Вечная дискуссия со свежим привкусом пандемии.
В июне в рамках Недели Российского Ритейла состоялись две панельные дискуссии, посвященные заключению в декабре 2020 года соглашений между крупнейшими торговыми сетями и производителями продовольствия о снижении и поддержании цен на продукты: «Борьба с ростом цен – необходимый шаг или путь к пустым прилавкам?», «Взаимоотношения торговых сетей и поставщиков в условиях контроля за ценами». Приводим наиболее яркие выступления спикеров.
Максим ПРОТАСОВ, руководитель АНО «Российская Система Качества»:
«Консолидация рынка ритейла ведет к повышению цен»
Мы видим риск усиления темпов консолидации рынка ритейла. Исторически у нас в стране всегда высок уровень консолидации капитала, но сейчас это ускоряется еще и кризисными явлениями. По данным аналитиков, доля топ-10 игроков российского рынка розничной торговли выросла за 2020 год до 37%. В сегменте производителей происходит примерно то же самое, в сегменте бакалеи, в сегменте напитков и во многих других. Разумеется, это ведет к снижению конкуренции, снижению качества продукции, повышению цен, снижению важности защиты прав потребителей.
Чтобы демпфировать эту проблему, мы занимаемся повышением эффективности процессов на предприятиях в рамках правительственной премии в области качества. За последний год в список добавились и торговые сети. Экономический эффект от наших действий в 2020-м за счет внедрения наших предложений по лину, по кайдзену составил более 15 млрд. рублей. Надеюсь, эта сумма пойдет в копилку неповышения цен.
Если же брать среднюю температуру по больнице, то в прошлом году качество товаров и услуг в России не ухудшилось. Но все же резко возросло количество обращений на наш портал, в наши соцсети – потребители стали умнее и требовательнее. 34% жалоб касаются некачественных товаров, 14% – новостроек и ЖКХ, 6% – банковских продуктов, 2% – туризма и путешествий.
Ян ДЮННИНГ, президент и генеральный директор ПАО «Магнит»:
«Дифференцированный рынок ритейла создает меньше возможностей для оптимизации и эффективного регулирования ценообразования»
В ходе пандемии потребитель сильно изменился и переориентировался с цены на качество. Неизвестный фактор (пандемия) заставил нас задуматься о собственном благополучии. За первые два квартала 2021 года снизился интерес к промо-продукции, покупатели больше интересуются, как и где произведен товар. У «Магнита» 13 собственных производств – там мы тоже это заметили. Наличие сахара в составе хлеба, макарон, использование пестицидов в выращивании помидоров привлекает внимание потребителя, и мы обязаны это учитывать.
Обычно я против любого влияния властей на ценообразование, но в прошлом году и текущем это оказалось эффективной мерой в экстремальной ситуации, позволившей избежать спекуляций как со стороны поставщиков, так и ритейлеров. Но со временем отрасль должна вернуться к саморегуляции. То, что мы видели с гречкой во время пандемии, с рисом (сейчас это происходит с яйцами и сахаром), ненормально. С таким нельзя справиться обычными инструментами прогнозирования и пополнения, нужны контрольные меры, чтобы защитить потребителя. Но в долгосрочной перспективе их нельзя использовать постоянно.
Пандемия стала драйвером консолидации игроков рынка. Дело не только в стремлении выжить, но и в желании стать частью чего-то большего. Я считаю это здоровым процессом. Дифференцированный рынок ритейла – как в России – создает меньше возможностей для оптимизации. Снижение издержек позволяет ритейлерам более эффективно регулировать ценообразование в том числе. В других странах тот же рынок более консолидированный и комфортный для потребителя. Но во время пандемии и в ЕС применялись меры государственного регулирования производства. Сейчас в Европе цены повысились примерно на 70%, не хватает базовых товаров – сливочного масла, сахара, мяса. ЕС частично субсидирует производителей и делает закупки, чтобы предотвратить спекуляцию, то есть государства активно участвуют в рынке.
Сергей ГОНЧАРОВ, генеральный директор ТС «Пятерочка»:
«Рыночные механизмы очень эффективны, но в форс-мажорных ситуациях интервенции имеют смысл»
Регулирование цен – это возврат к плановому хозяйству образца СССР со всеми вытекающими оттуда последствиями. Правительство это понимает даже лучше нас.
В России возникла острая ситуация по двум продуктам – сахару и подсолнечному маслу. В случае с ними регулирование цен было оправданным, и мы полностью поддержали эту инициативу, став в числе первых, кто обнулил наценки на эти группы товаров. А также на прочие социальные продукты – макароны, хлеб, говяжью тушенку, черный чай, картофель и так далее. В то время как логистические расходы, зарплаты и другое полностью обеспечивали за свой счет.
Стоимость базовой продовольственной корзины в «Пятерочке» в 2020 году в центральной части России, на Урале была на 1% ниже, чем в среднем по рынку – 4 275 рублей против 4 320 рублей. В Москве разница была еще более существенной – 10%, 4 750 против 5 316 рублей. Объем скидок, предоставленных пенсионерам, вырос на 14% – 14 млрд. руб. Мы поддержали инициативу ТПП РФ о предусмотрении целевых выплат на покупку продуктов для людей с ограниченными финансовыми возможностями.
Такие действия розничных организаций вкупе с государственными мерами и есть ответ на вопрос о необходимости ценорегулирования. Рыночные механизмы очень эффективны, но в форс-мажорных ситуациях интервенции имеют смысл.
Денис МАНТУРОВ, министр промышленности и торговли РФ:
«Заигрываться с государственным регулированием цен не нужно, это была вынужденная мера»
Экстремальный рост цен, на мой взгляд, связан не с последствиями пандемии, а с тем, что кое-где напечатали огромное количество денег (объем активов на балансе Федеральной резервной системы может достигнуть рекордных трлн к 2023 году. – Прим. авт.).
Я полностью согласен с ритейлерами – заигрываться с государственным регулированием цен не нужно. Это была вынужденная мера. У нас есть прямой механизм воздействия на рынок, которым правительство РФ с 2010 года ни разу не воспользовалось, – заморозка цен. Здравый смысл восторжествовал, и этот рубильник мы не дергали.
Соглашения по поводу регулирования цен подписывало не государство, а торговые сети и производители, то есть мы выступали в роли модераторов, как мягкая воздействующая сила. Такая тенденция будет сохраняться и в будущем.
Оксана ЛУТ, заместитель министра сельского хозяйства РФ:
«Есть мысли вернуться к зерновым и сахарным интервенциям. Но как это сделать при высоком рынке?»
Раньше мы покупали зерно у производителей, чтобы поддержать их рентабельность, сейчас перед нами стоит другая задача – сглаживать колебания, то есть участвовать в рынке наряду с коммерсантами. Так появились мысли вернуться с 2022 года к зерновым и сахарным интервенциям. Здесь встает вопрос об условиях хранения продукции – не все производители отдадут свои мощности, используемые ими в обороте. И как это сделать при высоком рынке?
В этом сезоне у нас будет, как в мультике, «всего побольше», по всем культурам идем с опережением, плюс введены в оборот новые земли. Мировые цены мы разбили своей пошлиной и надеемся на стабилизацию внутреннего рынка. Если цены будут адекватны, то будем закупать у производителей, как и планируем. Но, смотрим, Саудовская Аравия провела тендер по пшенице, цена уже перевалила за 0 за тонну, а значит, в перспективе будет расти. К июлю будет понятно, что у кого происходит, как будет выглядеть мировой рынок.
По сахару у нас пока все хорошо – перевалили за миллион га, планируем получить 40-44 млн. тонн свеклы, 6 – 6,3 млн. тонн сахара, которые полностью покроют наши потребности с запасом. В прошлом году был низкий урожай свеклы, предложения было мало, цена пошла вверх. В текущем ситуация стабилизируется и не понадобится подписывать никакие соглашения.
Тимофей НИЖЕГОРОДЦЕВ, заместитель руководителя ФАС РФ:
«Это было не регулирование цен, а утилизация ценового шока»
Никакого регулирования цен не было, все соглашения носили добровольный характер. Некоторые участники рынка на Дальнем Востоке в них, например, не участвовали. Нас просили воздействовать, но у нас нет на то законных инструментов. Даже проверки мы проводили очень либерально, только пара из сотен оканчивалась административными делами. Отмечали в своих отчетах, что у каждой сети была своя политика, свои разнонаправленные наценки.
Так что это была утилизация ценового шока – срочные меры. Нужно разработать современные механизмы работы, поскольку ценовой шок может быть спровоцирован и необъективными причинами. В цифровой экономике информационная атака, например, способна привести к залповому спросу.
Аркадий ДВОРКОВИЧ, председатель Фонда «Сколково»:
«Ритейл тоже ждет, что правительство будет действовать предсказуемо»
Сотрудничество иногда необходимо. Но и производители, и поставщики, и сети должны чувствовать на себе позитивное внимание со стороны государства, его заботу. Почему от нефтяников никогда не требовалось никаких соглашений, а цены на бензин на протяжении многих лет держались в адекватном интервале? Потому что с ними параллельно обсуждалась масса вопросов – лицензирование, правила работы на рынке, стандарты, налоги, пошлины. Они знали, что правительство будет действовать предсказуемо. В ритейле тоже такое необходимо.
Владимир МАУ, ректор РАНХиГС:
«Чем дальше от советского опыта, тем быстрее к молодым приходит понимание, что предки не смогли грамотно воспользоваться таким блестящим механизмом, как госрегулирование»
Все понимают, что регулирование цен бессмысленно, но все понимают, что без него не обойтись. Политика всегда раполагается между бессмысленным и необходимым... Подобная дискуссия ведется если не с момента появления денег, то со времен Древнего Рима точно. Фундаментально регулирование цен в долгосрочной перспективе ни к чему хорошему не приводило, но в краткосрочной решать определенные задачи помогало. По сути, это красная линия между советской системой и классической американской. Весь остальной международный опыт вращается между этими двумя полюсами.
Установление государственных цен не является механизмом борьбы с инфляцией. В долгосрочной перспективе неизбежен последующий дефицит товаров, что, по сути та же инфляция. Сдерживание цен может решать экономическую, социальную или политическую задачу. И они часто противоречат друг другу. В политическом плане регулирование цен вполне эффективно. А стимулирование тем самым внутреннего производства – нет. Просто нужно определить, чего мы пытаемся достичь.
Классическая мера процентных ставок сдерживает динамику цен. Не менее важна антимонопольная политика, особенно если речь идет об административных монополиях, а не только гонка за местными булочниками, которые в силу успешности своего производства становятся локальными монополистами. Товарные интервенции имеют весьма ограниченное действие. Ведь чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сначала купить что-нибудь ненужное... Ограничение экспорта – крайне нежелательная мера. Нельзя с одной стороны пытаться диверсифицировать экспорт, а с другой – его же ограничивать.
Проблема не в правительстве, а в глобальных трендах – технологических и психологических. Лет 15 назад мы уже понимали, что следующее поколение будет левосоциалистическим. Чем дальше от советского опыта, тем быстрее приходит понимание, что предки не имели степений MBA и не смогли грамотно воспользоваться таким блестящим механизмом, как госрегулирование. А мы вот умные, с правильным западным образованием, уж мы-то отрегулируем эту мерзкую рыночную систему. Приходит потихоньку вера в государство, которое все решит и все устроит. Это традиционное поколенческое колебание, жизнь так устроена.
Сто лет назад возрастание роли государства было связано с простым устройством экономики, когда ясно, в какую проблемную отрасль нужно перебросить деньги. Сейчас ситуация похожая, но противоположная по механике. Мы живем в тотальной неопределенности, при быстрой смене технологических парадигм, когда в большинстве стран сбережения гораздо выше ценятся, чем инвестиции, предпочтение отдается ликвидности, несмотря на растущую инфляцию – ты не можешь вложить в технологию средства и ожидать, что через пять лет она еще будет актуальна и востребована.
Государство становится инвестором в последней инстанции. 20 лет назад стоял выбор между эффективными частными и неэффективными государственными инвестициями, а сейчас между отсутствующими частными и неэффективными государственными. Кстати, на мой взгляд, игра государством роли инвестора в последней инстанции не должна приводить к повышению налоговой нагрузки – на рынке много денег, которые государство должно заимствовать не на бюджетные разрывы, а на проекты.
Александр БОРИСОВ, председатель комитета по развитию потребительского рынка ТПП РФ, председатель НКО АУПР «Межотраслевой Экспертный Совет»:
«Руководители министерств и сам президент поняли, что административными методами регулировать цены себе дороже»
На мой взгляд, регулирование цен в пандемию – типичный пример ручного управления. Когда известному лицу доложили, что цены поднялись на 100%, никто не уточнил, что по сахару, например, это результат двухлетней просадки и возвращение к прежним ценам, что по подсолнечному маслу это результат влияния мировых цен и необходимость компенсации затрат на модернизацию... Все сразу пошло в эфир, все забегали, напринимали кучу решений. Но хорошо, что это произошло, потому что руководители министерств и сам президент поняли, что административными методами регулировать цены себе дороже.
Существование Межотраслевого экспертного совета, опыт взаимодействия, создание кодекса добросовестных практик во многом стали залогом того, что впервые в кризисной ситуации не возникло открытых конфликтов между поставщиками и торговцами, которые вылились бы в прессу, которые использовались бы политиками. Мы уже переросли стадию технологических споров и готовы серьезно мониторить развитие отрасли. Мне кажется, нужно вернуться к обсуждению идеи создания Совета потребительского рынка.
Никита КУЗНЕЦОВ, директор департамента развития внутренней торговли Министерства промышленности и торговли РФ:
«Стоит переводить основные коммодитиз на долгосрочные договоры между торговыми сетями и производителями»
В сложившейся ситуации государство и бизнес, на наш взгляд, повели себя единственно возможным, разумным образом – невидимую руку рынка поддержало государство. Без его координирующей силы невозможно было обойтись в тот момент, для этого, собственно, государства и создаются. Мы не в восторге от необходимости заключать соглашения, но это вынужденная мера.
Нам кажется, что стоит переводить основные коммодитиз на долгосрочные договоры между торговыми сетями и производителями. Сейчас многие коммодитиз закупаются на торгах, то есть под воздействием конъюнктуры. В результате мы видим безудержный всплеск закупочных цен на яйца перед Пасхой, Новым годом и катастрофическое падение после. Так быть все-таки не должно. Речь идет ведь не о ларьках, закупающих те же яйца по сотне в день, а об огромных организациях, закупающих их миллиардами и планирующих свою деятельность. Стоит подумать о политике open book, когда с ключевыми поставщиками сети обсуждают взаимные затраты, формулы цен, объемы закупок так, чтобы ни одна из сторон не терпела убытки. Так мы будем застрахованы от скачков цен, это абсолютно логичный путь.
Алексей ГРИГОРЬЕВ, глава представительства METRO AG в России:
«Несмотря на все хвалебные отзывы в адрес государства, оно безнаказанно сломало нам парадигму – называйте это «соглашениями» или как угодно»
Возводить внедрение прямых договоров в ранг панацеи – вредно. Многообразие коммерческих взаимоотношений на рынке между производителями, поставщиками и торговлей колоссально. Единую экономическую систему на все случаи выработать невозможно: где-то удобней работать напрямую с производителем, а где-то через торговые дома, которые те же производители создают для более эффективного сбыта.
Один из существенных недостатков нашего опыта, начиная с декабря прошлого года, – выстраивавшиеся годами, оптимизированные цепочки и схемы взаимодействия были сломаны беспощадно. В том числе мы работали с поставщиками и в режиме open book, обсуждали оптимизацию, выгодную и для них, и для нас, с конечной целью лучше исполнять свои услуги для потребителя. Говорят: давайте теперь привыкать к новому. Но если привыкать к чему-то новому, но неэффективному, более затратному для обеих сторон, то, на мой взгляд, это приведет либо к снижению качества продукции, либо к повышению цен.
Мы говорим о необходимости стабилизации цен. Но экономика, в которой цены не растут, лишается серьезного двигателя развития. Рост цен – рост экономики. Понятно, что он должен быть гармоничный, сбалансированный. Но когда в странах ЕС возникает нулевая инфляция, то на самом деле это сигнал тревоги.
Конфликтность взаимоотношений между поставщиками и торговлей предопределена самой их сутью. Это абсолютно нормальное явление. Конфликтность есть и между самими поставщиками, торговыми сетями – все в порядке, это же конкуренция. Другой вопрос в культуре разрешения конфликтов. Долгосрочные партнерские отношения, когда никто из сторон не обижен (иначе решение конфликта окажется недолговечным), возможны, но для этого не обязательно вводить прямые контракты.
Многие вопросы – наличие товара на полке, оптимизация логистики и взаимодействия между поставщиками и торговлей, цены, выстраивание долгосрочных отношений – требуют того, чтобы мы выросли и укрепили доверие друг к другу, да. Но в том числе важно доверие к государству. Несмотря на все хвалебные отзывы в его адрес, оно безнаказанно сломало нам парадигму – называйте это «соглашениями» или как угодно. О каких инвестициях можно говорить, если мы не уверены в том, не решит ли позже государство снова сломать экономические связи на рынке.
Галина БОБЫЛЕВА, генеральный директор Российского птицеводческого союза:
«В предыдущие годы цены уже опускались до столь низких показателей, но себестоимость продукта никогда не была такой высокой»
Несмотря на рост цен, сокращения потребления яиц и мяса птицы не происходит. Спрос сохраняется, объемы производства и поставок тоже. Почему мы столкнулись с резким сниженим закупочных цен на яйцо, нам не совсем понятно. Наши крупнейшие производители сообщили, что на торгах закупочная цена на яйцо упала до 30-35 рублей за десяток, а это только стоимость кормов. При такой ценовой тенденции экономика производителей рухнет. В предыдущие годы мы тоже опускались до таких показателей, но себестоимость продукта никогда не была такой высокой – 49-50 рублей и выше.
Мы предлагаем встречаться крупным производителям, отраслевым союзам и крупным торговым сетям, чтобы обсудить эту ситуацию. Иначе к концу года столкнемся со снижением объемов производства из-за его убыточности либо с ростом цен на продукцию.
Михаил МАЛЬЦЕВ, исполнительный директор Масложирового союза России:
«Внутренний рынок государство защитило за счет переработчиков – самого слабого звена»
Мы, переработчики, находимся между молотом и наковальней. Снизу нас давят сельхозпроизводители, к которым стекается вся маржа благодаря решениям, принятым перед вступлением в ВТО, когда обновили пошлины на экспорт масличных, и мы оказались заложниками того, что цены, формирующиеся на внутреннем рынке, оказались выше на сырье, чем на продукт. А сверху традиционно торговля. И у наших оппонентов рыночные силы несоизмеримы с нашими. В 2016 году, когда закончился переходный период по вступлению в ВТО, мы скатились в зону отрицательной маржинальности. Таким образом государство пыталось защитить внутренний рынок, но есть внутренний рынок потребителя, внутренний рынок производителей, внутренний рынок переработчиков и внутренний рынок торговли. Все эти рынки нужно защищать сбалансированно! Все сделано в ручном режиме за счет переработчиков – самого слабого звена.
Произошедшее было неизбежно, так как мы двигались по цепочке целей. Сначала было импортозамещение – с чем наша отрасль справилась, мы давно живем в парадигме экспортоориентированности и мировых цен, жестко привязаны к курсу доллара. Потом цель заменили на экспорт, а теперь мы получили сюрприз, благодаря ковиду, когда центральные мировые банки эмитировали трлн., хлынувшие на рынок коммодитиз, вздувшие пузырь на фондовом рынке и взвинтившие цены.
Подсолнечник стоит на рынке 66 тыс. рублей за тонну при себестоимости 11-12 тысяч! Наша маржа от стоимости сырья не зависит, наши издержки только растут. Чем дороже наша продукция, тем дороже наши оборотные средства, тем больше нам их надо. В нашей отрасли надо было отделить внутреннее ценообразование от мировых цен.
Гармонизирующий шаг мы видим в демпферной пошлине. Есть такое понятие, как «устойчивое сельское хозяйство», когда воспроизводятся ресурсы. Так вот, нам нужна «устойчивая торговля», когда торговые сети будут балансировать доходность между собой и помогать переработчикам транслировать продукцию, необходимую потребителям. Open book – отличный вариант.
