Мусор, его переработка, единый оператор и и полигоны.
Хаос на мусорном рынке продолжается – вывозом занимаются все желающие, захламляя округу. Ситуация должна измениться с появлением регионального оператора по утилизации отходов (с 2019 года). Обсудить связанные с этим плюсы и минусы «КВ» пригласили к себе на кухню профессионала – главу комитета Омского горсовета по вопросам ЖКХ и транспорта, учредителя множества вариаций «Чистого города» (группы предприятий, специализирующихся на вывозе и утилизации твердых бытовых отходов) Виталия ПУТИНЦЕВА. Обозреватель «КВ» Анастасия ПАВЛОВА записала наиболее любопытные фрагменты беседы.
Мафиозная романтика
– Как вы решили заняться мусорным бизнесом?
– Захотел и занялся. Я знал только, что это выгодно и этим занимается итальянская мафия. Мы с моим коллегой Дмитрием МЕЛЬНИКОВЫМ задумали построить завод по переработке пластика. Стали рассуждать, откуда брать для него сырье. Где-то покупать, где-то на свалках собирать. А как пластик вообще попадает на свалку? А мусор в принципе? Таким незамысловатым путем, от сложного к простому, мы к этому и пришли. Кто у нас там этим в городе занимается? МУП «Спецавтохозяйство». Удалось «проникнуть» в его ряды, два года исполнять обязанности директора. Принял предприятие с долгом в 25 млн. рублей, вернул городу с долгом в 20 млн. Потом нам продали эту муниципальную собственность.
– Значит, до пластика так и не дошло…
– Тема эта интересная. Технологии позволяют делать вещи и более дорого их продавать. ПЭТ-бутылка микс стоит 6 тысяч рублей за тонну, отсортированная по цветам стоит 12 тысяч, без ободков от сорванных крышечек – 18. А если помыть и порезать на кусочки, то еще дороже.
– Недаром ШЕВЧЕНКО (Сергей, директор ООО «Магнит») предупредил, когда сидел здесь на вашем месте у нас на «кухонных посиделках», что будет драться за этот сегмент.
– Я уже 16 лет в этом бизнесе, очень много было предложений. Мы и с Внешэкономбанком даже работали по возможному кредиту – на 2, на 4 млрд. рублей. Честно скажу: с документами работали, а до денег дело так и не дошло – понимал, что отдавать будет очень сложно. Тогда строительство завода было экономически необоснованно и не поддерживалось федеральным законодательством.
– Осенью 2011 года, помнится, мы делали репортаж с Ленинского полигона, и вы показывали завод по переработке мусора и говорили, что он заработает еще до конца года.
– Это был обыкновенный сортировочный завод. Мы его сдали в эксплуатацию. А все остальное время, как водится, пытались оформить лицензию.
– Так он работает?
– Он не работал и не работает. Я уже пострадал от отсутствия лицензии. Хорошо, что суд разобрался, понимание пришло. Тем не менее мое уголовное дело – яркий пример того, какой бардак творится в этой области.
–ШЕВЧЕНКО рассказал нам о планах в декабре поставить две временные линии, а затем два полноценных сортировочных завода. Так в этой схеме нет места вашему заводу?
– Думаю, место найдется, но скорее всего в виде какого-то вспомогательного производства. Возможно, там будет размещена какая-то часть переработки, возможно, это будет досортировочная линия. То, что они собираются строить, конечно, глобально. Это очень серьезные вложения в экономику региона, появление рабочих мест и так далее. Поэтому мне непонятны «зеленые пляски», когда возмущаются тем, что к нам мусор будут свозить из других регионов, а мы будем его утилизировать. По моей информации, региональный оператор намерен отбирать на переработку около 95% вторичного сырья. Я не слышал о таких цифрах на мировом уровне, но считаю, что это возможно. Если все воплотится – будет просто шикарно. А захоронение, размещение оставшихся 5% – это и так тот материал, который никуда не может пойти. Например, камни, стекло.
Географический экскурс
– Омск традиционно считается одним из самых грязных городов…
– Это вы не были в Палермо, не были в Марселе! По сравнению с ними Омск – просто операционная.
– Вы что, изучали в Палермо систему управления мусорным хозяйством? У тех, кто этим там занимается?
– Я там побывал как турист, и, конечно, ничего не исследовал специально. Но там и так все видно невооруженным глазом.
– Геленджик, говорят, «вылизанный» город.
– Белгород чистый, например, да.
– Значит, и в России как-то справляются. Есть ли какие-то особые способы обращения с мусором, позволяющие держать город в чистоте?
– Нужно бороться со стереотипами. Да, находят какие-то способы…
– Есть ведь две точки зрения: «чисто там, где не мусорят» и «чисто там, где убирают». Мы в Омске лихорадочно мечемся между ними.
– У нас в «Чистом городе» всегда был принцип: мы работаем по закону. На мой взгляд, не совсем правильно изобретать какие-то способы. На сегодняшний день – я имею в виду появление регионального оператора и так далее – это движение в нужном направлении. Единого, цельного закона практически не было, и все занимались изобретательством – то, о чем вы и говорите. Дело в том, что обращение с отходами – это точно такая же отрасль промышленности, как сельское хозяйство, судостроение, авиастроение. Так к ней и нужно относиться – она должна регулироваться федеральным законодательством. Мы ведь не можем навести порядок только в Ленинском районе Омска и этим ограничиться. Реальные законы должны быть общими, должны быть ответственные люди.
– Каковы ваши личные ожидания от прихода регионального оператора?
– Для нашего региона это благо. Но за него придется платить.
– Сколько?
– Этим вопросом как раз сейчас и занимается оператор.
– Предположения?
– Не хочу гадать. В октябре будет принят федеральный закон, который установит предельное увеличение тарифа по мусору. В том числе учитывая платежеспособность по регионам. Если цифры от оператора получатся больше, чем будет предусмотрено этим ФЗ, часть тарифа будет доплачиваться из областного бюджета. Но тариф все равно будет большой – надо это понимать. Если вы хотите построить атомную станцию, вы ведь пригласите специалистов для этого, правильно? А не СМУ, которое строило коровники.
– То есть ваш собственный завод – это тоже коровник?
– Я готов в этом сознаться. Но тогда и условия были другие. Сейчас мы заменили все на евроконтейнеры, обновили автопарк. Было бы больше денег – было бы лучше.
– Вы хотите сказать, что тариф на вывоз мусора – низкий?
– Поскольку нет полигона, нет и тарифа. Но существует конкурентная среда. Кто сейчас только не занимается вывозом! Те, кто хотят заработать, забирают ваш мусор и вываливают его в ближайшем лесу, сжигают, нанося экологический ущерб. С этим теперь будет покончено. Но за это, повторюсь, придется заплатить. Еще с приходом регионального оператора будут вноситься изменения в территориальную схему. Порядка шести межмуниципальных полигонов все-таки сохранится, добавятся сортировочные заводы.
– А какие изменения в терсхему, на ваш взгляд, нужно внести?
– Это не догма, в нее постоянно нужно вносить изменения. Это живой документ. Просто концепция. Логистика будет немножко исправляться.
– Вы сейчас занимаетесь накоплением мусора. Он останется в зоне вашей ответственности?
– Пока у Надеждинского полигона была лицензия, мы потихоньку вывозили туда мусор с Ленинского полигона. Когда регоператор установит временные сортировочные линии, накопления перекочуют туда – на переработку.
– Вы так удачно договорились? Мол, у нас сырье, у вас – завод.
– Скажу честно, завод на Ленинском полигоне нас очень радует.
– Но у вас же там свой завод.
– Он маломощненький. Все вместе запустим.
– Вы предсказывали, что первые директора регоператора будут сидеть…
– Я стал менее категоричен в этом вопросе. Это ведь деньги и бюджетные, и людей, за всем будет пристальное наблюдение. В целях перестраховки надзорные органы могут и перебдить, а директор – пострадать. У меня пока остается такая версия, хоть вероятность ее исполнения и стала ниже, как мне кажется.
Экологический вопрос
– То есть к нам все-таки точно будут свозить мусор из других регионов?
– Предполагаю, что да. Но этого не стоит бояться. В идеале я вообще рассматривал бы Омск как центр переработки бытовых отходов если не России, то хотя бы Сибирского федерального округа.
– Грустно и даже страшновато звучит.
– Не грустно и не страшновато. Это просто здорово.
– Почему?
– Мы будем обладателями дешевого сырья, передовых технологий переработки, обработки, сортировки. Предполагается автоматическая сортировка, которая заменит большое количество людей и будет более качественной, чем ручная. Как это можно не приветствовать? Не понимаю. К нам же не повезут радиоактивные отходы, ртуть и прочее. Обыкновенные отходы, которые пройдут предварительную обработку на местах.
– Так от этого будет в первую очередь выигрывать наш региональный оператор?
– Давайте не будем путать. Оператор – это как управляющая компания. УК получают свои 20%, а региональный оператор, думаю, от 5% до 10%. Только на функционирование своей системы. Грубо говоря, региональный оператор – как центральная нервная система или сердце, который раскачивает денежные потоки по операторам: перевозчики, те, кто занимается утилизацией, перерабатывающие заводы. Региональный оператор призван координировать все действия, распределять финансы. Не более того. Это даже не точка получения прибыли. Ответственный за контроль, чистку региона.
– А омичи-то как выиграют от чужого мусора?
– Представьте, что вам нужно сделать емкость – канистру. Первичный полиэтилен низкого давления, из которого она делается, стоит, допустим, сто рублей. А сделанная из вторичного сырья – 20 рублей. Чья канистра будет дешевле и, соответственно, конкурентоспособна?
– Прокомментируйте, пожалуйста, цитату эколога Сергея КОСТАРЕВА: «Переработка уже собранного мусора в целом убыточна и существует только для того, чтобы снизить затраты на захоронение. В хорошо организованных процессах (это не про нас) удается сэкономить до половины затрат на захоронение. Теперь нам в область будут свозить отходы из других регионов, которые не будут тратить денег на захоронение, а мы будем, и вряд ли кто-то омичам подарит миллиарды рублей для того, чтобы компенсировать сверхотходы».
– Трудно спорить с ученым человеком… Но в определенных моментах он прав. А именно: говоря о старинных представлениях о сортировочном производстве, где перерабатывать удавалось лишь 10% мусора, экономика была действительно такой, как говорит КОСТАРЕВ. Тогда 50% выручки поступает от продажи вторичного сырья, а 50% – от тарифа на захоронение. Но если предприятие выходит за 10% переработки – хотя бы в 1,5 раза, то экономика предприятия будет работать в плюс даже без тарифа.
– Так объем для захоронения будет расти за счет мусора из других регионов.
– Так ведь за это будут платить.
– Не омичи?
– Нет, конечно. Смотрите: заводу все равно, откуда приходит мусор. Он его принимает за деньги. Привезут его из Омска, Новосибирска или Кемерова – не важно. Просто должен быть жесткий входящий контроль за вредными отходами. Поймите, из Омска не собираются сделать какую-то свалку. Сюда будет прибывать уже отсортированные фракции для переработки. Обычный мусор сюда, конечно же, никто не повезет – это слишком дорого. Беспокоиться не о чем.
– Что скажете насчет массового явления: в мусоре роются не только асоциальные элементы, бомжи, пенсионеры, но и молодые люди трудоспособного возраста, унося все, что можно сдать в пункты приема?
– У нас и на полигоне ходят – кто поросенку своему собрать поесть, кто дровишек, кто бутылки. Но у них есть профессиональная гордость. Если вызвать полицию, то к вечеру полигон загорается…
– Так контейнеры будут закрытыми?
– Да, они будут огорожены, и доступ к ним будут иметь только жители этого дома.
– Документация переработки вторичного сырья с вами будет согласовываться?
– Когда вы дома делаете ремонт, не спрашиваете же у соседей, какие обои вам клеить или какой диван покупать?
– Но мы можем диктовать – это туда, это сюда.
– Вот региональный оператор и строит завод, а нас не спрашивает, по какой технологии ему работать и с какой стороны ему удобней заезжать.
– Но, простите, тогда это не то, что нужно конкретному региону. Иначе получим очередную ТЭЦ-5.
– Любой проект, будь то мусоросортировочный завод или обувная фабрика, проходит государственную экологическую экспертизу. Идти владельцу на нарушения – бессмысленно.
– Предположим, нефтезавод запускает новую линию, а потом месяцами не могут найти виновника вредных выбросов. Разве это не ваша задача, как депутата, такое предвидеть?
– Это не наша компетенция, также как и не компетенция регионального правительства. Это зона ответственности федерального правительства.
– А ваша зона ответственности – люди.
– Во время избирательной кампании мне один ветеран, уважаемый человек прислал пожелание: крепить ядерный щит нашей Родины, бороться с американским и английским империализмом. Самое интересное – я принципиально согласен. Я готов крепить ядерный щит, к которому меня за километр не подпустят… Но это не задача муниципальных депутатов.
Мусорная культура
– В Омске какой-то пещерный способ сбора мусора в страшные контейнеры… И никто это не комментирует!
– Приведу пример. У меня друг живет в Берлине, мы разговариваем по WhatsApp. Я могу находиться в любой точке Омска – у нас везде устойчивая связь. А у них – нет. Знаете почему? У немцев давно связь, поэтому у них как поставили оборудование, так они на старом и продолжают работать. А в России мы берем самое передовое, проскочив несколько ступенек прогресса. С мусором – примерно то же самое. Я согласен, что подход пещерный. Региональный оператор в том числе будет заниматься и этой темой.
– Но контейнерные площадки же не в его ведении, а муниципалитета.
– Именно наш будет этим заниматься, несмотря на то, что это не его зона ответственности. Супернавороченных подземных площадок, как в Европе, конечно, не будет. Но будут бетонные площадки с современными контейнерами – с ограждениями и крышей. Это однозначно. Предполагается, что региональный оператор профинансирует это дело, а регион потихоньку будет возвращать эти средства. Это в том числе говорит о социальной ответственности регионального оператора, пришедшего в Омск.
– То есть через некоторое время у нас будет возможность спросить с кого-то, если это не произойдет.
– Спрашивать все равно придется с власти.
– Попытка уточнить это у первого вице-мэра Евгения ФОМИНА, приходившего к нам на посиделки неделю назад, не увенчались успехом.
– Я сам люблю покритиковать власть, но сейчас хочу вступиться. В обязанности департамента городского хозяйства входит в первую очередь жизнеобеспечение (тепло-, водоснабжение, управление пока муниципальными сетями и так далее). Санитарная же очистка – ведение региона, а не города.
– Но ведь это имиджевые потери для власти – как региональной, так и муниципальной.
– Возьмем две управляющие компании. Одна красит лавочки, другая меняет в доме коммуникации. Какая выполняет более важную функцию?
– Та, которая занимается коммуникациями. Но ведь и про лавочки нельзя забывать, в этом-то и вопрос.
– Согласен с вами. Должен быть баланс.
– Что за пугающая оговорка для председателя комитета по ЖКХ – «управление пока муниципальными сетями»? Есть очередные поползновения на этот счет?
– Они появляются время от времени, но новых нет. Если хотите мое мнение, я считаю, что муниципальное предприятие – не самая эффективная форма собственности, и не только в коммунальном хозяйстве.
– Но Омскэлектро-то – АО.
– 100% уставного капитала принадлежит муниципалитету. Я же знаю, что такое муниципальное предприятие. Когда тот же департамент городского хозяйства тебе звонит и просит увезти мусор из такого-то двора, уважаемый человек, мол, просит. И ты отвечаешь: «Пускай уважаемый человек приходит, оплачивает, и вывезем все. Какие проблемы?» Это поначалу такой шок вызывало. Потом начиналась воспитательная работа директора муниципального предприятия. Не думаю, что что-то изменилось в тех же автотранспортных предприятиях, парках и так далее. Я не считаю такую работу эффективной.
– Для высокой эффективности переработки мусора нужна ведь грамотная его сортировка.
– Не обязательно. Опять приведу пример Берлина. Главное, чтобы мусор разделялся на сухой и мокрый – тот, что поддается и не поддается переработке. Мокрый – пищевые отходы, тетрапаки. Он вывозится бесплатно в определенные дни. В другие дни – сухой. То есть два контейнера – больше не надо.
– Какой сейчас коэффициент прессовки мусора?
– На наших отечественных машинах объем уменьшается в 3,5-4 раза.
– А прессовка в 20 раз – это фантастика?
– Может, и не фантастика. Но американцы потратили миллион долларов, чтобы изобрести ручку, пишущую в космосе. А мы просто использовали карандаш. Можно и в 20 раз спрессовать. Но это будет дороже. Да и нужно ли?
– Как вы думаете, скоро ли у омичей появится культура разделять мусор?
– Это миф, что наш народ сложно что-то заставить сделать. Нужно просто создать для этого условия. Чтобы человек мог отправить на утилизацию батарейку, не проезжая три остановки с двумя пересадками.
Обзор рынка
– Будете участвовать в конкурсе на перевозчиков?
– Да, конечно. Мы не участвовали в конкурсе на оператора в силу финансовых соображений. Даже с учетом наших московских коллег-партнеров. Можно хоть 116 лет проработать на рынке, но если у тебя в кармане три рубля… Заявляться должна не просто богатая организация, а супербогатая. Вот сейчас начнут выставляться квитанции. Принцип работы – как при проведении капитального ремонта. Собираемость поначалу была очень низкой. Я рискну предположить, что по мусору собираемость денег с населения будет до 50%. При общем рынке в 3-5 миллиардов рублей можете себе представить кассовый разрыв? Где взять такие средства? Здесь главное отличие от фонда капремонта: там сколько денег собрали, столько крыш и отремонтировали. Региональный оператор обязан оказать услугу в полном объеме вне зависимости от того, сколько денег он собрал, и мусор текущий вывезти, и со свалками побороться.
– Как сейчас – до объявления конкурса – выглядит рынок перевозчиков мусора? Какова ваша доля?
– У нас 40-45%. У Григория ГОРОВОГО (ООО «ЭкоТранс») не меньше 30% перевозок. Процентов шесть у «Левобережья». Еще есть несколько, плюс иногородние компании.
– Откуда они?
– Екатеринбург, Москва, Барнаул. У них не много машин – по 2-3. Каждый КАМАЗ – 200-300 тысяч рублей выручки.
– Что насчет рекультивации Ленинского полигона? Что все же будет рекультивироваться: свалка или земля под нею, как определил суд?
– Если земля, то все, что на ней складировано, надо будет вывезти – а это десятки миллионов тонн. У нас даже нет в Омске лицензированного объекта, куда это можно вывезти. Не считая того, что это стоит триллионы рублей. Но есть вариант рекультивировать мусор, что там есть: поставить хорошие защитные экраны, посадить рощу или сделать горнолыжный курорт. Этот проект мы сейчас и защищаем, он проходит экспертизу.
Скандальный транспорт
– По поводу новой транспортной схемы, которая будет работать с 2019 по 2041 годы. Что слышно на этот счет? Переведут ли МУПы и частных перевозчиков на безналичный расчет?
– У нас был плотный контакт только с бывшим директором департамента транспорта Олегом ОСИНСКИМ. Мы с ним решали успешно массу вопросов. Если говорить о нынешнем директоре, то он мне даже не звонил ни разу как председателю комитета. Очевидно, он считает, что депутаты ему не нужны. Пока мне ничего не известно, и я буду реагировать только по факту. С перевозчиками мы, может, и не в плотном, но постоянном контакте в отличие от чиновников.
– Ранее говорили, что если не будет хватать водителей, то их будут привлекать из области. Но в маршрутных такси можно встретить за рулем китайцев. У нас такая проблема с кадрами?
– Даже по своему предприятию сужу: хороший водитель – это штучный товар. Будем вынуждены увеличивать заработную плату. Сейчас она почти достойная.
– На своей прошлой пресс-конференции региональный министр природных ресурсов и экологии Илья ЛОБОВ сказал, что в идеале омский транспорт стоит перевести на метан. Правда, все понимают, что сейчас это нереально. Что, на ваш взгляд, можно сделать, чтобы минимизировать экологический ущерб, наносимый Омску общественным транспортом?
– Да не вопрос – давайте строить заправки, переведем машины на газ, места стоянок будем оборудовать по-другому (ведь машины на газе хранятся совсем по-другому, их на подземном паркинге уже не поставишь). Мы готовы пойти на эти затраты? Тогда давайте делать. Если нет средств – давайте нюхать то, что есть.
Ранее текст полностью был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 3 октября 2018 года
