Прокомментировать утверждение юристов НПО «Мостовик» о том, что в июне 2014 года все практически все имущество ООО «Сибирский лифт» было продано уже подавшему заявление о собственном банкротстве «Мостовику», главный редактор «Коммерческих вестей» Марат ИСАНГАЗИН попросил тогдашнего директора «Сиблифта» Сергея КОСТРИКА.
– Сергей Константинович, в арбитражном суде рассматривался иск НПО «Мостовик», который утверждает, что летом 2014 года были заключены два договора купли-продажи. Один – здания, в котором располагается «Сиблифт». Второй – практически всего оборудования «Сиблифта». Покупателем выступил «Мостовик». На заседании было зачитано ваше свидетельство, заверенное нотариусом, что вы, как директор «Сибирского лифта», имущество «Мостовику» не продавали…
– Это какие-то деструктивные действия со стороны «Мостовика». Это полная – слово-то подобрать покорректнее – фальшивка. Здание в этот период находилось в залоге у Райффайзенбанка, где у нас была текущая кредитная линия, с которой мы работали почти 4 года – перекрывали кассовые разрывы, пополняли оборотные средства. Задействовали обычно от 35 до 40 млн руб.
– То есть обременение было забито в реестре учета недвижимости?
– Здание было заложено в качестве обеспечения кредита. Была официально зарегистрирована ипотека. Тем более что в июне уже у нас все счета были арестованы. Я же не сумасшедший. Я даже теоретически не мог такой договор подписать. Это же себе подписаться на уголовное дело. Так что это – выдумка «Мостовика».
– Вы сейчас возглавляете ПКФ «Сиблифт». Что представляет собой это новое предприятие?
– Для этого надо вернуться к событиям прошлого года, когда «Сибирский лифт» подписал договор поручительства за 500-миллионный кредит «Мостовика». Я более 20 лет знал Олега Владимировича, и у меня никогда не было повода усомниться в его порядочности, в том, что он сдержит слово. Поэтому когда подписывали залог, был разговор, что для нас 500 миллионов – это неподъемно. Не лично с ШИШОВЫМ, а с его с замами, финансовым директором. Они говорили, что это необходимо для выплаты зарплаты, мы-де через три месяца вас выведем из-под поручительства и все будет нормально. Но, видимо, от безысходности Олегу Владимировичу, когда касками стучал возле офиса рабочий класс, уже трудно было мыслить рационально. В отличие от «Мостовика», мы работали стабильно, у нас на 2014 год были заказы, не существовало никаких задолженностей, кроме текущей. Первый квартал 2014 года закончили с прибылью.
– То есть к этому моменту вы были здоровым, прибыльным, действующим предприятием с хорошей перспективой.
– Мы уже поставляли лифты по всей России: в Уфу, в Пермь, по Сибири – Алтай, Красноярск, Томск, Новосибирск.
– Когда начались проблемы?
– В апреле. Через месяц после того, как «Мостовик» взял 500-миллионный кредит под наше поручительство. Как только «Мостовик» проценты не заплатил, на нас, как поручителей, наложили арест на имущество и расчетные счета. Мы работали на запасах еще полтора месяца. А потом на четыре месяца предприятие встало. В этот период, несмотря на все мои усилия, со стороны «Мостовика» никаких действий по спасению предприятия не последовало. Завод стремительно погибал. В сентябре у меня состоялась встреча с руководством и акционерами Промсвязьбанка. Мне задали вопрос: можно ли восстановить производство? Я ответил, что можно, хотя и сложно. «Что для этого необходимо?» Было понятно, что существующим юрлицом восстановить производство невозможно. К этому времени Промсвязьбанк выкупил задолженность у Райффайзенбанка и его кредиторские требования увеличились до 600 млн руб. В залоге у Промсвязьбанка оказалось и оборудование, и здание – весь имущественный комплекс. Тогда банк принимает решение зарегистрировать параллельное предприятие, меня попросили его возглавить. Я «Сибирский лифт» строил с нуля, буквально говоря, это мое детище, поэтому согласился. Начали обсуждать варианты, приняли решение зарегистрировать новое юрлицо, которому передать в аренду имущественный комплекс. Я попросил сохранить бренд, потому что нас уже хорошо знали, – мы были четвертые по объему производства лифтов в России. Потом сказал, что за четыре месяца простоя накопились долги по зарплате, по налогам, платежи в фонды. Я попросил выделить сорок миллионов, чтобы погасить эту задолженность, иначе мне прокуратура не даст работать. И третье условие: необходимы какие-то кредитные ресурсы для оборотных средств. Акционеры банка согласились. Зарегистрировали предприятие, дали заем в 40 млн руб. Мы погасили долги и начали производственную деятельность с ноября прошлого года. В январе меня освободили от должности директора «Сибирского лифта» в связи с введением конкурсного производства, назначили генеральным директором ООО «ПКФ Сиблифт». В настоящее время от ООО «Сибирский лифт» осталось только название и конкурсная масса. При этом здание и оборудование в залоге у Промсвязьбанка. Нет персонала, производственная деятельность не ведется с момента введения конкурсного производства. Восстановить производственную деятельность невозможно. Чего хочет добиться «Мостовик» в этой ситуации, непонятно. Точка возврата пройдена давно. Сегодня практически весь коллектив работает на новом предприятии, у нас нет ни долгов по налогам, ни долгов по зарплате. Единственно, рынок сейчас тяжелый, стройки стоят, но тем не менее заказы есть.
– Сколько человек работает на новом производстве?
– В «Сибирском лифте» было 320 человек, сейчас – 280.
– Для того чтобы на территории Омской области развивалось действующее производство, другого выхода, кроме как поддержать ПКФ «Сиблифт», насколько я понимаю, нет.
– Промсвязьбанк выполняет свои обязательства, он работает конструктивно. Когда мы сели за стол переговоров, банк сказал: нам кладбище не надо, нам необходимо работающее предприятие. Если по кускам распродать, то вернули бы они максимум 50 млн за потраченные 600 млн руб. Здание таких масштабов в Омске мало кому интересно. А новое предприятие зарегистрировано в Омске и здесь платит налоги. На нем работают омичи.
– Ну а как по поводу интеграции с карачаровским заводом, собственником которого являются структуры, близкие к Промсвязьбанку?
– Никакого отношение мы сегодня к карачаровскому заводу не имеем. У нас свой конструктив, своя технология. Мы договорились на берегу: я сказал, если вы ежа с ужом перемешаете – колючую проволоку получите. Только убьете предприятие. И акционеры согласились. Этот вопрос немножко повитал в воздухе, а потом ушел. Они сказали: работайте, конкурируйте между собой, а там посмотрим.
– У Сиблифта были планы развития, сейчас они как-то осуществляются?
– Я рассчитывал, что 2014 год мы выйдем на объемы порядка 1000 единиц. И у нас тогда пошло: мы вышли в Подмосковье, в Рязань поставили. Наработки были очень серьезные.
– Несмотря на кризис, в Омске строят. Тот же 4 трест около «Арены-Омск» целый микрорайон возводит…
– У нас с ним был договор на 60 лифтов, но как только начались все эти проблемы, я еще в мае пришел к руководителю треста и честно ему рассказал, что гарантировать поставку мы уже не сможем. Но тем не менее мы там сейчас работаем – монтируем 12 лифтов на одном из домов. Прошлой весной пришлось рассылать письма заказчикам с тысячами извинений. Причем заранее – строители же рассчитывали на наши лифты, включали в графики работ. Пришлось заново восстанавливать наработанные связи. Сегодня уже заказчики успокоились, хотя поначалу были сомнения. Сейчас у партнеров появилась уверенность. Сегодня снова начинается нервозность. Какая цель у «Мостовика»? Все сводится к тому, что они наняли юристов, которые отрабатывают свои деньги. Закидывают исками, потом отчитываются, что мы-де подали туда протест, подали сюда протест. Тратят средства на это. Если Промсвязьбанк работает в конструктивном русле, то здесь – в деструктивном. Что мы получим? Людей вышвырнем на улицу? А в третий раз «Сиблифт» уже не поднять. Я говорю ответственно, так как 40 лет работаю в производстве и 10 лет сроил этот завод. В таком случае уже точно на его месте будет «кладбище». Сохранено 280 рабочих мест, в этом году заплачено около 15 млн налогов – кому от этого плохо?
