Что важнее: общественное благо или личная свобода?
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
Звезды – холодные игрушки. Звездная тень
Серия «Библиотека мировой фантастики»
М.: АСТ, 2007 год. — 752 стр.
Тираж 3 000 экз
Человечество опоздало к звездам. Галактика была уже поделена. И сильные расы, владеющие ею, отнюдь не приветствовали новичков, которые быстро оказались в положении подчиненных и жестко ограниченных в развитии. Более того, жизнь каждой слабой (их так и называли) расы определялась ее полезностью. Цивилизации бесполезные или потенциально опасные уничтожались. Жители планеты Земля оказались идеальными грузоперевозчиками, так как единственные из всех могли переносить подпространственные скачки между звезд. Остальные передвигались только в физическом космосе. Не всем нравилось такое положение дел. И вот однажды скромный пилот космического грузовичка Петр ХРУМОВ обнаружил в собственном шкафчике с инструментами представителя другой «слабой» расы – «счетчика». И оказался в центре заговора. Ему пришлось побывать на планете неотличимых от людей «геометров», которых заговорщики решили было столкнуть с «сильными». Там он увидел общество, казалось бы, списанное автором с утопий братьев СТРУГАЦКИХ и Ивана ЕФРЕМОВА.
Примат общественного над личным, дети с младых ногтей – в интернатах, самая почетная профессия – учитель, наставник, из которых и состоит в основном Мировой совет. Может, такое общественное устройство и позволило «геометрам» достичь технических высот, вплоть до переноса собственной звездной системы из ядра Галактики на периферию? Но Петру не нравится такая утопия. Почему детей лишают любви родительской, почему наставники определяют весь жизненный путь человека, вплоть до выбора профессии? Почему, проповедуя дружбу к инопланетянам, «геометры» пытаются навязать им свое миропонимание, используя специально обученных регрессоров? Да и от кого, собственно, бежали «геометры» из галактического ядра, какой такой Тени они там испугались?
Ответом на последний вопрос стал второй роман дилогии «Звездная тень». Тень оказалась системой, в рамках которой каждый разумный получил возможность жить в таком мире, в каком по-настоящему, пусть даже бессознательно, и хотел оказаться. Правда, от такой неограниченной личной свободы Петр тоже остался не в восторге.
