11 февраля стали известны победители Всероссийского конкурса управленцев «Лидеры России». Одним из них стал омич Евгений ЛУПИНОС, руководитель компании «Most Consulting». Вернувшись в Омск, он согласился поделиться с «КВ» свежими впечатлениями о конкурсе. На темы лидерства, развития тренинговой индустрии в Омске, самооценки и наставничества с ним беседовала корреспондент Анастасия ИЛЬЧЕНКО.
– Евгений, вы стали лидером России. У вас всегда были лидерские качества или воспитали их в себе?
– Когда учился в школе, не чувствовал себя раскованным, таким рубахой-парнем. Работал над собой, хотелось преодолеть барьеры, стеснительность. И я решил сделать такой челлендж – провел для школы последний звонок и выпускной. В итоге понял, что мне нравятся публичные выступления. Было приятно, когда меня пригласили преподавать в Омский государственный университет.
– Что вас привлекает в публичных выступлениях – позитивная реакция зрителей?
– Мне нравится сам процесс. Не обязательно должна быть реакция. Конечно, она подкрепляет удовлетворение. Если я преподаю, веду занятия, тренинг и вижу, что людям интересно, естественно, меня это подпитывает еще больше. Совершенно не близки варианты, когда человек читает с листа лекцию. В таком формате я за девять лет преподавания в университете не провел ни одного занятия.
– Экономические дисциплины имеют серьезную теоретическую основу. Неужели вы все знаете наизусть?
– Это и не нужно. Университетское образование предполагает, что есть теоретическая база, изложенная в учебниках, и студенты должны с ней знакомиться сами. Моя функция заключается в том, чтобы в целом сориентировать их и правильно истолковать то, что написано в учебниках, чтобы теория стала интересной и понятной. Энциклопедически точные определения под запись не являются задачей лекции, преподавателя. Их студенты могут найти сами.
С каждым годом все меньше остается времени на преподавание, и сейчас я занимаюсь этим только по субботам и даже не каждый семестр. Какую-то небольшую долю времени, думаю, всегда буду уделять университету. Это у меня хобби, а не работа.
Параллельно с преподаванием почти год работал в КБТМ руководителем отдела мотивации, но достаточно быстро понял, что это не мое. Далеко не все свои предложения, идеи мог реализовать там. Тогда я уже начинал серьезные консалтинговые проекты и в скором времени, в июне 2012 года, создал компанию «Most Consulting».
– Сегодня компании более пяти лет. Как вы оцениваете ее развитие?
– Она достаточно стабильна с точки зрения экономических показателей, но в других моментах у нас произошли довольно сильные изменения. Мы разрослись: сейчас у нас пятеро штатных сотрудников и около 15 внештатных. Но количественные параметры не так интересны, как качественные. Компания постоянно меняет портфель услуг, переходит на более высокий уровень и консалтинговых, и тренинговых продуктов. И географически мы выглядим более интересно. Начинали с проектов только в Омске, а сейчас работаем уже в десятке регионов – Тюмени, Новосибирске, Москве, Подмосковье, в Южном и Центральном федеральных округах.
– В результате победы вас внесли в кадровый резерв России. Что это для вас значит и что это вообще такое?
– Самый правильный ответ на данный вопрос – не знаю. Честно признаюсь, не имею четкого представления. Понятие «кадровый резерв» у нас используется довольно часто. Я сам принимал участие в создании одного: мы проводили обширную оценку персонала в одной из отраслей. Но не все примеры создания кадрового резерва, на мой взгляд, позитивные. Иногда он номинальный: с людьми, которые в него попадают, мало что происходит. В моем случае, думаю, будут позитивные движения. Все-таки уровень слишком высокий – федеральный. Владимир Владимирович лично заинтересован в этом вопросе. Что конкретно, не могу ответить. Существуют разные направления моего карьерного движения, и не все они связаны с понятием государственной службы. Эта дорога пока видится самой непонятной. Мне несколько раз предлагали пойти в депутаты, стать чиновником, но я отказывался: не слишком ясно, что меня там может ждать. Если будут какие-то предложения, естественно, рассмотрю. Нам дали понять, что кадровый резерв касается не только государственной службы, но и крупных предприятий страны, что госкорпорации рассматривают нас в качестве кандидатов. Это направление мне более близко, понимаю, какие там могут быть возможности, какую я могу принести пользу.
– Вы участвовали в конкурсе вместе с людьми, которые занимают достаточно высокие посты, например с нынешним вице-мэром Омска Денисом ДЕНЕЖКИНЫМ. Насколько комфортно было соревноваться с ними?
– Этот конкурс представляет собой как бы соревнование, но сам процесс подразумевает, что ты должен сотрудничать, а не конкурировать. Если начнешь толкаться локтями, то точно не выиграешь. Это выглядело как командная работа. А работать с сильными людьми, такими, как Денис, – одно удовольствие. Никакого дискомфорта я не чувствовал. Надо сказать, что с Денисом нам не посчастливилось встретиться в командах, ни в полуфинале, ни в финале мы непосредственно с ним не взаимодействовали. Больше общались в перерывах на кофе-брейках. Но у меня в команде на финале был, например, замечательный человек Александр КОБЕНКО, вице-губернатор Самарской области (Александр КОБЕНКО омич, окончил СибАДИ, работал в АО «Омский каучук», ОАО «Омсктехуглерод». – Прим. ред.). Я счастлив, что попал с ним в одну команду. Взаимодействие с такими людьми дает возможность многому научиться и делает тебя сильнее.
– Для вашей бизнес-тренерской деятельности конкурс что-то дал?
– Конечно! Это мой главный интерес в конкурсе! Не было цели побеждать и доказывать, что я лучше всех.
– Неужели вы совсем не тщеславны и вам не греет душу осознание того, что вы стали лидером России?
– Безусловно, мне приятна шумиха вокруг моей победы. Но главное не то, что она массовая, а то, что после объявления результатов в Сочи звонили и писали люди, мнения и эмоции которых мне особенно важны. Они говорили: «Мы смотрели в прямом эфире церемонию награждения и до слез радовались, когда объявили тебя». Вот это важно. А не то, сколько лайков получил мой пост в инстаграме, что я стал победителем. Меня вдохновляет, что есть люди, которые за меня радуются до слез.
– А пресловутый миллион?
– Да деньги тем более не интересовали! Нам до конца не было понятно, кто их получит – финалисты, полуфиналисты. Это выяснилось в последний момент. У меня достаточно разных образований, чтобы я не торопился бежать в МВА. Основная цель – посмотреть высокоуровневую процедуру отбора, оценки лидерского потенциала. Она мне интересна именно с профессиональной точки зрения, потому что мы сами занимаемся оценкой людей. У нас есть свои разработки, как проводить тот самый ассессмент (один из методов комплексной оценки персонала, ориентированный на выявление реальных качеств сотрудников), который применялся в полуфинале и финале. Поэтому я занимался, так сказать, бенчмаркингом – сравнением продуктов, услуг или процессов, как мог. И пополнил мою копилочку знаний.
– Например?
– Думаю, у всех финалистов в памяти осталось заключительное упражнение, самое масштабное по продолжительности и по антуражности. Надо было очень за короткий промежуток времени – 25 минут – сделать как можно больше скворечников. Для этого требовалось выстроить эту процедуру максимально технологично. В нашей команде из восьми человек половину составляли девочки, которые не имели особых навыков скручивания скворечников. И тем не менее мы сделали такую конвейерную линию, что из 30 команд наша заняла 3 место. Что развивает это упражнение? Во-первых, навык командной работы. Тебе нужно в короткий срок договориться и распределить операции. Во-вторых, лидерство, потому что кому-то необходимо брать на себя управление процессом. И ко всему прочему это не просто деловая игра, которая моделируется у тебя в голове и на бумаге, а процесс с реальными физическими атрибутами. А когда они есть, ты включаешься гораздо больше. Мы такое в своих системах не использовали, поэтому беру на вооружение.
– Вас оценивало серьезное жюри. А как вы сами себя оцениваете?
– Нам после финала и полуфинала высылали отчеты, где указаны все компетенции и баллы за них. Так что у меня есть объективное подтверждение, что сильнее, что слабее (смеется).
– Мнение жюри совпало с вашими ощущениями?
– В целом да. Например, я считаю, что одно из моих сильных качеств – инновационность, нестандартность мышления. Я люблю подходить к решению задач с необычных сторон. И результаты финала и полуфинала показали, что эта компетенция у меня максимально развита, как и навыки переговоров и командного взаимодействия. Об этом я тоже знал. Некоторые вещи по системе оценки вызвали вопросы. И как оказалось, не только у меня. Есть такой параметр – социальная ответственность. Так вот, у многих участников по нему низкие результаты. И мы до конца не поняли, почему так получилось. На мероприятии, когда был день наставника и высокопоставленные ребята давали нам свои кейсы, комментировали наши решения по ним, два разных лидера нам говорили, что мы перебарщиваем с социалкой, т. е. принимаем решения более социальные, нежели рациональные. Нам ставили это скорее в минус, а в результате участники получили оценки с низкой социальной ответственностью. Но это единственное, что было не понятно в результатах. В целом же мои ощущения совпадают с баллами, которые я получил.
– У вас есть недостатки? Какой вы считаете самым серьезным?
– Не знаю, недостаток ли это… Существует состояние потока, когда ты находишься на волне, на пределе концентрации. Я на тренингах учу людей, как в него входить. И конечно, сам обладаю определенными навыками вхождения. Но понял, что состояние потока для меня во многом неконтролируемый процесс, т.е. если в какой-то момент его утратил, не всегда быстро могу вернуться. Но зато когда эта волна ловится, все прекрасно. Из трех дней конкурса в первый и третий я был на волне, мне казалось, что получается все или почти все, а второй день оказался более спокойным. Пытался нагнетать состояние потока, но, наверное, не до конца смог это сделать.
– Вы уже знаете, кто будет вашим наставником?
– Нет. И не узнаю скорее всего до конца февраля. Перед финалом нас попросили составить список желаемых наставников. В нем примерно 70 имен, стояла задача выбрать минимум десять. Теоретически хоть всех можно было написать, но я назвал 12 человек. Теперь мяч на их стороне. Наставники начинают выбирать из нас.
– Можете назвать первые три позиции этого списка?
– Сергей КИРИЕНКО, Герман ГРЕФ, может быть, Владимир ПОТАНИН. Мы выбирали наставников, еще лично с ними не познакомившись, руководствуясь тем, что слышали о них. Когда же в финале пообщались, увидели многих из них на мастер-классах, мнение скорректировалось. Поэтому сейчас я бы изменил список.
– ГРЕФА и ПОТАНИНА вы называли и ранее, еще до финала. Они остались, добавился КИРИЕНКО…
– ПОТАНИНА не было в финале, поэтому мнение по нему никак не поменялось. КИРИЕНКО добавился и спозиционировался на первое место, поскольку с ним удалось пообщаться и я понял, что это человек очень высокого уровня, понимающий в развитии потенциала. Уверен, что многому бы у него научился. Кроме того, я для себя открыл господина ШУВАЛОВА, он выступил с небольшим мастер-классом. Этот человек произвел на меня впечатление: он легко и свободно говорил об очень сложных вещах в управлении страной. И возможно, тем самым повлиял на мое отношение к госслужбе. В положительную сторону. Если бы сейчас дали возможность выбрать, поставил бы его в первую пятерку. Но в составленном списке его нет. К своему стыду, я не был знаком с его работой, личностью.
– В ваш список из 12 имен вошли женщины?
– Нет, в общем списке всего одна женщина – Эльвира НАБИУЛЛИНА, поэтому вероятность ее попадания в шорт-лист была небольшой.
– А если бы список был шире, кого из российских женщин-политиков и руководителей вы бы выбрали в наставники?
– Сложный вопрос. У нас в политике и топ-руководстве женщин мало, не могу сказать, что кто-то из них является моим большим кумиром. Кстати говоря, тот же ШУВАЛОВ, когда ему задали вопрос про женщин в нашей политике, очень позитивно отзывался о госпоже МАТВИЕНКО. Думаю, она одна из сильнейших женщин-лидеров в нашей стране.
– Есть человек, которого вы считаете своим наставником по жизни?
– Да, это Владимир Семенович ПОЛОВИНКО, заведующий кафедрой, где я до сих пор преподаю. Учился у него. Он один из первых в меня поверил. Когда мы на конкурсе выступали перед детьми, я им сказал: «Ребята, очень важно, чтобы рядом находились люди, которые верят в вас. Тогда у вас крылышки расправятся, и вы полетите». Я простой парень из спального района города Омска, из бедной семьи. Не сильно на самом деле в себя верил. Вырос без отца. Моя планка была совсем невысокой: стояла задача найти работу, чтобы прокормить себя. Синица в руках. Когда понял, что человек такого уровня, как Владимир Семенович, увидел во мне потенциал, что я что-то могу, первое время не особо верил, казалось, он ошибается, видит то, чего нет на самом деле. Но его вера дала уверенность, крылья расправились, и я полетел.
– Сейчас самооценка выросла?
– Ну, после конкурса-то конечно (смеется). Хотя не очень нравятся люди с завышенной самооценкой, мне кажется, достойнее иметь чуть заниженную. Я пытаюсь сделать ее адекватной, но, наверное, в реальности она чуть ниже, потому что это коррелирует с моей системой ценностей. Если она будет выше реальной, мне будет эмоционально неприятно. Хотя с точки зрения бизнеса и успеха более эффективно.
– Евгений, у вас уже есть планы, на какое именно образование потратите выигранный миллион?
– Пока нет. Высшие учебные заведения начинают выходить на нас. Например, у Сколково программа MBA, которая, к сожалению, стоит раз в пять больше, чем размер моего гранта. Но они идут навстречу, предлагают чуть ли не 50-процентные скидки. Возможны разные варианты. Если говорить про топ, то это Сколково, РАНХиГС, Стокгольмская школа экономики. У меня, честно говоря, еще не было времени поизучать этот рынок. Есть вариант распределения гранта на множество мелких обучений. Единственное условие – сертифицированное учебное заведение.
– Насколько сегодня сложно в России работать бизнес-тренером, ведь это скорее американская история, не имеющая в нашей стране глубоких корней?
– Рынок тренинговых и консалтинговых услуг в России развивается очень активно. И он уже достаточно развит. Но вот в Омске более грустная ситуация. И мне часто задают вопрос: «А что дальше? Ты, наверное, в Москву собираешься?» Я отвечаю, что мы и сейчас реализуем там проекты. Люди удивляются: «Так ведь в Москве бизнес-тренеров как собак нерезаных, жесткая конкуренция. Это же сложно!». Но дело в том, что решать задачу конкуренции с другими бизнес-тренерами мне интересно. Знаю, как показать, что я тоже не лыком шит. В Омске же приходится решать другую задачу – доказывать и объяснять потенциальным заказчикам, что тренинг в принципе полезен. И вот ее выполнять мне как раз не интересно. Но такое типично для Омска. Для той же Москвы, множества центральных регионов это давно пройденный этап, они уже прекрасно понимают, зачем. У нас приходится этот рынок создавать.
– Про Москву – намек на дальнейшие планы?
– У нашей компании давно были планы выхода на центральные рынки. Пока мы там присутствуем не в тех объемах, как планировали, поэтому дальше работаем в эту сторону. Каких-то решений по отъезду пока не принято. Сейчас я нахожусь в режиме ожидания.
– Ожидания чего?
– Как дальше будет развиваться ситуация. После конкурса в том числе. Конкурс – это драйвер развития. Моя задача на этой волне – правильно организовать развитие своей компании и себя лично. Совершенно не обязательно оно будет связано с Москвой.
– Как вы убеждаете человека, что ему нужно обучение?
– Если у человека вообще нет мыслей об этом, то убедить его будет почти невозможно. Я предлагаю какой-то конкретный тип консалтинга или тренинга. Но моих объяснений мало, нужно показать результат. Последние полтора года у нас распространена практика демонстрационного тренинга, когда мы показываем кусочек – 2 — 2,5 часа, заказчик смотрит и делает выводы, есть ли какой-то эффект, полезен ли он. С консалтингом то же самое. Основные наши заказчики – это компании, с которыми мы работаем на протяжении 2-5 лет. Начинали с небольшого проекта, а дальше как снежный ком – давайте сделаем и то, и это, они видят пользу от первых этапов и заказывают следующие.
– В списке ваших клиентов министерство здравоохранения Омской области и около десятка медицинских учреждений. Чем вы с ними занимались?
– В начале встречи я упоминал, что принимал участие в формировании кадрового резерва. Мы для нескольких крупных учреждений здравоохранения провели оценку управленческого потенциала и серию тренингов для руководящего состава. После работы в первых трех учреждениях нас пригласили в министерство здравоохранения, где я выступил с презентацией перед главными врачами региона. Многие из них потом обратились к нам.
– Какой они в итоге получили результат?
– Мы проводили тестирование, ассессмент – буквально четыре часа. Когда рассказывали главврачам, что узнали об их сотрудниках за такое короткое время, они удивлялись. Эта процедура дает достаточно достоверную информацию. После нее у главного лица есть информация о каждом из интересующих его людей.
– А зачем? Как он ею пользуется?
– Чтобы правильно использовать кадровый потенциал. После нашей работы произошел ряд назначений на должности заместителей главного врача, заведующих отделениями. Когда у тебя тысяча человек в подчинении, кого назначить – не тривиальный вопрос. Ты можешь потерять хорошего врача и получить плохого руководителя. Что зачастую и происходило. Человека назначали заведующим, потому что он самый лучший врач. В итоге он увольнялся: ему поперек горла управленческая функция, хотелось людей лечить. Когда ты понимаешь сильные и слабые стороны человека, ты уже не по темному лесу с фонарем гуляешь, а вооружен картой местности. Мы до сих пор со многими главврачами в хороших отношениях, и они периодически обращаются к нам с какими-то вопросами. Этот проект – наша особая гордость, он длился больше полутора лет.
– Евгений, какая самая большая удача в вашей жизни?
– Рождение моей дочери. Это то событие, которое эмоционально превосходит все, что было со мной. Скоро ей исполнится шесть лет. Я ее безумно люблю.
– А главная ошибка?
– В жизни случались моменты, когда я принимал определенные решения и сворачивал на дорогу, по которой шел, постоянно спотыкаясь. Было сложно, как будто вешал на шею огромный камень. Но если вы меня спросите, свернул ли бы я туда снова, наверное, да. Я же прошел с этим камнем и стал сильнее. Абсолютно убежден: все, что с нами происходит, зачем-то нужно. Поэтому не назвал бы это ошибками. Сложности, определенная «долина смертной тени», по которой нужно пройти, чтобы чему-то научиться.
Ранее интервью полностью можно было прочитать только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 21 февраля 2018 года
