Только посадили деревья и сразу отчитались о компенсационном озеленении, и никого не волнует, что станет с этими деревьями позже.
В городскую комиссию по сносу, обрезке и восстановлению зеленых насаждений входят не только чиновники, но и эксперты. Иногда их вполне разумные инициативы остаются не услышаны. Обсудить одну из них обозреватель «Коммерческих Вестей» Анастасия ПАВЛОВА пригласила ее автора, заслуженного лесовода РФ, почетного работника лесного хозяйства, доцента аграрного университета Анатолия БОГУНА.
− Анатолий Петрович, поправьте меня, пожалуйста, если я не права. На суд комиссии выносятся вопросы о, допустим, возведении объекта, предполагающего вырубку деревьев, и вы коллегиально должны принять решение – допускать строительство или нет. Сомневаюсь, что представителям власти достанет смелости пустить проект под нож. Голоса же противников просто потонут в общей массе. Вы, получается, ставитесь перед фактом: «будем строить». Выбор без выбора.
− Все так. Я был на трех заседаниях (остальные пропустил из-за болезни), и только на одном докладывающему задавались вопросы, все остальное принималось без рассуждений. Убежден, что должен быть план, из которого бы ясно следовало, когда, где и что в городе планируется строить – хотя бы на год вперед. Тогда у нас была бы возможность выдать заключение, какие деревья можно снести, а какие трогать нельзя. Сейчас все очень хаотично происходит – предприниматель подал заявку и мы тут же ее рассматриваем буквально вслепую, без раздаточных материалов, документов, иллюстраций, нам предоставляются лишь протоколы. Сложно оспорить позицию спикера, если не в курсе подробностей того, о чем ведется речь. Можно сказать, что я в комиссии скорее исполняю роль статиста.
− То есть к вам, как профессиональному дендрологу, не обращаются за советом?
− Пока нет. Я после первого же заседания предложил разделить все рубки на категории: санитарные, эстетические, инженерные – под строительство, коммуникации, то есть под освобождение земли. И уже исходя из этого проводить выездные комиссии на местности: санитарные, например, в вегетационный период. Если нужно землю освободить — понятно, что нет смысла обследовать деревья.
− И что бы это изменило?
− Как минимум, успокоило бы общественность. Зная, что деревья были больные или что на их месте появится дом, проще принять снос насаждений как факт. Но пока реакции на мое предложение не было. К слову, межквартальные рубки находятся в ведении администрации округов. Их решения также непрозрачны. Я живу на Старой Московке, и у нас убрали несколько десятков ив. Неизвестно, будет ли что-то организовываться на том месте. Почему бы не ставить таблички с указанием, какие работы ведутся на площадке и кто за них ответственен? Вспоминаю, когда на Зеленом острове вырубили 10 тысяч деревьев, из которых только процентов пять оказались с гнильцой – там концов тоже было не найти.
− В районе Волгоградской улицы планируется возвести микрорайон. Березовые околки на той площадке представляют ценность?
− Естественно. Срубить деревья, чтобы потом устроить зеленую зону... Разумней ее сохранить в первоначальном виде. Цели инвестора понятны: там удачная инфрастктура. Но заниматься компенсационным озеленением, когда можно его избежать?..
− Кстати, о нем. Помню, как в парке 300-летия Омска вымерли целые аллеи.
− Да, для тех пород не подошла почва. К сожалению, это распространенная у нас проблема. Одно время в Омске был бум на сосны, их сажали повсюду. Я был против, поскольку они быстрее остальных реагируют на загрязнение воздуха. Елка куда лучше, ведь она сбрасывает иголки раз в два года, а сосна – в пять. В Птичьей гавани бывший губернатор показательно сажал кедр, который нельзя вытаскивать на солнце... В лесном хозяйстве говорят, что деревья прижились, когда они простояли минимум семь лет. Чиновники же только посадили, как сразу отчитались о компенсационном озеленении, и никого не волнует, что стало с этими деревьями позже. Конечно, это неправильно, но очень выгодно тем фирмам, которые занимаются посадками саженцев. Деревья же в городе играют важную роль – поглощают углекислый газ и выделяют ионизированный кислород. Когда рубят насаждения вдоль дорог, служащие заслоном от выхлопов, а высаживают компенсационные чуть ли не в другом районе, смысл озеленения теряется. Часто убирают лиственные деревья, а садят упомянутые мной сосны. Они заработают лишь лет через 30, само наличие молодых сосенок качество воздуха не меняет. На мой взгляд, вся загвоздка в чиновниках-временщиках. Конечно, они не пытаются вникать в вопросы и предпочитают посадить что угодно, лишь бы галочку поставить, зная, что лет через пять уедут из региона. В советское время при горисполкоме был отдел зеленого строительства, все проекты строительства подразумевали озеленение, в том числе промышленные площади, на предприятиях работали дипломированные озеленители. Все это и позволило в 1970-е Омску стать городом-садом.
− Кронирование, насчет которого часто разражаются споры, вы одобряете?
− Все зависит от времени его проведения, возраста дерева. Просто к кронированию надо подходить с умом. Само собой, дерево можно и покалечить. У завода «Полет» тополя засохли как раз после этой процедуры. Есть более существенная проблема – отсутствие зеленой базы. Мы банально не знаем, сколько в принципе в Омске деревьев, каких пород, в каком они состоянии. Последний раз такая работа проводилась в 1930-х, и с тех пор данные не обновлялись. Зато утверждается, что на одного омича чуть ли не 100 га лесов приходится. Все из-за того, что к региону присоединили земли Гослесфонда. В городе дышится не легче, ведь эти леса далеко. Питомников своих у нас нет, все приходится покупать в других регионах.
− Тополя должны быть в городе, на ваш взгляд? Об этом тоже часто спорят.
− От женских особей можно отказаться, которые пылят. А мужские – почему бы не сажать? Они в первой пятерке очистителей воздуха и начинают работать уже в 10-15 лет. Все должно быть сбалансировано: пусть будут и тополя, и березы, и вязы, и шаровидные ивы, и клены, и сибирские яблони, и пихты, и кедры. Непонятно, почему не садят у нас рябину, столь распространенную в Новосибирске.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты "Коммерческие вести" от 17 марта 2021 года.
