Если общественные пространства города дают человеку ощущение уверенности и безопасности, то агрессивность и конфликтность в таком городе ниже.
Одной из функций городской культуры является выработка механизмов, способных нейтрализовывать территориальную агрессию. Чтобы было возможным цивилизованное сосуществование, необходима терпимость к иным культурным нормам, такая терпимость веками вырабатывалась в городском сообществе, поскольку город, по определению, представляет собой сообщество незнакомцев.
Homo urbanus
Первое, на что сразу обращают внимание биологи, зоологи, социологи, психологи, рассматривая специфику жизни человека в городе, – это высокая плотность населения (скученность), второе – максимальная концентрация объектов в пространстве (насыщенность вещной среды города), третье – ускорение ряда повседневных процессов (высокий темп жизни в городе).
Перенаселение негативным образом сказывается на такой витальной потребности человека, как потребность в пространстве; в животном мире ей соответствует территориальная потребность, территориальный инстинкт, который подавляется в условиях урбанизации. Инстинкт как поведенческая реакция, способствующая выживанию вида, в данном случае выражается в защите собственной территории от посягательств других особей своего же вида.
При этом есть кардинальное различие в поведении животных в естественной среде обитания и в неволе. Животные в естественной среде обитания вынуждают чужака покинуть их территорию, после чего преследование прекращается. В условиях ограниченного пространства, в вольере зоопарка или в аквариуме, откуда невозможно спастись бегством, закономерным итогом преследования становится то, что более сильная особь убивает слабую. Как отмечал этолог Конрад Лоренц, порог агрессивности животных ниже всего там, где животное чувствует себя увереннее всего, то есть на своей территории.
Если пространство города рассматривается человеком как свое, если общественные пространства города дают человеку ощущение уверенности и безопасности, то агрессивность и конфликтность в таком городе ниже, и это будет просто инстинктивное поведение человека, без обращения «к верхним этажам психики».
«Городские джунгли»
До сих пор достаточно распространено классическое сравнение городов с джунглями. Однако, в джунглях хищник никогда не истребит полностью свою потенциальную добычу, иначе он вскоре сам погибнет от голода. А городская цивилизация, оторвавшись от природы, став «каменными джунглями», потеряла свою способность к естественной саморегуляции.
В неволе здоровые инстинкты, способствующие выживанию вида, искажаются. И поэтому более правомерным было бы сравнение города с зоопарком, зверинцем или аквариумом, а никак не с джунглями. Английский зоолог Десмонд Моррис, куратор Лондонского зоопарка, рассматривающий городскую цивилизацию с точки зрения зоологии, сделал радикальное заявление: спрессованность человеческого жилья в Мумбаи или в Токио заставляет считать клетки для животных в некоторых зоопарках более роскошными апартаментами.
Скученность сокращает размер территории, которая приходится на каждую отдельную особь и усиливает агрессию. Насыщенность вещной среды города приводит к когнитивным перегрузкам из-за избыточного количества стимулов, воздействующих на органы чувств. Человек защищается тем, что не все факторы окружающей среды воспринимает в качестве стимулов, а только жизненно значимые, но все равно их количество превосходит возможности восприятия.
Поскольку формы поведени должны были изначально иметь некое полезное предназначение, то можно рассмотреть одну из типичных черт городского жителя – его тревожность: тревожность горожанина мы всегда оцениваем негативно, как свидетельство повышенного уровня его общей невротизации. Но этологи подчеркивают эволюционную полезность тревожности для сохранения вида. Она выполняет важную когнитивную функцию «сканирования опасности» и позволяет вовремя принять меры для ее избежания.
Для того чтобы не погибнуть от истощения ресурсов, надо увеличивать дистанцию с другими особями. На бессознательном уровне люди стремились бы поступать именно так, только в городских условиях сделать это крайне затруднительно. Например, в тесноте общественного транспорта посторонние люди ненамеренно нарушают интимную зону человека (15-45 см), в нормальных условиях в нее допускались бы только близкие люди: дети, родители, супруги, любовники, ближайшие друзья и родственники, а в общественном транспорте в эту зону вынуждены ненамеренно вторгаться посторонние люди.
Вокруг находится гораздо больше людей, чем человеку бы хотелось, что порождает раздражительность, повышенную утомляемость, тревожность. Эти ощущения возникают вследствие того, что организм эволюционно предрасположен в ответ на переизбыток негативных стимулов производить реакции бегства (проявление страха) или нападения (проявление агрессивности), но рациональных поводов для такого поведения в пространстве города нет, а неприятные ощущения остаются в подпороговом восприятии.
Конкуренция
Спешка, охватившая коммерциализировавшееся человечество, представляет собой прекрасный пример нецелесообразного развития. Мало того что люди расплачиваются за это физически – болезнями цивилизации (гипертония, неврозы), но они при этом еще впадают в варварство, так как у них не остается времени на культурное развитие. На самом деле для выживания и развития вида необходимости в таком высоком темпе работы и жизни нет, гипотетически люди могли бы договориться в дальнейшем о том, чтобы работать более спокойно, но на практике это неосуществимо.
Внутривидовая агрессия в процессе естественного отбора выполняет позитивные функции, способствующие жизнеспособности вида. Она равномерно распределяет животных по пригодному для жизни пространству, в ходе полового отбора выбирает особей, способных дать сильное здоровое потомство и защищать его. Но когда исчезает необходимость приспосабливаться к внешним факторам среды, тогда отбор начинает производиться только соперничеством сородичей, и в этот момент возникает опасность, что особи в слепой конкуренции загонят себя в самые темные тупики эволюции.
Рассмотрим примеры конкурентного поведения человека городского. Одним из проявлений соперничества у социального существа, такого как homo urbanus, выступает мобинг. Термин «мобинг» (от англ. mob – толпа) ввел в обиход Конрад Лоренц. Мобингом он назвал инверсию в поведении, когда добыча нападает на хищника, когда стадные животные, чувствуя угрозу, объединяют усилия и «травят» хищника, предпринимают попытки испортить ему существование и вынуждают его со временем покинуть их территорию. Так, зебры могут нападать на леопарда, а стая ворон преследовать кошку или собаку.
Человеческое общество сохранило эти стадные инстинкты, несмотря на свое высокоразвитое мышление. Лоренц настаивает на том, что абстрактное мышление дало человеку возможность господствовать над своим вневидовым окружением, но тем самым открыло дорогу внутривидовому отбору, порождающему гипертрофированную агрессивность. Необходимо уточнить, что механизм мобинга у животных запускается исключительно вневидовой агрессией, животные не травят особь одного с ними вида. В человеческом сообществе – это проявление внутривидовой агрессии, и потому он имеет более серьезные последствия.
Ярче всего мобинг проявляется в корпоративной культуре. В человеческом коллективе групповое нападение потенциальных жертв на потенциального хищника реализуется в виде травли группой сотрудников своего коллеги, отличающегося от них по каким-либо параметрам. Отличия, как правило, определяются критерием «свой – чужой», а биологический инстинкт заставляет в каждом чужаке видеть латентную угрозу. Жертвами мобинга становятся сотрудники, выделяющиеся либо своей неопытностью, молодостью, либо, напротив, своим профессионализмом и компетентностью. Жертвы расплачиваются за свою непохожесть на остальных сильными стрессами и психосоматическими заболеваниями, коллектив расплачивается за данную внутригрупповую динамику снижением эффективности деятельности.
Лоренц отмечал, что переориентирование агрессии является надежным способом для ее обезоруживания, и выделял несколько основных способов этого: катарсис, спорт, искусство, наука, смех. Все эти способы так или иначе связаны с городской цивилизацией. Феномен катарсиса как символического отображения в произведениях искусства жизненных событий, вызывающих эмоциональное потрясение, посредством которого происходит освобождение от болезненных аффектов, был отрефлексирован еще в древнегреческой полисной культуре. Спорт как специфический вид физической и интеллектуальной активности тоже связан с городским образом жизни, в деревне и без того достаточно тяжелого физического труда, физической активности, чтобы выбирать ее еще в качестве досуговой деятельности.
Со смехом ситуация не столь однозначна: помимо функции отведения угрозы, смех рождает ощущение социального единения. Может быть, именно этой функцией объясняется такое большое количество юмористических программ, сериалов, эстрадных концертов, транслируемых современным телевидением в период ослабления ведущих идеологических установок.
Таким образом, homo urbanus, обитающий в городской среде, с одной стороны, качествами среды своего обитания (скученность, спешка, анонимность) подталкивается к возрастающей агрессивности, с другой стороны, в этой же среде вырабатываются механизмы торможения агрессии и ее переориентации.
Автор — доктор философских наук, професстор кафедры философии ОмГПУ, методолог института территориального планирования "Град"
Дано в сокращении. Более полный вариант читайте в «Коммерческих вестях» от 16 августа 2017 года
