процедур банкротства было бы в несколько раз меньше, если бы правоохранительные органы следовали действующему законодательству. Понятия «преднамеренное банкротство» и «неправомерные действия при банкротстве» детально определены в законодательстве о банкротстве, в Уголовном кодексе и даже в Кодексе об административных правонарушениях. Кроме того, имеется понятие «злоупотребление полномочиями», которое достаточно подробно определено законодательством.
Зачастую действия по умышленному выводу имущества и созданию неплатежеспособности предприятия очевидны, надо просто хотеть и уметь их видеть в плоскости экономики и движения материальных активов. Создается впечатление, что этот анализ для нынешних правоохранительных органов остается непрофильным и, следовательно, недоступным.
В ответ на направленный в правоохранительные органы пакет документов управляющий получает так называемый «отказной материал», т.е. сообщение, что применить законные методы воздействия на конкретных лиц невозможно по ряду причин.
Причем причины могут быть самые разнообразные – от невозможности разыскать подозреваемого до его объяснений типа «не помню», «не знаю», «забыл», не подкрепленных никакими документами.
Складывается впечатление, что оперативные работники не имеют достаточной квалификации для обнаружения экономического преступления, либо не желают заниматься подобными делами по неизвестной причине.
На полученный таким образом материал управляющим подается исковое заявление в суд. По получении искового заявления судом прокуратура отменяет решение об отказе и направляет на новое рассмотрение, сообщая об этом суду. Судом, естественно, на этом основании заявление не принимается к рассмотрению. По истечении срока повторного рассмотрения правоохранительными органами составляется новый отказной материал и направляется заявителю, т.е. арбитражному управляющему.
Дальнейшие действия — смотри выше. И так до тех пор, пока не закончится процедура. В некоторых случаях удается отменить 6-8 решений об отказе, но результата это не изменит.
Почти два года ведется вязкая переписка с правоохранительными органами по банкротству Сибирско-Скандинавской автобусной компании, в которой «скандинавским» было только лишь название. В нарушении многих нормативных документов и законодательства страны руководители компании изъяли имущество оборонного предприятия, понаделали долгов, после чего перерегистрировались в Москве и там же сумели зарегистрировать управляющую компанию, находящуюся в Великобритании. А раз документы у управляющей компании, то есть в Великобритании, то правоохранительные органы считают, что их попросту нет. Хотя факт совершения неправомерных, по моему глубокому убеждению, сделок подтверждается документами налоговых и регистрирующих органов и крупнейшего кредитора – Сбербанка РФ.
Сам же руководитель находится в г.Омске и чувствует себя столь безнаказанным, что даже подал иск о защите чести и достоинства к управляющему и печатному органу, который кратко изложил метаморфозу превращения имущества оборонного предприятия в кредиторскую задолженность. Самое необычное, что основанием для подачи иска о защите чести и достоинства послужил отказной материал правоохранительных органов, составленный на основании упомянутых выше недобросовестных методов работы с представленным материалом.
При проведении процедур банкротства выявилось общее правило – если не передана бухгалтерская документация предприятия, то невозможно привлечь к ответственности руководителя за умышленные действия по доведению до банкротства.
Причем сокрытие бухгалтерской документации не всегда производится таким сложным образом, как в упомянутом выше случае с ООО «Сибирско-Скандинавская компания».
Можно и проще, например, зарегистрировать предприятие в другом городе и на директора, не имеющего определенного места жительства, как это изящно исполнил руководитель некогда известной фирмы «Луна», владевшей недвижимостью и механизмами в Омске, в Омской области, в Ханты-Мансийске.
Путем различных приемов он сумел почти на год оттянуть время от момента подачи заявления на банкротство налоговым органом до момента принятия судом решения о введении процедуры. За этот год предприятие перерегистрировалось в другую ИФНС в Омской области, далее многократно разделилось, осколки его были еще раз перерегистрированы в Москве, в Новосибирске, причем в этих городах ни руководителей предприятий, ни самих предприятий отыскать не удалось.
А отсутствие прямых бухгалтерских документов явилось основанием для цепи отказных материалов со стороны правоохранительных органов Омской области.
Еще проще поступил руководитель ПСК «Колхоз Барабо-Юдинский» Чистоозерного района Новосибирской области. Там всего-навсего «возник пожар» в бухгалтерии. Естественно, ни акта МЧС и никаких остатков документов нет, но этот факт не позволил привлечь к ответственности человека, фактически разрушившего работавшее сельскохозяйственное предприятие. Выявилось, что он является своего рода профессионалом – в 2005-2006 гг. довел до процедур банкротства два сельскохозяйственных предприятия в Омской области.
Совсем просто поступил руководитель СПК «Большебичинское» в Большеуковском районе Омской области. Часть имущества СПК передавалась им в собственное крестьянское хозяйство на основании решений собраний жителей села, часть выкупалась на неправомерно организованных аукционах службой судебных приставов.
Некогда успешное хозяйство, бывший северный колхоз-миллионер, усилиями подобного руководителя, на глазах у всех в районе развалилось полностью.
И странное дело: несмотря на предоставленные документы о выявленном факте преднамеренного банкротства, так и не удалось наказать виновника.
Еще очевиднее преднамеренность банкротства ЗАО «Полистирол». Игнорируя одного из учредителей – ОАО «Нижнекамскнефтехим», который в совете директоров имел двух представителей из семи, имущество работающего предприятия учредители растащили в созданные ими самими структуры и подали заявление на банкротство. При передаче имущества, на мой взгляд, не принимались во внимание действующие законы, нормативные документы и законодательные акты.
А чтобы как можно позже это стало известно, назначили «карманного» управляющего, которого сменили на другого «карманного», которые скрыли все беззаконие.
Я был назначен в результате принципиальной позиции одного из кредиторов. По всем фактам началась переписка с правоохранительными органами и подача исков в судебные органы, которая продолжается до настоящего времени. Опротестованы 8 или 9 (я уже им счет потерял) отказных материалов УВД по Омской области. Ни один из фактов неправомерных действий опротестован не был, однако возбудить уголовное дело против фигурантов, занимавших ранее ответственные чиновничьи посты, нанесшими ущерб более полумиллиарда рублей, не удалось до настоящего времени.
Поневоле возникает мысль о том, что кому-то это не нужно.
В последнее время стало известно, что в Германии, в США покончили с собой владельцы предприятий, ставшие банкротами из-за их ошибочных действий во время начавшегося кризиса.
У нас другой менталитет — владельцы перечисленных выше банкротов открыли новые дела и некоторые из них судятся с управляющим.
Самое странное, что, несмотря на усиливающуюся правительственную риторику о повышении ответственности и усиление борьбы с коррупцией, тенденция умышленных банкротств предприятий из проводимых мной процедур за последние годы усилилась. За последние годы ни одно из экспертных заключений о выявленном факте преднамеренного банкротства не было рассмотрено и доведено до логического конца правоохранительными органами.
Отсутствие фамилий в тексте читателю ясно по изложенной выше причине. Слишком много времени, сил и средств уходит на работу с исковыми заявлениями по защите затронутого «достоинства» руководителей и лиц, которые своими действиями фактически обанкротили предприятия.

Третий фактор – интересы сторон процесса.

Наиболее наглядно это видно при проведении процедур на сельскохозяйственных предприятиях. Например, если процедура началась осенью, а кормов не заготовили, то животноводство в хозяйстве восстановить не удастся. Если весной не отсеялись из-за отсутствия зерна, горючего и удобрений, то целый год ничего хорошего ожидать не приходится.
Мне приходилось брать кредиты на выполнение весенних полевых работ, еле-еле удалось рассчитаться, но кто даст кредит банкроту сейчас?
Поэтому интерес кредиторов, а это, как правило, налоговый орган и банки, всегда носит откровенно прагматический характер – если возвратить долг сразу не удается, то процедура должна быть закончена как можно быстрее, по меньшей мере – в предусмотренный законом срок.
Подобная практика зачастую идет вразрез с экономической целесообразностью сохранения сельскохозяйственного производства. Например, выручка от продажи поголовья скота мясокомбинату будет выше, чем от продажи того же поголовья фермерскому хозяйству для производства. Также продажа многих сельскохозяйственных производственных помещений для разборки на конструкции с последующим вывозом даст в конкурсную массу денежных средств больше, чем от продажи местному фермерскому хозяйству для организации производства.
То же самое можно сказать и об изношенной с/х технике, которую дороже и надежнее продать на металлолом, чем вести поиск на селе среди фермеров покупателя, желающего применить ее по прямому назначению.
Отрадно, что в последнее время, особенно после гневной оценки губернатором некоторых действий по разрушению с/х производства в процессе процедуры банкротства и проведения круглого стола руководством Арбитражного суда Омской области сложились предпосылки для проведения процедур с/х предприятий, имеющих целью максимальное сохранение сельскохозяйственного производства.
О результатах говорить пока рано, но отношение государственных органов, в рамках требований которых выполняется проведение процедуры банкротства ГУП «Саргатский», дает основание надеяться на возможность максимального сохранения сельскохозяйственного потенциала предприятия, где я исполняю обязанности конкурсного управляющего.
30 декабря 2008 г. принят № 283 ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)». Есть основания надеяться, что наряду с ужесточением требований к арбитражным управляющим в рамках нового закона будет изменен подход всех других участников процедуры для того, чтобы банкротство было направлено на оздоровление экономики.
В материалах под рубрикой «Точка зрения» или «Мнение» точка зрения редакции газеты может не совпадать с позицией автора статьи.

Валерий КОНОВАЛОВ, представитель НП СМАУ по Омской области, арбитражный управляющий