«В Омске стоимость воды – 27 рублей за кубометр, а в Ясной Поляне или в Розовке, где я проживаю, даже не 75, а 130 рублей».
Омский район, как признается его глава Геннадий ДОЛМАТОВ, «безвыходно» богатый (по отношению, конечно, к другим сельским территориям региона) – в силу близости к Омску и густонаселенных территорий. Чем живет муниципалитет, как переживает преобразование в округ и вездесущее подтопление, как решает вопросы с водой и электричеством, привечает инвесторов и о многом другом, его руководитель традиционно рассказал на кухне «Коммерческих Вестей». Записала интервью обозреватель Евгения ВАЙС.
Про муниципальную реформу
– Геннадий Геннадьевич, на каком этапе вы сейчас ведете муниципальную реформу? Как теперь правильно называется муниципальное образование, которым вы руководите?
– Пока все еще называемся Омским муниципальным районом. Процесс преобразования идет, мы шагаем в ногу со временем. Но зашли в него одними из последних, поскольку район крупный, советы поселений мощные. Конечно, пришлось посмотреть, понаблюдать, погрузиться в реформу, чтобы понять ее плюсы и минусы, а уже потом выходить к людям и вещать эту историю. Очень много вопросов было у населения, в том числе у депутатского корпуса, кто-то как всегда на этом попытался поспекулировать, не без этого... Но в основном все прошло конструктивно, все 24 поселения проголосовали за преобразование. Это был февраль, и идти по процедуре Законодательного собрания просто не было смысла, потому что фактически уже вступал в силу Федеральный закон №33-ФЗ.
– То есть вы пошли напрямую по федеральному закону, а не по областному?
– Да, так поступили четыре района Омской области по разным причинам. Но в принципе мы были готовы идти и по закону Омской области, потому что за решение проголосовало 100% поселений. 19 октября у нас состоятся выборы депутатов первого созыва уже как Омского муниципального округа. Будут очень серьезные изменения в соответствии с федеральным законодательством. Сейчас у нас 18 депутатов, а будет 26. Уже утверждены соответствующие избирательные округа – все одномандатные. Выдвижения кандидатов начались.
– Получается, партийных списков не будет?
– Не будет.
– Нынешний состав поселковых депутатов свой срок закончит или сложит полномочия досрочно?
– Депутаты будут исполнять свои полномочия до выбора нового состава Совета. Переходный период определен федеральным законом до 2028 года, но, я предполагаю, мы пройдем его раньше. Уже готовим нормативные документы, разрабатываем положение, регламенты – в октябре и перейдем. Бюджет будем принимать еще в старой линейке, потому что не успеем все завершить до конца года. Новый Совет будет утверждать 24 бюджета (25 с районом) по-старому. То есть в финансирование 2026 года зайдем без структурных изменений. Далее, в зависимости от того, как сформируем бюджет 2026 года, будем переходить в сам процесс преобразования.
– Были ли предложения объединить Омский район с Омском или как-то разделить его?
– Нет, таких предложений не было. Когда-то ходили слухи, но я не думаю, что Омский район – территория, которую следовало бы делить. Она же не обособленная, это совершенно уникальная агломерация вокруг Омска, которой надо грамотно управлять. Районные центры, вокруг которых поселения, это одно, миллионный город и его пригороды с их запросами, требованиями, жизненными циклами – совсем другое. Как едешь по Москве и не замечаешь, что попал в Подмосковье, так и у нас. Надо уметь совмещать проекты Омска и Омского района, учитывать множество пересекающихся историй.
– Значит, 19 октября прекратятся полномочия глав поселений.
– Да, прекратятся.
– То есть поселки окажутся вне местного общественного контроля, вернее, будут находиться только под окружным контролем. А у них ведь были достаточно жесткие внутренние битвы…
– Мы в любом случае сохраняем институты общественности. На местах после преобразования будем формировать общественные советы. Это инициативные люди, которые, возможно, выйдут из действующих составов советов депутатов, и будут взаимодействовать с лицами, назначенными на территории. Делать то же самое, обсуждать вопросы, проблемы. Полномочия еще не продуманы, сейчас их разрабатываем. Понятно, по сравнению с депутатами у общественников не будет право голоса, только – совещательный. Тем не менее, мы ни в коем случае не удаляем людей, заинтересованных в развитии своего поселка, не убираем их в сторону, как многие боялись.
– То есть станут как общественные советы при министерствах – собираться будут не регулярно и не влиять на действительно актуальные вопросы.
– Регулярность очень важна, согласен. Но повторю, речь идет именно об инициативных, заинтересованных людях. Взять обсуждение бюджетов, которые сейчас формируются, исходя из наполняемости, в соответствии с налоговым законодательством, с дотациями, с программами. Когда мы станем округом, финансирование будет прямое – по сметам и задачам поселений. Грубо говоря, появился у поселения миллион рублей, депутаты обсуждают, куда его потратить в первую очередь. Предполагаем такую систему сохранить. Общественный совет как раз и будет обсуждать бюджеты, доведенные до поселений, и определять, на что тратить средства.
– Деньги-то будут у вас.
– Так мы же их поселениям и будем давать – кота в мешке не удержишь. Мы ведь понимаем, что территории нужно чистить, благоустраивать, делать освещение, дороги ремонтировать, строить – процессы нужно финансировать. Это никуда не денется. Мы это будем делать через поселения, через тех, кто на местах.
– Это будет некий аналог инициативного бюджетирования? Или вы будете советоваться с областью?
– С нас-то в любом случае полномочия никто не снимает. Все, что касается внутрипоселковых дорог, освещения, благоустройства, находится в поселениях. Генеральные планы, земельные участки, крупные строительные проекты – за это отвечает район. Что произойдет, когда мы получим единый бюджет? То же самое. Как происходит сегодня получение программных денег на внутрипоселковые дороги? У нас 24 поселения, больше 1000 километров дорог. Каждое поселение формирует заявки, сметы, но у нас есть предел – определенная сумма на весь муниципалитет. Мы садимся с главами поселениями и обсуждаем, кому важнее, кому нужнее. Размазать, грубо говоря, 70−80 миллионов на всех – это копейки. У нас есть управление жизнеобеспечением, которое оценивает наиболее сложные участки и предлагает их отремонтировать. И мы, допустим, эти 70 или 100 млн делим между пятью поселениями в этом году, в следующем даем деньги другим поселениям. И то же самое будет происходить после реформы, ничего не поменяется. Отраслевой орган, который сейчас занимается формированием проектно-сметной документации, будет заниматься ею и дальше. Что он сейчас оценивает состояние дорог, то и потом. Строительством водопроводной системы заведует тоже отраслевой орган района – это не поселенческий уровень. То есть по большому счету ничего не поменяется, а вот с точки зрения людей, на мой взгляд, будет лучше, потому что для решения вопросов, связанных с земельными отношениями, получением земельного участка, гражданин раньше был вынужден ехать в район, а теперь в его поселении будет сидеть специалист от района и оказывать помощь. Всем будет легче.
– А другие плюсы от реформы помимо этого будут?
– Есть очень много примеров, когда вопросы местного значения не решались по разным причинам. Поселения в иные периоды были без главы. Усть-Заостровка пять лет так жила. Иртышский, казалось бы, самый благоприятный поселок, но депутаты между собой что-то не поделили и на протяжении трех лет не могли принять бюджет – постоянно приходилось вмешиваться. Таких нюансов очень много. И на протяжении всего этого времени мы понимали, что институт местного самоуправления в том виде, в котором он планировался, себя не оправдал, давайте честно говорить. Человеку неважно, кто какие полномочия исполняет, у него затопило при усадьбе участок. По подтоплению вообще много сегодня вопросов. Но это полномочия не районные, а поселенческие. Решаем проблемы всеми правдами и неправдами все равно мы. Если бы у меня глава поселка был в полном подчинении, как вы думаете, он бы мог проигнорировать эту ситуацию? А сейчас может. Когда будет окружная история – не сможет. Потому что либо ты в команде работаешь, исполняешь возложенные на тебя функции, либо нет.
Про воду
– Водопровод в Чернолученско-Красноярской зоне построили? Эксплуатируется?
– Да, слава богу, достроили в декабре 2024 года, ввели в эксплуатацию, людям пошла чистая вода. Не зря в 2021 году начинали эту сложную работу. Большое спасибо губернатору, что проект поддержал, почти миллиард рублей стоила вся эта история. Водопровод начал функционировать в январе, но до сих пор работает в режиме наладки. Шероховатости есть, происходит донастройка, поначалу вообще сильно сбоило, даже жалобы поступали. Сейчас все более-менее нормализовалось, подключаем новые компоненты.
– Куда идет и откуда поступает вода?
– Вода идет от городского Омскводоканала, с Крутой Горки – через Красноярку и до северней части Чернолучья. Изначальной задачей было обеспечить водой население Красноярки (там проживает более 5000 человек) и Чернолучья, в котором много здравниц, санаториев.
– Вы говорили, что проект не предусматривает их обеспечение водой, они сами должны заплатить за проводку до себя.
– Ничего не поменялось в этом смысле. Цена техподключения устанавливается РЭКом, предприятие его оплачивает и достраивает водопровод до своей территории. Эта работа только начинается, принимаются заявки. Сейчас требуется решение второй части – канализационной. Над этим уже работаем. Я рассчитываю на то, что все-таки бизнес объединит усилия и начнет строительство подводки к лагерю отдыха «Стрельниково», к здравницам, которые рядом находятся, тогда мы сможем разговаривать о подключении населения этой части Чернолучья, куда водопровод пока не подведен. Строить за бюджетные ресурсы здесь вряд ли удастся: больших программ нет, а в программы поменьше мы не попадаем – не так много людей в этой части проживает. Если юридические лица не будут строить туда водопровод, будем рассматривать вариант локальной очистки воды.
– А какая вышла стоимость кубометра?
– По 75 рублей. Но так же и было раньше – РЭК ведь устанавливает. Понимаете, тарифный период рассчитывается на три года либо на год, если компания формирует дополнительные затраты. У нас водопроводная труба введена в эксплуатацию в декабре, поэтому на тариф это не повлияло. Сейчас наша муниципальная компания будет заявляться на новый тариф, наверное, с учетом фактических затрат. Но я не готов сказать, поднимутся цены или нет. Строительство водопровода точно туда не закладывается, потому что использовались средства казначейского кредита.
– Несколько лет назад говорилось, что Омскводоканал берет на себя обеспечение каких-то поселений Омского района.
– Да, но это длительный процесс, мы еще в пути. Консолидировали все водопроводные системы в один районный кулак, но к самой процедуре пока не подошли. Должна быть либо концессия, либо создано акционерное предприятие, либо еще что-то. Это обсуждается на уровне правительства. Пока конкретного решения нет. Взять газификацию: газ один, у всех одна стоимость. А систем водоснабжения несколько: есть облводопровод, есть городской водоканал. В Омске стоимость воды, грубо говоря, 27 рублей за кубометр, а в Ясной Поляне или в Розовке, где я проживаю, даже не 75, а 130 рублей. А если бы регион не дотировал, было не 130 рублей, а наверное, в два раза больше. По логике, это все должно быть объединено.
– В том числе с вашей муниципальной компанией?
– Конечно. Все надо соединить, как по мне. Сделать усредненный тариф для всех жителей Омского региона. Мне кажется, это было бы честно.
– Но вода-то может направляться чистая, а вот трубопроводы, по которым она бежит – старыми и ржавыми...
– Понимаю. На протяжении всего прошлого года и даже в этом году мы строили станцию очистки воды в Красной Горке. Станция заработала, воды населению стало хватать, а жалобы не прекращались и даже попали генеральной прокуратуре на контроль. Выехали туда, начали анализировать, на станции действительно все хорошо, а если вода чуть постоит где-то, она желтая бежит. Системы старые и нужно время на промывку труб.
– Весной вы вводили режим повышенной готовности в Лузинском сельском поселении и Ростовке из-за аварийного состояния водопровода, канализации. Местные жители постоянно пишут, что у них то дома топит, то кладбища. Как сейчас обстоят дела? Что вы делаете, чтобы в ремонтную программу войти?
– Ситуация там действительно очень сложная. Система в Лузино – моя ровесница – 50+. Конечно, просто пришло время. Когда посыпалась система канализации и система водоснабжения, мы из резервного фонда вложили туда порядка 20 млн – только на устранение проблем. Министерство энергетики помогло трубной продукцией. Работы еще ведутся, планово меняем трубы, проблема еще не устранена. Мы выбрали наиболее сложные участки: три-четыре наиболее критичных улицы в Лузино, три улицы в деревне Пятилетке рядом. Только чтобы три улицы в соответствие привести, нужно больше 100 млн. Проработали вопрос с министерством энергетики, с прокуратурой находимся во взаимодействии. Подготовили предварительные сметы, направим их на прохождение госэкспертизы. Рассчитываем на то, что сможем попасть в федеральный проект «Модернизация коммунальной инфраструктуры». Сейчас же меняем трубы кусками там, где нет целесообразности латать. Еще и глубина залегания – 4,5 метра и больше, не вся техника такое берет. Обычно грунтовое промерзание на уровне трех метров, и именно так мы закладываем водопроводы – их берет любой экскаватор. А раньше строили на глубине 4,5 метра и больше. Попадаются асбестовые трубы, чугунные. В Магистральном поселении в селе Ребровка тоже большие проблемы с водопроводом, приступили к проектированию.
– На прошлых кухонных посиделках несколько лет назад вы говорили, что еще хуже обстоят дела с канализацией в Ясной Поляне.
– За это время и городскому водоканалу, и местным бизнесменам удалось модернизировать существующую канализационную систему: крупные застройщики получили соответствующие технические условия. С учетом модернизации Мельничной улицы вопросы прорабатываются. На сегодняшний день тех проблем, о которых я тогда говорил, уже нет. Есть проблемы, связанные с Троицкой системой водоотведения, которая идет с Новоомского –она тоже очень старая.
– Там Омскводоканал обеспечивает поступление?
– Нет, Омскоблводопровод. Там, где нет Омскоблводопровода, работает наше МУП «Водоканал Омского муниципального района Омской области». Город у нас присутствует только на нескольких предприятиях, в которых есть прямые водопроводы от городского водоканала и заключенные сотрудничества. Это Морозовская фабрика, птицефабрика «Сибирская» и другие.
Про полигон, крематорий и Северный обход
– С Ясной Поляной решился, стало быть, вопрос с застройщиком.
– Да, там уже живет 6000 человек и примерно столько же жилья планируется возвести – место есть. Но проект пока не готов, не сориентирую насчет этажности. В Пушкинское поселение зашел застройщик, комплексно осваивает территорию. Микрорайон так и называется – «Пушкинский».
– А как продвигается реализация проекта крематория?
– Он планировался на Морозовской территории. Бизнес действительно зашел, регулярно оплачивает аренду, но ничего не делает. Срок аренды участка истекает или в этом году, или в 2026-м. Заявилась еще одна компания московская на строительство крематория – оно успешно ведется на территории Надеждинского поселения.
– Недалеко от Надеждинского полигона. Что там, кстати, происходит?
– Да ничего не происходит. Лицензию у него отозвали, территория частная. Сейчас для полигона твердых коммунальных отходов на территории Омского района определено место недалеко от поселка Ачаирский. Там пока ничего не строят.
– Два года назад компания «Сибирская аэробаза» делилась планами запустить в Новоомском поселении производство самолетов. Что с этим проектом сейчас?
– Они начали сборку легкомоторных судов собственного производства, сертифицированных, естественно. По-моему, две или три модели апробировали. Да, это не серийная производство, но опытные образцы готовы. База расширяется.
– Что происходит с Северным обходом?
– Сейчас идут масштабные подготовительные работы, связанные с добычей недр, формируется пректно-сметная документация: Северный обход, аэропорт, гидроузел, которые тесно связаны. Все это нужно для того, чтобы обеспечить необходимый объем сырья для дорожного полотна, для аэропорта, в частности. Запрашиваются площадки под складирование инертных материалов: щебень, песок и так далее.
– Я общался с сетевыми организациями, которые жаловались, что Омский район с огромной задержкой выдает сервитуты на ЛЭП.
– 100% согласен с ними всеми. Беру грех на душу, все так и есть. Но это не потому, что мы не хотим, а потому что действительно была проблема – сейчас мы с ней справились.
– Какая проблема?
– Как с догазификацией все свалилось в один момент. И газопроводы надо оформлять, и электрические провода. Только от одного МРСК поступали сотни обращений. А это огромная подготовительная работа. Мы просто физически не справлялись – специалисты захлебывались. Приношу свои извинения всем, кого это затронуло.
Про подтопление и овощи
– Вернемся к теме подтопления в Омском районе. Как обстановка?
– Помните затопление Осташково, Ульяновки, Морозовки? Губернатор вводил режим повышенной готовности на этих территориях. Мы начали глубоко во всю эту историю погружаться. Можно было предположить, что обводнение территории совпало со строительством 4-й секции золоотвала ТЭЦ-5. Но что мы видим спустя два года? Грунтовая вода идет снизу, из-под так называемого замка, который находится в любом ландшафте на уровне одного-двух метров. Когда плодородный слой земли снимаешь, упираешься в глиняный либо известковый засов, вода просачивается снизу – где-то поднимается грунт, где-то разломы происходят и т.д. А поверхностная вода пропитывает землю сверху вниз, ей просто физически некуда деваться, некуда уходить. Что бы ты ни делал, куда бы ни рыл, ни копал, отвести ее практически нереально. Соответственно, эти два фактора наложились. Мы разговаривали с учеными. Омск стоит более 300 лет. Активная фаза вмешательства человека в землю началась 100−120 лет: мы забиваем сваи, делаем фундаменты. Но подземное течение все равно существует, как ни крути, и оно двигается с разной скоростью: где-то два километра в год, где-то километр, в зависимости от рельефа и местности. Природа не зря же формировала все эти реки, истоки, ключи, родники, а человек пришел, тут сваи забил, там еще что-то построил. Все эти заторы, конечно, тормозят движение воды. Знаете, как наши предки заводняли территорию?
– Строили валы.
– Вы почти правы. Когда ты поймешь, как происходит подземное движение воды – а оно, как правило, идет либо к реке, либо обратно – копаешь ров достаточно глубоко, до воды, грубо говоря, до жилы, забутовываешь ров глиной, делаешь глиняный замок. А здесь, допустим, копаешь котлован. Когда вода двигается сюда, она упирается в глиняный затвор, и все, что расположено до этого момента, поднимается. Так наши предки формировали водоемы. Наша технократическая история оптимизма не добавляет. Факторы сложились так, что, видимо, это все как раз наружу и вылезло: поплыла Морозовка, (Магистральный не беру в расчет, он периодически в низине плывет), Пушкино фактически в воде, Петровка в воде, Омский в воде, даже те территории, которые никогда традиционно в воде не были – например, Усть-Заостровка, находящаяся на песках. У меня вчера женщина на приеме была – топит ее приусадебный участок. Мы откачиваем, а вода снова поступает, потому что участок в низине. Те, кто на возвышенности, еще в выигрышном положении. Было совещание несколько дней назад с сельхозниками. Директор СПК «Пушкинский» рассказывает, что трактор заходит на картофельный вал, и сразу в колее вода – она автоматически из земли выдавливается. Земля просто перенасыщена влагой! Люди, конечно, связывают это с прорывами на водопроводах… Не без этого. Но они просто добавляют воду к тому, что уже есть.
– Пробовали рыть котлованы с отведением, то есть простые вещи?
– Там, где это возможно, конечно. Не так давно в Троицком поселении, например. Там есть Невская улица, есть поле, есть водоотводная канава. Она наполнилась и по рельефу надо было прокопать 10 метров, чтобы вода дальше пошла. Сделали, позволили ей скатиться. А взять, допустим, Пушкино – оно фактически ровное. Дали месяц, чтобы геодезисты концептуально посмотрели местность, поизучали высоты. Омский поселок тоже тонет у нас, а там земля, которую рыть нельзя, грубо говоря.
– В смысле, с правовой точки зрения?
– Конечно. Есть Россельхознадзор и другие ведомства, которые просто не дадут тебе это сделать. Таких ограничений масса. Прокопали бы, а там нефтепровод высокого давления. У нас в Пушкино мужики начали копать, трактористы, порвали кабели…
– Как ваши овощеводы к этому относятся? Это же бизнес, деньги, реальные доходы.
– Да как... Грустят все.
– Недавно к вам в Лузино зашел иногородний инвестор – как раз выращивать овощи. Кто именно занимается строительством?
– Да зашла крупнейшая компания «Рост». Многомиллиардный проект. Мы все документы им отдали, они реально активно себя ведут. Я на 100% не знаю, но предполагаю, что будет не одна строительная организация, потому что объект очень большой. Рассчитываем, конечно, что подрядчики будут омские. Кстати говоря, с приходом Виталия Павловича Омский район наконец-то вошел в действующий состав Совета по инвестиционным проектам Омской области. Также с благословения губернатора мы создали свой архитектурный строительный совет. Теперь в районе даже ИЖС комплексно осваивается только исключительно по нашим рекомендациям, и это абсолютно правильно.
Про бюджет, курорт, газ и электричество
– У вас самый богатый район Омской области?
– У нас безвыходно самый богатый, да, потому что самый большой и находится вокруг города Омска. Это объективно работающие факторы.
– Какой бюджет за прошлый год?
– Бюджет у нас сейчас консолидированный, в этом году планировали доходы в объеме 4,1 млрд рублей, сейчас собираемся выйти на 4,38 млрд с плюсом. Собственных доходов у нас 1,6 млрд. Это хороший показатель, потому что по отношению к прошлому году мы на 150 млн приросли.
– Еще про один инвестиционный проект хотела спросить. Помнится, компания «Омск Сайдинг Инвест» анонсировала строительство в Омском районе базы отдыха с центром экстремального спорта, парашютными вышками, площадками для запуска воздушных шаров. Где это будет находиться и на какой стадии проект?
– Поселок Новотроицкий в пойме Иртыша. Сейчас активная фаза строительства. Уже разбиты глэмпинги, формируется база для экстремальных видов спорта, строится посадочная площадка для самолетов, в том числе АН-2. Запуск первого этапа запланирован на осень этого года. Они дальше строят, уже появились буквы «Вокруг неба». Когда на самолете будете лететь, обязательно увидите эту надпись, она с ночной подсветкой.
– Вот вы, кстати, говорите про Чернолученско-Красноярскую санаторно-курортную зону. А какой у нее юридический статус, кто ее регулирует в этом качестве, контролирует?
– Юридически она никак не обозначена. В бытность Леонида Константиновича ПОЛЕЖАЕВА ее пытались постановлениями внутренними, субъектовыми сформировать, но никакого, по большому счету, статуса так и не сложилось. Там находится реликтовый лес, часть природной гряды, которая берет свое начало в Алтайском крае и идет сюда через Новосибирскую область. Исторически сложилось так, что здесь же расположены наши основные здравницы, детские оздоровительные центры. Понятно, что инфраструктура развивается.
– Зима близко. В Морозовке жаловались, что в морозы вместе с отоплением пропадает электричество. Что делается для решения проблемы?
– Что касается электричества, к сожалению, не только в Морозовке такая проблема. Из Троицкого жалобы поступают бесконечно. Дело в том, что вся Морозовка ушла от центрального теплоснабжения, даже в многоквартирных домах стоят газовые или электрические котлы. Отключения происходят и летом, конечно, люди это воспринимают как негатив. В Морозовке две ветки: одна частная, вторая – МРСК. За техническое присоединение к МРСК надо отдать 3–5 тыс. рублей, не все на это идут. А частная линия старая, ее, по идее, надо вообще убирать. Но мы же не можем человека обязать переподключиться. Да, нужно понести затраты, хотя они небольшие.
– На газификацию же потратились. Какая по ней, кстати, динамика?
– Все догазифицируется хорошо, люди активно работают. Сейчас новые территории появляются, Зеленое поле зашло. Построили ГРС-29, заканчивается проектирование разводящих сетей в Троицком и Новоомском поселениях. Процентов 60 населения района охвачено газоснабжением.
– Есть те, кто сопротивляются?
– Конечно. Не буду называть поселение, мы хотим там закрыть основной тепловой источник для частного сектора, подвинуть его ближе к многоквартирным домам. Тогда протяженность теплотрасс и водопровода (он идет спутником) сократится в разы. Жителям логично будет заявиться в программу догазификации, получится дешевле. Не хотят! Еще история была с Омской областной газовой компанией, которая объективно не справлялась со своими функциями. Сейчас стоит задача перевести людей со сжиженного газа на природный. Стоит это тысячу рублей – чтобы обследовать вентиляционные шахты. Ничего люди не теряют, только выигрывают. Плюс появляется потенциальная возможность газифицировать свой дом, перейти на индивидуальную газовую систему отопления. Месяца три вся команда убеждала народ! Кое-как ситуацию сломали.
– Коротко про Врубелево, пожалуйста. Что там? По-моему, так и стоят скелеты домов с пустыми окнами.
– Там на самом деле достаточно большие подвижки произошли. Самое главное, практически решили вопрос с дольщиками – они не попадали под статус обманутых дольщиков, потому что дом введен в эксплуатацию. Объявился потенциальный инвестор, готовый осуществлять деятельность. Микрорайон развивается, новый дом небольшой построили. Сейчас ведется за счет инвестора строительство водопровода. Я надеюсь на то, что все-таки третий дом получит вторую жизнь. Все к этому идет.
– Как выглядит сейчас динамика жилищного строительства в Омском районе? Насколько прирастает строительство частных домов?
– Спрос растет как никогда. Сегодня у нас есть ряд проектов комплексного развития территорий. Если заходит застройщик, готовый реализовать жилой комплекс того же индивидуального жилья, таунхаусов, мы это все обсчитываем, заключаем соглашение о комплексном развитии территории, в котором предусматриваем строительство дорог, системы водоснабжения и т.д. – чтобы не иметь проблем. Рентабельность у таких проектов, кстати, нормальная. То, что домик в деревне дешево содержать, не более чем миф. Когда ты живешь в многоквартирном доме, очень много людей потребляют ту же услугу, что и ты, а в собственном доме тебе надо все одному подвезти, ты индивидуально обслуживаешься. Да и пригород все-таки особая территория. Домик в деревне – дорогое удовольствие, это надо понимать. А загородный хороший коттедж – тем более. В Пушкино, например, есть закрытый поселок Кружавино, там свои правила: бани строить нельзя, шашлыки жарить нельзя, собак содержать нельзя. Думал, честно говоря, что не будет на это спроса, но люди покупают там участки, заезжают, стригут лужайки и отдыхают.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 3 сентября 2025 года.
Фото © Алексей ОЗЕРОВ
