На минувшей неделе межрайонная ИФНС России № 12 по Омской области опять зарегистрировала в качестве генерального директора ООО «Группа транспортных компаний» Владимира ШАРОНОВА. Для ООО «ГТК» завершилась более чем пятилетняя процедура банкротства. Компания, напомним, обратилась в арбитраж с заявлением о банкротстве летом 2009 года, когда ОАО «Росбанк» направило в Советский районный суд исковое заявление с требованием досрочного погашения долга. Банк требовал 320 млн рублей. С учетом штрафов, пеней и будущих процентов долг составлял 496 млн рублей, и суд взыскал эти деньги с ООО «ГТК» и ее учредителя, выступавшего поручителем по всем кредитам. За пять лет компании удалось выйти из банкротства, полностью рассчитавшись со всеми кредиторами, и вернуть к руководству своего учредителя. Событие совсем не рядовое. О том, как все это удалось, обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ расспросил Владимира ШАРОНОВА.
– Владимир Валерьевич, почему Росбанк в 2009 году выдвинул вашей компании требование о досрочном гашении долга?
– Мы перестали обслуживать кредиты.
– Взяли больше, чем могли себе позволить?
– Вовсе нет. С 1999 года мы аккуратно рассчитывались с кредитором. Компания работала, и весьма успешно. Поэтому мне и предложили выкупить долги другого заемщика – компании «МАГ-авто», имевшего к осени 2008 полугодовую просрочку. Банк меня практически уговорил. Ему нужно было улучшить свои финансовые показатели. А «ГТК» получала возможность вдвое увеличить автопарк, быстрее рассчитаться с долгами. Долги переуступались с условием, что автопарк должника будет полностью отремонтирован и выпущен в линию.
По устной договоренности с банком, как только техника начнет работать, для «ГТК» будет открыта новая кредитная линия на более выгодных условиях. Пять месяцев мы собирали и восстанавливали по всей стране разбитые и разграбленные машины за счет собственных средств. Договаривались с поставщиками об отсрочках платежей по ГСМ, запчастям, резине в расчете на обещанный кредит. Но случился кризис, и банк от исполнения договоренностей отказался. Мне заявили, что в условиях экономического спада возможностей изменить условия кредитного договора банк не имеет.
– Почему, на ваш взгляд, банк не пошел на уступки и не был найден компромиссный вариант, который устроил бы обе стороны?
– Как основной залоговый кредитор в создавшейся ситуации банк ничего не терял. Вся техника по условиям кредита уже принадлежала ему. Что касается компромиссов, то я убежден, что даже при наличии принципиальных разногласий партнеры должны совместно решать возникшие проблемы. Иначе это и не партнерство. В кризис многим пришлось нелегко, но банки хотя бы получили поддержку от государства, а предприниматели выкручивались сами. Почитайте аналитику – транспортная отрасль пострадала больше других. Цены на ГМС взлетели, тарифы на автоперевозки заказчики держали на минимуме.
В итоге доходность нашей компании упала. Мы физически не справлялась с прежним объемом платежей. Но наше предложение реструктуризировать задолженность, снизить месячные выплаты, чтобы компания могла восстановить работу и платежеспособность, понимания у кредитора не нашло. Меня, кстати, совсем не удивила нашумевшая история о фактах вымогательства со стороны бывшего председателя правления Росбанка ГОЛУБКОВА. Клиент, насколько я помню, тоже обращался с просьбой реструктуризировать долг. У банка, видимо, такая политика – топить клиента. Словом, мне предложили продолжать платить в прежних объемах. Вся переписка с банком сохранена и будет представлена в суде как доказательство.
– Кстати, о суде. Как получилось, что отношения двух хозяйствующих субъектов переросли в уголовное дело, если предпринятые вами меры, в том числе объявление своей компании банкротом, предусмотрены действующим законодательством? Что послужило поводом к возбуждению уголовного дела?
– Банк, точнее, банки, использовали силовые структуры в своих целях. Уголовное дело было инициировано, чтобы решить, я считаю, сугубо хозяйственный спор в свою пользу. Механизм вполне проверенный.
– Насколько я помню, основные споры были у вас с Росбанком, но имелись и другие банки-кредиторы. В частности, в заявлении фигурировал банк «Стройкредит»
– Со «Стройкредитом» нам удалось прийти к соглашению, все долги «ГТК» были погашены. Банк обратился в Центральный районный суд с соответствующим заявлением, что не имеет ко мне претензий и отзывает гражданский иск в рамках уголовного дела.
– Расскажите о том, как оформлялись кредиты. В вашем уголовном деле это весьма важный момент. Если заем действительно предназначался компании, почему он не был оформлен непосредственно на компанию?
– Кредиты действительно оформлялись на физических лиц. Но это, во-первых, никакие не подставные лица, а реальные сотрудники моих компаний. В то время в грузоперевозках и такси было занято больше 1200 человек, компания «ГТК» работала не только в Омске, но и в Новосибирске, Красноярске, Иркутске. Во-вторых, кредитоваться через физлиц – идея не моя. И уж никак не мною «разработанный преступный план», как это пыталось представить следствие. Схема кредитования разрабатывалась совместно с банком и в большей степени была выгодна ему.
Скажу больше – таким образом кредитовали множество других компаний. И продолжают кредитовать, поскольку повышенная процентная ставка по кредитам для «физиков» — очевидная выгода, прежде всего, для банка. Нашу рабочую схему согласовывали в три этапа: сначала с местным руководством, затем в территориальном управления в Красноярске, и только потом окончательно утверждали в головном офисе в Москве. Если заемщиком выступает юрлицо, то, в отличие от «физика», оно должно обеспечить кредитора залогами, значительно превышающими сумму кредита. На тот момент моя компания не имела такой возможности.
– Вообще-то согласование кредита – процедура сложная. Как так вышло, что по уже выданным кредитам обнаружились вдруг документы где, скажем так, были не вполне достоверные сведения? Разве заемщик не проверяется? Если у банка есть хоть хоть какие-то сомнения в платежеспособности клиента, разве банк не откажет такому клиенту в кредите?
– Совершенно верно. Каждый кредитный договор сопровождается целым пакетом документов, в том числе справками о зарплате. Мы указывали цифры, которые устраивали кредитора. Почему на этапе согласований приличные зарплаты заемщиков ни у кого не вызвали вопросов? Кредиты оформлялись на водителей, начальников автоколонн, менеджеров, то есть рядовых сотрудников предприятий. Не профессора же шли за ссудами?!
Цифры средних зарплат по региону – не тайна за семью печатями. Наверняка о них что-то слышали и в банке. Всех все устраивало, поскольку банк не меньше меня был заинтересован в выдаче кредита. Предоставленные документы не интересовали всех до момента, пока я обслуживал кредиты. Справки стали камнем преткновения, когда я был вынужден приостановить платежи. Не в последнюю очередь «благодаря» тем активам, которые продал мне Росбанк.
– Пока шло следствие, вы не соглашались на интервью, не хотели рассказать свою версию событий. А ведь тогда СМИ публиковали немало негатива в ваш адрес. Единственный позитивный комментарий в июне прошлого года дала Ирина ОВЕРИНА, которая была конкурсным управляющим ООО «ГТК» и взыскала с Росбанка в пользу ООО «ГТК» 116 млн рублей убытков...
– Зато сегодня мне есть о чем рассказать. Я удовлетворен не только самим фактом взыскания убытков с бывшего кредитора. Решение, которое прошло все судебные инстанции, начиная с первой и заканчивая Высшим арбитражным судом, окончательно доказало, что Росбанк своими действиями нанес компании ущерб, а не наоборот, как многие это пытались представить. К тому же наше ООО «ГТК» вышло из процедуры банкротства.
Что касается уголовного дела, то оно рассматривается в суде, и в моем случае это единственная возможность быть услышанным. Комментариев по телефону я не даю принципиально. Чтобы разобраться в деталях, придется потратить не один час. И потом, я уверен, что профессиональный журналист не станет писать материал, располагая несколькими строчками пресс-релиза. Если это, конечно, не желание выдать «горячую» новость. Любые мои пояснения в таком контексте выглядели попыткой оправдаться, а мне оправдываться не в чем. Не считаю нужным комментировать сплетни, предположения, даже сотня которых не станет одним доказательством. Правовую оценку факта совершенного преступления может давать суд. Пока шло следствие, меня слушать никто не хотел.
– Ну а вы, разумеется, считаете проведенное расследование предвзятым и предъявленные вам обвинения необоснованными?
– Следователи углядели с моей стороны «хитрую преступную схему» в схеме кредитования, предложенную, заметьте, банком. И в итоге пришли к выводу, что оформлением кредитов я занимался, чтобы «похитить» деньги у банка, причем «под видом хозяйственной деятельности». Другое умозаключение – дескать, я «не имел намерения гасить кредиты и не имел возможности сделать это». Только на доставке грузов наша компания зарабатывала до 20 млн рублей в месяц, а с учетом пассажирских перевозок – почти 30 млн рублей. Вам тоже кажется, что этого недостаточно для расчетов с кредитором?
Что касается обвинений в мошенничестве, то на языке юристов мошенничество – это причинение вреда интересам конкретного собственника. Объектом посягательства является чужое имущество или право на него, приобретенное путем обмана. Безвозмездность – вот основная и объективная сторона мошенничества. Иными словами, когда за переданное имущество ничего не получено взамен. В моем случае банк выдал кредит, на который компания приобрела автомобили. Автомобили банк получил в качестве залогового имущества. В чем безвозмездность такой сделки?
Есть прозрачная схема, из которой следователи, однако, сделали вывод о моем «намерении оформить автокредиты путем якобы приобретения автомобилей». Как можно «якобы приобрести автомобили» и «якобы поставить их на учет» – это цитата из обвинительного заключения – если общее количество автомобилей превышает 500 единиц? И как 112 миллионов из двухсот полученных, выплаченных за три года по кредитным договорам, считать лишь «видимостью добровольного исполнения обязательств»?
– Считать можно что угодно. Главное, как к этому отнесется суд. Есть ли у вас шанс доказать свою правоту?
– Когда мне стало окончательно ясно, что с правоохранительной машиной, которую используют как механизм для решения коммерческого спора, в одиночку не справиться, было принято решение обратиться к уполномоченному при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Борису ТИТОВУ. Обращение к внешнему наблюдателю в ситуации, когда каждый трактует закон по-своему, а у предвзятости находится юридическое обоснование, это механизм защиты.
Несколько месяцев заняло прохождение прописанных регламентом процедур, начиная с регистрации обращения и полной проверки документов. В феврале 2014 года меня приглашали на открытое заседание общественного совета Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции», где рассматривалось в том числе и мое обращение. Совет – это не просто общественная структура. Этот экспертный орган, который проводит комплексную экспертизу обращений граждан и дает заключительную правовую оценку такого рода фактам.
– И какова правовая оценка по вашему обращению? Вы будете использовать ее для своей защиты в суде?
– Общественный совет, на заседание которого меня приглашали, по итогам обсуждения пришел к выводу о наличии в материалах моего уголовного дела признаков нарушения действующего законодательства. Обращение принято в дальнейшую работу. Это означает, что будут подготовлены адресные письма в Генеральную прокуратуру РФ, МВД России и другие правоохранительные органы по вопросу законности и обоснованности уголовного преследования. Информацию о принятом решении можно найти на официальном сайте Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции», она абсолютно открытая. Кстати, я когда смотрел реестр, то обратил внимание, что примерно пятая часть всех обращений касается именно незаконных действий правоохранительных органов. К чему бы это?
Юрий ГЕРАСИМЕНКО,
уполномоченный по защите прав предпринимателей в Омской области:
– К обязанностям бизнес-омбудсмена по Омской области я приступил в июне 2014 года, поэтому занимаюсь этим вопросом, к сожалению, не с самого начала. Знаю, что обращение от Владимира ШАРОНОВА к ТИТОВУ Борису Юрьевичу, уполномоченному при президенте РФ по защите прав предпринимателей, поступило еще до моего назначения. Дополнительно аппаратом федерального уполномоченного был запрошен ряд документов, на основании которых был проведен всесторонний анализ ситуации, связанной с уголовным преследованием предпринимателя. 11 февраля 2014 года на заседании общественного совета Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» было констатировано наличие в материалах обращения признаков нарушения действующего законодательства. Решено принять обращение в дальнейшую работу, подготовить адресные письма в компетентные гос. органы по вопросу законности и обоснованности уголовного преследования заявителя.
29 мая 2014 года состоялось заседание межведомственной группы по защите прав предпринимателей под председательством начальника Управления по надзору за соблюдением прав предпринимателей Генеральной прокуратуры РФ, на котором принято решение о необходимости дополнительной проверки при поддержании обвинения в ходе судебного следствия. За подписью ТИТОВА в адрес прокурора Омской области СПИРИДОНОВА Анастаса Павловича направлено письмо № А00-28-317, в котором подчеркивается фактическое несоответствие умысла «оформить кредиты без намерения в дальнейшем вернуть кредитные средства», который был инкриминирован предпринимателю, выводам экспертизы, проведенной следствием и фактически признавшей, что заемщики должным образом исполняли принятые на себя обязательства по кредитным договорам в течение более чем трех лет (2005-2008), что может свидетельствовать об отсутствии умысла на невозврат кредитов, к тому же полностью обеспеченных залогами.
В письме подчеркивается, что в данном случае прослеживается злоупотребление правом на защиту своих прав и законных интересов со стороны руководства банков, которые при наличии возможности разрешения возникшего гражданско-правового спора в порядке гражданского судопроизводства инициировали уголовное преследование заявителя. Сегодня, когда уголовное дело предпринимателя рассматривается в суде, мы рассчитываем на объективное рассмотрение и учет судом всех нюансов этой истории, а со своей стороны гарантируем правовую помощь и поддержку обратившемуся.
Виктор КОЗЛОВ,
экс-руководитель филиала ОАО «Росбанк» в городе Омске:
– Группа компаний Владимира ШАРОНОВА обслуживалась и кредитовалась в нашем банке с 1999 года. К 2005 году обороты группы увеличились, и к процессу подключилось непосредственно руководство филиалом. Оптимальную для группы компаний схему кредитования мы вырабатывали совместно. Оформление автокредитов на физические лица представлялось тогда оптимальным вариантом, поскольку компания могла достаточно быстро получить необходимые ей денежные ресурсы, а банк, в свою очередь, повышенный, если сравнивать с кредитными условиями для юридических лиц, процент за пользование своими средствами. Было бы некорректно говорить о том, что в руководстве банка не предполагали, кто и каким образом получает эти деньги. В Омск из красноярской региональной дирекции Росбанка приезжал ее директор Вячеслав ШАБАЙКИН. Побывал в офисе компании, осмотрел базу и автопарк, на месте оценил возможности заемщика. В ноябре — декабре 2007 года совокупный оборот группы компаний достигал 30 млн рублей, при этом ежемесячный платеж по всем кредитным обязательствам в нашем банке превышал 6 млн рублей, и все кредиты на момент моей работы в банке регулярно обслуживались. По условиям кредитных договоров несвоевременное гашение кредита обязывало группу компаний оплатить соответствующую неустойку. За время моей работы неустойка составила более одного миллиона рублей.
