25 января Арбитражный суд Западно-Сибирского округа опубликовал постановление об отмене решений Арбитражного суда Омской области от 15 мая 2015 года и постановления Восьмого арбитражного апелляционного суда от 11 августа 2015 года по иску миноритариев ПОАО «Омскпроект» к публичному открытому акционерному обществу, а также ООО «Омскпроект Офис», ОАО «Газпромнефть-Омск» и гендиректору ПОАО «Омскпроект» Юрию БОЛОТОВУ. Истцы заявляли о нарушении своих интересов и просили суд признать недействительными сделки по передаче прав собственности на недвижимое имущество «Омскпроекта», а именно здания по адресу: ул. Фрунзе, 54, «Газпромнефти-Омск» (левой части) и «Омскпроект Офису» (правой части). Первая и апелляционная инстанции отказали акционерам, а кассационный суд вернул дело на пересмотр в Арбитражный суд Омской области. ПОАО «Омскпроект» будет обжаловать это решение в Верховном суде РФ.
«Коммерческие вести» не первый год следят за ситуацией вокруг акционерного общества. Обозреватель «КВ» Ирина СКРИПКИНА попросила руководителя «Омскпроекта» Юрия БОЛОТОВА прокомментировать конфликт, его причины и последствия.
– Юрий Николаевич, давайте перейдем сразу к делу. Есть конфликт, есть судебные решения, есть публикации в прессе, прямо скажем, против вас. Как получилось, что разногласия между акционерами достигли такого накала?
– Всем известно, что в акционерном обществе обладатель контрольного пакета акций может провести на общем собрании любое решение. В то же время любой акционер даже с одной-единственной акцией способен создать предприятию огромное количество проблем, просто жалуясь во все подряд контролирующие органы. В идеале у акционеров должна быть общая цель — успешная деятельность предприятия. В реальности же перед тем, кто обладает маленьким пакетом акций и не влияет на судьбу Общества, чаще всего стоит иная задача — как можно дороже продать свою долю. Кто может купить его акции? На стороне — только сумасшедший: 1-2 процента акций никому не нужны. Значит, нужно принудить к покупке собственника контрольного пакета. В случае с «Омскпроектом» это я.
– Значит, подобное предложение вы получили?
– Года два назад у меня состоялась встреча с одним из «активнейших» акционеров. Тогда он предложил мне выкупить свои акции за 6 млн рублей. В то время это было порядка 1,7% доли. Я сказал, что покупать не буду, поскольку не заинтересован. Фактически такой пакет ничего не решает, я не могу им воспользоваться... А его владелец даже не может выдвинуть свою кандидатуру в совет директоров. Тогда он сказал мне, перейдя с «вы» на «ты»: «Никуда ты не денешься. Купишь и дороже». Вот с этого все и началось. Я не могу сейчас подсчитать, сколько с тех пор поступило жалоб на нас в прокуратуру: окружную, городскую, областную, Генеральную... Было обращение к депутату Государственной думы Александру КРАВЦУ, за которым, как полагается, последовал еще один виток прокурорских проверок. Были налоговые проверки, дважды приезжал ОБЭП. Представьте, как это все отражается на предприятии, на сотрудниках. Я благодарен этому «активному» акционеру за то, что он не догадался продать хотя бы одну акцию куда-нибудь в Магадан и оттуда со мной судиться. Судебные процессы, в которые он нас втянул, не поддаются подсчету.
– Поэтому в 2014 году вы и приняли решение провести вторичную эмиссию?
– В иной ситуации я бы ни о чем подобном и не задумался, однако предприятие оказалось в таких условиях, что для нормальной работы мне потребовалось стать стопроцентным акционером. У меня просто не было иного выхода. Получив разрешение от Центрального банка, мы провели законную эмиссию.
– Сегодня вы единственный акционер ПОАО «Омскпроект»?
– Да. Это значительно упростило мне в том числе участие в тендерах. Меньше согласований, меньше организации, меньше палок в колеса. Ничего другого, кроме как заниматься своим делом, я не умею. Я подсчитал, что с 1976 года прошел 12 должностей, от простого инженера до генерального директора. Сейчас я хочу добиться нормальной работы предприятия, но продолжаются попытки выбить меня из колеи такими вот «инструментами». Человек, который с нами судится, никогда здесь не работал. Он работал коммерческим директором в «Омском вестнике». В период акционирования «Омскпроекта» это издание поучаствовало в выкупе акций. Затем они перешли к ООО «Редакция газеты «Класс», у которого он и выкупил их в 2001 году по рублю за штуку.
– А вам предложил выкупить эти акции за шесть миллионов?
– То была изначальная цена. После моего отказа мне заявили о предстоящей «войне» и потребовали 15 миллионов рублей. Я ответил: «Я вас выслушал, но ничего не скажу».
– Правая часть здания, вокруг которого сейчас кипят страсти, принадлежит ООО «Омскпроект Офис». Эта компания на 100% контролируется ПОАО «Омскпроект», но зачем было выделять ее в отдельную организацию?
– Для того чтобы понятно и прозрачно выстроить работу. ПОАО «Омскпроект» занимается непосредственно проектированием, а «Омскпроект Офис» – обслуживанием того здания, где мы с вами находимся. Работники вахты, слесарь и весь остальной обслуживающий персонал числятся в компании «Омскпроект Офис», инженеры — в «Омскпроекте».
– Хотелось бы также услышать ваш комментарий о передаче «Газпромнефть – Омску» правой части здания.
– Часть здания, которая связана с «Газпром нефтью», передавалась в уставный капитал ЗАО «Мираф Офис» не акционерным обществом «Омскпроект», которого тогда еще не существовало, а госпредприятием – Омским государственным проектным институтом. Я являлся его директором, то есть исполнительным органом, и ничем там не владел. Имелось соответствующее решение о передаче Госкомимущества города Омска. Комментировать сейчас решения органа госвласти сложно. Это случилось 7 апреля 1993 года, а ОАО «Омскпроект» было зарегистрировано как юридическое лицо только 23 апреля того же года.
– А когда было создано ЗАО «Мираф Офис»? Кстати, чем эта организация сейчас занимается?
– Она занимается уставной деятельностью. Там свой директор. ЗАО «Мираф Офис» было создано в 1992 году. Тогда фактически и началась передача здания. Был заключен учредительный договор. Уставный капитал необходимо было сформировать в течение года. Конкретное решение относительно левой части здания было принято 7 апреля 1993 года. В дальнейшем ей распоряжался уже «Мираф Офис». Для «Омскпроекта» как правопреемника ОГПИ это стало долгосрочным финансовым вложением. Если говорить о конкретных оспариваемых акционерами сделках, они являются предметом подробного судебного разбирательства. Думаю, стоит дождаться окончательных результатов.
– Вы имеете в виду вердикт Верховного суда? Вы ведь наверняка будете оспаривать решение кассационной инстанции.
– Будем, но в Верховном суде мы оспариваем направление дела на новое рассмотрение. Это не препятствует повторному запуску процесса в первой инстанции – Арбитражном суде Омской области. Мы убеждены, что никаких прав акционеров не нарушали. Есть соответствующее заключение Главного управления Центрального банка РФ по Новосибирской области. Целью иска в наш адрес было получить как можно больше денег за маленький пакет акций. Те акционеры, которые сейчас возмущены, участвовали в общих собраниях общества начиная с 1994 года. Об их проведении они сначала уведомлялись под роспись в журнале (отметки я вам покажу), а позже сообщения о собраниях стали печататься в газете. Мы предоставляли в суд первой инстанции все подтверждения.
– На репутации ПОАО «Омскпроект» весь этот скандал, по вашим ощущениям, отражается?
– Конечно, ведь чудес не бывает. Тот бред, который публикуется в некоторых изданиях, наверняка читают в том числе руководители промышленных предприятий. Скорее всего мысль, которая при этом у них возникает: стоит ли связываться? Им, извините, некогда разбираться в том, правда это или неправда, сволочь БОЛОТОВ или не сволочь. Кто знает меня, знает наше предприятие, конечно, смеется над этим. Общественного мнения я не изучал. Мы активно участвуем в тендерах, а в кризис сложно оценить причины некоторых своих неудач: идет повсеместное секвестирование. Но мое личное мнение — это все равно отражается.
– Сейчас компания испытывает финансовые сложности?
– Мы по-прежнему на 100% рентабельное предприятие, которое не имеет задолженности ни перед бюджетом, ни перед работниками, ни перед партнерами. Этим я горжусь. И люди хотят здесь работать. Но если мы в 2013 году входили в ТОП-150 лучших проектных организаций России, то сегодня я этим похвастать не могу. Обещаю, приложу все усилия, чтобы в 2017 или 2018 году мы этот статус себе вернули. Обо мне ходили слухи, что якобы я собираюсь что-то продавать. Да, предложения были, но я не собираюсь ни от чего избавляться. Я хочу, чтобы в Омске работало экономически здоровое предприятие. Дай бог чтобы того же хотели как можно больше руководителей омских компаний. И чтобы они никуда не перерегистрировались.
Поделюсь с вами своей болью. Меня задевает, когда омские объекты строят и проектируют иногородние фирмы, которые ничем не лучше наших. У нас есть лицензия на реставрацию памятников культуры, и мы решили поучаствовать в проекте улицы Чокана Валиханова. Я выставил цену за проектирование порядка 4,8 млн рублей. Конкурс выиграла питерская фирма, после чего оттуда поступил звонок лично мне: «У нас уже есть желающие за 600 тысяч спроектировать. Из уважения к вам предлагаем 1,8 млн рублей». Я говорю:«Я вообще-то не раб».
Далее — печально известная казарма в поселке Светлом. После трагедии проводится тендер на проектирование новых казарм. Снова звонок, на этот раз к нам в приемную. Я был занят, и секретарь соединила с главным инженером проекта. Он потом рассказывает мне: «Тендер выиграла фирма из Петербурга. Предлагают нам работать». Я отделался шуткой, что, мол, остаток своих дней хотел бы провести со своей женой, а не с тобой в одной камере. Вот видите как. Кто-то выигрывает, а на нас смотрят как на рабов. Что у нас здесь, резервация что ли?
– Спасибо за беседу, Юрий Николаевич!
