Накануне Нового года руководитель Сбербанка в Омске Игорь МЕРКУЛОВ встретился с журналистами. Он рассказал, что атака клиентов, пытающихся в массовом порядке снять наличные в банкоматах Сбербанка, осталась позади: люди понесли снятые деньги обратно. Напомним, что в декабре по соцсетям распространилась вирусная информация о том, что Сбербанк готовится к блокировке пластиковых карт VISA, после чего люди запаниковали и поспешили обналичить свои кровные. «КВ» решили рассказать об этой и других интересных темах пресс-конференции.
– Каков был для омского Сбербанка 2014 год?
– В связи с последними событиями мы решили не откладывать подведение итогов до следующего года. Цифры, которые я буду называть, получены по итогам 11 месяцев 2014 года. К концу года они будут несколько скорректированы, но показатели все равно хорошие. Мы выдали порядка 94 тысяч кредитов частным клиентам на сумму более 20 млрд рублей, при этом на 12 % увеличили выдачу ипотечных кредитов. В 2014 году мы преодолели знаковую отметку 50 млрд рублей: портфель кредитов, выданных физическим лицам, превысил эту цифру. Темп роста, который связан и с экономикой, и с другими вещами, несколько снизился, но тем не менее составил 19%. Стабильно растет объем привлечения средств физических лиц. На 1 декабря эта сумма составляла 67,4 млрд рублей. В 2014 году мы существенно нарастили объем кредитования и бюджетов всех уровней, и ИП, и среднего и крупного бизнеса. Эту планку мы довели до 38 млрд рублей. Сразу скажу, что это без учета портфеля крупнейшего заемщика, компании «Мостовик».
Предвосхищая вопрос о самолетах с деньгами, сразу скажу, что банк столкнулся с очевидной провокацией – распространением через социальные сети информации о возможной блокировке карт, ограничении наличности. Это стопроцентная фальсификация. Банк никогда не планировал ограничивать ни движение по банковским картам, ни тем более выдачу наличных денежных средств. Тем не менее спрос на наличные денежные средства резко возрос в четверг 18 декабря. У нас в пять раз увеличился оборот наличных. Мы предприняли активные действия, чтобы обеспечить все наши устройства самообслуживания и филиалы достаточным количеством денежных средств. Ажиотаж продолжался два дня.
Когда мне коллеги в пятницу вечером доложили, что по некоторым филиалам они за полтора часа приняли вкладов больше, чем за предыдущий день, я понял, что все наконец закончилось. В субботу такого ажиотажа уже не было. Понимая, что ситуация выправилась, в воскресенье мы не стали открывать дополнительные филиалы, помимо тех тринадцати, которые у нас работают в постоянном режиме. На мой взгляд, это спровоцированная акция. Пока не знаю, для чего это было сделано.
– Вы, наверное, общались с коллегами из других банков. Они столкнулись с чем-то подобным?
– Я общался только с коллегой из ВТБ 24. У них такого не было. Но это случилось не только в Омске. Все началось на западе России и пошло по всей стране. В провокации, которая случилась, говорилось только про Сбербанк. Понятно, чтобы успокоить людей и все объяснить, необходимо грамотно и спокойно работать и все требуемые деньги выдавать, что наши люди и делали. Да, очереди были. Да, в банкоматах заканчивались деньги. Но вы же люди развитые и знаете, что банкомат – это не механизм выкачивания денег откуда-то. Сколько есть, он выдал, и чтобы его заправить, нужно провести определенные операции. Держать в четыре раза больше, чем это нужно в текущем режиме, инкассаторов и кассовых центров ни одна организация не будет. Мы вывели из отпусков и выходных всех кассовиков и инкассаторов, но все равно необходимо было какое-то время. Что не успевали загружать днем, загружали ночью.
– Какая сумма в итоге была снята?
– Где-то, думаю, порядка 5 млрд рублей или чуть меньше. Там ведь были и банкоматы, и вклады, которые не пролонгировались.
– Вопрос «КВ»: В последние недели изучаю 700 страниц банкротного дела «Мостовика». Временный управляющий написала в отчете, что за последние несколько лет, как минимум, три раза «Мостовик», судя по его финансовым отчетам подходил к краю пропасти. Все эти годы Сбербанк кредитовал его под приличный процент, хотя другому предпринимателю при тех же обстоятельствах вряд ли стал бы выдавать кредиты. Почему Сбербанк выдавал кредиты предприятию, которое точно не соответствовало тем требованиям, которые предъявляются кредитору?
– Под приличный процент – это сколько? 17% там было, по-моему.
– «КВ»: 37,5%
– Не было такого.
– «КВ»: вот ксерокопии документов. Краткосрочный кредит. Это официальный документ временного управляющего.
– И правда 37,5%. Странно.
– «КВ»: Я тоже удивился: почему такой процент? Остальные банки по этим же таблицам дают 12–13%. Газпромбанк – 9-11%. Самое большое – Росбанк: 25%.
– Это же расшифровка итогов, а не текст кредитного договора. 37% могло появиться после того, как компания вышла на просрочку. Уверяю вас, таких процентов в банке нет вообще, даже сейчас. Я, к сожалению, не уполномочен пока комментировать эту документацию.
– «КВ»: Но я не об этом вопрос задавал.
– Что касается технологии выдачи кредитов, я вас уверяю, что по компании «Мостовик» она соответствовала требованиям Сбербанка. Не было никакого отдельного, принципиально отличного решения. В модель оценки риска мы закладываем, что имущество, залог – это не самое главное. Первое, на что мы смотрим – это источник возврата денежных средств. Таким источником у «Мостовика» были контракты на строительство различных инфраструктурных объектов – не только олимпийских. Таких крупных объектов, которые мы анализировали под кредитный процесс, было более 80. Основным источником возврата денежных средств должна была стать выручка от контрактов. Действительно, здесь есть такая, скажем так, пограничная модель. Компания несколько раз находилась на грани, согласен. Мы посмотрим, какие это были годы. Но, исходя из той модели, которую мы принимали, на балансе компании было (и это отражено в заключении временного управляющего) большое количество незавершенных работ. У компании была приличная контрактная база, которую мы видели. Могу только подтвердить комментарий компании о том, что на рубеже 2013-2014 гг. не все заказчики с ними расплатились, как это предполагалось.
Ни одна строительная компания не может обеспечить себе кредитную массу, если при расчете банки будут учитывать только оборудование и основные фонды. Основной гарантией для нас было обеспечение выручки по контрактам. У нас практически по всем клиентам такая же модель. Есть специальные риск-модели, согласно которым остаточная выручка по контрактам компании должна быть соответствующей величины. Уверяю вас, у «Мостовика» она всегда ее превосходила.
Что касается ставки, я был поражен. У меня нет полномочий показывать сейчас все эти кредитные договоры, но я лично их подписывал, и, уверяю вас, 37% годовых не было... С этим отчетом нужно поработать. Я попрошу специалистов выяснить, почему там стоит эта цифра.
– Почему «Мостовик» попал в такую ситуацию?
– Мне трудно сказать, я ведь не работал внутри компании. Наверное, где-то переоценили свои возможности. По каким-то объектам не расплатились с ними вовремя, где-то превысили норму необходимых заимствований. В строительной отрасли – все это подтверждают – для компании очень важно, чтобы всегда были контракты. Когда компания разрастается, ей же трудно потом сжаться. Она всегда должна расти. Видимо, все-таки это стратегическая ошибка компании – что она росла слишком быстрыми темпами и не справилась с объемами роста. Не скрою, я думаю, что менеджер компании со своими задачами справился не совсем правильно.
– Как вы прокомментируете утверждение, что кредиты становятся недоступны малому бизнесу?
– Безусловно, мы не могли не отреагировать на изменение ключевой ставки – так устроен бизнес. Но что касается малого бизнеса и тех кредитов, которые мы уже выдали, во-первых, Сбербанк сегодня не повышает процентных ставок по всем кредитам, выданным физическим лицам, и по всем инвестиционным длинным кредитам, выданным в рамках проектного финансирования. Что касается малого бизнеса, мы продолжаем работать по не сильно рискованным вещам, таким, как тендерные гарантии, тендерные кредиты. Что касается иных видов, мы, как у нас говорят, усилили аппетит к риску. Мы более взвешенно подходим к рассмотрению заявок. Понятно, что по вновь выдаваемым кредитам мы работаем по ставке не ниже рыночной.
– Вопрос «КВ»: Вы не сказали, что не подняли ставку по кредитам малому бизнесу. Что-то изменилось по действующим кредитам?
– Есть такая вещь как возобновление кредитной линии. По вновь выдаваемым кредитам в рамках кредитной линии мы исходим из индивидуальных параметров, но ставки поднимаются незначительно – до 5%. Это все равно находится в зоне ниже ключевой ставки либо равно ей. Но это только по вновь выдаваемым кредитам в рамках кредитной линии.
– Вопрос «КВ»: Недавно Владимир КОПМАН сказал, судя по бухгалтерским балансам, от 30 до 50% омских предприятий – потенциальные банкроты. Как вы можете прокомментировать слова Владимира Абрамовича? И наблюдаете ли вы такую тенденцию, что предприятия стараются срочно у вас перекредитоваться из-за того, что другие банки ужесточили к ним требования?
– В своей кредитной политике мы используем механизм рефинансирования, если только с этим заемщиком нас связывают какие-то длительные серьезные отношения, и речь идет о небольшом кредите. Мы никогда не выдавали бездумно кредиты на погашение задолженностей в других банках. Возможно, есть обращения наших клиентов, которых мы делим с другими банками, но не могу сказать, что это массовое явление. Что касается 30-50% предприятий-банкротов, может быть, это и так, но я не могу точно сказать. Ни спорить, ни соглашаться не готов. Я считаю КОПМАНА серьезным экономистом, но выражение «потенциальный банкрот»... Дело в том, что критерии у разных банков – разные. В нашем банке есть понимание того, что можно нормально работать с предприятиями, у которых показатель долга к EBITDA – до 4% при оборотном кредитовании и до 8% – при инвестиционном.
