Дизайнер и бизнесмен в одном лице Александр Богданов начал разработку одежды под своим именем в нашем городе еще в 1988 году.
И, несмотря на то, что с тех пор страна пережила немало негативных экономических и политических событий, ему удалось не только остаться на плаву, но и развить собственное производство. Даже сегодня, когда продажи женской одежды катятся вниз, бренд BGD-Bogdanov уверенно заходит в регионы. У бренда большие планы по развитию: укрепление позиций на территории России, а также переход на международный уровень. За секретом стабильности корреспондент «КВ» Наталья ВИРКУНЕН обратилась к создателю BGD-Bogdanov.
– Александр Михайлович, как на продажах одежды вашей марки сказывается экономическая стагнация?
– В сравнении с прошлыми годами работать приходится гораздо больше, чтобы получить хотя бы такой же результат. Даже мировые бренды, несмотря на интересные коллекции и пиар-компании, теряют прибыль в этот период. Поэтому с уверенностью могу сказать, что кризис не только российский, но общемировой. Везде растут издержки, дорожают ткани. Соответственно, растет себестоимость товара.
– Рынок продаж женской одежды в Омске насколько упал?
– Наши коллеги из других регионов по отрасли единогласно озвучивают падение на 30% в августе – сентябре к аналогичному периоду прошлого года. Я сравнил эти показатели со своими: такого резкого падения у нас не случилось, но в рознице тоже есть небольшое снижение.
– Можете вспомнить сложности, с которыми вы столкнулись в этот период?
– Да. В 2014-м у нас был составлен без привязки к курсу евро договор с байерами, которые закупают нашу одежду на регионы. Мы были обязаны продать коллекции будущего 2015 года по рублевым ценам, а они из-за падения отечественной валюты стали стоить намного дороже. Разница была настолько большая, что мы ушли в минус. И прошли этот период только благодаря накопленным запасам прочности. А если бы у нас были, как у многих, кредиты, долговые обязательства по лизингу за оборудование – могло произойти страшное. Поэтому многие не выбрались.
– Изменения в структуре спроса видите на вашу одежду?
– Они не столь очевидны, не бросаются в глаза. Ведь у нас была и есть своя стратегия развития. Мы не идем на поводу у кризиса, не меняем своего лица. Чтобы одежду стабильно покупали, клиента нужно удивлять – ассортиментом, качеством, сочетаниями, выпуском капсульных лимитированных коллекций. Просто все эти инструменты довольно трудозатратны. Мы готовы морально к тому, что кризис может продлиться. Будем приспосабливаться. У кризиса есть и положительная сторона. С высвобождением арендных мест в торговых центрах у русских марок появилась возможность для проникновения в престижные места. До 2014 года руководители торговых центров категорически не хотели видеть никаких русских нигде. Зачем им русская марка, когда у них мировые бренды стоят в очереди? Сопротивление было бешеное. Но рынок арендаторов рушится, и это позволяет пересмотреть отношение к русским маркам. Плюс объявленный курс на импортозамещение дает небольшие плоды.
– Вы верите в идею импортозамещения?
– Не особо. Но потребление немного сокращается и за счет того, что падают потоки импорта. Если наши научатся хорошо работать в этих условиях и заполнят эти пробелы, то почему бы нет. По-хорошему, для безопасности государства 50% одежды должно производиться внутри страны. До кризиса у нас было 25%, и сейчас цифра принципиально не поменялась. Черного потока, ввезенного из-за границы, конечно, намного больше. Страшно, когда у страны нет легкой промышленности.
– Государственное плечо необходимо нашей легкой промышленности?
– Я противник каких-то искусственных мер, таких, как, например, гранты. Швейные предприятия, особенно в Омске, постоянно открываются и закрываются, что отрицательно сказывается на стабильности рынка и тревожно для трудящихся в этой области. Связано это с низкими входными барьерами и невозможностью на старте просчитать все издержки. Прибыльность швейных предприятий исторически низкая, но многие в это не верят, пока сами не попробуют. Если дать зеленый свет новичкам, нестабильных предприятий станет больше и это однозначно не скажется позитивно на ситуации в отрасли.
Предпосылки к этому лежат еще глубже. Наша легкая промышленность несамостоятельна – мы не производим сырье. Это сложные дорогостоящие производства, в которые нужно вложить, чтобы запустить хотя бы одно, миллиарды. И если развитие легкой промышленности в широком смысле не станет частью государственного курса, как стало сельское хозяйство, вкладывать в развитие отдельных направлений, как швейное или трикотажное производство, будет неперспективным. Спросите любого экономиста: «Где выгодно размещать производство?» Ответ будет очевиден: «Там, где сырье». Поэтому производства одежды и располагаются в большинстве своем в Китае, Италии, Франции. Этот цикл в рамках одной страны более выгоден – это и снижение затрат на доставку и таможню, и ускорение сроков получения товара, и ускорение денежного оборота, то есть деньги, выплаченные за сырье, заморожены всего месяц, а не три-четыре, как это происходит у нас. Это и большая возможность влиять на ассортимент производителей ткани, задавая им тенденции.
– Каковы дальнейшие планы развития сети? Где будете открывать новые монобренды, можете рассказать?
– Несмотря на большое количество открытых монобрендовых магазинов – это Омск, Москва, Саратов, Сочи, Сургут, Нижний Новгород, Новосибирск, Краснодар, Екатеринбург, Дмитров – и широкую представленность в мультибрендах по России, мы на этом не хотим останавливаться. Хотим заходить в первую очередь туда, где мы пока не представлены. Это и центр Москвы, и Казань, и Уфа. Но сначала охватим ближайшие регионы, где еще нет наших фирменных магазинов. Также в планах выход на международные рынки.
– Сколько моделей в коллекции?
– В среднем каждое полугодие мы отшиваем 180 различных моделей.
– Расскажите немного о вашей творческой команде.
– У нас самая лучшая команда. Восемь дизайнеров. Трое из них занимаются разработкой принтов, еще несколько – дизайном трикотажных переплетений, есть дизайнер, ответственный за декор. Без дизайнеров на местах невозможно получить такую сложную картинку. По мере усложнения и с наработкой огромного количества моделей каждое подразделение становится сильнее, берет новые технологии.
– Чем ваше производство отличается от других?
Мы не идем по пути унифицированных технологий, которые можно размножить на любой фабрике и применить к любой одежде. Ведь унифицированные технологии – это ограниченный дизайн, там, конечно, может быть авторская ткань, но сама обработка узлов более стандартная. Унифицированные технологии удешевляют – технологов нужно меньше, времени на пошив меньше, затрат на единицу также меньше. Такой подход позволяет собрать изделие в любой точке света. Чаще потребитель не понимает всю нашу сложную технологическую цепочку, ему это и не нужно. Он просто видит, что картинка перед ним другая, и она ему нравится.
– Почему сами остаетесь в Омске?
– Если проводить параллель и вы бы задали вопрос в Италии дизайнеру, почему его фабрика расположена в Милане, это прозвучало бы странно. В Омске очень удобно экспериментировать, отрабатывать какие-то процессы. В Омске наибольшее количество специалистов, готовых трудиться с нами.
– Есть предпочтения, где лучше открываться – в торговых центрах или отдельно?
– На мой взгляд, ТЦ – безопаснее и надежнее. Стритритейл – это всегда риск, большие затраты на рекламу, в ТЦ больше трафик. Хотя мы не исключаем первый вариант. Такие места, как ул. Ленина в Омске, Камергерский переулок, пешеходные зоны, которые дышат историей, очень интересны покупателю.
– Вы упомянули о собственной стратегии в ассортименте. Подробнее можете рассказать, в чем она состоит?
– Она состоит в том, чтобы в возможностях нашего сегмента вносить более интересные модели, вводить больше нарядного ассортимента: для выпускных вечеров, для свадебных торжеств и походов на светские вечера. Плюс ведем эксперименты по верхней одежде – с авторскими принтами, вышивкой, чтобы такой одежды не было ни у кого другого. В магазинах выставляем total look – полный годовой цикл, за исключением белья и обуви. Так, летом у нас были представлены даже пляжные сумки. Это позволяет наполнить коллекции интересными комплектами и побуждает возвращаться покупательницу в магазин за новой покупкой.
– Ваша покупательница – это кто?
– Наша покупательница достаточно утонченная, интеллигентная женщина. Женщина, чье эстетическое «я» строится на оттенках, на полутонах. Женщина, которая предпочитает не эпатировать, а очаровывать.
– Русская мода имеет свое лицо? Когда она будет коммерчески успешной?
– Да, на Западе от нас ждут русского колорита. Он как раз и интересен мировой моде. Очень странно выглядят коллекции, которые наши дизайнеры на показах хотят сделать под западное восприятие. Культурные и исторические традиции сидят в каждом из нас. Достаточно тонко, но это чувствуется в вещах. Те, кто имел успех на мировых подиумах, как раз раскрывали русскую тему, колорит. Русская мода постепенно набирает обороты, развивается, интегрирует с мировой модой и появляется уже достаточно много коммерчески успешных российских фирм.
– Какой процент имеет право заложить бренд в цену вещи за раскрученное имя?
– Какой интересный и сложный вопрос. Давайте разбираться. Если вы дизайнер по индивидуальному пошиву для ВИП-персон, тут нет какой-то нормы рынка, кто-то оценивает свои таланты на 20% от себестоимости, кто-то на 500%.
Сложнее все с теми, кто имеет дело с серийным производством. Думаю, тут стоит посмотреть чистую прибыль крупных корпораций. В 2015 году, например, корпорация LVMH (Louis Vuitton) заработала чистую прибыль после уплаты налогов в размере 10,02% от оборота, Inditex (Zara? – 13,8%, Gap – 7,67%. Это результаты крупных корпораций с громкими именами, сильным менеджментом и хорошими финансистами. Поэтому если компания будет рассчитывать на бОльшую прибыль, рынок со временем ее вернет на землю.
– Расскажите о своих технологиях, производстве.
– Для нас самое главное – уникальность нашего продукта. Поэтому все технологии мы привезли в Омск, вышивальное, вязальное оборудование, печать на тканях. Мы можем контролировать все оттенки. Так как все у нас в одном месте, то мы добиваемся максимальной схожести партии с замыслом и образцом. Все это обходится, конечно, дороже, чем заказ на стороне.
– Вы не будете отрицать процесс замещения натуральных тканей синтетикой? Отчего столь очевидная тенденция?
– Лет 5 назад этот процесс пошел активно. Появилось много разработок по смешению составов. Такие ткани остались приятными для носки, но стали более прочными и несминаемыми. И если десять – пятнадцать лет назад такие эксперименты были невообразимы для одежды первых линий мировых домов, сегодня это уже норма.
– Если Россия для вашего бренда – страна № 1, то какая № 2, 3 и т. д.?
– Сопредельные государства, особенно такие, как Белоруссия и Украина, мы точно не рассматриваем для развития. От них самих в России сейчас наблюдается большой приток производителей одежды. Там работают мощные швейные и трикотажные производства, это сложилось исторически. Нам интересна Европа, но пока есть где развиваться в России. Наш потенциал не раскрыт и наполовину в нашей стране. Все должно идти своим чередом, должна быть 100%-я уверенность, что проект принесет прибыль. Мы знаем, что наша одежда будет продаваться в Европе, но на сегодняшний день это только перспективная стратегия.
– Если бы была возможность купить какую-либо марку, на какой бы остановились?
– Предложения поступают, но мне это не интересно. У меня своих проектов, идей полно. От покупки даже раскрученной марки вижу больше убытков и проблем, нежели пользы и прибыли. И прихожу к выводу, что в рамках своего бренда мне просто больше нужно заниматься дизайном и меньше управлением.
