В последнем слове на суде Николай АБОРИН рассказал, что испытывал давление со стороны следственных органов
29 февраля в Первомайском районном суде продолжился процесс по делу бывшего директора ОАО «Омский технический центр» Николая АБОРИНА. Напомним, он обвиняется в совершении двух преступлений по ч. 4 ст. 159 УК РФ «Мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере». Сумма хищения оценивается в 152 млн рублей. По версии следствия, Николай АБОРИН, являясь главой ОАО «Омский техцентр», преобразованного из одноименного федерального государственного предприятия, возглавлял еще несколько фирм, в том числе ЗАО «Трест» и ЗАО «АК «Омскагростроймеханизация». В 2008 году он, не поставив в известность ТУ Росимущества в Омской области, заключил договор займа на 2 млн рублей с ЗАО «Трест» и создал задолженность госпредприятия перед собственной фирмой. Обвиняемый инициировал рассмотрение в арбитражном суде иска о взыскании данной задолженности, а получив исполнительный лист, организовал заключение мирового соглашения между сторонами, передав ЗАО «Трест» в качестве расчета за долг в 2 млн рублей здание в центре Омска, принадлежащее ОАО «Омский техцентр», стоимостью около 152 млн рублей. После регистрации права собственности ЗАО «Трест» реализовало часть помещений здания за 14,6 млн рублей. В конце 2010 года ТУ Росимущества добилось возвращения здания в федеральную собственность за исключением помещений, реализованных третьим лицам.
На судебном заседании заслушали последнее слово подсудимого. Выступление Николая АБОРИНА заняло меньше 10 минут. Обратившись к суду, он отметил: «Поверьте, на самом деле я всегда знал, что с законом шутить нельзя. Именно поэтому окружал себя юристами, с которыми постоянно советовался. То, что со мной произошло, похоже на кошмарный сон. Никогда в жизни не мог представить, что окажусь на скамье подсудимых и тем более за решеткой». Он сравнил ситуацию, в которой оказался, с той, когда у следящего за здоровьем человека обнаруживают серьезное заболевание: «Как это могло произойти, если вся жизнь была в полном соответствии с рекомендациями врачей? Особенно страшно, когда болезнь стала результатом консультации врача: пациент думал, что употребляет лекарства для укрепления здоровья, а оказалось, что таблетка ему вредна. В моей ситуации произошло нечто подобное, ведь без совета юриста я не делал ни шага. Адвокат ДЕРЕВЯНКО обслуживал в комплексе все мои организации и как никто владел обстановкой. Я с уважением к нему относился, оплачивал его работу и думал, что мне ничего не угрожает». При этом Николай АБОРИН уточнил, что вовсе не обвиняет своего юриста в заведомо неправильной консультации, поскольку до сих пор считает, что закон не нарушал: «Я невиновен так же, как адвокат, который не привлекается к уголовной ответственности. Знаю, что порой между юристами возникают споры, не случайно говорят: два юриста — три мнения. Действительно, иногда бывает трудно понять, кто прав. Применительно к моей ситуации: мне кажется, речь идет именно о несходстве юридической оценки: то, что одни юристы считают законным, другие называют преступлением».
В своем последнем слове Николай АБОРИН напомнил суду:
— 10 апреля текущего года исполняется ровно шесть лет, как меня кошмарят взаимоотношения с силовиками. На протяжении столь длительного времени выносилось бесконечное количество постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Мало того, что до последнего момента следствие не могло определиться, возбуждать уголовное дело или нет, есть состав преступления или нет, так ведь до последнего момента следователь открыто заявлял мне, что обвинение будет предъявлено по статье 201 УК РФ и мне ничего серьезного не грозит, а по второму эпизоду он открыто при адвокате заявлял: этот материал через прокуратуру не пройдет, нет доказательств. Я совершенно не понимаю, почему вдруг мнение обвинения поменялось, почему я вдруг объявлен опасным преступником, исправление которого возможно только при лишении свободы. Я не юрист – мне трудно уяснить, почему, если все имущество существует в наличии, с меня предлагают взыскать нереальную сумму денег, за которую и в лучшие для Омска времена никто не купил бы это имущество. Если, как считает обвинение, его необходимо вернуть государству, то что мешает это сделать? Лично мне ничего не нужно. Я хочу лишь одного — дожить отпущенные мне годы не за решеткой, а дома. Имущество это на сто процентов находится в наличии.
В конце своего выступления бывший директор ОАО «Омский технический центр» рассказал о давлении на него следственных органов: «Я очень устал от бесконечных угроз. Уже в ходе суда меня и моего адвоката следователь пытался привлечь к уголовной ответственности за склонение свидетеля к даче заведомо ложных показаний. Всем была понятна беспочвенность этих подозрений, однако были допросы и угрозы. Постановлением Омского областного суда от 19 августа 2015 года действия следователя ВОДОЛАЗКИНА признаны незаконными. Кроме того, меня допрашивали в полиции по ложному донесению в хранении огнестрельного оружия. Вроде бы нелепый вопрос, родившийся без какого-либо повода, однако мне было не до шуток. Я вынужден был оправдываться. Я понимаю, что все эти вызовы неспроста, это демонстрация власти, которая может сделать со мной все что угодно. Многие свидетели по данному уголовному делу также испытывали на себе давление со стороны следователя и оперативных работников. Я пытался это до вас довести. Мной было написано заявление на ваше имя. Уверен, все эти мероприятия преследовали одну цель – запугать меня и проявить так называемую лояльность к следствию. Я полагаю, что если бы обвинение было уверено в своих позициях, то ничего подобного бы не было».
Судья Игорь ШЕВЧЕНКО огласит приговор Первомайского районного суда в отношении Николая АБОРИНА 9 марта 2016 года.
