Недавно «ЛенОм» стал участником банкротного делопроизводства, возбужденного по иску налоговой инспекции. Сейчас руководители предприятия делают все возможное для того, чтобы сохранить уникальный завод, по инновационной технологии производящий изо льна медицинскую вату и – на ее основе – ряд других «авторских» продуктов.
В интервью с обозревателем «КВ» Светланой ДИНЕГИНОЙ руководитель инновационного предприятия Омской области Владимир БИТЕНЮК рассказал о становлении завода «ЛенОм», его структуре, проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться, о новых разработках и планах на ближайшее будущее.
Лучшие технологии – в России
– Владимир Петрович, расскажите, как появилась идея создать завод по производству льноволокна, с чего все начиналось?
– Мы с Геннадием СМЫСЛОВЫМ начинали свое дело с покупки в 2004 году на торгах льнозавода «Знаменский», получившего впоследствии название «Знаменский лен». Когда мы привели его в движение, то поняли, что надо куда-то дальше развиваться. Этот вопрос возник потому, что Знаменское от текстильных центров достаточно далеко, а транспортировка льна затратна. Мы изучили опыт у нас на месте, объехали все льноперерабатывающие заводы в России, побывали в других странах – Китае, Испании, Бельгии, Голландии, где ознакомились с производством. Интересно получилось в Харбине: мы приехали там искать технологии, а китайцы нам говорят: «Что вы ерундой занимаетесь? Все самые лучшие технологии находятся в России». Потом то же самое нам подтвердили бельгийцы с голландцами. Они сказали, то, что на Западе делают, все скопировали у России, еще в советское время. И по итогам изучения рынка у нас возникла мысль о глубокой переработке льна.
– На тот момент это отвечало требованиям рынка?
– Конечно. Льняную отрасль сильно подорвал Хрущев, и добили ее рыночные отношения. Как правило, предприятия льняного цикла – это небольшие предприятия, достаточно технически отсталые, не связанные с землей, характеризующиеся отсутствием своей сырьевой базы – на практике это привело к большим потерям. И здесь надо понимать структуру переработки льна, а она традиционно следующая: 10-12% – это длинное льняное волокно, около 5% – то, что уходит в отходы. А все остальное – это короткое льняное волокно различных номеров. Длинное волокно всегда шло в текстиль, а короткое – на брезенты, пожарные рукава, технические и обивочные ткани и т. д. Когда рынок открыли, в Россию хлынул поток дешевых синтетических материалов, в промышленности повсеместно стали использовать именно их. И если длинное льняное волокно можно было где-то использовать, то короткое осталось не у дел. Производители не знали, что с ним делать. И это было свойственно не только России. У нас в гостях были и бельгийцы, и голландцы, и французы – у всех одна ситуация: Китай за бесценок скупает короткое льняное волокно, из которого производит различные продукты. Так вот, тогда на рынке очень остро встала проблема сбыта короткого льняного волокна. И мы стали искать выход. На наше счастье мы познакомились с академиком Анатолием ЗАХАРОВЫМ из Института химии растворов РАН г. Иваново, который предложил нам технологию изготовления изо льна волокнистой целлюлозы, или в простонародье – ваты. С 2006 по 2011 год мы отрабатывали эту технологию, были первыми и на сегодня единственными, кто запустил ее в промышленных масштабах. В настоящее время в наших руках сосредоточена вся производственная цепочка – от поля до готовой продукции.
«Произвели, но реализовать оказалось непросто»
– Как изначально на перспективу появления вашего продукта отреагировал рынок?
– Еще тогда, когда мы только начинали работу в данном направлении, об этом узнали в Минобороны страны – в главном медицинском управлении. Они очень заинтересовались именно перевязочными материалами для армии, для них это было актуально, и они на всех уровнях говорили о нашей поддержке. Очень поддерживали нас в тот момент и в руководстве Омской области. Губернатор Леонид ПОЛЕЖАЕВ наряду с представителями отраслевых министерств участвовали в открытии завода «ЛенОм» в Калачинске.
– Расскажите, как вы запускали это предприятие, ставшее в дальнейшем головным.
– Здание площадью 4,5 тысячи кв. метров мы приобрели у администрации Калачинского района на торгах – за 1,5 миллиона рублей. Раньше в нем располагалась обувная фабрика. Здание нуждалось в реконструкции. Мы провели для него экспертизу, для нас разработали смету восстановления, и в 2009 году мы взялись за работу. Параллельно подбирали для завода оборудование – частично мы нашли его в Тюмени. Там тоже хотели сделать подобное предприятие и оборудование собрали на 60%, но что-то у них не получилось. У тюменцев мы выкупили значительную часть оборудования, а остальное собирали по всей России – в Костроме, Суе, Вологде. Сейчас на заводе современное оборудование – в основном отечественного производства. Завод «ЛенОм» в Калачинске мы ввели в эксплуатацию осенью 2010 года и тогда же начали делать первые пуски. Запустить технологию удалось не сразу, но стараниями коллектива в течение полутора месяцев мы смогли получить первые образцы продукции. В 2011 году предприятие заработало в две смены. Пока строили «ЛенОм», «Знаменский лен» поставлял наше волокно на Волжский автомобильный завод, где из него делали обивку для автомобилей. Мы, кстати, вытеснили с волжского рынка белорусов, которые до нас были там поставщиками. Наше волокно оказалось лучше – более чистое и прочное.
– Технология на вашем предприятии абсолютно новая, инновационная, как вы подбирали кадры для работы с ней?
– Мы обучили работников, для этого приглашали специалистов. Кого-то отправляли в Иваново осваивать технологию. Кадры у нас очень хорошие. Именно наши молодые специалисты, только окончившие вузы, получали первые образцы продукции на предприятии.
– Когда и почему у предприятия возникли сложности?
– Начиналось все очень хорошо. А почему все у нас затормозилось? Это самый главный сегодня вопрос. В наши производственные планы входило следующее: первый этап – создание ваты, или так называемой волокнистой целлюлозы. А на ее базе мы планировали развиваться, производить другие продукты. Никто не знал, куда девать короткое льняное волокно, а мы нашли ему применение, и даже больше – создали продукт, на базе которого можно было производить целую цепочку продуктов и использовать их в дальнейшем в медицине, гигиене, косметологии – в любом производстве, где используют вату. Цель была такая. Ситуация радикально изменилась, когда ушел в отставку ПОЛЕЖАЕВ. На нас стали смотреть иначе, не так заинтересованно. Возникли проблемы с землей в Знаменском. Один чиновник из минсельхоза сказал, что крестьянин должен выращивать лен, а мы – его перерабатывать. А это зачастую был лен низкого качества, и продукция была соответствующей. Из плохого сырья никогда не сделаешь хороший продукт. Для того чтобы производить качественный продукт, нужны законченная технологическая цепочка и контроль качества на всех ее уровнях. Но, к сожалению, некоторые чиновники в минсельхозе посчитали иначе. Нам отказали в аренде земель в Знаменском. На тот момент мы засевали льном 500-600 га в год. Сейчас эти площади не используются, они просто зарастают. Вопрос с землей можно было решить, но вскоре вскрылась еще одна серьезная проблема. Ее мы обсудили на совещании по развитию льносодержащей продукции, прошедшем 4 июня 2014 года в Минпромышленности и торговли РФ по моему предложению. Дело в том, что когда мы произвели свой продукт, то столкнулись с тем, что на рынок нас не пускают. Во-первых, мы не могли участвовать в госзакупках из-за того, что производили на тот момент только вату, необходимо было расширение линейки продуктов. А во-вторых, как отмечено в протоколе совещания, из-за отсутствия льносодержащих товаров как наименования в соответствующих общероссийских классификаторах имеются трудности при их реализации, а также ограничена возможность их использования в закупках для государственных и муниципальных нужд. То есть мы создали продукт, а государство к этому продукту не было готово, и реализовать его оказалось непросто. Это проблема не Омской области, а страны в целом. По итогам совещания было решено на федеральном уровне проработать вопрос включения в нормативные правовые акты понятия льносодержащей продукции, но, к сожалению, сегодня эта ситуация не изменилась. А вскоре у нас возникли проблемы и с инвестором с Кипра, который давал деньги на строительство завода «ЛенОм».
«Преодолев сложности, мы перегруппировались»
– Это было связано с уголовным делом, участниками которого стали в 2014 году вы и председатель СПК «Луговое» Анатолий ЭРЛИХ?
– Да, это стало причиной больших проблем на предприятии. Были арестованы все документы, мы не могли дальше работать. И конечно, это напугало нашего инвестора, он приостановил договор. Мы остались должны ему около 8 миллионов евро, и там еще проценты. Именно из-за этого компания «ЛенОм» в прошлый раз вступала в дело о банкротстве – в 2015 году. Позиция Омской области по этому уголовному делу была такова, что региону ущерба не нанесено. То есть ущерба нет, штрафа нет, иска нет, на основании чего было сформировано уголовное дело – непонятно. Никаких фактов того, что имел место сговор, у следствия не было. Нам просто надо было продать оборудование – мы его продали. То, что оно было оплачено субсидией, я если и знал, то точно не придал этому значения – был конец года. Приговор по этому делу сложно назвать справедливым. И конечно, вся эта ситуация сильно отпугнула инвестора. Но теперь, преодолев все сложности, мы немного перегруппировались.
– Как сейчас вы строите свою работу? Интерес к вашей продукции изначально был высоким, как с этим сейчас?
– К нашей продукции всегда был интерес, и он сохраняется. Очень высоко наши наработки оценили в Московском институте хирургии им. Вишневского. Нам неоднократно поступали предложения из других регионов о переносе нашего производства в эти регионы. Были предложения о сотрудничестве из Белоруссии, Голландии, крупнейшие компании Москвы и Санкт-Петербурга на нас выходили.
– И почему сотрудничество с ними не сложилось?
– Оно бы сложилось… К нам приезжали представители фирмы Bella, приезжали французы, голландцы, представители крупных столичных фармацевтических компаний, и у всех у них была одна и та же идея – они хотели, чтобы мы стали их сырьевым придатком, т. е. получали свои 10-15%, и на этом все. Естественно, мы, не получили бы тогда дальнейшего развития. Но, конечно, мы рассматривали все эти вопросы. Не скажу, что мы их совсем отвергали. Мы пытались найти какую-то золотую середину в надежде все-таки выйти на рынок, но, к сожалению, для нас выдвигались достаточно жесткие условия, с которыми мы просто не могли справиться. Цена, которую нам предлагали, была в два раза ниже себестоимости.
– Вы сказали, что трудности, с которыми пришлось столкнуться, помогли вам выработать подход к ведению дел, перегруппироваться…
– Да, во-первых, мы настроились на другие рынки сбыта, на производство небольшими партиями и постарались как можно дальше пока уйти от медицины, видя, как сложно нам сегодня зайти на этот рынок. Медицинские товары из нашего сырья мы не можем сейчас запустить в производство, хотя именно в этой сфере они больше всего нужны. Лен по своей природе гигроскопичен, обладает высокими антисептическими свойствами – одноразовые простыни и перевязочные материалы очень хороши для ожоговых центров. Но оказалось, что на основе ваты нам надо делать что-то другое. Льноволокно может заменить очень многие материалы в самых разных отраслях – здесь очень широкий спектр применения. Сейчас мы сконцентрировались на производстве детской присыпки на основе льна. Знаете ли вы, что тальк вызывает рак? Этим нашим продуктом заинтересовались в Германии. В сентябре немцы прислали нам заявку на 100 миллионов рублей и намерены товар, который получат, отработать на территории страны уже к началу ноября. Наш материал – натуральный, экологически чистый, а в Западной Европе, и особенно в Германии, люди в хорошем смысле слова помешаны на экологии. Также сейчас мы делаем фитили для электронных сигарет. И в нашем архиве на сегодня 28 разработок.
Лен – выгоднее и лучше хлопка
– Я слышала очень разные точки зрения о цене на лен. Многие говорят, что он дороже хлопка, а кто-то утверждает, что, наоборот, дешевле. Как на самом деле?
– То, что лен дороже хлопка, – это ерунда. Судите сами: сейчас тонна необработанного хлопка стоит 1600-1800 долларов, но его еще обработать нужно. То есть обработанный хлопок уже обойдется дороже 2000 долларов. Что касается льна – тонна обработанного сырья будет стоить примерно 1770 долларов. Экономия – около 25-30%. И это наш отечественный продукт, который к тому же по своим качественным характеристикам превосходит хлопок. Лен – прекрасный природный кондиционер. Это его главное конкурентное преимущество. Вы, наверное, знаете, что у нас в стране планируют выращивать хлопок? Ожидается, что Узбекистан скоро перестанет нам его поставлять. Строить производство хлопка – сложно, долго и затратно. А наша технология позволяет полностью заменить его в медицине, косметологии и гигиене. И она полностью отработана, у нас полностью готовое к работе предприятие. Плюс есть здесь серьезная социально-экономическая подоплека. Льном обычно занимаются самые бедные регионы – он растет на севере, и это не черноземье, хорошего зерна там не вырастишь. И вот эти бедные районы, характеризующиеся зачастую большим оттоком населения и безработицей, могли бы хорошо развиваться за счет выращивания льна. А мы это сырье можем у них приобретать и производить из него продукцию. Изначально идея и была такой: «ЛенОм» должен был стать головным предприятием, которое аккумулировало бы все ресурсы региона и продвигало продукцию из льна. Сейчас в правительстве Омской области есть понимание того, что льноводство региона надо развивать, и это обнадеживает. Но первым делом нам, конечно, надо закрыть вопросы с долгами по налогам. Пока нам удается в это сложное время сохранить целостность предприятия – и это самое главное.
– Как насчет перспективы создания в Омской области завода по производству пороха из льна, о котором говорил глава омского минсельхоза Максим ЧЕКУСОВ на совещании в мае?
– Действительно, в мае к нам приезжали представители Казанского государственного научно-исследовательского института химии продуктов – разработчики технологии производства пороха из льна. И они подтвердили то, что мы можем производить целлюлозу, в том числе для порохов. Однако я не думаю, что возможно быстро построить подобный пороховой завод. Но по крайней, мере казанцы нас заверили, что если начнется процедура получения целлюлозы для порохов, мы будем задействованы, т. к. на сегодня в России нет других предприятий, способных произвести такую целлюлозу.
Главное – запустить завод
– В конце сентября прошло заседание суда по делу о банкротстве, которое в отношении «ЛенОма» инициировала налоговая инспекция. На нем вы обещали начать гасить долг перед ведомством в октябре. Это уже получается? Сколько в целом предприятие задолжало кредиторам?
– Пока мы не делали выплат налоговой. Но у нас заключен договор займа на сумму 100 миллионов рублей, и эти деньги вот-вот начнут поступать. До 20 ноября, на которое назначено следующее заседание по нашему делу, думаю, мы уже закроем этот вопрос. Инвестиции помогут нам решить проблемы с долгами, но не покроют издержки на производство. Для нас самое главное сейчас – запустить завод, а он сейчас в полной боевой готовности. Одно дело – привлекать инвесторов на неработающее предприятие, и совсем другое – когда полностью отлажен и запущен процесс производства. Кроме долга перед налоговой (около 10 миллионов рублей. – Прим. автора) у нас есть еще задолженность примерно на 2-3 миллиона рублей перед поставщиками. Мы сейчас в зависимой ситуации и стараемся всеми правдами и неправдами рассчитываться с долгами. Буквально все, что есть, стараемся отдать, чтобы удержать кадры и сохранить заводы – и Знаменский, и Калачинский. Сложно. Но у нас хорошие перспективы. Одна из них – возможное сотрудничество с чехами, которым мы ранее предоставляли продукцию. Они предлагают нам создать совместное предприятие. Сейчас в Чехии Геннадий СМЫСЛОВ, он ведет переговоры о сотрудничестве.
– Что за новое предприятие? Бизнесмены из Чехии нацелены на отечественный рынок?
– На своем предприятии они производят особый техуглерод, используемый в электронике, автомобильной промышленности и т. п. Они хотят, чтобы мы на своих площадях и на основе своего сырья производили их продукцию и отправляли им. Они намерены сами получить все квоты и разрешения у нас в стране. Российский рынок им абсолютно не интересен, нацелены они на западный рынок.
– А долг перед киприотами удалось закрыть?
– Нет. Киприоты ждут. Они не глупые люди и прекрасно понимают, что если сейчас будет банкротство, то завод уйдет за копейки. Предприятие у нас специфическое, технология толком никому не известная, специалистов нет для развития этого завода. В случае продажи инвестор не вернет своих денег, и он это понимает. Мы ведем с киприотами переговоры. И они, и мы рассчитываем на то, что завод все-таки заработает, и тогда мы с ними рассчитаемся. Они видят именно в этом перспективы.
– В каком режиме сейчас работает «Знаменский лен»? В 2015 году шли разговоры о продаже этого предприятия, оно все еще в составе «ЛенОма»?
– Да, «Знаменский лен» по-прежнему наш, и мы используем его сырье, но сейчас его мощности переданы в аренду одноименному ООО, зарегистрированному в Знаменке. Однако я надеюсь, что они на наших площадях не надолго. Я думаю, что как только мы заработаем на полную мощность, то будем ставить вопрос так, что или они будут работать по нашей технологии, или мы будем там по ней работать, а они уйдут. Но сроки я называть не буду. К сожалению, не все зависит только от нас.
– Вернуть те земли в Знаменском, которые ранее арендовали, вы не планируете?
– Если сейчас мы восстановим производство «ЛенОма», естественно, я думаю, что и земли мы вернем, мы выйдем с этим вопросом к правительству Омской области, и я уверен, что оно нам обязательно поможет. Я вижу, насколько в правительстве сегодня понимают эту проблему, за последнее время она много раз обсуждалась, она на виду.
– А какова сегодня загрузка предприятий холдинга?
– Процент очень низкий. При полной загрузке у нас в «ЛенОме» по штатному расписанию должны трудиться 92 человека, а в Знаменке, включая КФХ, – 46 человек. Сейчас работают только 10 человек – на основном предприятии в Калачинске. И эти 10 человек – самые необходимые специалисты для поддержания процесса производства. В Знаменке у нас никого нет, т. к. предприятие в аренде.
Нужен в регионе, интересен за рубежом
– На майском заседании в минсельхозе шла речь о том, что производство льна в Омской области сокращается. За последние годы число предприятий отрасли уменьшилось с 18 до 13, сокращаются и площади засева льном. Действительно в нашем регионе такая плачевная ситуация сегодня и как по-вашему ее можно исправить?
– Министр, конечно, лучше знает о проблемах региона, так что, видимо, так и есть. Но выход здесь один: нужен хороший надежный потребитель того сырья, которое производится на полях Омской области. В свое время в регионе была проведена колоссальная работа по развитию льноотрасли. Да, было сделано много ошибок, без этого никак. Но само развитие льноводства в нашем регионе – это очень правильная идея. Сегодня в Омской области нужно предприятие, которое может стать потребителем льняного волокна. Им может стать наш «ЛенОм» – в нем заложено дальнейшее глубокое развитие отрасли, у нас есть и площади, и возможности для этого.
– При этом, исходя из ваших слов, сотрудничество вам гораздо лучше удается с зарубежными компаниями, чем с отечественными. Значит, ваш продукт имеет хороший экспортный потенциал?
– По заверениям Министерства экономического развития России, огромный экспортный потенциал имеют в целом изделия изо льна – особенно для стран Ближнего Востока, для стран с тропическим климатом. Тот, кто носит одежду изо льна, не страдает от грибка и аллергии – об этом все знают. В Юго-Восточной Азии льняные изделия находятся на втором месте после изделий из натурального шелка. То есть потенциал у льна и изделий из него действительно высок. Поэтому мы сейчас ведем переговоры с чехами и немцами – мы думаем, что, наверное, на сегодня самый лучший вариант – заходить на этот рынок оттуда.
Ранее текст был полностью доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 23 октября 2018 года
